От любви до любовницы. Нет пути обратно

Я едва не завыла в голос. Весь такой из себя правильный и поступает он исключительно по совести, а на самом клейма негде ставить.

Вот где была его совесть все эти три месяца? Где она была, когда он спал с нами обеими?

После такого я точно не скажу ему о беременности… Ни за что. К чему мне все эти унижения, когда он уже давненько списал меня со счетов?

Всё. Хватит с меня.

Не желала больше слышать подобную нравственно-этическую чепуху… Это было выше моих сил.

– Проваливай, я сказала! Иди к своей беременной любовнице, а обо мне можешь забыть. Будем считать это моим благословением, – процедила хладнокровно. Несмотря на нестерпимую боль и разрастающуюся в груди дыру, которая вряд ли когда-нибудь затянется.

Внезапно мимолетную тишину разрезал пронзительный звон бьющегося стекла, от которого я вздрогнула всем телом и подпрыгнула с места.

– Папа… Пап, как ты мог…. Боже, я поверить не могу… – произнесла дочка скрипучим голосом, мотая головой из стороны в сторону.

Мира стояла уже прямо перед нами.

Под ногами ее валялись осколки хрустальной вазы и откуда-то взявшийся букет алых роз. А по щекам ее текли слезы ручьем.

Она всё поняла…

Только не это…

Что же мы наделали?!

Подскочила с кресла, а ноги мои не слушались будто бы. Я пребывала в каком-то полном оцепенении. Настолько сильно меня потрясло то, что она всё слышала…

– Мира, дочка… Твоя мама просто не так выразилась, – сказал Сергей, перекладывая всю ответственность на меня, и подорвался к ней, а дочь отшатнулась от него, как от дикого племени.

– Не подходи ко мне! – с презрением взирая на него из-под мокрых ресниц, она попятилась назад, пока не врезалась спиной в стену. – И понимать я ничего не собираюсь! Всё и так предельно ясно!

– Послушай… – Сергей пытался вклиниться в ее гневную тираду, но тщетно.

– Нет, это ты меня послушай! Я ненавижу тебя! Ненавижу! И на мою свадьбу можешь даже не приходить! Для тебя вход закрыт, ясно тебе?! – дочка утерла слезы и развернула голову в сторону. – Рома, пойдем отсюда! Спасибо за цветы, но никакого праздника сегодня уже точно не будет!

Мира побежала в сторону холла, хлопнула дверью.

Я хотела было броситься за ней, догнать ее и попытаться ей всё объяснить, но понимала, что она не захочет меня слушать. Ей нужно время, чтобы переварить всё. Смириться с расколом в нашей семье. Это как вскрыть гнойный нарыв – сначала больно и неприятно, но потом будет легче и всё заживет.

Мире будет легче.

А пока я могла только горько сожалеть о том, с чем ей пришлось столкнуться, но ничего исправить была уже не в силах.

От осознания масштаба катастрофы я просто свалилась в кресло и обняла свою голову руками.

Как раз в этот момент из-за угла выглянул ее парень. Осторожно, дабы не наступить на осколки.

– Здравствуйте, Ольга Станиславовна, – поздоровался он со мной, по привычке, официально, а когда посмотрел на Сергея, желваки заиграли на его лице. – Не такого свадебного подарка Мира ждала от вас, Сергей Николаич. Это же убьет ее, – бросил Роман в обвинительной форме, а затем скрылся прочь вслед за дочерью.

Рома учится в университете, где мы с Сергеем работаем. На том же факультете, что и Мирослава, только на два курса старше, вместе с дочкой Лены. В их группах я преподаю английский и испанский языки. И от встреч друг с другом нам никак нельзя будет застраховаться. Рано или поздно мы всё равно пересечемся.

Сергей развернулся на пятках. Пронзив меня испепеляющим взглядом, он наставил указательный палец в мою сторону.

– Это всё ты! Ты в этом виновата! Из-за тебя теперь Мира возненавидит меня! И Ромку ты настроила против меня! – летели в меня обвинения, словно стрелы, пронзающие насквозь.

А я настолько была обессилена и морально истощена, что даже спорить с ним была не в состоянии. Пусть думает, как хочет.

– Просто уйди уже… Оставь меня в покое, прошу… – прохрипела я уставши.

И он молча собрал свои трусы с носками, сложил их в сумку, а после ушел.

