Лучшая версия себя

Андрей Брус

Лучшая версия себя

Глава 1 Караоке, которое изменило всё

Четырнадцатое декабря, пятница, 16:47. Я это точно помню, потому что смотрела на часы каждые тридцать секунд последние два часа. В бухгалтерии ООО «СанТехМаркет» было тихо, как в морге. Только кулер периодически булькал, будто пытался что-то сказать, но стеснялся.

Я сидела за своим столом – третий ряд от окна, второе место от стены – и в сотый раз пересчитывала квартальную прибыль. Двадцать три миллиона четыреста восемьдесят две тысячи триста семнадцать рублей сорок три копейки. Красивая цифра. Жаль, что мне от неё достанется только головная боль и, если повезёт, премия в размере половины оклада.

– Тридцать тысяч, – прошептала я, представляя, как схожу с ума и потрачу всю премию разом. – Можно будет заплатить за ипотеку и купить корм Дебету. Премиум-класса. С лососем.

Мой кот Дебет (да, я так назвала кота, у вас есть вопросы?) последнее время смотрел на меня с таким укором, будто я лично виновата в том, что лосось не плавает в его миске.

Excel мигнул, и я вернулась к реальности. Ещё раз проверила формулы. Всё сходилось. Двадцать три миллиона четыреста…

– Синицына! – рявкнул над ухом голос Виктора Палыча, нашего финдиректора. – Ты до Нового года отчёт доделаешь или как?

Я вздрогнула так, что чуть не снесла локтем кружку с остывшим чаем. На кружке был написан мотивирующий слоган: «Бухгалтер – это звучит гордо!» Врали, конечно.

– Виктор Павлович, я уже заканчиваю. Осталось только…

– На корпоратив собралась? – перебил он, разглядывая мой рабочий костюм. Серый пиджак, серая юбка, серая жизнь. – Или опять отсиживаться будешь?

– Собралась, – соврала я. На самом деле планировала сказаться больной, поехать домой и посмотреть новую серию корейской дорамы. Там хоть у людей жизнь интересная. CEO влюбляется в простую девушку, дарит ей компанию, все плачут от счастья.

– Вот и правильно, – кивнул Виктор Палыч. – А то сидишь тут как… как…

«Как бухгалтер», – мысленно закончила я за него.

– Костя из отдела продаж говорит, ты вообще не умеешь веселиться, – добавил он, направляясь к выходу. – Говорит, ты даже в караоке ни разу не пела.

Костя. Ну конечно. Костя Мерзликин, гроза секретарш и продавец года. Тридцать лет, борода дровосека, мозги амёбы. Почему-то считает своим долгом комментировать мою жизнь.

– Я пою, – возразила я. – Дома. В душе.

Но Виктор Палыч уже ушёл, хлопнув дверью.

Я посмотрела на экран. Двадцать три миллиона. За этот квартал компания заработала столько, сколько я не увижу и за десять жизней.

Телефон завибрировал. СМС от мамы: «Олечка, Танина дочка замуж вышла. За бизнесмена. Когда ты познакомишь нас со своим молодым человеком?»

Мой молодой человек сейчас, наверное, вылизывал свои причинные места на моём диване. Не фантазируйте особо, это мой кот.

Ещё одна вибрация. Напоминание: «Корпоратив 19:00. Ресторан "Золотой унитаз"». Нет, конечно, ресторан назывался «Золотой лебедь», но после прошлогоднего инцидента с отравлением мы называли его только так.

Я могла бы не пойти. Сказать, что заболела. Или что кот заболел. Или что у меня внезапно обнаружилась аллергия на веселье.

Но тогда Костя опять будет рассказывать всему офису, какая я скучная. А Виктор Палыч не даст премию, потому что «не командный игрок».

Я сохранила отчёт. Закрыла ноутбук. Достала из ящика стола зеркальце и посмотрела на своё отражение. Тридцать два года, русые волосы в вечном пучке, никакого макияжа, усталые глаза цвета «бухгалтерский баланс не сходится».

