Полная версия
М. Нахтманн
Смотри на меня
«Ибо сам сатана принимает вид Ангела света.»
(Второе послания к Коринфянам, 11:14)
Глава 1. Голос в дожде
Вечерний дождь барабанил по крышам, смывая следы очередного грязного дела. Вениамин Светлооков, частный детектив в промокшем темно-зеленом костюме, шагал по мокрому асфальту, сжимая в кармане незарегистрированный "Макаров". Только что он ушел от политика-коррупционера, который оказался мертв через час после их разговора. Слишком чисто. Слишком… удобно.
И тогда он услышал.
"Вениамин…"
Голос девочки. Той самой, что являлась ему в кошмарах последние двадцать лет. Той, чьего лица он не помнил – только запах полевых цветов в ее волосах, жар летнего вечера… и этот голос, произносивший его имя так, как не мог повторить никто другой.
Но сейчас голос звучал иначе.
"Не можешь убить – умри сам."
Звон в ушах. Резкая боль в висках. Он крутанyлся – и увидел ее.
Серое платье. Каштановые волосы.
И пустые глазницы, в которых копошилась тьма.
Рука сама рванулась к "Макарову".
Холод металла. Грохот выстрела.
Силуэт растворился в дожде.
А на землю, с дырой в груди, рухнул главный свидетель – адвокат политика.
"Сука…" – прошептал Вениамин, глядя на дымящийся ствол.
Мир поплыл перед глазами.
Темнота.
Очнулся от резкого запаха хлорки. Белый потолок. Кожаное кресло.
– Поздравляю, – раздался знакомый голос. – Ты только что застрелил единственного человека, который мог доказать твою невиновность.
За столом сидел Зотик Чернов – следователь СК, его бывший напарник. Черный костюм, черные волосы, карие глаза, в которых читалось раздражение.
– Анализы ДНК пришли час назад, – бросил он папку на стол. – Убийца – любовница политика. Этот парень был чист.
Вениамин схватился за голову:
– Я видел…
– Видел фигню, – резко перебил Зотик. – У тебя два варианта: либо я сейчас вызываю наряд и ты идешь под суд за незаконное ношение и убийство, либо…
Он швырнул визитку.
"Д-р Серафима Яснова.
Расстройства восприятия.
Только по записи."
– Лучший психиатр в городе. И единственный, кто не передаст данные в МВД.
Вениамин перевернул карточку. На обороте чей-то почерк:
"Она знает про девочку в цветах."
– Кто…
– Не знаю, – Зотик встал. – Но если ты еще раз подставишь меня, придушу своими руками. Понятно?
Дверь захлопнулась.
На улице дождь все еще шел.
Где-то в темноте смеялся детский голос.
Глава 2. Первый сеанс
Дождь стучал по подоконнику кабинета Серафимы Ясновой монотонным ритмом, будто отмеряя время до чего-то неизбежного. Она поправила старую бронзовую лампу на столе – свет колебался, отбрасывая тревожные тени на стены, испещрённые дипломами и чужими благодарностями. Последний клиент ушёл полчаса назад, но в воздухе ещё витало эхо его слов, смешанное с запахом мокрой шерсти и лавандового спрея.
Раздался стук.
Тихий, но чёткий. Не в дверь – в виски.
Серафима на мгновение замерла. Опять.
– Войдите, – сказала она ровно, хотя пальцы сами сжали ручку чуть крепче.
Дверь открылась медленно, будто незнакомец за ней колебался. Или проверял, не заперта ли она.
Он вошёл.
Мужчина лет двадцати пяти, среднего роста, в промокшем насквозь темно-зеленом костюме, который пахнет дождём, табаком и чем-то металлическим – кровью? Нет, скорее, оружием. Его лицо было бы совершенно обычным, если бы не глаза. Слишком светлые, почти прозрачные, как лёд на луже перед рассветом. В них не было ни усталости, ни любопытства – только натянутая, как струна, готовность.
– Вениамин Светлооков, – представился он. Голос низкий, без интонации. – Детектив. Хотя, возможно, скоро – пациент психушки.
Серафима жестом указала на кресло напротив. Её бежевый костюм и белая водолазка создавали ощущение стерильной чистоты, контрастируя с его помятым видом.
Он сел в кресло, и Серафима заметила, как его правая рука непроизвольно дёрнулась к карману – привычка искать сигареты. Или пистолет.
– Что привело вас ко мне, Вениамин? – спросила она, отодвигая блокнот. Не записывать. Не сразу.