А я смотрела на осколки разбившейся вазы, которые чем-то напоминали мне мое разбитое сердце…

Тогда я в полной мере осознала, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. Она будет похожа на эту чертову вазу… На осколки, которые я так или иначе попытаюсь склеить, но от этого она не перестанет быть разбитой…

Черт знает, как дальше жизнь сложится, но в одном я была уверена точно – Сергей еще не раз пожалеет о своем выборе.

Глава 5

Две недели спустя

– Серёж, пойдешь на работу, не забудь забрать с собой мусор, – сказала я, доставая из-под мойки мусорный пакет.

Перевязала его, замерла из-за возникшего конфуза и рассмеялась с себя.

Мда уж…

От привычек нужно как-то избавляться. Нездоровая это фигня.

Все-таки двадцать лет мы с ним были рука об руку, делили быт, и некоторые привычки вроде утреннего ритуала выноса мусора или приготовления ужина на троих настолько въелись в мое сознание, что теперь приходится всякий раз одергивать себя, чтобы приучить себя же к иному образу жизни. Ведь с недавних пор всё, включая вынос мусора, замены перегоревшей лампочки и прочих мелких неисправностей в доме, лежит на моих хрупких плечах.

Сергей ушел и не обещал вернуться.

Нет, на следующий день после он, конечно, еще возвращался, когда меня не было дома. Как поняла, он забрал документы, зимние вещи и так по мелочи еще. А еще вернул ключи от квартиры Мирославы.

Это меня больше всего волновало.

А с тех пор мы с ним не сталкивались. В те редкие дни, когда пары английского и испанского пересекались у групп, и мне нужно было выходить на подработку, он, к счастью, торчал в своем кабинете и не высовывался.

Но нужно что-то решать с работой. Скоро живот станет заметен. А мне не хочется, чтобы Сергей узнал о моей беременности от третьих лиц. А еще лучше, если он о ней вообще не узнает в ближайшие месяцы, дабы избежать проблем с расторжением нашего брака.

И именно по причине увеличения обхвата моей талии сегодня мы с дочкой договорились пройтись по магазинам и присмотреть себе что-нибудь из одежды – ей к свадьбе, а мне для торжества и работы.

Выйдя из квартиры с мусорным мешком, я нажала на кнопку лифта и услышала, как открывается соседская дверь.

Лифт еще не успел прийти на этаж, а на площадку уже выходил сосед, Ваня Решетников. В домашней майке и штанах с вытянутыми коленками.

– Привет, Оль, – поздоровался он и нахмурился, обращая внимание на мусор, который я держала в вытянутой руке, потому что запах от него исходил мерзкий.

И, очевидно, его смутил далеко не запах, а то, что мусор выношу я, а не Сергей.

– Здравствуй, Вань, – кивнула ему.

– Слушай, а куда Серёга подевался? Обычно машина его под окнами стоит, а тут всё нет и нет. Уехал куда-то или вы новую купили, а мне не похвастались?

Черт. Заметил все-таки…

Ваня с Сережей общаются с тех пор, как мы переехали в этот жилой комплекс.

Не сказать, что они друзья закадычные, (по мнению Сергея, Иван слишком простой и прямолинейный) но на некоторые семейные праздники мы Ивана приглашали. Он был у нас в гостях в прошлый Новый год. Со своим девятилетним сыном, Тимошей. А также мы вместе отмечали Первомай на его даче. Много народу помню, тогда собралось. Там и Рома был, и моя подруга Лена со своей дочерью, и соседи по даче. В общем, весело было. Душевно так. С костром под звездным небом и песнями под гитару.

– А Сергей переехал, – ответила я честно. – Возможно, даже машину новую купил, я точно не знаю.

Ваня задумчиво почесал затылок, а на его небритом лице отразилось неприкрытое изумление.

– О как… Вы что, разбежались?

– Можно и так сказать.

– А что так? Вот же недавно совсем всё нормально у вас было. Накосячил он где-то?

– Вань, а ты созвонись с ним, и сам у него спроси. На этот счет он располагает куда большей информацией, чем я, – ответила незаслуженно резко.

Просто поднадоела мне уже эта тема. Да и сердечные раны еще слишком свежие. Тяжело мне. Неприятно говорить об этом, а другим будто не понять.