– Ну что, Синицына, – сказала я своему отражению. – Пойдём изображать человека, который умеет веселиться?

Если бы я знала, что будет через три часа, я бы заперлась в туалете и не выходила до Нового года.

Но я не знала.

Я просто взяла сумку, проверила, что отчёт отправлен, и пошла навстречу своей судьбе.

А судьба, как выяснилось, ждала меня в караоке-микрофоне и бутылке синего ликёра «Блю Кюрасао».

Ресторан «Золотой лебедь» встретил меня запахом жареного и звуками попсы из девяностых. На входе стояла ёлка, украшенная логотипами «СанТехМаркета». Кто-то очень креативный повесил на верхушку золотой унитаз. Символично.

– О, Синицына пришла! – заорал кто-то из глубины зала. – Неужели решила оторваться от своих циферок?

Я прошла к единственному свободному месту – между Мариной из HR и новеньким стажёром, имя которого я так и не запомнила. На столе уже стояли графины с водкой, соками и чем-то подозрительно синим.

– Олечка, – Марина тут же наклонилась ко мне, обдав запахом «Шанель №5» пополам с коньяком. – Ты же не будешь сегодня сидеть как монашка? Корпоратив же!

– Я немного выпью, – пообещала я, наливая себе сока.

– Сока?! – возмутился Костя, материализовавшись за моей спиной. – Синицына, ты что, издеваешься?

Он выглядел как обычно: рубашка нараспашку, чтобы все видели его качалочную грудь, парфюм, от которого слезились глаза, и самоуверенная ухмылка человека, который в этом месяце перевыполнил план продаж.

– Я на машине, – соврала я.

– На какой машине? – Костя расхохотался. – Ты же на метро ездишь! Я тебя на «Бибирево» видел!

Предатель. Я действительно ездила на метро, потому что машина – это роскошь, которую я не могла себе позволить. В отличие от Кости с его BMW в кредит до конца жизни.

– Давай, нормально выпей! – Он плеснул мне водки в стакан. – За успешный квартал!

– У бухгалтерии не бывает успешных кварталов, – пробормотала я. – У нас бывают только правильно сведённые балансы.

– Вот! – Костя ткнул в меня пальцем. – Вот поэтому ты и сидишь одна! Какой мужик выдержит эти твои разговоры про балансы?

По залу прокатился смешок. Я почувствовала, как краснею.

– Костя, отстань от девочки, – вмешалась Марина.

– Да я что! – он развёл руками. – Я же за неё переживаю! Красивая вроде девка, а всё с калькулятором обнимается!

Красивая девка. Ну спасибо, Костян. Прямо комплимент года.

– За нашу Олю! – неожиданно провозгласил Виктор Палыч, поднимая стакан. – Лучший бухгалтер «СанТехМаркета»!

Все подняли стаканы. Мне пришлось выпить. Водка обожгла горло.

– И за премии! – добавил кто-то.

Я выпила ещё.

– Кстати о премиях, – начал Виктор Палыч, и я навострила уши. – В этом году руководство решило…

Он сделал драматическую паузу. Я вцепилась в стакан.

– …выдать премии только отделу продаж!

Что.

– За перевыполнение плана! Костя, молодец! Твоя команда получит по полному окладу!

Что?!

Костя расплылся в улыбке. Отдел продаж зааплодировал. А я сидела и смотрела в стакан, где ещё плескались остатки водки.

Двадцать три миллиона четыреста восемьдесят две тысячи. Я три месяца не спала, сводя их отчётность. Исправляла их косяки. Объясняла налоговой, почему у нас такие странные контракты. И премию получают они?

– Эй, Синицына, не кисни! – Костя налил мне ещё. – Может, в следующем году повезёт!

Я выпила.

– А лучше вообще замуж выходи! – добавил он. – Чего тебе в этой бухгалтерии торчать? Борщи бы варила!

– Я умею варить борщ, – сказала я, чувствуя, как водка ударяет в голову. – И харчо. И том-ям. Я вообще много чего умею, Костя.