Он уставился куда-то за её плечо, будто там стоял кто-то ещё.
– Я убиваю людей.
Тишина.
– В рамках работы, – добавил он через секунду, но слишком поздно – фраза уже повисла в воздухе, как запах пороха после выстрела.
– Убийства – часть вашей работы?
– Нет. Но иногда – неизбежное следствие. – Он наконец посмотрел на неё. – Я не об этом.
Пальцы сцепились в замок, суставы побелели.
– Я не сплю. А когда сплю – вижу её.
– Её?
– Девочку. Лето. Пыльная дорога. – Он говорил отрывисто, будто выдёргивал слова клещами. – Я не знаю, кто она. Но она знает меня. И говорит со мной.
Серафима медленно перевела дух.
– Голоса?
– Нет. – Он резко встряхнул головой. – Не голоса. Шёпот. За спиной. Как будто кто-то…
Дверь кабинета внезапно дрогнула от порыва ветра – сквозняк? Но окно было закрыто.
Вениамин резко обернулся.
– Вы слышали?
Серафима не ответила. Она только заметила, как его зрачки расширились, словно в темноте за её спиной действительно что-то шевельнулось.
– Давайте начнём с начала, – тихо сказала она, беря блокнот. – Расскажите мне про ту дорогу.
А за окном дождь стучал всё громче, словно торопился замести следы.
Молчание.
Дождь за окном превратился в глухой шум, будто кто-то сыпал песок на жестяную крышу. Вениамин сидел, сжав кулаки на коленях, его взгляд скользил по кабинету, цепляясь за детали – трещинку в углу потолка, тень от лампы, дрожащую на стене, слишком яркую обложку книги на полке.
"Не надо было сюда приходить" – пронеслось у него в голове.
– Вы сказали, она разговаривает с вами, – голос Серафимы был ровным, почти бесцветным. Не вопрос, а констатация. – Что именно она говорит?
Он резко поднял глаза.
– Вы не верите.
– Я не верю или не верю только тогда, когда это подтверждено. Пока я просто слушаю.
– Она шепчет… – он резко провел рукой по лицу, будто стирая невидимые чернила. – Моё имя.
– Ваше имя?
– Да. Но… – его пальцы снова сжались, ногти впились в ладони. – Не так, как его произносят люди. Будто… будто она знает его настоящее звучание.
Серафима слегка наклонила голову.
– А как люди произносят ваше имя?
– Вениамин.
– А она?
Он замер. Глаза расширились.
– …Она не произносит. Она поёт.
Тишина.
И вдруг – резкий скрип кресла. Вениамин вскочил, шагнул к окну, спиной к ней. Его плечи напряглись, как у зверя, уловившего запах опасности.
– Вы слышите? – его голос стал ниже, с хрипотцой.
– Что именно?
– Это… – он обернулся, и Серафима увидела в его глазах не просто страх. Ярость. – Она здесь.
Он сделал шаг к ней.
– Вы точно не слышите?
Его рука дрогнула – не тянется к ней, нет, но пальцы сжались, будто готовые вцепиться во что-то. В воздухе запахло адреналином.
Серафима не отклонилась. Не отпрянула. Она просто подняла взгляд и чуть склонила голову, будто рассматривая редкий экземпляр бабочки.
– Вениамин, – её голос остался таким же монотонным, но в нём появилась лёгкая металлическая нотка. – Если вы троните меня, я не смогу вам помочь.
А вам нужна помощь.
Он застыл.
– …Почему?
– Потому что вы пришли сюда.
Его дыхание сбилось. Рука разжалась.
– Я… не хотел…
– Я знаю, – она слегка кивнула. – Садитесь.
Он опустился в кресло, будто его перерезали.
– Она здесь, – прошептал он.
– Возможно, – Серафима взяла блокнот и наконец записала первое слово. "ДЕВОЧКА". – Но пока здесь только мы с вами. И дождь.
За окном ветер ударил в стекло, и на миг им обоим показалось, что в отражении мелькнуло чьё-то лицо. Детское.
Вениамин сидел, сгорбившись в кресле, пальцы медленно постукивали по подлокотнику в такт дождю за окном. Его дыхание выровнялось, но взгляд всё ещё метался по комнате, будто искал лазейку.
Серафима наблюдала за ним, слегка склонив голову. Её поза была зеркальным отражением его – такая же сгорбленность плеч, тот же ритм дыхания.