Им куда интереснее порыться в грязном белье и надавать кучу непрошенных советов. Всем. Маме, которая каждый день звонит и спрашивает, не узнала ли я, кто любовница Сергея. Моей подруге Лене, которая советует переключиться на других мужчин и забыть Сергея, как страшный сон. Теперь вот соседи проявляют интерес к нашим взаимоотношениям. Даже свекровь и та лезет ко мне с расспросами в душу. Всё надеется, что я перетерплю, а потом смогу простить ее единственного сыночка, который «запутался в себе», видите ли.

– Извини, Оль. Я не хотел тебя задеть. Сам понимаю, каково это, когда посторонние люди пытаются залезть под кожу, – в неловкости произнес Иван, намекая на свой неудачный брак.

Однажды он застукал жену со своим лучшим другом в одной постели. Лишился сразу обоих. Развелся с женой, а та загуляла. И теперь он воспитывает сына в одиночку. Так что, в какой-то степени, он смог бы меня понять. И, судя по всему, он как раз понимает меня как никто другой.

Но… своими проблемами я делиться не привыкла. Не говоря уже о том, чтобы плакаться кому-то.

– Нет, всё в порядке, – улыбнулась ему. – Ты меня не задел, просто… просто, – вздохнула я тяжело, и ровно в этот момент лифт пришел на этаж. – Ладно, я пойду. Еще увидимся.

– Оль, подожди, – остановил он меня, взяв за руку, но сразу же отпустил, – ты это… Если вдруг нужно по дому что-то сделать, кран там подтянуть, дверцу подкрутить, мусор выбросить, на крайний случай – ты звони. В общем, по всем бытовым вопросам можешь смело обращаться ко мне. Я с радостью тебе помогу.

– Спасибо, Вань. Ты очень добр, – сказала искренне, зашла в лифт, и дверцы сомкнулись.

Я вышла из подъезда, а примерно через полтора часа мы с Мирославой уже облазили весь торговый центр вдоль и поперек. Набрали платьев и аксессуаров к свадебному торжеству. Мира купила себе костюм для учебы, а я по ее совету взяла на зиму модное нынче пальто-оверсайз из меха чебурашки, казаки и парочку объемных свитеров.

Стиль, конечно, не совсем мой, но перемены – к лучшему. И мне очень нравилось проводить время с дочерью. С ней я хоть как-то могла разгрузить свои мысли и забыться на время.

– Ну, Сусанин, куда дальше? – обратилась я к дочери, которая сегодня была моим личным проводником по миру моды и стиля.

– Да мы все магазины уже обошли. Давай в кафешке посидим, что ли? – предложила она, указав рукой на островок, расположенный между эскалатором и цветным фонтаном.

При виде мягких диванов мое сердце затрепетало и уставшие ноги сами понесли меня в сторону симпатичного кафе.

– Ты читаешь мои мысли, Мирунь. От горячего чая с какой-нибудь супер вредной вкусняшкой я бы не отказалась.

Мы расположились за столиком, официант принес наш заказ. За вкусным ланчем мы с Мирой вели легкий и непринужденный разговор. Об ее успехах в учебке; о волнительных моментах при подготовке к свадьбе; о судьбе рыбок, плавающих в цветном фонтане. В общем, разговаривали обо всем и ни о чем сразу, пока в какой-то момент Мира не сменила тему.

– Мам, мы же с тобой подруги? – спросила она, на что я кивнула. – А у подруг не должно быть секретов друг от друга, правильно?

– Всё так, – почему-то я напрягалась.

– Вот и я не хочу, чтобы у нас были друг от друга секреты.

– Ты не забывай, я же не только твоя подруга, но еще и любящая и понимающая мать. Так что можешь делиться со мной любыми своими секретами. Что бы там ни было, я всё пойму, – создала для нее правильный настрой, чтобы она не нервничала. А нервничала она сейчас сильно, словно провинилась в чем-то.

Мира обхватила чашку с чаем, согревая свои руки, которые до этого прятала в вытянутых рукавах водолазки.

– Не знаю, с чего бы начать, – говорила она сбивчиво. – Ты же не сильно обидишься на меня, если я скажу, что вчера общалась с папой? Мы вроде как помирились.

Ах, вот оно что…

Глава 6

Ни один мускул не дрогнул на моем лице при упоминании Сергея. А это уже повод для гордости.

– Нет, что ты, дочка. Ты можешь общаться со своим отцом, когда тебе будет угодно. Я не вправе обижаться на тебя.

И Мира выдохнула.

– Фух, просто я переживала за твою реакцию, мало ли. Расстраивать тебя в таком интересном положении мне совсем не хочется.