– О, она заговорила! – обрадовался он. – Давайте ещё выпьем, чтобы наша Оля разговорилась!

Кто-то включил музыку погромче. Заиграла Пугачёва. Новогодний хит про то, что «нас бьют, мы летаем».

Как символично.

– А давайте Синицыну в караоке затащим! – предложил кто-то.

– Не пойдёт, – махнул рукой Костя. – Она же у нас не умеет веселиться. Только и знает, что дебет с кредитом сводить!

Я посмотрела на него. На его довольную рожу. На отдел продаж, который получит мою премию. На Виктора Палыча, который уже забыл про моё существование. На синий ликёр в графине, который так загадочно переливался в свете гирлянд.

– Налей-ка мне вот этого синего, – попросила я Костю.

– О, Синицына бунтует! – обрадовался он. – Держи!

Синий ликёр оказался сладким и крепким одновременно. Как моя обида.

– И ещё.

– Ого! Оля, ты чего? – забеспокоилась Марина.

– Я учусь веселиться, – ответила я, чувствуя, как мир слегка покачивается. – Костя же сказал, что я не умею. А я очень способная. Правда, Костя?

– Ну… да, – он слегка растерялся от моего напора.

– Вот и отлично. Где тут ваше караоке?

И тут кто-то включил этот проклятый хит. «Я свободен». Кипелов. Гимн всех офисных работников, мечтающих уволиться.

Я допила синий ликёр и встала.

Мир качнулся, но устоял.

Пока ещё устоял.

Караоке-зал находился на втором этаже. Я помню, как поднималась по лестнице, держась за перила. Помню, как Костя шёл сзади и комментировал: «Смотрите, Синицына в караоке идёт! Щас она нам покажет, как бухгалтеры зажигают!»

В зале уже орал кто-то из логистики. Что-то про любовь и боль. Стандартный набор.

– Давай, Оля! – подбадривала Марина. – Выбирай песню!

Я взяла папку с репертуаром. Буквы плясали, но я упорно пыталась сфокусироваться. «Миллион алых роз», «Владимирский централ», «Опять метель»…

– Да какая разница! – Костя выхватил у меня папку. – Ставьте ей что-нибудь весёлое! Про счастье там, про любовь!

Кто-то сунул мне микрофон. Заиграла музыка. Я не помню, что это было. Кажется, что-то из Глюкозы.

Я открыла рот. Закрыла. Посмотрела на экран, где бежали слова.

– Ну давай же! – крикнул Костя. – Или слабо?

И тут что-то во мне сломалось. Окончательно.

– ХВАТИТ! – заорала я в микрофон так, что динамики взвизгнули.

Музыку выключили. Все уставились на меня.

– Вы знаете, что я вам скажу? – я покачнулась, но устояла. – Вы все… все вы… живёте неправильно!

– Оля, может, сядешь? – забеспокоилась Марина.

– НЕ СЯДУ! – я почему-то полезла на стул. – Я пять лет сижу! В своей бухгалтерии! Считаю ваши миллионы!

С стула открывался отличный вид на зал. Все задрали головы.

– И знаете, что я поняла? – я покачнулась, схватилась за стену. – Вы все боитесь!

– Чего это мы боимся? – возмутился Костя.

– ЖИТЬ! – я ткнула в него микрофоном. – Ты, Костя! Ты продаёшь унитазы и думаешь, что это успех! А где твоя страсть? Где твоя мечта?

– Я… у меня БМВ! – растерялся он.

– В КРЕДИТ! – уточнила я. – А что будет, когда ты выплатишь кредит? Возьмёшь новый? И так до пенсии?

Кто-то начал снимать на телефон. Потом ещё кто-то. Но мне было всё равно.

– А вы! – я повернулась к остальным. – Сидите в своих офисах с девяти до шести! Ждёте пятницы! Живёте от отпуска до отпуска! А где ваша внутренняя богиня?

– Какая богиня? – пролепетала Марина.

