Твой голос в радиотишине

Твой голос в радиотишине

=^^=

– Сюха, плюм!

Два планетохода синхронно оттолкнулись лапками и на полной скорости отлетели прочь. Успели ровнёхонько – ещё бы чуть-чуть, и их бы накрыло фонтаном кипящей магмы. Этот мантийный плюм выстрелил километров на сто в атмосферу, согласно оценке по угловому размеру. Там он раскрылся золотым цветком и полился обратно на поверхность Ио, разбрызгивая сернистую массу.

– Ты успел образец взять? – спросила Сюха, когда они оказались на безопасном расстоянии.

– Что-то хватанул, – хмыкнул Тимур, приближая к камере клешню планетохода, чтобы изучить улов. – Да, нормальный кусок.

– Тогда пакуй быстрее, надо попробовать успеть до второй патеры.

Тимур навёл камеру на жёлтое, обманчиво спокойное озеро, растянувшееся до горизонта. По краям его торчали красноватые острые скалы, словно срезанные по внутреннему краю формочкой для печенья. А над горизонтом клубилась серо-розовая масса Юпитера.

– Не спи, там вон уже Европа надвигается, скоро темно станет, – поторопила его Сюха.

Тимур пососал клык. До сумерек оставалось от силы полчаса, а до патеры по оценке РЛС около десяти километров, а бортовая станция была надёжная, от "Заслона", последнего поколения, и Тимур привык на неё полагаться. То есть, на максимальной скорости планетохода добираться двадцать минут. Летать по прямой в жиденькой атмосфере не выходило, только прыгать.

Схватить пробы и метнуться к ретранслятору… Ну, такое. В сумерках же перемещаться по поверхности было опасно: хуже видны признаки, сигнализирующие о новом плюме.

– Давай не будем экстремальничать, у нас рабочее время заканчивается уже.

– Ну это же теперь до вторника! – напомнила Сюха. – Мне Артём голову открутит, я ему уже неделю эти пробы обещаю.

– Перебьётся Артём, – решил Тимур. – Я как капитан постановляю на сегодня закруглиться. День был тяжёлый, мы устали, да ещё пятница. Пошли домой.

– Перед Артёмом сам отчитываться будешь, – проворчала Сюха, но, конечно, спорить не стала. Сюха не даром прошла отбор на оператора планетохода и знала, когда надо оставить своё мнение при себе.

Тимур хотел бы расправить плечи, чтобы сурово и молчаливо показать, насколько ему нипочём Артём из лабы, но в данный момент телом Тимуру служил планетоход, а у него плеч не было.

На подлёте к станции Тимур порадовался своей предусмотрительности: тень от Европы бежала по пятам. Планетоходы юркнули в подземный бункер у подножия огромного зонтика антенны. Ретранслятор был установлен на относительно безопасном участке, куда редко долетали брызги лавы или ещё какие продукты извержений, но на Ио ни в чём нельзя быть уверенным, поэтому Тимур всегда перед отбытием запускал автоматическую проверку оборудования. Пока по антенне ползали дроны, изучая целостность её тарелки, оба оператора установили свои планетоходы в специальные ложементы и сдали пробы в приёмный лоток для отправки на Землю.

Основной массив их данных хранился в надёжно защищённых шкафах здесь, в бункере, а планетоходами они управляли удалённо, но так, что эффект присутствия был полным и все лапки машины ощущались, как собственные конечности.

– Зелёный, – первой среагировала нетерпеливая Сюха, когда проверка завершилась.

– Зелёный, – согласился Тимур. – Начинаю обратный отсчёт.

Он почувствовал привычную вибрацию где-то там, где должны были бегать мурашки по спине. Спины у него в данный момент не было, а по raid-массиву мурашки не бегают, но врачи в лабе объясняли, что это нормально, когда сознание дорисовывает в реальность какие-то привычные ощущения. Впрочем, обо всём подобном следовало ежедневно подробно писать в рабочем журнале, и этим Тимуру заниматься сегодня весь вечер. Нет, пятница всё же весьма своевременно наступила, неделя выдалась тяжёлая и нервная.

Технологию переноса активного сознания придумали всего несколько лет назад, причём именно для космических исследований, а в военку интегрировали уже после первичной обкатки. Для такого объекта, как Ио, неизбежная задержка сигнала с Земли делала работу невыносимой, а порчу оборудования слишком дорогой. Тут вон, находясь прямо на месте, едва успеваешь отпрыгнуть, а если бы оператор сидел на Земле, то сигнал бы шёл от получаса до полутора только в одну сторону.

Однако технологии интеграции человека с электроникой не стояли на месте, и в этом году Тимур Усманов и Сюха, то есть, Ксения Горновая стали первыми "облачными операторами" планетоходов.

Облачность их работы заключалась в том, что активное сознание оператора оцифровывалось и превращалось во что-то вроде уникальной нейросети, содержащей слепок не только памяти, но и личности и способа мышления испытуемого.

Общественность, конечно, возбурлила. Далеко не все были готовы к тому, чтобы грань между человеком и машиной настолько сотрётся. Кто-то опасался, что теперь всех будут "оцифровывать", даже для обычной работы, ведь получившаяся сеть совмещала плюсы человеческого разума и машинной обработки, и оттого совершала намного меньше ошибок и не была подвержена когнитивным искажениям.

Но больше всего людей будоражил вопрос: а что если эти "оцифрашки" начнут размножаться? Да, не с любого человека можно снять такой отпечаток. Да, чтобы хранить только одну "оцифрашку", нужна целая комната, набитая электроникой. Но зато подходящего человека можно так оцифровать не один раз, а raid-массивы – штука наживная, это просто вопрос денег… Вот и что будет, если в интернете поселится десяток неконтролируемых "оцифрашек", для которых сетевое пространство – дом родной, а думают они при этом, как люди? А если сотня? Тут и Сингулярность цветочками покажется.

