49 притч коуча. Книга 3

Ты не можешь остановить меня. Но разве ты найдёшь кого-то, кто займёт моё место и будет говорить с верой и совершать поступки, подтверждающие ее??

– усмехнулся бес.

Мудрец задумался. Он знал, что бес прав. Истинные проводники всегда были редкостью. Слишком многие говорили о добре и истине из привычки, но при этом не совершая ни одного поступка, ни одного шага чтобы сделать это на деле.

Я не могу изгнать тебя. Но я могу говорить, и совершать нужные поступки сам.

– наконец сказал он.

Бес пожал плечами:

Делай, как знаешь. Но помни, вера всегда теряет силу, когда есть только красивые слова и какие-то намерения. Особенно, если её не питают любовь, уважение и действия. Ничто так не развращает людей, как красивые слова и отсутствие необходимости их выполнять.

Помните об этом и рано или поздно вы освободитесь паутины лжи, в которую вас постоянно окутывают те, кто на самом деле не хочет, чтобы вы достигли успеха.

Искусство обмана

В дремучем лесу, жила-была рыжая лисица. В том же лесу обитал серый волк. Он был молод и неопытен, но полон той самоуверенности, наглости и физической мощи. Его отец когда-то наводил ужас на окрестные деревни, но его поймали и казнили люди. Сам волк ещё не успел снискать подобной славы, хотя всячески стремился доказать, что достоин отцовского наследия.

Стояла поздняя осень. Листья давно облетели с деревьев, и холодный ветер гулял между голыми ветвями, напоминая всем лесным жителям о приближающейся зиме. В такое время добыча становилась редкой, и даже самым искусным охотникам приходилось туго. Лиса однажды встретила волка на лесной тропинке. Волк выглядел изможденным – его ребра проступали сквозь серую шерсть, а глаза запали от голода. Испугавшись за свою жизнь, она решила пойти на хитрость.

"Что же это такое? Неужели такой могучий зверь не может найти себе достойной пищи? Твой отец, помнится, никогда не возвращался с охоты с пустыми лапами."

– притворно удивилась лисица, обходя волка кругом.

Волк дёрнул ухом, задетый за живое упоминанием отца.

"Времена изменились. Люди стали хитрее, а добыча – осторожнее."

– проворчал он.

"Знаешь, я могла бы подсказать тебе место, где пищи больше, чем ты сможешь съесть за неделю. Место, где даже самый неопытный охотник может добыть себе роскошный обед."

– промурлыкала лиса.

Волк насторожил уши. Голод притупил его осторожность, и слова лисицы падали на благодатную почву.

"Говори"

– потребовал он, подходя ближе.

"В деревне за холмом есть один двор"

– начала лиса, понизив голос до заговорщического шёпота.

"Сегодня особенный день у людей – канун их праздника. В такие дни они готовят столько еды, что запах разносится по всей округе. А самое главное – они всегда рады помощникам на кухне. Предложи свои услуги, и тебя не только накормят, но и с почестями примут."

"Ты уверена? Люди не славятся гостеприимством к нашему брату."

– с сомнением спросил Волк.

"Ах, какой ты недоверчивый, как же мало ты знаешь о мире! В такие дни даже волк может стать желанным гостем. Твой отец, между прочим, не раз пользовался такой возможностью."

– всплеснула лапами лисица.

Упоминание отца снова задело Волка за живое. Если его отец мог это сделать, то почему он не сможет? К тому же голод становился всё сильнее, а запах готовящейся пищи уже доносился с деревенской окраины.

И волк отправился в деревню. То, что произошло дальше, можно было предсказать – его встретили не накрытый стол и радушные хозяева, а разъяренные крестьяне с вилами и кольями. Избитый, прихрамывая, он едва унёс ноги.

Найдя лису на том же месте, где оставил её, Волк бросился на неё с яростным рыком.

"Ты обманула меня! Ты заманила меня в ловушку!"

Лисица, ловко увернувшись от его клыков, запрыгнула на высокий пень.

"Ох, неужели тебя не слишком радушно приняли? Но знаешь, ты не должен винить меня. Это всё грехи твоего отца!"