– ВНУТРЕННЯЯ! – я попыталась показать руками что-то невообразимое. – Она есть в каждом! Даже в тебе, Виктор Палыч!

Финдиректор поперхнулся водкой.

– Но вы её задавили! Отчётами! КПИ! Премиями, которые дают не тем!

С стула было неудобно жестикулировать. Я полезла на стол.

– Оля, слезай! – кричали снизу.

– Я НЕ ОЛЯ! – провозгласила я, встав во весь рост на столе. – Я… Я…

Я посмотрела вниз. На их лица. Испуганные, удивлённые, восхищённые. На телефоны, направленные на меня.

– Я БОГИНЯ СВОЕЙ ЖИЗНИ! И вы можете! Просто перестаньте бояться!

– Бояться чего? – крикнул кто-то.

– ВСЕГО! – я взмахнула руками. – Бояться уволиться с нелюбимой работы! Бояться признаться в любви! Бояться танцевать на столе!

И я начала танцевать. Не помню, что это было за движения. Кажется, смесь из тверка, индийских танцев и конвульсий. Но мне было хорошо. Впервые за пять лет мне было по-настоящему хорошо.

– Смотрите на меня! – кричала я. – Я ЖИВУ! Я СИЯЮ! Я СВОБОДНА!

Стол подо мной опасно скрипнул.

– Каждый день вы выбираете! – я крутанулась особенно лихо. – Быть серой мышью или БОГИНЕЙ! Я выбираю…

Каблук зацепился за скатерть.

Время замедлилось. Я видела, как лечу вниз. Как тянется за мной салат оливье. Как Костя пытается отскочить, но поскальзывается на селёдке под шубой. Как Виктор Палыч роняет стакан.

БУМ!

Я лежала в салатах, глядя в потолок. Сверху на меня падали оливки.

– Это… было… КРУТО! – заорал стажёр.

И тут весь зал взорвался аплодисментами.

– Качайте в ТикТок! – кричал Костя, сам весь в майонезе. – Это же вирус! Оля, ты гений!

Я попыталась встать. Не получилось. Мир кружился, как карусель.

– Внутренняя богиня, – пробормотала я, выковыривая из волос кусок селёдки. – Надо же…

Последнее, что я помню из того вечера – это вспышки телефонов и чей-то восторженный крик: «Оля, ты звезда!»

Если бы я знала, во что превратится эта звезда, я бы осталась лежать в оливье навсегда.

– Воды! Принесите воды! – кричала Марина, пытаясь очистить моё лицо от майонеза салфетками.

Я лежала на полу, окружённая обломками новогоднего стола. В голове гудело, но странным образом мне было хорошо. Может, от того, что впервые за пять лет я сказала всё, что думаю.

– Оля, ты как? Пальцы видишь? – Виктор Палыч махал передо мной растопыренной пятернёй.

– Вижу, – прохрипела я. – Четыре.

– Пять же!

– А… премию видите? Нет? Вот и я не вижу.

Кто-то засмеялся. Кажется, даже сам Виктор Палыч хмыкнул.

– Костя, помоги поднять! – скомандовала Марина.

Костя, всё ещё в майонезе, подхватил меня под руку. От него пахло селёдкой и брутальным парфюмом. Адская смесь.

– Ты это… молодец, Синицына, – пробормотал он, усаживая меня на уцелевший стул. – Я такого шоу давно не видел. Это было… мощно.

Краем глаза я заметила, что кто-то всё ещё держит телефоны, но мозг отказывался фокусироваться на деталях. Всё плыло.

– Надо Олю домой отвезти, – решила Марина. – Она же еле держится.

– Смотрите, она плачет! – воскликнула девочка из отдела кадров.

Я потрогала щёки. И правда, мокрые. Когда я успела?

– Это не слёзы, – пробормотала я. – Это… это внутренняя богиня потеет.

Все засмеялись. Даже я попыталась улыбнуться, но получилось криво.

– Я вызову такси, – вызвался стажёр, тыча в телефон.

– Не надо, – Костя встал. – Я отвезу. На Убере.