Пришлось исследователям и заинтересованным в этой технологии политикам прогнуться и немного изменить процесс. Теперь оцифрованной личностью управлял не оператор, а активное внимание самого подопытного. На всё время, что оцифрованное сознание должно было функционировать, человека подключали электродами к сети и погружали в сон, из которого он мог выйти только когда сознание возвращалось обратно в его мозг.

Это стало возможным благодаря свойственной мозгу пластичности. На протяжении долгого времени подопытных тренировали воспринимать подключённое к ним цифровое пространство как продолжение тела, а потом постепенно отключали чувствительность в настоящем теле. Конечно, далеко не любой мог такое со своим мозгом сотворить, а ещё меньше – вернуться потом обратно без потерь. Но именно поэтому за несколько лет исследований облачных операторов удалось натренировать всего двоих.

И оба они сейчас грузились в ретранслятор.

Сам перенос у Тимура в памяти почти не оставлял отпечатка. И это был плюс – именно процесс загрузки и выгрузки сводил с ума тех, кто отсеивался во время испытаний. А уж когда твоё сознание размазывается по половине солнечной системы, и вовсе почтёшь беспамятство за счастье.

Тимур постарался подумать о приятном. Три выходных… В понедельник Ио будет на другой стороне Юпитера, так что придётся пропустить денёк. Может быть, на природу выбраться. Сюху позвать… Поначалу, когда они только стали работать вместе, Тимур опасался заводить неуставные отношения, но последнее время они вроде бы так сошлись, понимали друг друга с полуслова, и ему казалось, что девушка к нему неравнодушна. Да и он уже не представлял себе жизнь без верной напарницы, с которой они постоянно существовали ближе, чем возможно для человеческих тел.

Гвалт, слепящий свет и нестерпимая вонь навалились, как всегда, неожиданно. Сенсоры планетохода были намного менее чувствительными, чем человеческие, и потому при возвращении мозг какое-то время привыкал к поступающей информации. Постепенно слепящий свет прояснялся и оказывался тускленькой лампочкой за ширмой в другом конце помещения, оглушительный гвалт – шёпотом дежурного врача, а вонь – слабым запахом порошка от белья на койке, где тело Тимура всё это время лежало без сознания.

– Девять… десять… – считал врач, Михаил Никитич, и Тимур поспешно открыл глаза. Он всегда укладывался до двенадцати и не собирался терять планку. – Зарегистрирована активность. Тимур, какой сегодня день недели?

– Пятница, – буркнул оператор неловкими после сна губами и улыбнулся. Но улыбка быстро пропала, потому что он продолжал слышать отсчёт.

– Двенадцать… Тринадцать… – доносилось от соседней койки, отделённой ширмой. Там должна была просыпаться Сюха, но, очевидно, врач не регистрировала активности. – Четырнадцать…

Тимур вдохнул поглубже и сел, игнорируя возмущённые звуки со стороны Михаила Никитича. Ну покружится голова немножко, ничего страшного. Электроды на этом этапе уже всегда отключены. Парень встал, припоминая, как пользоваться ногами и держать равновесие, и, пошатываясь, зашёл за ширму.

Сюха лежала на койке, укрытая больничным одеялом, а склонившаяся над ней Анна Витальевна выглядела встревоженной.

– Двадцать… Активность не проявляется, сигнала нет.

Тимур похолодел. Что значит – сигнала нет? Так говорят, когда оператор уходит наверх. Тоже отсчитывают, а потом убеждаются, что ушёл. Тимур не раз слышал это на записях из лабы. Но сейчас-то Сюха должна была вернуться. Они же вместе отправлялись!

Всё это промелькнуло в его сознании за долю секунды, а потом он просто понял, что не хочет принимать реальность: Сюха не вернулась с Ио. Иногда оператор не сразу просыпался или скверно себя чувствовал после возвращения, но сигнал всё равно был. А если нет сигнала, значит, человека нет в черепной коробке. Как, почему – это всё предстояло выяснить. Но работа, которой они занимались, была опасной, и даже во время отбора несколько добровольцев так и не смогли загрузиться обратно в свои тела. Любая работа в космосе – это риск, и даже если ты там только в виде "оцифрашки", риск не многим меньше.

Но Тимур был совершенно не готов смириться с тем, что Сюха станет ещё одной жертвой, обречённой до конца жизни лежать овощем в специальной палате. Это же Сюха! Его единственная, бессменная напарница! Не какой-то там неудачник, не прошедший отбор…

Да и – с чего вдруг ей не вернуться? Они уже полгода работали вместе без единого эксцесса, уходили и возвращались, как по методичке. Да, неделя была тяжёлая, но не настолько, чтобы сознание Сюхи по пути развеялось или там что. От неё по сути ничего и не зависело, лишь бы в сознании была в момент отправки! А почему бы ей и не быть в сознании? Она даже первая заметила окончание проверки. Что могло случиться?

Разве только сбой в работе ретранслятора… Но, во-первых, они тоже были от "Заслона" и абы с чего не сбоили, там десять слоёв защиты, он бы просто не отправил данные, если было бы хоть малейшее повреждение или помеха. А во-вторых, Тимура и Сюху ретранслятор отправлял вместе, хоть и двумя пакетами. Если на пути сигнала что-то вылезло или данные не подгрузились, то и Тимур бы не проснулся, так почему он в порядке, а Сюха нет?