– Вы сказали, она поёт ваше имя, – произнесла она, намеренно замедляя речь, подстраиваясь под его темп. – Какую мелодию?
Он моргнул, его пальцы непроизвольно сжались в том же ритме, в котором она только что постукивала по блокноту.
– Я… не знаю нот.
– Но можете напеть?
Он покачал головой, но губы сами дрогнули, будто пытаясь воспроизвести звук. Серафима заметила это – его тело уже отвечало ей, даже когда разум сопротивлялся.
– Это важно, – сказала она мягко, делая паузу после каждого слова, как будто расставляя крючки. – Если мы поймём как, мы поймём почему.
Вениамина передёрнуло.
– Мне не нужно "почему". Мне нужно, чтобы это прекратилось.
– Всё прекращается, – она медленно разжала свои руки, и он, не осознавая, сделал то же самое. – Когда находит ответ.
Тишина.
Дождь за окном стих, оставив после себя только мокрые следы на стекле. Вениамин вздохнул, его плечи наконец опустились.
– Сколько… сеансов нужно?
Серафима позволила себе едва заметную улыбку.
– Столько, сколько потребуется. Начнём с двух в неделю.
Он кивнул, уже почти механически.
– Хорошо.
Она аккуратно заполнила график, протянула ему визитку. Их пальцы едва соприкоснулись, и она заметила, как он чуть вздрогнул – будто её кожа была холоднее, чем должна быть.
– До среды, Вениамин.
Он вышел, не оглядываясь. Дверь закрылась за ним с тихим щелчком.
Серафима осталась сидеть, глядя на то место, где он только что был. Потом открыла блокнот, перелистнула страницу.
Там, аккуратным почерком, уже было записано:
"Вениамин Светлооков.
Не шизофрения.
Не галлюцинации.
Что то другое.. ."
Она закрыла блокнот.
Глава 3. Вдовий заказ
6:19 утра.
Резкий телефонный звонок впился в сон, как нож. Вениамин, не открывая глаз, нащупал телефон.
– Светлооков? Это Тягунова.
Голос в трубке скрипел, как несмазанная дверь. Вениамин приподнялся на локте, различая в полутьме цифры на часах.
– Марьяна Степановна… – голос хриплый от сна. – Сейчас только шесть…
– В кафе "Бристоль". Через час.
Щелчок в трубке.
7:15 утра.
Кафе пахло кофе и дезинфекцией. Марьяна Тягунова сидела у окна, окруженная ореолом из салфеток, расставленных с военной точностью. Её неестественно рыжие волосы (цвета дешёвой хны) были уложены в жёсткую вазу.
– Опоздал на пятнадцать минут, – объявила она.
Тёмные глаза сверлили его. Шуба (настоящий соболь, несмотря на тёплую погоду) лежала на соседнем стуле.
– Моего мужа убили, – сказала она без предисловий. Пухлые пальцы сжали сахарницу. – Три дня назад.
Вениамин медленно выдохнул.
– Полиция…
– Эти бездари! – она стукнула кулаком по столу. – Найдите убийцу. Сдайте его. Или… – её губы растянулись, обнажив вставные зубы, – убейте сами.
Конверт шлёпнулся на стол.
– Тридцать тысяч аванса.
9:19 утра. Здание СК.
Вениамин ждал в коридоре, когда дверь кабинета распахнулась.
– Ну и идиот ты, Веник, – Зотик стоял на пороге, чёрный костюм, чёрные волосы. – Ты вообще понимаешь, в какое дерьмо лезешь?
– Мне нужно дело Тягунова.
Зотик закатил глаза.
– Официально – самоубийство. Закрыто.
– Не верю.
– А я тебе должен верить? – Зотик резко развернулся. – Рома!
Из кабинета вышел мужчина. Массивный, одновременно подкачанный и пухлый. Темно-каштановые волосы, тёмно-зелёные глаза.
– Морозенко. Мой новый напарник.
Роман кивнул, изучая Вениамина взглядом.
– Дело Тягунова? – голос неожиданно мягкий для такой комплекции. – Я как раз хотел его пересмотреть.
Зотик фыркнул.
– Вот и познакомились. Теперь убирайся из моего коридора.
Когда Вениамин вышел на улицу, в кармане лежала флешка на которой было несколько порезов, как будто её пытались разрезать ножом. На ней – дело, которого официально не существовало.
11:09 утра. Квартира Вениамина.