– Костя, ты же пил!

– Меньше всех. И потом, Синицына же не в состоянии одна доехать. Смотрите на неё!

Я действительно была не в состоянии. Мир качался, как палуба корабля в шторм.

– Где ты живёшь? – спросил Костя, помогая мне встать.

– Бирюлёво, – пробормотала я. – Южное. Там, где все богини живут.

– Ага, записал, – он придержал меня под локоть. – Пошли, звезда корпоратива.

Меня закутали в пуховик, довели до выхода. На улице морозный воздух ударил в лицо как пощёчина.

– Ой, – я покачнулась. – Кажется, меня сейчас вырвет.

– Только не здесь! – Костя оттащил меня к урне. – Давай, дыши. Глубоко дыши.

Я дышала. Мир постепенно переставал вращаться.

– Знаешь, Синицына, – сказал Костя, пока мы ждали машину, – я думал, ты скучная. А ты прикольная оказалась.

– Я не прикольная, – возразила я, прислонившись к фонарному столбу. – Я пьяная.

– Одно другому не мешает, – философски заметил он. – О, Убер подъехал.

Он запихнул меня на заднее сиденье. Водитель посмотрел с сомнением:

– Она не того?.. Салон не испачкает?

– Не должна, – хмыкнул Костя. – В Бирюлёво Южное, пожалуйста.

Машина тронулась. За окном мелькали новогодние огни Москвы. Я прислонилась к стеклу, пытаясь остудить горящий лоб.

– Эй, Синицына, – Костя повернулся ко мне. – А ты правда веришь в это все?

– Костя, – сказала я устало, – я в бухгалтерии работаю. Я ни во что не верю, кроме двойной записи.

– Но ты же так классно говорила! Про страхи, про свободу!

– Это синий ликёр говорил.

– Синий ликёр у многих был, – возразил он. – Но на стол никто не полез.

Я закрыла глаза. В голове всё ещё звучал мой собственный голос: «Вы все боитесь жить!» Господи, что я наделала.

– Не парься, – сказал Костя, словно прочитав мои мысли. – Завтра все забудут. Мало ли кто напился на корпоративе.

Если бы он знал, как ошибается.

Но пока машина везла меня через ночную Москву домой, я ни о чём не подозревала. Я думала только о том, как объясню коту Дебету, почему от меня пахнет оливье.

И почему я не принесла ему премию в виде корма с лососем.

«Прости, Дебет», – мысленно сказала я коту. – «Твоя хозяйка – идиотка».

Богиня-идиотка.

Как это символично.

Глава 2 Утро не добрым бывает

Я умирала.

Нет, серьёзно. Это была смерть. Медленная, мучительная, с привкусом оливье и синего ликёра.

Первым, что я осознала – это боль. Такую боль не описывал ни один медицинский справочник. Голова не просто болела – в ней кто-то методично долбил отбойным молотком, периодически делая перерывы, чтобы полить мозг кислотой.

Вторым осознанием стал вес. На моей груди лежало что-то тяжёлое и тёплое. С трудом разлепив глаза, я обнаружила Дебета. Кот сидел на мне и смотрел с таким укором, будто я лично виновата во всех бедах мира.

– Мрррау, – сказал он, что в переводе с кошачьего означало: «Где мой завтрак, безответственная алкоголичка?»

– Дебет, – прохрипела я голосом человека, глотавшего гвозди. – Дай умереть спокойно.

Кот спрыгнул, больно наступив на живот. Я застонала и попыталась сесть. Плохая идея. Комната закружилась, как карусель в парке Горького.

Что вообще произошло? Память услужливо подкидывала обрывки: корпоратив… Костя… синий ликёр…

О боже.

Синий ликёр.

Я резко села, игнорируя протесты организма. Воспоминания накатывали волнами, каждая хуже предыдущей. Я пила. Я злилась. Я полезла на стол. Я…

– Я танцевала на столе, – прошептала я в ужасе.

Дебет мяукнул из кухни, напоминая о завтраке.

– Не сейчас! – крикнула я и тут же пожалела. Крик отозвался в голове симфонией боли.

Ладно, думай, Синицына. Ты напилась на корпоративе. Ну с кем не бывает? Может, никто не заметил? Может, все были такие же пьяные?

Но тут память подкинула ещё один фрагмент: телефоны. Много телефонов, направленных на меня.

– Нет, нет, нет, – забормотала я, озираясь по сторонам. – Где мой телефон?

Его нигде не было. Не на тумбочке, где он обычно лежал. Не на столе. Не в сумке, которая почему-то валялась в прихожей.

Я встала, держась за стену. Мир качнулся, но устоял. В зеркале в прихожей на меня смотрело чудовище: растрёпанные волосы с прилипшими… это что, макароны? Размазанная тушь придавала сходство с пандой. На щеке отпечаток чего-то красного. Кажется, свёклы.

– Господи, как я вообще пришла? – спросила я у отражения.

Отражение мудро промолчало.

Телефон нашёлся в кармане пуховика. Не моего пуховика. Кажется, Марины? Надо будет вернуть.

Я нажала на кнопку. Экран остался чёрным. Разряжен. Ну конечно.

Пошатываясь, я добрела до зарядки, воткнула телефон и поплелась на кухню. Дебет сидел у пустой миски и смотрел как прокурор на подсудимого.

– Сейчас, сейчас, – пробормотала я, доставая корм. – Только не смотри на меня так. Мне и так хреново.

Я насыпала корм (обычный, не с лососем, прости, Дебет), налила воды и рухнула на стул. На столе лежала записка моим почерком: «ВЫПЕЙ ВОДЫ, ИДИОТКА!»

Умная пьяная я. Жаль, что трезвая я такая дура.

Из комнаты донёсся звук включающегося телефона. Динь-динь-динь – звук загрузки, который обычно не вызывал никаких эмоций, сейчас звучал как погребальный звон.

Я закрыла глаза и попыталась вспомнить, что именно я говорила на столе. Что-то про богиню? Про страхи? Про…

– Мряу! – Дебет запрыгнул на стол и ткнулся мордой в мою руку.

– Что, жалеешь меня? – я погладила его. – Правильно делаешь. Твоя хозяйка – полная идиотка, которая напилась и опозорилась перед всем офисом.

Кот замурчал. В его мурчании слышалось: «Ну да, идиотка. Но моя идиотка. И где премия на корм с лососем?»

Из комнаты донёсся звук уведомлений. Одно. Другое. Третье. Потом они слились в непрерывный поток.

Динь-динь-динь-динь-динь…

У меня похолодело внутри. Столько сообщений могло означать только одно: либо началась третья мировая, либо…

– Дебет, – сказала я коту. – Кажется, у нас проблемы.

Кот философски вылизывал лапу. Его проблемы закончились на полной миске корма.

А мои, судя по не умолкающему телефону, только начинались.

Телефон продолжал надрываться в комнате. Я сделала глубокий вдох, встала и, держась за стену, поплелась к источнику звука.

На экране высветилось:

– 17 пропущенных вызовов

– 43 сообщения в WhatsApp

– 12 SMS

Первым делом я увидела сообщение от мамы: «ОЛЬГА! ЭТО ТЫ?!» Три восклицательных знака. Мама использовала три восклицательных знака только в случае ядерной войны.

Следом шла ссылка.

Я нажала на неё с таким чувством, с каким открывают результаты теста на нежелательную беременность.

TikTok открылся сразу на видео. На превью была я. На столе. В позе, которую йоги называют «пьяный журавль».

«Бухгалтер раскрыла тайну Вселенной (и оливье)»

487 тысяч просмотров.

23 тысячи лайков.

2,3 тысячи комментариев.

Я медленно сползла по стене на пол. Дебет подошёл и сел рядом, явно наслаждаясь зрелищем.

Дрожащим пальцем нажала play.

«ВЫ ВСЕ БОИТЕСЬ ЖИТЬ!» – орала я с экрана.

