Алард. Истоки хаоса

‒ Красивая легенда, ‒ улыбнулся Таламаций.

‒ Только лживая, ‒ покачал головой Спайк Кольм. – Рано или поздно им перестает хватать пищи, и даже симбиоз с растениями не спасает. Возможно, это происходит через тысячелетия, но конец один. Мутоанги, может, и бессмертны сами по себе, но еда нужна всем.

‒ Скорее всего, ты прав, – печально согласился Гхор Гарай. – Вечный рост и вечная жизнь, как показывает практика, несовместимы.

‒ Учителя, – робко спросил Эфель. – Если они такие огромные, почему о них почти ничего не известно?

‒ Причин тому несколько, – спокойно ответил бронт. – Мы почти ничего не знаем о морях. Даже суша, доступная нам, исследована далеко не полностью. Каждый год открывают новые виды животных и растений. Что уж говорить о темных глубинах океана, куда нам путь заказан. Акисы когда-то пытались следить за мутоангами, но тут есть нюанс. Вокруг зверя сформировалась целая экосистема. Сотни, тысячи шоплов присасываются к гиганту, пьют его кровь. Любой, кто приблизится, будет разорван ими на куски. Шаркоды и аттилусы порой собираются в стаи и нападают на мутоанга, точнее, на облепивших его шоплов. Самому гиганту это даже в радость, избавляет от паразитов. Бывали случаи, когда стаи аттилусов загоняли взрослого мутоанга на мель и убивали его, но это скорее исключение. Из-за обилия опасностей следить за ними под водой почти нереально. Не стоит забывать и о самом мутоанге. Попасть ему в пасть – верная смерть. Несколько поселений акисов были стерты с лица земли, когда путь мутоанга пролегал через них. Давным-давно моряки пытались убить одного из них, но лишь разозлили, и тот ударами ласт разнес корабли в щепки. С тех пор никто не пытается их провоцировать. Удивительно, что мутоангу, чтобы дышать, необходимо подниматься на поверхность. У него такие же легкие, как у нас, но, конечно, во много раз больше. Ноздря, называемая дыхалом, расположена почти в центре спины. Когда во время еды вода попадает в дыхательные пути, мутоанг выдыхает её фонтаном. Зрелище, достойное восхищения, но свидетелей тому единицы.

‒ Гхор, – Фин указал на остров, от которого флот отделяли сотни метров. – Как думаешь, какого размера этот мутоанг?

‒ Даже не знаю, – нахмурился бронт. – По острову на спине сложно точно оценить размеры тела. Приблизительно – около двухсот метров, но это не точно.

‒ А на нем могут жить какие-то животные? – задумчиво спросил Таламаций.

‒ Для постоянной жизни там маловато места для кого-то крупного, но… – Гхор поднял палец. – Насекомые вполне могут выжить. Перелетные птицы иногда отдыхают на мутоанге. Бывают и более интересные случаи. Иногда на этих природных кораблях оказываются случайные пассажиры. Саликамы на островах Дифеа часто плавают в море из-за извержений вулканов. Есть случаи, когда они забирались на отдыхающего или проплывающего мимо мутоанга и совершали круиз по миру. Жители Мозерама были крайне удивлены, когда на них напал изможденный саликам. Сначала решили, что он сбежал из частной коллекции, но потом выяснилась правда. Удивительно! Мутоанги, пусть и невольно, способствуют перемещению животных в новые места. Кто-то погибает, но некоторые приживаются и осваивают новые ареалы. Не стоит забывать, что мутоанги дышат воздухом, но не всегда путешествуют на поверхности. Часто они опускаются на глубину, чтобы охотиться. Акисы говорят, что мутоанги способны задерживать дыхание на сутки. Трудно поверить, но факт остается фактом. Поэтому жить на мутоанге невозможно – никто, кроме него, не может столько времени оставаться под водой. А оказавшись в воде, вы либо утонете, либо станете чьим-то обедом.

‒ Мы поравнялись! – воскликнул Эфель, глядя на огромный остров. Коридор для мутоанга был готов.

Капитаны, плававшие в этих водах много лет, знали, что никакой суши здесь быть не должно, до самого острова Лавди.

‒ Он движется! – закричал солдат на одном из кораблей, и крик подхватили десятки голосов.

‒ Остров-призрак! Спасайтесь!

‒ Под ним что‒то есть! Там какое‒то существо, смотрите!