Вениамин сидел за кухонным столом, ворочая флешку в пальцах. На экране ноутбука – сканы дела Тягунова: фото трупа в лесу, протокол осмотра, заключение о самоубийстве. Слишком чисто. Слишком… аккуратно.
Звонок в дверь.
Через глазок он увидел массивную фигуру Романа Морозенко. Тот стоял, переминаясь с ноги на ногу, в руках – бумажный пакет с надписью "Пончики".
– Заходи, – буркнул Вениамин, отступая.
Роман протиснулся в прихожую, заполнив собой всё пространство. Его тёмно-зелёные глаза скользнули по беспорядку в квартире.
– Зотик сказал, ты любишь с кремом, – протянул пакет.
Вениамин молча взял.
– Ну что, гений розыска, – Роман опустился на стул, который заскрипел под его весом. – Нашёл убийцу в закрытом деле за час?
– Почему ты им занимаешься? – Вениамин отодвинул ноутбук. – Если оно закрыто.
Роман достал пончик, откусил половину.
– Потому что там кое-что не сходится, – крошки посыпались на стол. – Например, у Тягунова нашли в кармане записку.
– Какую?
– "Прости". Только почерк… – он сделал паузу, – не его.
Вениамин почувствовал, как по спине пробежал холодок.
– Ты это к чему?
Роман вдруг улыбнулся. Улыбка не добралась до глаз.
– К тому, что ты зря тратишь время. Это не убийство.
– А что?
– Совесть, – Роман откинулся на спинку. – Человек не выдержал чего-то и… – он щёлкнул пальцами.
Тишина.
– Кстати, – Роман внезапно сменил тему, – Зотик говорил, ты к Ясновой ходишь?
Вениамин напрягся.
– Откуда ты…
– Моя девушка у неё консультировалась, – Роман достал телефон, показал фото: миловидная блондинка. – Говорит, Серафима – лучшая в городе. Особенно с… – он постучал пальцем по виску, – тараканами.
Вениамин почувствовал, как в висках застучало.
– Ты к чему это?
– Да так, – Роман встал, отряхнул крошки. – Просто странно. Ты расследуешь смерть, а сам… – он многозначительно посмотрел на бардак в комнате, на пустые бутылки, – не в порядке.
Дверь закрылась за ним.
Вениамин остался сидеть, глядя на пончик. Крем внутри был розовый, как запёкшаяся кровь.
На экране ноутбука вдруг сам собой открылся файл – фото места преступления. На заднем плане, в лесу, едва заметно – серое платье.
Серое пятно на фото расплывалось перед глазами, превращаясь в платье. Вениамину вдруг вспомнились качающиеся на ветру складки ткани, смех среди цветов, запах нагретой солнцем травы.
Девочка.
Он резко захлопнул ноутбук. В тишине квартиры звонко щёлкнула застёжка.
Голова гудела. Вениамин провёл рукой по лицу, смахивая липкий пот. Надо было собраться. Завтра утром – сеанс у Серафимы.
"Особенно с тараканами", – всплыли в памяти слова Романа.
Он швырнул недоеденный пончик в мусорное ведро. Розовый крем оставил на стенке жирный след.
На улице стемнело. Вениамин потянулся к бутылке, но передумал. Вместо этого достал пистолет, привычным движением проверил обойму.
– Не можешь убить – умри сам, – прошептал он голосом, который чем то напоминал голос той девочки.
Зарядил оружие.
Завтра. Завтра он всё прояснит.
А пока – попробует уснуть без кошмаров.
8:08 утра. Кабинет Серафимы Ясновой.
Вениамин сидел в слишком мягком кресле, чувствуя, как подушечки пальцев непроизвольно стучат по подлокотникам. За окном моросил дождь, капли оставляли жирные следы на стекле.
Серафима положила блокнот на колени. Её бежевый костюм и белая водолазка выглядели стерильно чистыми на фоне его помятой рубашки.
– Вы не спали, – констатировала она.
– Работал, – он потёр переносицу. – Дело вдовы Тягуновой.
Голубые глаза Серафимы сузились.
– И это заставляет вас… что чувствовать?
– Я не за этим пришёл.
– А за чем?
Вениамин сжал кулаки.
– Она хочет, чтобы я убил убийцу её мужа.
Серафима медленно наклонила голову. Каштановая прядь выскользнула из пучка.
– И вы сможете?
– Я… – он замолчал, вдруг осознав, что смотрит на её руки. Тонкие пальцы, коротко подстриженные ногти. Такие же, как у той девочки в воспоминаниях.