Боже. Боже. Боже.

Технически я была права. Я, например, сейчас боялась.

«ГДЕ ВАША ВНУТРЕННЯЯ БОГИНЯ?»

Я закрыла лицо руками, но продолжала смотреть сквозь пальцы. Как при просмотре фильма ужасов.

На видео я размахивала руками с таким энтузиазмом, что казалось, будто пытаюсь взлететь. Волосы развевались, как у супергероини. И моей суперсилой был синий ликёр.

«Я БОГИНЯ СВОЕЙ ЖИЗНИ!»

И тут начался танец. Археологи будущего, найдя это видео, решат, что открыли древний ритуал изгнания злых духов из офисных работников.

Потом падение. В замедленной съёмке это выглядело почти эпично. Как "300 спартанцев", только с майонезом.

Я перемотала на начало. 487 тысяч. Почти полмиллиона человек видели мой позор.

С трясущимися руками открыла комментарии:

«Вот почему нельзя мешать водку с ликером»

«ВНУТРЕННЯЯ БОГИНЯ – название для моей рок-группы!»

«А что она пила? Для друга спрашиваю»

«Выйди за меня!»

«Внутренняя богиня. Запишите меня на курсы»

«Это же СанТехМаркет! Я там унитаз покупал!»

Был даже стих:

«Расскажи мне, богиня отчётов,

Где берёшь ты смелости свет?

В бухгалтерских серых расчётах

Или в сладком ликёре ответ?»

WhatsApp. Рабочий чат уже создал стикерпак.

Костя: «Синицына легенда! Я тебя теперь боюсь»

Маша из продаж: «Оля, ты жива? Ответь “оливье”, если нужна помощь»

Виктор Палыч: «Интересный подход к тимбилдингу»

Стажёр: «А можно автограф?»

Кто-то создал опрос: «Какая ваша внутренняя богиня?»

Варианты:

– Богиня Excel

– Богиня кофемашины

– Богиня больничных

– Богиня Оливье

Я выключила звук и уставилась в потолок.

Телефон завибрировал. SMS от неизвестного номера:

«Ольга, видели ваше видео. Мы продюсерское агентство "Bright Stars". Впечатляющее выступление! Если интересно обсудить перспективы, звоните. Кристина».

Перспективы? Какие интересно перспективы? Сезон в цирке?

532 тысячи просмотров. Пока я читала бред, ещё 45 тысяч человек увидели мой позор. Или триумф? Я уже не понимала.

Я поднялась с пола и поплелась в ванную. В зеркале на меня смотрело опухшее лицо с размазанной тушью. На щеке все ещё был отпечаток свёклы.

– Внутренняя богиня, – прошептала я своему отражению. – Ну что, довольна?

Из комнаты донёсся звук нового сообщения. Потом ещё одного. И ещё.

Facebook. Меня отметили в десятках репостов. В основном с подписями типа «Вот почему я не хожу на корпоративы».

Меня отметили в посте «Топ-10 эпичных падений 2024 года». Я была на почётном третьем месте. После какого-то депутата и фигуриста.

Одноклассники отправили ссылку на видео. Даже там добрались.

Я выключила телефон и села на кровать. Дебет запрыгнул рядом и ткнулся мордой в руку.

– Всё, Дебет, – сказала я коту. – Вот и случились мои пять минут славы.

Кот мяукнул. В его мяуканье слышалось: «Главное, чтобы корм покупала. Остальное неважно».

Мудрый кот. Жаль, что у меня нет его философского отношения к жизни.

Я легла, накрылась одеялом с головой и решила больше никогда не выходить из дома.

Никогда.

По крайней мере, до понедельника.

Телефон снова завибрировал. На этот раз длинно и настойчиво, как будто кто-то звонил. Я посмотрела на экран.

Марина Кадровая.

Марина Игоревна из HR. Та самая, которая на собеседовании пять лет назад спрашивала: «А вы командный игрок?» и «Где вы видите себя через пять лет?»