– притворно удивилась она.

"При чём тут мой отец?"

– прорычал волк, прихрамывая вокруг пня.

"А при том, что однажды он действительно пришёл помогать на кухню, но вместо помощи съел все лучшие куски сам. Разве ты не знаешь старую мудрость: 'Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина'? Люди помнят обиды долго, и дети отвечают за грехи отцов."

– громко сказала лисица.

"Но это несправедливо! Почему я должен отвечать за чужие поступки?"

– возмутился Волк.

"Таков закон жизни. Но не стоит горевать об этом. Я знаю место, где тебя точно ждёт богатая трапеза, и никто не вспомнит о грехах твоего отца."

– философски заметила Лисица.

Несмотря на недавний горький опыт, голод снова взял верх над осторожностью, и Волк, прихрамывая, последовал за лисицей. Она привела его к старому колодцу на окраине леса. Над колодцем возвышался журавль – длинная жердь с двумя бадьями на концах, похожая на гигантские весы.

Луна уже поднялась высоко в небо, и её серебристый свет отражался в тёмной воде колодца. Хитрость, не теряя времени, прыгнула в верхнюю бадью. Под её весом бадья начала опускаться, а противоположная – подниматься.

"Что ты делаешь?"

– удивился Волк, глядя, как лисица спускается в колодец.

"О! Ты только посмотри, сколько здесь всего! Тут целая сырная лавка!"

– восторженно воскликнула Лисица, достигнув воды.

"Сырная лавка? В колодце?"

– недоверчиво переспросил волк.

"Конечно! Смотри сам! Здесь столько еды, что хватит на целую стаю!"

– лисица указала на отражение полной луны в воде, которое действительно напоминало огромный круг сыра.

Голод и усталость окончательно притупили рассудок Волк.

"Как мне попасть туда?"

– спросил он, облизываясь.

"Просто! Прыгай в верхнюю бадью!"

Как только волк забрался в бадью, его вес перевесил лёгкую лисицу, и он стремительно пошёл вниз, в то время как она поднялась наверх. Оказавшись в холодной воде, Волк наконец понял, что стал жертвой обмана.

"Как мне выбраться отсюда?"

– в панике закричал он.

Лисица, стоя на краю колодца, усмехнулась:

"Знаешь, есть ещё одна мудрость: не стоит слепо доверять тем, кто льстит твоему самолюбию и играет на твоих слабостях?"

С этими словами она исчезла в лунной ночи, оставив Волка размышлять о том, как часто мы становимся жертвами собственной гордыни и чужого коварства, как легко позволяем своим слабостям – будь то голод, тщеславие или жажда мести – затуманить разум, и как важно помнить, что не всякий льстец является другом, а не всякое заманчивое предложение ведёт к добру.

А старый колодец ещё долго хранил эту историю, отражая в своих водах луну, похожую на круг сыра, и напоминая всем путникам о том, что самый опасный капкан – тот, что скрыт за красивыми словами и обещаниями лёгкой добычи.

Чайник мудрости

В древнем монастыре жил мудрый наставник Сокхо. Его знали далеко за пределами монастыря не только как глубокого философа, но и как непревзойденного мастера чайной церемонии. В его покоях хранилась уникальная коллекция чайной утвари, собранная за долгие годы странствий и обучения.

Среди его учеников был молодой монах по имени Чон Мин, чье сердце горело искренним стремлением к познанию истины, но часто затуманивалось гневом и обидой.

Чон Мин поднимался по каменным ступеням к покоям учителя, и каждый шаг давался ему с трудом – не из-за крутого подъема, а от тяжести, которая камнем лежала на сердце. Накануне он узнал, что его младший брат, оставшийся в миру, потерял все семейное состояние из-за предательства давнего друга семьи. Этот человек, которому они доверяли как родному, обманным путем завладел их имуществом, оставив семью практически на улице.

Войдя в комнату учителя, Чон Мин застал Сокхо за приготовлением чая.

"Учитель, я пришел к вам за советом. Моё сердце разрывается от боли и гнева. Я знаю, что наши учения говорят о прощении и непривязанности, но как можно простить того, кто намеренно причинил страдания твоим близким?"

– произнес Чон Мин, склонившись в глубоком поклоне.

Сокхо продолжал перебирать чайные листья, и тишина, повисшая в комнате, казалась почти осязаемой. Только легкий ветерок, проникающий через приоткрытое окно, играл с пламенем свечи, отбрасывая причудливые тени на стены.

"Скажи мне, Чон Мин, когда ты несешь воду в ведре с трещиной, что происходит?"

– наконец произнес учитель, –

"Вода вытекает, учитель".

– ответил молодой монах, несколько удивленный таким, казалось бы, несвязанным с его вопросом ответом.

"А когда ты позволяешь гневу течь через трещину в твоем сердце, что происходит?"

Чон Мин замолчал, обдумывая слова наставника. Сокхо тем временем достал из старинного шкафа необычный чайник.

Это был древний сосуд династии Корё, покрытый тончайшей сетью, кракелюра – естественных трещин в глазури, придававших ему особую красоту и ценность.

"Видишь этот чайник? Он старше, чем все мы здесь присутствующие. На нем тысячи трещин, но именно они делают его уникальным. Каждая трещина – это история, это путь, который прошел этот сосуд через века. Но заметь – ни одна из этих трещин не мешает ему выполнять свое предназначение – служить для приготовления чая."

– спросил Сокхо, бережно держа его в руках.

Учитель поставил чайник на стол и продолжил:

"А теперь смотри внимательно."

Он достал другой чайник, простой и новый, без единой трещины.

"Представь, что этот чайник – твое сердце, а гнев, который ты носишь в себе – это яд. Что произойдет, если мы нальем яд в чайник?"

– сказал мудрец.

"Он останется внутри, учитель."

– ответил Чон Мин

"Верно. А если мы разобьем чайник? Сделай то, что подсказывает тебе твой гнев."

– с этими словами Сокхо протянул чайник Чон Мину.

Чон Мин несколько мгновений колебался, но затем, поддавшись внутреннему импульсу, с силой бросил чайник об пол. Звон разбитой керамики эхом разнесся по комнате, а осколки разлетелись по всему полу.

Сокхо молча смотрел на рассыпанные части некогда целого сосуда.

"Теперь скажи мне, куда делся яд?"

– спросил он у Чон Мина.

"Он разлился на большой площади, как и осколки, которые разлетелись повсюду"

– тихо ответил Чон Мин, начиная понимать.

"Да, это так. И теперь яд не только остался здесь, но и может причинить вред любому, кто войдет в эту комнату. Твой гнев подобен этому яду – разбивая сосуд своего сердца, ты не избавляешься от яда, ты лишь позволяешь ему распространиться дальше, заражая всё вокруг."

Учитель подошел к окну и посмотрел на горы, окутанные вечерней дымкой.

"Когда ты держишь в сердце гнев, ты подобен человеку, который выпил яд в надежде, что от этого умрет его враг. Но яд разрушает только тебя самого."

Чон Мин опустился на колени, начиная собирать осколки.

"Учитель, но как же быть с несправедливостью? Как можно позволить злу остаться безнаказанным?"

– произнес он после долгого молчания, –

Сокхо взял в руки старый чайник и начал неспешно заваривать чай.

"Справедливость и месть – разные вещи, Чон Мин. Справедливость восстанавливает гармонию, месть её разрушает.

Посмотри на этот старый чайник – его трещины не мешают ему быть полезным и даже придают ему особую красоту. Так и раны, которые мы получаем в жизни, могут стать источником мудрости и сострадания, если мы научимся правильно с ними обращаться."

Прощение не означает, что ты одобряешь поступок своего обидчика Прощение означает, что ты не позволяешь этому поступку продолжать отравлять твою жизнь. Это не слабость, а величайшая сила – способность сохранить целостность своего сердца даже перед лицом предательства и несправедливости."

– продолжил наставник.

Он заварил чай в старом чайнике и протянул одну чашку Чон Мину.

"Попробуй этот чай. Заметь, как он отличается от того, что мы пили раньше."

Чон Мин осторожно принял чашку и сделал глоток. Чай был необычайно глубоким по вкусу, с легкой горчинкой, которая постепенно переходила в удивительное, умиротворяющее послевкусие.

"Как и этот чай, жизнь не всегда преподносит нам только сладкие моменты. Но именно горечь помогает нам оценить сладость, именно через преодоление трудностей мы растем духовно. Твой гнев – это тоже часть пути, но не позволяй ему стать твоим проводником."

– продолжил учитель, –

Чон Мин смотрел на свое отражение в чайной чашке, и впервые за долгое время чувствовал, как тяжесть в его сердце начинает отступать.

"Но что мне делать сейчас, учитель? Как помочь семье?"

– спросил он у наставника.

"Действуй из любви и мудрости, а не из гнева и мести. Подумай о том, как восстановить справедливость, не разрушая при этом свою душу. Помни: осколки разбитого сосуда могут порезать не только того, кому ты желаешь отмщения, но и тебя самого, и тех, кто рядом с тобой. Не умножай страдание страданием."

– ответил Сокхо.

"Учитель, я понял, что гнев подобен яду, который отравляет прежде всего того, кто его носит. Но как научиться не допускать появления этого яда в своем сердце?"

– спросил Чон Мин.

Сокхо улыбнулся и показал на старый чайник:

Смотри, как эти трещины создают уникальный узор. Они не разрушают сосуд, а делают его более ценным. Так и в жизни – не избегай трещин, они неизбежны. Учись превращать их в узоры мудрости. И помни: чайник служит не для хранения яда, а для приготовления чая, который может согреть и исцелить. Так и твое сердце создано не для хранения гнева, а для проявления любви и сострадания."

Импульсивность любви.

В старинном особняке на окраине мира, где время текло иначе, жили удивительные существа – человеческие чувства. Каждое из них обладало собственным характером, своими привычками и причудами. Они существовали в гармонии, устраивая еженедельные встречи в разных комнатах огромного дома, где хозяином каждый раз становилось новое чувство.

Надежда всегда накрывала стол белоснежной скатертью и зажигала свечи цвета утреннего солнца. Вера предпочитала собирать всех в библиотеке, где древние фолианты хранили истории всех времён. Мудрость приглашала в зимний сад, где можно было часами вести неспешные беседы под сенью вековых растений.

В один необычный день хозяйкой встречи стала Импульсивность – младшая сестра Безрассудства, известная своим непредсказуемым характером. Её глаза всегда искрились озорным блеском, а в рыжих волосах запутывались солнечные лучи. Она подготовила для гостей особенное угощение – пирожные, каждое из которых имело свой неповторимый вкус, как и сами чувства.

Когда все собрались в просторной гостиной, воздух наполнился особой атмосферой. Здесь была степенная Мудрость в своём серебристом одеянии, юная Радость в платье цвета весеннего неба, задумчивая Меланхолия, кутающаяся в шаль цвета осенних листьев. Пришла и Решительность, чьи шаги всегда были твёрды и уверенны, и тихая Нежность, от улыбки которой распускались цветы.

Только двое отказались от приглашения: вечно сонная Апатия предпочла остаться в своей комнате, а Страх, как обычно, нашёл тысячу причин не выходить из своего убежища.

После того как были съедены все пирожные и выпит ароматный чай, Импульсивность предложила необычное развлечение – игру в прятки в старинном саду. Её идея вызвала разные реакции: Любопытство тут же загорелось желанием узнать правила, Сомнение начало перебирать все возможные "за" и "против", а Восторг захлопал в ладоши от предвкушения.

"Правила просты, Я закрываю глаза и считаю до ста, а вы прячетесь в саду. Кого найду – тот водит следующим"

– объяснила Импульсивность, её глаза сверкали, как звёзды в летнюю ночь.

Когда игра началась, сад наполнился шелестом платьев и тихим смехом. Восторг, не в силах сдержать эмоции, подпрыгивал от радости, выбирая место. Меланхолия медленно брела между деревьев, роняя тихие вздохи. Ревность металась от укрытия к укрытию, постоянно меняя решения, видя, как другие находят более удачные места.

Любопытство, спрятавшись за старой статуей, то и дело выглядывало, чтобы увидеть, куда спрятались остальные. Сомнение застыло у живой изгороди, не решаясь выбрать между двумя одинаково привлекательными укрытиями.

А Любовь, самая прекрасная из всех чувств, выбрала для укрытия розовый сад – своё любимое место. Её длинное платье цвета закатного неба струилось между кустами, усыпанными нежными бутонами.

Когда Импульсивность закончила счёт, сад погрузился в напряжённую тишину. Одно за другим она находила спрятавшиеся чувства: Любопытство выдало себя смешком, Гордость не смогла удержаться от комментария о "недостойном занятии", Зависть была найдена, когда пыталась занять чужое укрытие.

Последней оставалась Любовь. Импульсивность, увлечённая поиском, услышала шорох в розовом саду. Не задумываясь о последствиях, она резко раздвинула колючие ветви роз. Пронзительный крик разрезал вечерний воздух – шипы впились в глаза Любви, навсегда лишив её зрения.

Все чувства сбежались на крик. Импульсивность, осознав, что натворила, упала на колени перед Любовью. Слёзы раскаяния катились по её щекам, превращаясь в мелкие жемчужины, которые тут же исчезали в мягкой траве.

"Прости меня, Я никогда не хотела причинить тебе боль. Позволь мне остаться с тобой навсегда, быть твоими глазами, твоим поводырём. Я буду описывать тебе каждый восход и закат, каждую улыбку и каждую слезу"

– шептала она, обнимая пострадавшую Любовь.

Любовь, чьё сердце всегда было полно прощения, приняла это предложение. С тех пор они неразлучны – слепая Любовь и раскаявшаяся Импульсивность. Их можно встретить в самых неожиданных местах: то в шумном городском парке, то на тихой горной тропинке, то у морского берега.

Говорят, именно поэтому люди часто любят импульсивно, не видя недостатков избранника. И именно поэтому самые сильные чувства рождаются от случайной встречи, необдуманного поступка, мимолётного взгляда. Ведь там, где появляется Любовь, всегда рядом её верная спутница – Импульсивность, готовая в любой момент подтолкнуть к решительному шагу, закрыть глаза на препятствия и заставить сердце биться чаще.

А в том старинном особняке до сих пор живут все чувства, и каждую неделю они собираются вместе, но больше никогда не играют в прятки. Вместо этого они рассказывают друг другу истории о людях, в чьих сердцах им довелось погостить, и каждая история начинается со слов:

"А помнишь того, кто полюбил с первого взгляда…"

Мудрец и купец

В древнем городе Самарканде, когда минареты ещё только тянулись к небу, а караваны шли по Великому шёлковому пути, стоял старый дом лекаря Хакима. В одной из комнат этого дома, устланной коврами и благоухающей травами, лежали двое больных.

Один из них был мудрец Али-ибн-Хасан, известный своими притчами и сказаниями. Другой – богатый купец Махмуд, чьи караваны когда-то ходили от Багдада до Китая. Оба они были поражены тяжёлой болезнью, что пришла с восточным ветром.

Их ложа разделял только узорчатый ковёр, и мудрец Али занимал место у окна, выходящего во внутренний сад, а купец Махмуд лежал у глухой стены возле двери. Недуг приковал их к постели, а купец к тому же почти потерял зрение от снадобий, которыми пытался излечиться в своих странствиях.

В один из вечеров, когда муэдзин призывал к молитве, Махмуд спросил:

"О мудрый Али, расскажи мне, что видишь ты в окне? Мои глаза уже не различают ничего, кроме теней."

И начал Али свой рассказ, и голос его был подобен струям родника в пустыне:

"Я вижу сад, где розы раскрывают свои бутоны навстречу солнцу. Вижу, как молодой садовник поливает гранатовые деревья из глиняного кувшина. На ветвях старого инжира сидят голуби, воркуя о тайнах небес. А у фонтана играют дети караванщика, пуская по воде кораблики из пальмовых листьев…"

С того дня каждое утро купец Махмуд ждал новых историй. Али рассказывал о торговцах, раскладывающих свои товары в саду, о дервишах, что пришли издалека и делятся мудростью с местными жителями, о том, как падают лепестки миндаля на воды фонтана.

Истории мудреца были столь живописны, что Махмуд словно видел всё своими глазами. Он слышал пение птиц, чувствовал аромат цветущего жасмина, ощущал прохладу вечернего ветра. Эти рассказы стали для него окном в мир, который он больше не мог видеть сам.

Но однажды ночью, когда зрение Махмуда начало понемногу возвращаться после лечения травами мудрого Хакима, он увидел в лунном свете что-то тёмное за окном. В его душе зародилось сомнение.

На следующий день Али рассказывал о торговом каравана, что остановился в саду на отдых, о танцовщице, что развлекала путников своим искусством, о музыкантах, играющих на свирелях и бубнах. Махмуд слушал молча, а в сердце его росло недовольство

"Почему он видит все эти чудеса, а я должен довольствоваться видом старой двери?"

В ту ночь у Али случился приступ удушья. Он пытался позвать слугу, но голос его был слишком слаб. Когда наступило утро, душа Али отправилась к Аллаху. После того как тело унесли, Махмуд попросил переложить его на место мудреца. Когда слуги ушли, он с трудом приподнялся и посмотрел в окно.

Перед ним была глухая стена мечети, старая и растрескавшаяся.

"Что это? Где сад? Где фонтан? Где гранатовые деревья?"

– воскликнул он.

"О чём ты говоришь, господин?" Эта стена стоит здесь со времён моей бабушки."

– удивилась старая служанка Фатима.

"Но Али… он рассказывал о саде, о караванах, о детях у фонтана…"

– не унимался он.

"Достопочтенный Али? Он потерял зрение много лет назад, когда песчаная буря застала его в пустыне. С тех пор его глаза видели только тьму."

– сказала женщина и покачала головой.

"Зачем же он рассказывал о том, чего не мог видеть?"

– удивился Махмуд.

Фатима достала из складок одежды свёрток:

"Перед смертью он просил передать тебе это. Сказал, что это его последний дар."

В свёртке оказался старый пергамент. На нём арабской вязью было написано:

"Брат мой, я делился с тобой не тем, что видели мои слепые глаза, а тем, что видело моё сердце. Ибо истинное зрение даровано не глазам, а душе. И нет такой стены, через которую не мог бы проникнуть свет, если душа открыта для него. Не бойся быть солнцем для тех, кто вынужден жить в темноте".

Танец воды и ветра

В незапамятные времена, когда горы были молоды, а звёзды спускались ближе к земле, чтобы слушать песни ветра, жила-была река. Она начиналась высоко в горах, где вечные снега хранили древние тайны мироздания. Река была юной и своенравной – её воды, прозрачные как слёзы богини, стремительно неслись вниз, огибая скалы и напевая песни о далёких странствиях.

Река гордилась своей силой. Она могла пробивать себе путь сквозь каменные преграды, питать своими водами леса и луга, давать приют рыбам и птицам. На её берегах расцветали невиданные цветы, а в полнолуние вода светилась мягким серебристым светом, отражая танцы звёзд.

"Нет ничего, что могло бы остановить меня"

– говорила она, принимая в свои объятия горные ручьи и лесные потоки, становясь всё полноводнее и сильнее.

Много дней и ночей текла Река, неся свои воды через долины и равнины, даря жизнь всему, что встречала на пути. Она видела рождение и смерть цветов, слышала песни птиц, чувствовала прикосновения ветра к своей глади. Мудрый Месяц каждую ночь рассказывал ей истории о далёких землях, о тайнах мироздания, о великом круговороте жизни.

Но однажды перед Река раскинулась Великая пустыня – бескрайнее море золотых песков, где властвовал древний дух Пустыни. Река остановилась в замешательстве. Впервые на своём пути она встретила преграду, которую не могла преодолеть привычным способом.

Река попробовала течь дальше, как делала это всегда. Но раскалённые пески жадно впитывали её воды, и с каждым шагом вперёд она становилась всё меньше и слабее. Её кристальные воды мутнели, превращаясь в вязкую жижу.