– Не переживай, – коснулась я ее ладони и мягко сжала, – ты меня ни капли не расстроила. Наоборот, я очень рада, что ты успокоилась и больше не держишь зла на своего отца.

Отчасти я была виновата в том, что Мирослава убежала в тот день из дома с истерикой. Я не фильтровала свои выражения. И Сергей выбрал не тот подход. Не то время. Не то место.

Было бы куда лучше, если мы не были так резки и подготовили нашу дочь к разводу. Это бы нанесло куда меньший урон ее психике.

Но случилось так, как случилось.

Мира была зла на отца. Она даже слышать о нем ничего не желала. Удалила все фотографии с ним. Заблокировала его номер. И заочно возненавидела его любовницу и пока еще нерожденного ребенка.

Как мать я переживала, что ее обида на отца может сильно затянуться, врасти в нее глубоко корнями, и тогда она навсегда вычеркнет его из своей жизни.

Но я рада, что этого не произошло.

– И о чем же вы общались? – спросила я.

– Да так, – пожала Мира плечами. – Мы встретились на университетской парковке. Он предложил подвезти меня до Ромы, ну и я согласилась, – сказала она безрадостно, а потом дополнила: – Папа спрашивал о тебе. Мы всю дорогу говорили о тебе.

Я ощутила болезненный импульс в области солнечного сплетения. Даже дыхание перехватило, но вида я не подала.

– Небось косточки мне перемывали? – усмехнулась я сконфуженно.

А Мира навалилась грудью на край стола и умоляюще воззрилась на меня.

– Мне кажется, это еще не конец. Мам, ну правда. Ничего у вас не конечно еще. Если вы оба постараетесь, то можно всё исправить. Можно жить как прежде.

Такой неожиданный спич дочки вызвал у меня головную боль и сердцебиение. И есть мне резко расхотелось.

– А под «жить как прежде» ты что-то конкретное имеешь в виду? – спросила я с невозмутимым видом, отодвигая от себя тарелку с пирожным.

– Да, мама. Я имею в виду, что вы с папой можете сохранить семью, если приложите для этого усилия. Я всё понимаю, в ваших отношениях возникли трудности, но у кого их не бывает, скажи?

«Спокойствие. Только спокойствие», – мысленно говорила себе.

В напряжении я настолько сильно сжала десертную ложку, что казалось, она погнется в моих руках. А значит, спокойствие мое нарушилось.

И виной тому моя дочь, которая почему-то решила, что плевок в душу и рога на макушке в качестве декоративного украшения – еще не повод для развода.

– Мира, мне бы не хотелось обсуждать с тобой эту тему, но раз ты сама ее начала, то я скажу. Ты путаешь трудности в отношениях с изменами, которые длились на протяжении долгого времени и привели к беременности. Это далеко не одно и то же. Не простая интрижка, а осознанный выбор человека. После такого крайне сложно сохранить семью. Я бы даже сказала, что это невозможно, – с трудом, но я всё же фильтровала свои выражения, лишь бы не быть резкой и снова не обидеть дочь.

Хотя, по правде говоря, меня так и подмывало сказать об ее отце и его беременной любовнице всё, что я о них думаю…

А думала я исключительно матом. Забористым таким. Отборным. Как заправский дальнобойщик.

– Невозможно спать на потолке, а всё остальное очень даже возможно, – Мира упрямо соревновалась со мной в технике убеждений, вот только ее техника прихрамывала на обе ноги. – Я прочитала кучу статей, где говорится о том, что процент измен в браке гораздо больше процента разводов. Соответственно, большинство пар находят в себе силы, чтобы простить изменщика и жить дальше вместе, не возвращаясь к прошлому. У них получается сохранить семью. И у вас с папой получится. Только прости его за всё. Пожалуйста. Я так хочу, чтобы вы были вместе. Вы же созданы друг для друга и столько всего вместе пережили… Глупо рушить всё это, не попробовав даже поговорить друг с другом нормально.

Мирослава расплакалась, а мне больно было видеть ее слезы, которые упругими струйками скатывались по ее щекам и крупными каплями падали на недоеденный «медовик».

Но всё, что она предлагала, было за гранью реальности. До такого мог бы додуматься только ребенок, который не желал, чтобы ее родители расходились.

И всё же Мирослава давно уже не маленькая девочка, которая не может отделить белое от черного, плохое от хорошего, аморальное от этичного. У нее скоро своя семья появится. И она должна понимать меня как женщину, как будущую мать.