– Вениамин?
Он резко поднял глаза.
– Почему вы спрашиваете про чувства? Это ведь не связано с делом.
Серафима позволила себе лёгкую улыбку.
– Всё связано. Особенно то, что вы пытаетесь отрицать.
Она открыла блокнот. На странице уже было написано:
"Тягунов. Самоубийство? Нет. Кто-то заставил."
– Расскажите мне про вдову, – сказала Серафима, и её голос вдруг стал очень мягким. – Как она выглядит?
Вениамин замер.
– Рыжие волосы. Карие глаза. Шуба…
– А голос?
– Скрипучий. Как…
– Как?
– Как старая кукла, – вырвалось у него.
Серафима кивнула, делая пометку.
– Интересно. А теперь скажите… – она подняла глаза, и они стали неестественно яркими, – почему вы уверены, что она действительно вдова?
Вениамин почувствовал, как по спине побежали мурашки.
– Что?
– Вы проверяли документы? Свидетельство о браке?
– Нет, но…
– Но она заплатила, – закончила за него Серафима. – Как и заплатит за убийство. Если вы его совершите.
Она закрыла блокнот.
– До завтра, Вениамин. И… будьте осторожны с теми, кто слишком хорошо знает, чего вы боитесь.
Когда дверь закрылась за ним, Вениамин вдруг осознал – он так и не рассказал ей про серое платье на фото.
Но она будто уже знала.
Глава 4. Тени прошлого
Кабинет Зотика. 15:21.
Синий свет монитора подчеркивал резкие черты лица Зотика. На столе – остывший кофе, переполненная пепельница и фотография: Роман Морозенко с блондинкой. Её рука в кадре была украшена изящным серебряным браслетом с необычным узором.
Дверь приоткрылась.
– Ты чего тут, Веник? – Зотик не отрывался от экрана, продолжая листать страницы.
Вениамин вошел, его взгляд сразу упал на папку с делом Тягуновой.
– Дело пересматриваю. А ты?
– А я… изучаю кое-что интересное, – курсор замер на фото, увеличивая изображение браслета. – Очень любопытная деталь.
Вениамин взял папку со стола.
– Веник, ты вообще спал? – наконец поднял глаза Зотик.
– Не до сна, – бросил Вениамин, уже выходя.
Как только дверь закрылась, Зотик схватил телефон:
– Да, он только что был здесь… Нет, пока ничего не заподозрил… Браслет? Да, я его заметил…
Он быстро удалил историю браузера, не заметив забытый телефон Вениамина.
16:09. Коридор СК.
Вернувшись за телефоном, Вениамин увидел, как Зотик прячет в сейф файл с надписью "Морозенко. Расследование".
На экране компьютера все еще было открыто фото.
Браслет.
Тот самый, который Тягунов купил жене в день смерти.
16:37. Кабинет Зотика.
Зотик развернул на экране журнал телефонных звонков Романа за последние три месяца. Сигаретный дым стелился над клавиатурой, когда его пальцы выделили подозрительную цепочку – в последний месяц жизни Тягунова они созванивались минимум дважды в неделю.
"Что за дела у следователя с покойным бизнесменом?" – прошептал Зотик, открывая параллельно базу данных ювелирных магазинов.
На экране всплыла покупка: Тягунов Н., серебряный браслет "Весенний узор", приобретен 14 мая в 13:47. Именно в день смерти. Согласно записям, бизнесмен заказал гравировку: "Моей Марьяне – 30 лет вместе".
Зотик переключился на фото блондинки Романа, сделанное неделю назад. Увеличил изображение – тот же браслет, та же гравировка. Только теперь он украшал руку молодой женщины.
"Ну что, Рома…" – Зотик потянулся за телефоном, но вдруг замер. На экране мелькнуло уведомление о новом письме. Открыв его, он увидел сканы чеков – крупные суммы, переведенные со счета Тягунова на анонимный счет за месяц до смерти.
Последний перевод был сделан за день до убийства.
Через время Зотик распечатал все последние транзакции Тягунова, разложив листы на столе. Сигаретный дым висел плотной завесой. Его взгляд выхватывал детали:
– ** апреля – перевод 2 млн руб. на офшорный счет
– ** апреля – еще 3,5 млн, тот же получатель
– ** мая – последний платеж: 5 млн
За день до смерти.
Зотик потянулся к телефону, набрал знакомый номер из базы.
– Финансовый отдел? Проверьте мне счет Романа Морозенко. Да, официальные доходы.
Пока ждал ответа, он снова взглянул на фото браслета. "Моей Марьяне – 30 лет вместе".
Телефон затрещал:
– Зотик? По Морозенко странность. В прошлом месяце он внес 7 млн на депозит. При том что зарплата у него 120 тысяч.
– Откуда деньги?
– Наличными.
Зотик медленно положил трубку.
Роман получал деньги от Тягунова. А потом Тягунов умер. И браслет для жены оказался у любовницы Романа.
Он резко встал, сгреб документы в папку.
Надо было проверить еще кое-что.
Через время в Архиве СК…
Зотик листал дело о самоубийстве Тягунова. Фото тела: пистолет в правой руке.
Но Тягунов был левшой.
И последний звонок с его телефона был…
Зотик достал свой телефон, проверил историю.
14 мая, 17:04 – звонок Роману. Длительность: 4 минуты.
Через час Тягунова нашли мертвым.
19:15. Парковка у здания СК.
Зотик закурил, прислонившись к служебной машине. Дождь уже прекратился, но асфальт все еще блестел под тусклыми фонарями. В кармане пальцах он перебирал ключи от служебного "Форда" – старого, неприметного, идеального для слежки.
На другом конце парковки хлопнула дверь внедорожника. Роман Морозенко, смеясь о чем-то по телефону, устроился за рулем своего черного "Тойоты".
Зотик швырнул окурок под ноги, раздавил его каблуком.
– Погнали, сволочь, – пробормотал он, садясь в машину.
Двигатель заурчал.
"Тойота" тронулась, и "Форд" плавно выкатился за ней, сохраняя дистанцию.
Зотик включил диктофон, бросил его на пассажирское сиденье.
– Начало слежки за Морозенко Р.А., – сказал он четко. – Подозревается в причастности к убийству Тягунова. Версия – шантаж с последующей ликвидацией.
Навигатор на телефоне отметил первый поворот – центр города.
– Куда же ты везешь свои грязные денежки, дружок?
Машины скрылись в вечернем потоке, оставляя за собой только следы на мокром асфальте.
20:40. Центральный район.
Черная "Тойота" аккуратно припарковалась у подъезда элитной высотки. Роман вышел, поправил пиджак и зашагал к входу, оглянувшись лишь раз – обычная привычка осторожного человека.
Зотик, притормозив в ста метрах, наблюдал через бинокль.
Роман достал ключи, улыбнулся чему-то – вероятно, вспомнив предстоящий вечер – и исчез за стеклянной дверью.
На пятом этаже зажегся свет.
Через окно Зотик разглядел, как блондинка – та самая, с браслетом – бросилась Роману на шею. Он обнял ее, крутанул в воздухе, они засмеялись. Идиллия.
Зотик опустил бинокль, завел двигатель.
– На сегодня хватит, – пробормотал он, делая последнюю запись в диктофон. – Объект направился к гражданской жене. Ничего подозрительного.
Но когда он уже собирался уезжать, его взгляд поймал деталь:
Роман, стоя у окна, вдруг перестал улыбаться. Его лицо стало каменным. Он что-то сказал девушке, и та поспешно сняла браслет – тот самый, с гравировкой для Марьяны Тягуновой – и спрятала его в шкатулку.
Зотик усмехнулся.
– Ага… значит, не все так чисто..
Он нажал на газ.
Наблюдение закончено.
Но охота – только начинается.
Глава 5. Ложные следы
Кафе "Старый город", 18:30
Вениамин сидел за угловым столиком, листая записи по делу Тягунова. Перед ним стоял холодный кофе, а в пепельнице дымились три окурка.
– Опять работаешь в выходной?
Голос заставил его вздрогнуть. Роман Морозенко уже стоял рядом, ухмыляясь. На нем был темно-синий костюм, который подчеркивал его массивную фигуру.
– Присаживайся, – буркнул Вениамин, отодвигая папку.
Роман плюхнулся на стул, заказал виски.
– Так что там у тебя по Тягунову?
– Мало что. Самоубийство, которое не самоубийство.
Роман хмыкнул, потягивая напиток.
– А ты уверен, что копал в том направлении?
Вениамин насторожился.
– Что имеешь в виду?
– Ну, все смотрят на окружение Николая Тягунова. А если копнуть его жену? – Роман сделал паузу, наслаждаясь эффектом. – Маргарита Тягунова – дама с прошлым.
Вениамин прищурился.