Сотни голосов прорезали воздух, но вскоре все замолкли от шока. Из середины острова в небо взметнулся столб воды, и короткий дождь окатил зрителей. Эфель готов был поклясться, что гейзер взлетел на сотни метров, а потом вода забурлила, и остров начал подниматься над поверхностью. Оказалось, над водой была видна лишь часть суши. К счастью, опасаясь рифов, корабли отошли достаточно далеко. Вскоре показалась темно-фиолетовая кожа, и силуэт мутоанга стал виден полностью. Эфель не верил своим глазам. Зверь превосходил даже самые смелые предположения Гхора о двухстах метрах. Гора на его спине возвышалась более чем на сто метров, а тело под ней казалось еще больше.

‒ Невероятно… ‒ изумленно прошептал обычно спокойный и невозмутимый Эгрон Аладон. Вот только никто даже не взглянул в его сторону, так как все вокруг сейчас точно так же стояли с разинутыми от шока ртами.

Казалось, что проплывающий мимо мутоанг заинтересовался множеством странных объектов, встреченных на пути, и решил остановиться, чтобы получше рассмотреть все вблизи. Было видно, что он совершенно не обеспокоен своей безопасностью. Хотя у него и не было никаких средств самообороны, но в данном случае размеры были самой лучшей защитой. Любое его неосторожное движение превратило бы в лепешку любого хищника, который осмелится напасть на мутоанга. Эфель заметил, что все его тело было покрыто шрамами, а под водой то и дело мелькали силуэты шоплов. Вся вода вокруг мутоанга просто кишела ими, но сам зверь, казалось, не обращал на них никакого внимания. Торб поразился тому, насколько осмысленным выглядел взгляд зверя. Внезапно, сам не понимая почему, Эфель залез на читаурга и направил его в сторону мутоанга. Словно завороженный, он наблюдал, как секунда за секундой силуэт перед его глазами увеличивается, и вскоре торб остановился прямо напротив огромного глаза кристально-голубого цвета. Один только этот орган был размером с торба. Размеры мутоанга просто поражали своими масштабами. Повинуясь внутреннему голосу, Эфель внезапно потянулся и осторожно положил ладонь на кожу, которая была подобна дереву по своей плотности.

Все это время мутоанг с любопытством наблюдал за парой странных существ, которые подлетели к нему. Он не чувствовал от них никаких дурных чувств и поэтому спокойно позволил одному из них коснуться его. Гигант прекрасно знал, что в этих водах мало кто способен представлять для него угрозу.

Тем временем торб стал гладить мутоанга по коже и постепенно приходить в восторг.

‒ Видимо, после того полета я совсем поехал крышей, ‒ шепотом с улыбкой на лице проговорил торб, не сводя глаз с мутоанга. – Спасибо тебе за это, Самсет.

‒ Рар, ‒ едва слышно ответил ему читаург, который понял, что его зовут. Самсет чувствовал себя очень неуютно, находясь рядом с морским гигантом. Он понимал, что перед ним оказался поистине непобедимый противник. Даже его гордость короля севера отступила назад и спряталась как можно глубже. Все же размер имеет значение.

Внезапно мутоанг распахнул свою огромную пасть, и вода хлынула внутрь. Эфель тут же отдернул руку, и они с Самсетом отлетели на безопасное, как им показалось, расстояние. Секунду спустя из пасти гиганта взметнулся фонтан воды, и в небе раздался оглушительный крик. Эфель и все свидетели этого события готовы были поклясться, что никогда не слышали ничего подобного. Это был звук невероятной силы и красоты, словно песня, разносящаяся на многие километры, задевающая самые сокровенные струны души. Торб не сразу понял, что этот звук исходит изо рта мутоанга. Крик внезапно оборвался, и зверь, изогнув свое огромное тело, нырнул в глубину, напоследок хлестнув широким хвостом по поверхности воды, взметнув в воздух мириады брызг. На месте, где только что возвышался живой остров, образовался небольшой водоворот. К счастью, корабли находились достаточно далеко, чтобы избежать опасности. Все застыли в шоке, глядя на успокаивающуюся морскую гладь. Лишь секунду назад перед ними представал огромный, живой остров, а теперь он исчез. А над местом, где он погрузился, засияла радуга, сотканная из брызг, поднятых мутоангом. Тишину разорвали восторженные крики.

‒ Слава королю! ‒ выкрикнул один из солдат, и его тут же поддержала толпа.

Эфель не понимал, почему внезапно все стали поддерживать его. На самом деле все было невероятно просто. В глазах свидетелей картина выглядела следующим образом: из морской пучины поднялся гигантский монстр, размером с небольшой остров. И король торбов, взлетев на своем читаурге, бесстрашно направился к нему. После короткого контакта зверь издал громогласный крик и исчез в морской пучине. Эфель, в глазах окружающих прогнавший чудовище, парил в небе на фоне радуги, словно победитель. Не понимая всей абсурдности ситуации, торб лишь приветливо помахал рукой солдатам на кораблях и направился обратно на флагман. Едва он приземлился, как на него обрушился шквал удивленных и недовольных взглядов.

‒ Это было… действительно смело, ‒ усмехнулся Кофр Сивей.

‒ Синоним слова «глупо», ‒ тут же добавил Эгрон и продолжил шепотом: ‒ Ты хоть понимаешь, что творишь? Ты не просто солдат или кандидат на престол. Сейчас ты символ, за которым готовы идти торбы. Твой полет на читаурге и так поднял всем боевой дух, поэтому можно было обойтись без подобных выходок.

‒ Дядя… ‒ король торбов пристыженно опустил глаза, но все же улыбался. ‒ Если честно, я и сам не знаю, что на меня нашло. Просто внезапно захотелось посмотреть на него поближе.

‒ А если бы что-то случилось? Ты об этом подумал? ‒ не унимался Эгрон.

‒ Я не чувствовал от него угрозы, ‒ пожал плечами торб. ‒ Думаю, что он тоже. Почему-то мне показалось, что он просто проявлял к нам интерес.

‒ Вполне может быть, ‒ задумчиво произнес Гхор Гарай. ‒ Мы слишком мало знаем о повадках мутоангов и об их жизни. Этому экземпляру как минимум пятьсот лет. Он застал события, давно стертые из истории. Видимо, его заинтересовало такое скопление кораблей, и он решил рассмотреть все поближе. К счастью, он был в хорошем расположении духа и не стал делать глупостей. Боюсь, если бы он разбушевался, то до Лавди мы могли бы и не добраться.

‒ Не будем о грустном, ‒ прервал бронта Элай. ‒ Главное, что все хорошо закончилось. К тому же, ‒ капитан бронированного корпуса перевел взгляд на Эфеля, ‒ наш король в который раз продемонстрировал подданным свою храбрость.

‒ Или безрассудство, ‒ вклинился Эгрон, но тут же замолчал.

‒ В данном случае главное – результат, ‒ продолжил с улыбкой Элай. ‒ Боевой дух войск на пике. Их главнокомандующий не побоялся даже невиданного огромного монстра. Они сумели прогнать мутоанга. Что для них теперь альянс «Хоомако»? Лишь еще одна ступень, на которую они поставят свои закованные в доспехи ноги, прежде чем двинуться дальше. Посмотрите, как они воодушевлены.

Все обратили внимание на то, что происходило вокруг. Хотя солдаты и экипажи кораблей постепенно возвращались к своим обязанностям, на лицах всех без исключения сияли улыбки. Время от времени они вспоминали о том, что увидели, и не могли сдержать криков радости. Все были горды, что сражаются под предводительством столь впечатляющего главнокомандующего.

‒ Действительно, ‒ согласился Лойд. ‒ Вот только главное, чтобы эта гордость не превратилась в самонадеянность.

‒ Для этого у них есть все вы, ‒ улыбнулся Эфель. ‒ Победа куется руками солдат, но способ ее достижения во многом зависит от командиров, которые всем руководят. В конце концов, от любого из вас будет намного больше пользы, чем от меня одного в предстоящей войне.

‒ Не стоит преуменьшать собственную значимость, ‒ отмахнулся Лойд. ‒ Хотя, думаю, ты прав. Без нас у тебя ничего не выйдет, сколько бы глупостей ты ни совершил.

‒ Лорд Краут… ‒ Эфель удрученно опустил голову. Торб не принял слова Лойда всерьез, так как видел хитрую улыбку на его лице. Это были лишь шутки, импровизированный спектакль, с помощью которого все они пытались унять стресс перед грядущими испытаниями. Сколько бы раз ты ни воевал и ни ставил на кон собственную жизнь, каждое новое сражение таит в себе огромное количество неопределенностей. Даже самый хорошо подготовленный план может рухнуть из-за одного неучтенного фактора. Сейчас же они отвечали за сотни тысяч жизней, которые им необходимо было сохранить во что бы то ни стало.

‒ У нас все получится, ‒ внезапно ушедший в собственные мысли Эфель почувствовал, как на его плечо легла чья-то рука. Подняв глаза, торб увидел улыбающееся лицо Элая. Капитан бронированного корпуса тоже нервничал не меньше Эфеля, но при этом умел сохранять невозмутимое выражение лица.

‒ Спасибо, ‒ почувствовав поддержку друга, улыбнулся Эфель и обвел взглядом лица присутствующих. И потухшее было пламя уверенности вновь начало разгораться в его сердце с удвоенной силой. ‒ Не может не получиться.

5

После встречи с мутоангом плавание флота проходило гладко. Иногда дозорные замечали мелькающие в воде силуэты акисов, но те не предпринимали никаких действий. Казалось, что они просто сопровождают корабли, но все прекрасно понимали, что это разведчики, посланные врагом. В начале Эфель предлагал разобраться с ними, но вскоре эту идею отмели как практически бесполезную. Во-первых, биться с акисами в открытом море было сомнительной затеей. В воде с ними могли сравниться только бронты, но никто не хотел просто так рисковать ценными солдатами, так как было неизвестно, сколько именно акисов скрываются в морской толще. Во-вторых, враг и так прекрасно знал, что они идут к ним. Наличие сопровождающих никоим образом не играло против торбов. Исход был один, чтобы ни происходило дальше. К тому же наличие эскорта, который не спускает с флота глаз, было даже на руку нападающим, вот только альянс «Хоомако» еще не знал об этом.

Наконец, спустя десять дней пути на горизонте замаячил пункт назначения. В лучах полуденного солнца, огромный остров предстал во всем своем величии, но не это зрелище поражало воображение. В самом сердце острова, словно каменный колосс, возвышалась гора невиданных размеров. Хаену, как ее называли в союзах «Хэйминум» и «Видеам», что в переводе означало «одиночество». Имя это было дано ей не случайно. Она не только одиноко парила над океаном, единственным клочком суши на многие дни пути вокруг, но и была самой высокой вершиной Аларда. Даже сейчас, ее пик терялся в облаках, словно пытался скрыть свою горделивую высоту. Гулаторы же называли ее иначе – Алачи, «земля богов». Никто не знал, почему ей дали такое священное имя, а немногочисленные аборигены хранили молчание, словно поклялись никогда не раскрывать эту тайну. Но сейчас, в преддверии битвы, в голове Эфеля роились смутные догадки.

‒ Мы готовы, – Кирт Безой подошел к торбу, стоявшему на носу флагмана.

‒ Хорошо, ‒ спокойно кивнул головой Эфель. – Наш враг столько раз пытался хитростью и обманом разделаться с нами. Теперь пришла пора и ему почувствовать на собственной шкуре, каково это. Кирт, привести в исполнение план «Лод».

‒ Так точно! – вейтер поспешил передать приказ. Вскоре земли острова зальются кровью.

Эфель продолжал смотреть на затерянный в море остров. Пусть отсюда и невозможно было разглядеть, что происходит на берегу, торб чувствовал, что сейчас кто-то так же пристально наблюдает за ним.

‒ Не я это начал, ‒ прошептал король.

‒ Нервничаешь? – словно из ниоткуда рядом с Эфелем возник Элай.

‒ Есть немного, ‒ не стал ничего скрывать торб.

‒ Я тоже, ‒ улыбнулся капитан бронированного корпуса. – Это нормально.

‒ Как думаешь, у нас получится? – в голосе Эфеля прозвучала тревога. Он не раз смотрел в лицо смерти, участвуя в жестоких испытаниях, но сейчас ситуация была иной. Впереди война. Здесь не получится избежать столкновения, обойти врага стороной. Каждый на острове жаждет его смерти. Миллионы живых существ объединились, чтобы уничтожить Эфеля и все, что ему дорого. Не нервничать в данной ситуации было бы странно.

‒ Должно, – уверенно кивнул Элай. – Разработкой плана атаки занимались лучшие умы, гении тактики и стратегии. Ты видел сам, они сутками не смыкали глаз, анализируя каждую деталь, и пришли к выводу, что лучшего варианта просто не существует. К тому же, скоро все начнется. Там и увидим, кто окажется прав.

‒ Хитрость против удачи, – усмехнулся Эфель. – Посмотрим, что победит на этот раз.

‒ Мы, – тут же ответил торб. – Иного пути нет.

‒ Иного пути нет, ‒ согласился Эфель.

Во все стороны от флагмана взлетели древесные драконы и вейтеры, которые несли на остальные корабли флота приказ короля. Вскоре на судах начали бить в барабаны и трубить в рога. Все руководство операции уже знало, что им необходимо делать, и поэтому все проходило гладко. Постепенно от общего флота начали один за другим отделяться корабли, расходясь в разные стороны и формируя отдельные эскадры. Флагман, на котором плыл Эфель, не двигался с места, но и назвать его спокойным было нельзя. Повсюду носились солдаты и члены экипажа. Пара торбов, которые стояли на носу корабля, выглядели словно островок спокойствия в этом море хаоса.

‒ Ваше Величество, ‒ к ним подошел Таламаций и слегка поклонился.

‒ Тал, я же просил, ‒ устало вздохнул Эфель. Его все еще коробило от официальных обращений, тем более, когда они произносились устами его друзей.

‒ Ничего не могу поделать, ‒ улыбнулся Таламаций. – Все же мы сейчас не одни, поэтому терпи и привыкай. Лучше не показывать фамильярность в общении между обычным солдатом и правителем перед массами.

‒ Мы с тобой через столько прошли, и ты называешь себя обычным солдатом? – Эф вскинул брови, но внутренне понимал, что Таламаций прав.

‒ Так и есть, ‒ пожал плечами торб. – Я солдат бронированного корпуса, у которого даже нет боевого скакуна.

‒ Когда вернемся, я женю тебя на какой-нибудь знатной девушке или дарую титул, ‒ усмехнулся Эфель и увидел смущение на лице собеседника. Хотя тот и прошел практически всю гонку за право на престол, но в душе оставался все таким же простым пареньком, который практически ничего не знает о мире и для которого многие темы табу.

‒ Лучше я сам, ‒ собрался с мыслями Таламаций. – Я хотел кое-что спросить.

‒ Слушаю, ‒ кивнул торб.

‒ Солдаты ничего не знают о плане атаки, ‒ неспешно проговорил Тал, тщательно подбирая слова, так как их могли услышать. – Правильно ли мы поступаем? Все же идти, зная куда и зачем, намного проще, чем полагаться только на слепую веру.

‒ Когда планы идут крахом и все вокруг рушится, не остается ничего, кроме веры, ‒ тихо проговорил Элай. – «Хоомако» запустил свои корни настолько глубоко в наше общество, что власть проморгала переход нескольких влиятельных сил в стан врага. Сейчас мы даже не уверены, что в верхушке не осталось их последователей, не говоря уже про обычных солдат. В настоящий момент многие могут догадываться о том, что мы задумали, но не способны утверждать наверняка. Лучше не думай об этом и просто готовься к битве. Завтра мы пойдем в атаку.

‒ Хорошо, ‒ кивнул Таламаций.

Как один из кандидатов на престол, дошедший почти до финала, он мог рассчитывать на блестящее будущее. Пусть у Тала не было знатного происхождения или влиятельных покровителей, торбы ценили не только это, но и личные качества. Эфель не случайно заговорил о женитьбе. После выбывания из легмелтоба к Таламацию выстроилась очередь из представителей знати и богатых семей, предлагавших ему руку и сердце. Среди них были даже представители великих родов, что свидетельствовало о высокой оценке его способностей. Но Таламаций всем отказал. Его простая натура не выносила фальши. Он понимал это, но не собирался меняться. В политике грань между правдой и ложью размыта, и они могут меняться местами в мгновение ока. Это было выше его сил. Возможно, именно поэтому он нисколько не жалел о том, что не стал королем. То, что начиналось как игра и соревнование, зашло гораздо дальше, чем он мог представить. Жадность не была в списке его пороков. Он обрел друзей, товарищей и призвание. Силы рода Аладон перевезли его семью с Мозерама, и теперь они жили в безопасности в Борре. Таламаций получил даже больше, чем хотел, и не смел жаловаться.

Тем временем корабли разделились на три эскадры. Как ни странно, самой малочисленной была та, которую возглавлял флагман с Эфелем на борту. После последнего сигнала рога флот окончательно разделился. Отойдя на расстояние, часть отделившихся сил вновь разошлась, оставив половину кораблей позади и двинувшись дальше. Вскоре пять эскадр, приблизительно равные по численности, полукругом окружили остров.