– Мира, доченька, твоя взрослая жизнь только-только начинается, и ты пока еще многого не смыслишь. Но если ты ждешь от меня ответа, ты получишь его, если поставишь себя на мое место. Как бы ты поступила, будь на месте отца твой Рома? Ты бы смогла его простить? Смогла бы забыть о его похождениях? Смогла бы смириться с тем, что абсолютно чужой для тебя ребенок будет называть его папой?

Мирослава задумалась на некоторое время. Хлюпнула носом и зябко передернула плечами.

– Звучит, конечно, капец как ужасно, но я бы попыталась. Если чувства всё еще живы, я бы точно не опустила руки. Особенно в наше время, когда работа с психологами может творить чудеса. Вам тоже нужно обратиться к семейному психологу. Он обязательно поможет.

– Я не вижу в этом смысла, – холодно отрезала я.

– А я вот вижу! – выпалила она упрямо. – Просто со стороны реально виднее. Я вижу, что вы оба любите друг друга и страдаете из-за случившегося! А папа с этой девкой только потому, что она первая сообщила ему о своей беременности! Она вынудила его так поступить с тобой! Нет там никакой любви! Папа просто не мог полюбить такую! Это самообман, банальный выброс эндорфинов, который со временем сойдет на нет и больше ничего не останется!

Возможно…

Ничего… кроме ребенка.

В некоторых случаях ребенок – это награда. Чудо, о котором можно только мечтать.

А в других случаях ребенок – это преграда. Непреодолимая настолько, что так или иначе она будет напоминать о предательстве. Всю оставшуюся жизнь.

– К чему ты клонишь, я не понимаю?

– Тебе нужно рассказать папе, что ты ждешь ребенка! Просто признайся ему, и ты сама убедишься, что я права. Он выберет тебя и вашего общего малыша, и за всё раскается. А ее он заставит сделать аборт, у нее не будет другого выхода.

Исключено. На такой шаг я не пошла бы даже если бы была бесхребетным и не уважающим себя существом. Но покуда во мне присутствуют гордость, чувство собственного достоинства, а также элементарное сочувствие к нерожденному ребенку и чувствам будущей матери, я даже думать об этом не хочу.

– Постой, а ты разве знакома с его любовницей? – спросила я, заостряя внимание на дочкиной фразе: «Папа просто не мог полюбить такую».

Какую это такую, интересно?

Глава 7

– К счастью, не знакома. Иначе я бы ее уже через мясорубку пропустила, – сказала моя кровожадная дочь, и это покоробило меня, как мать, которая прививала своему ребёнку только самые лучшие качества. Однако нисколько не удивило, как женщину, которую предали. – Но я на все сто уверена, что она студентка нашего вуза.

А вот это уже удивило меня, как… как… «Да капец как!» – как выразилась бы моя дочь.

– И как ты поняла это?

– Я видела в папиной машине ее конспекты и даже заглянула в них, когда он выходил заправиться. Судя по лекциям, она учится на третьем курсе иняза. Эти же темы сейчас проходит Рома. И последнюю как раз вела ты, – пояснила Мира то, чего я меньше всего хотела бы услышать.

Боже мой… Куда я влипла, черт возьми.

Ощущение, словно ледяной волной сбило с ног. И удар был таким мощным, что меня даже на время оглушило. Я потерялась в пространстве и времени.

Выходит, любовница Сергея учится либо в Роминой группе, либо в параллельной.

А там все девушки как на подбор. Молодые, красивые, фигуристые и амбициозные. Хваткие до безобразия.

Всего могла ожидать, но только не то, что Сергей променял на совсем еще зеленую студентку. На не до конца сформировавшуюся личность.

К тому же которая еще и учится там, где он работает. Где преподаю я.

Какой кошмар!

Они же крутили роман буквально у меня под носом!

Все эти три месяца!

– Даже так… – выдохнула ошарашенно.

Я ощущала такое поганое чувство, будто муж намеренно решил унизить меня перед всеми, выбрав себе в любовницы такую девушку.

Ему же было совершенно плевать на мои чувства.

А если их роман вскроется? Рано или поздно это произойдет. И что тогда?

В таком случаем все студенты поголовно начнут показывать на меня пальцем, а потом и на Миру. А педагогический совет станет шушукаться у меня за спиной.

И всё это разрастется в такой снежный ком, что моя психика просто подорвется.

– