ПЫТКА СЧАСТЬЕМ

Дис Кас, Тата Нам

ПЫТКА СЧАСТЬЕМ

ПЫТКА СЧАСТЬЕМ

Он шел по проспекту, и глаза его скользили по притихшим в предвечернем сумраке фигурам. Проститутки, словно ночные бабочки, слетались на свет фонарей, облепляя остановки, стайками испуганных птиц. Блондинки и брюнетки, высокие и миниатюрные, юные нимфетки и увядающие розы – пестрая мозаика порока. Аккуратные, как с обложки глянца, и неряшливые, потерявшие человеческий облик. Трезвые, с хищным блеском в глазах, и еле держащиеся на ногах, словно осенние листья на ветру.

Эта остановка была, как он знал, излюбленным местом ночных жриц любви. Но взгляд его обычно не задерживался ни на ком. Сегодня здесь стояли две девушки, о чем-то оживленно беседуя, дымя сигаретами. Он почти прошел мимо, но что-то неуловимое вдруг зацепило его взгляд, словно невидимая нить. Он вернулся. Их звали Марина и Яна. Он задал обязательный вопрос, убеждаясь, что не ошибся (однажды он едва не схлопотал пощечину, спутав обычную женщину с падшей). Марина казалась хрупкой и скромной, с огромными, полными тоски глазами. Не раздумывая, он выбрал ее.

***********************

Командировка дарила вечера, бремя которых он делил с коллегой, осматривая провинциальный городок, исчерпавший себя как достопримечательность уже ко второму дню. Холл гостиницы, словно невод, пленил дам, ждущих своей участи. Однако в те дни его душа противилась столь прямолинейному греху – то ли мораль держала в узде, то ли присутствие коллеги служило незримым надзирателем.

В тот вечер, после скромного возлияния, разошлись по номерам. В голове, на удивление, царила ясность, но внутри зияла пустота, требующая заполнения. Вспомнив о листовке в лифте, с обещанием чувственных утех, он решился. Звонок в дверь отозвался мгновенно, и на пороге возникло трио – две девушки и парень. Его взгляд выделил Юлю, невысокую и симпатичную. Полтора часа пролетели в мимолетном танце страсти, завершившись чаепитием и обменом номерами. Так же быстро, как появилась, Юля исчезла. Впоследствии они созванивались, он лелеял надежду на продолжение, но судьба распорядилась иначе. Этот эпизод долго жил в его памяти, словно первое прикосновение к запретному плоду.

С тех пор он стал чаще бродить по улицам, изучая их, словно антрополог, исследующий племя. Не вступая в контакт, он лишь наблюдал за этим своеобразным "рынком". Это превратилось в своеобразное развлечение, напоминающее посещение зоопарка или супермаркета, где каждый экземпляр – уникален. Иногда они сами заговаривали, нарушая его созерцание вопросом: «Мужчина, вы что-то хотели?». Он либо отделывался коротким расспросом, либо хранил молчание. Вспомнился случай из бурных девяностых, когда у станции метро, погрязшей в хаосе ларьков, бомжей и цыган, к нему обратилась молодая девушка с тем же вопросом: «Мужчина, не хотите получить удовольствие?». Почувствовав неладное, он поспешил отказаться.

Первая проститутка в его городе появилась случайно. Виной всему было пиво, немного опьянившее и подтолкнувшее к роковой встрече. Ее звали Алена. Из-за отсутствия укромного места, утехи пришлось искать в подъезде. Алена отнеслась к этому с будничным спокойствием, словно это было частью ее рутины. Он же, напротив, напряженно прислушивался к каждому шороху и стуку. Алена оказалась ласковой и доброжелательной, с культурной речью, что импонировало ему.

Расстались с обещанием встретиться вновь.

***************

Съемная квартира дышала затхлостью неизбежности: краны плевались ржавой водой, душ и туалет влачили жалкое существование. Марина, взмахнув рукой, посетовала на вечную нехватку времени (он, наивный, поверил, не подозревая, что дело не в руках, а в чем-то гораздо более глубоком…). Среди убогого интерьера неожиданно выделялось пианино, он даже выудил из него пару аккордов, тут же потонувших в тишине. Она сразу покорила его непринужденным общением, распахнутым навстречу любому развитию событий – прием, отточенный профессионалками.

Работа, щедрая на свободное время, позволила им встречаться снова и снова, и вскоре Марина прочно обосновалась в его мыслях. Она искусно не торопила события, они виделись ровно столько, сколько позволяли его дела и семья, но каждая встреча затягивала его в омут все глубже. Ревность еще не терзала его, разум оставался в плену семейных уз. Она же – милая, доступная, ласковая, и только.

Однажды он, почти в шутку, предложил ей стать его женой. Она отреагировала смехом, в котором читалась усталость от подобных предложений. В комнате появилась Яна, и они развернули целую теорию о том, что проститутка – идеальная жена и т.д.

По рассказам Марины, она несколько раз пыталась строить отношения с мужчинами, но безуспешно. Один даже, уезжая в Германию, хотел забрать ее с собой, но помешало отсутствие паспорта. Потом они созванивались, но все сошло на нет. А потом… потом в ее жизнь вошли наркотики. Кто и как подсадил ее на иглу в далеком 2000-м, он не спрашивал, но это случилось после смерти ее матери. Марине было всего 27, она любила общение, была окружена друзьями и подругами, и, видимо, невосполнимая потеря в сочетании с роковым предложением «просто попробовать» превратили ее в ту, какой он увидел ее впервые. Не имея опыта общения с наркозависимыми, он все чаще стал замечать тревожные признаки: стеклянный взгляд, шаткую походку, заплетающуюся речь. Он гнал от себя мысли о наркотиках, отчаянно надеясь на другую причину, тем более что на прямой вопрос она неизменно отвечала с показным возмущением: «Какие наркотики, ты что???». Это успокаивало его лишь на короткое время, но надежда, подпитываемая ее словами, угасала с каждой новой встречей.

Марина пригласила его в гости в квартиру, где когда-то жила с матерью и сестрой, квартиру, пропитанную воспоминаниями. Удивительно, дом ютился всего в трехстах метрах от ее "рабочего места", но на его невысказанный вопрос она ответила с обезоруживающим спокойствием: "Так удобнее". Валентина оказалась приятной женщиной, на шесть лет старше Марины, и делила кров с сыном. Был еще Саша, друг. Валя работала на кассе, и денег вечно не хватало. Стасик, в свои пятнадцать, бунтовал и наглел, как все подростки, и материнской власти над ним почти не осталось. Забавно, но к Марине Стас прислушивался больше, чем к матери, словно видел в ней отголосок юности, которую Валя, казалось, так и не отпустила. Его восхищала эта ее способность мгновенно перевоплощаться из взрослой женщины в озорную девчонку и обратно, этот природный артистизм.

У Валентины они бывали несколько раз. Марина показывала старые фотографии, свою комнату, делилась надеждой когда-нибудь сюда вернуться.

Уже позже, год спустя, он сам пришел к Валентине, чтобы поговорить, в надежде найти ответ, совет. Но она лишь развела руками, признавшись, что ее собственные попытки остановить сестру оказались тщетными. Да и своих проблем хватало. В ее взгляде мелькнуло даже что-то похожее на облегчение от того, что Марина больше не живет здесь.

Первая победа

Они все больше привязывались друг к другу, обмениваясь короткими сообщениями. Но его все сильнее терзала мысль о том, что сейчас, в эту самую минуту, его Марина может быть с другим. Он должен был вырвать ее из этого порочного круга, чего бы это ни стоило, и только потом думать о том, как бороться с ее наркозависимостью. Опыта в этом у него не было ни малейшего.

Однажды Марина с Яной даже умудрились использовать его как водителя в поездках к барыгам. Он все понимал, но не находил в себе сил отказать. Две тысячи рублей – цена двух доз. Они уходили на кухню, а он ждал, пока Марина вернется в состоянии блаженной эйфории, запивая ее литрами газировки, усиливавшей действие героина.

Нужно было действовать иначе: не давать ей даже думать о возвращении на этот путь, заполнить ее жизнь собой. Но это оказалось непросто: семейные дела отрывали его надолго, вынуждая обманывать близких. И Яна…

Он понимал, что пока эта подруга, такая же наркоманка и проститутка, живет рядом, все его усилия тщетны, и методично, день за днем, капал Марине на мозги.

И вдруг она среагировала, да еще как! Однажды, когда он был у них в гостях, она вдруг громко заявила Яне, чтобы та собирала вещи и убиралась вон прямо сейчас. Вспыхнула ссора, Яна залилась слезами. Он пытался успокоить Марину, просил ее не делать этого так резко, но все было напрасно. Когда он пришел к ним через пару дней, Яны уже не было. Лишь какие-то ее вещи напоминали о недавнем присутствии.

Это была первая победа. Важнейшая победа, означавшая, что его любимая готова к переменам. Душа его ликовала.

*Обман*

Однако, ликование оказалось преждевременным. Пятилетний стаж употребления героина – срок, после которого, как она прочла в интернете, наркомания не излечима – властно определял каждый ее шаг. Связь с Яной она не прервала. Однажды сообщила, что Янина бабушка позвала их обеих в ярославскую деревню, помочь по хозяйству, подышать свежим воздухом. Он купил Марине кроссовки для поездки, дал денег на дорогу, и они уехали. От провожания девушки настойчиво отказались, дескать, вещей мало, не стоит тратить время… Знал бы он тогда, в какую бездну они направились…

После отъезда Марина не отвечала на звонки – якобы из-за отсутствия связи, и его сердце сжималось тревогой. Когда же звонок все-таки прошел, ответила Яна, сообщив, что Марина сейчас не может подойти. Перезвонив позже, он услышал ее голос, но что это был за голос! Слова заплетались, язык еле ворочался. Бросив трубку, он почувствовал, как внутри поднимается волна дурных предчувствий. Решил съездить на Янкину дачу, надеясь кого-нибудь застать и расспросить (на этой даче, недалеко от города, они провели чудесный день рождения Яниной матери: купались в озере, жарили шашлыки, пели песни). Калитка была распахнута, дверь в дом тоже. Внутри он обнаружил двух молодых парней, которые сообщили, что Яна с Мариной где-то под Сироцком. В голове сразу всплыло то, что Марина рассказывала о тамошней больнице – то ли сама там лежала, то ли подруга… Все стало кристально ясно: Марина обманула его, сорвавшись на очередную детоксикацию.

Через несколько дней они вернулись, сообщив, что едут на дачу к Яне. Он стал ждать. Из такси они вылезли, едва держась на ногах. Услышав слова Яны, брошенные Марине – «Да он же просто изнасиловал тебя!», он мгновенно понял – они расплатились с таксистом известно каким образом. Настроение рухнуло в пропасть.

На следующий день, у нее дома, стоя на балконе, Марина курила (она курила бесконечно много). Здесь, загнанная в угол, она призналась в том, где была. До этого, словно партизан, отрицала всё, что связано с наркотиками, глядя на него наивно-стеклянными глазами. Он внутренне и внешне кипел от ярости, но… Марина прошла отличную школу общения с ментами и даже учила его (это было чуть позже): «Никогда не признавайся, не говори слова «да!»». При этом, по отзывам других девушек, она слыла человеком, который никогда не врет.

Пришлось признаться и ему, что он, как последний дурак, обманывал ее – с местом жительства, с возрастом (ему 45!). Да, хотелось казаться моложе, разница в 19 лет его смущала. Адрес приврал из соображений безопасности, ведь Марина относилась к группе риска и могла выкинуть что угодно.

Тяга

Их отношения напоминали хождение по минному полю. Он, обуреваемый желанием спасти, требовал невозможного: немедленно бросить работу, забыть о наркотиках, сменить номер телефона, переехать (квартиру он оплачивал, видя в этом первый шаг к ее исцелению), устроиться на «нормальную» работу. Ночами, словно одержимый, штудировал интернет в поисках чудодейственных способов избавления от зависимости. Однажды застал её на «том самом месте» – мир в его глазах померк. Ярость вскипела, и он, потеряв контроль, обрушил на неё поток обвинений: нежелание выкарабкаться из трясины, ложь, предательство… В ответ лишь усталое: «Автобус жду». Он не сдержался, пощечина обожгла её щеку, а в ответ – ледяное: «Урод, чтоб я тебя больше не видела! Пошёл на х…!» Мат, сорвавшийся с её губ, резанул его, словно бритва. Она сыпала им, как пеплом, а он не переносил сквернословия в женских устах.

Это был первый гром среди ясного неба. Возможно, он перегнул палку, но червь сомнения закрался в его душу, доверие надломилось. На сердце скребли кошки: казалось, все его старания – прах, она по-прежнему жила прошлым.

Тяга преследовала её, как тень. В Кронштадте, куда они сбежали от городской суеты, гуляли до изнеможения, грелись в лучах ласкового солнца в уютном кафе. И вдруг – звонок от Яны. Марину будто подменили: она занервничала, заторопилась обратно в город. Он похолодел, замкнулся в себе, но повиновался её порыву. Причина была ясна без слов – Яна предложила дозу, и Марина не смогла устоять. Он довёз её до дома, но не поднялся в квартиру, оставив её наедине со своим выбором.

Была ещё поездка в парк (тогда она ещё жила с Яной). Он заехал за ней, они уединились на кухне, и через двадцать минут она была «готова». Через два часа, в парке, эта «готовность» чуть не стоила ей падения с велосипеда.

Но были и проблески надежды. Она с восторгом приняла приглашение покататься на коньках. В будний день на катке в «Спартаке» было немноголюдно. Они от души накатались, он даже почувствовал приятную усталость. Марина попросила его повозить её по льду, держа за руку. Разогнавшись, она непроизвольно выкрикнула ругательство на весь каток. Потом они долго отдыхали, она смеялась, щёки пылали румянцем. Как же права поговорка: для счастья нужно так немного, нужно лишь успеть ухватить этот миг.

И снова – бездна отчаяния. Проезжая по району, он увидел её: Марина брела, пошатываясь, почти посередине проезжей части, взгляд отсутствующий, словно она ослепла. Она едва узнала его. Он резко затормозил, затащил её в машину, на руках донёс до квартиры.

Все эти эпизоды отравляли его душу. Он привязался к ней, видел в ней уже не падшую женщину, а близкого человека. Ему было хорошо с ней, а моменты её радости – самыми светлыми в жизни. Она тоже нуждалась в нём, и не только из-за денег. В их SMS-переписке проскользнуло заветное «люблю». Наконец-то она избавилась от старой сим-карты, он подарил ей новый телефон. Валентина, в доверительном разговоре, призналась, что Марина называет его «мой Серёжа» и просит помочь сестре.