Во время обсуждения атаки Эфель возражал против преждевременного раскрытия направлений удара, опасаясь, что противник перебросит туда основные силы с незатронутых участков. В его словах действительно прослеживается зерно истины, но только в случае, если их противник ‒ глупец, в чем генеральный штаб очень сильно сомневался. Если враг стянет все силы в места предполагаемого удара, то оголит остальную часть побережья. В этом случае торбы могут просто поменять курс и высадиться там без каких-либо проблем. Тогда противнику придется гнать войска обратно, и даже если они успеют занять позиции, то марш заметно скажется на их выносливости, что сыграет войскам торбов на руку. Если бы такой вариант был возможен, то Эфелю надо было бы просто плавать вокруг острова Лавди, пока солдаты «Хоомако» не рухнут без сил. У торбов не было сомнений, что гулаторы начнут передвижения только в момент, когда место удара будет известно наверняка.

Остров Лавди окаймлен полосой песчаных пляжей, за которыми раскинулись тропические леса и равнины, постепенно переходящие в возвышенность в центре острова. На совете альянса "Хоомако" было решено, что десять баронов займут позиции на границе пляжа и леса, разделив побережье на десять секторов под своим контролем. Несмотря на численное превосходство, "Хоомако" были вынуждены распылить силы из-за огромной протяженности линии обороны. Гулаторы рассчитывали, что как только станет ясно, какой сектор подвергся атаке, остальные бароны немедленно направят подкрепление. Учитывая размеры острова, атакованные силы должны были продержаться до прибытия помощи. Таким образом, враг будет постепенно изматывать свои войска, в то время как к нему со всего острова будут стягиваться все новые силы противника. К тому же, атака и оборона – две совершенно разные задачи. Нападающим необходимо прорваться сквозь подготовленную оборону, отражая непрекращающиеся атаки. Торбы верно оценили намерения гулаторов: первая линия обороны должна была любой ценой задержать врага, чтобы силы графов успели сконцентрироваться в одном месте. В победу малой кровью в стане врага не верили, но и о жертвах не беспокоились. Представители народов Аларда ничего не значили для них, о чем свидетельствовало распределение сил. Из более чем миллиона ста тысяч солдат гулаторов было лишь около тысячи. Торбы не сомневались, что это количество необходимо для удержания союзников от бегства.

В секторе обороны напротив флагмана царила тревога. Солдаты спешно укрепляли линию обороны, сооружая простейшие укрепления из-за нехватки времени. Песок, с одной стороны, легко копался, но с другой – постоянно осыпался в траншеи. Несмотря на это, защитники приложили максимум усилий. По всему пляжу были разбросаны замаскированные ямы. Чуть дальше вырыта траншея, за которой возвышался земляной вал. Преодолев его, противник наткнется на вкопанные в землю деревянные колья, за которыми начинается следующий вал с лучниками. Лишь преодолев все эти препятствия, войска торбов смогут добраться до основных сил альянса "Хоомако" и вступить в бой. Всего было подготовлено четыре рубежа обороны, что может показаться недостаточным, если не учитывать, что они опоясывали весь немаленький остров Лавди. Торбам предстояло тяжелое испытание.

За укреплениями стоял огромный шатер. Немногочисленность присутствующих указывала на их высокий статус. За столом, ломившимся от яств, сидел Мизори, ответственный за оборону первого сектора, и Приданс, командующий третьим. Они вели непринужденную беседу, когда в шатер ворвался запыхавшийся вейтер и рухнул на колени.

‒ Ваша Светлость, – пролепетал посыльный дрожащим голосом, – флот противника разделился и занял позиции для атаки.

‒ И? – недовольно процедил Мизори, раздраженный тем, что его оторвали от еды.

‒ Сир, по данным разведки, под ударом окажутся пять из десяти секторов первой линии обороны: первый, второй, третий, девятый и десятый, – вейтер осмелился поднять глаза на гулатора. – Самая большая группа кораблей выстроилась прямо перед нами. Я подозреваю, что основной удар придется на первый сектор под вашим командованием.

‒ Немедленно отправь донесение в штаб, – холодно приказал Мизори. – И больше не смей прерывать меня во время трапезы. В первый раз прощаю твою дерзость, но это не должно повториться.

‒ Спасибо, Ваша Светлость, – вейтер попятился, прижавшись лбом к земле, и поспешно покинул шатер.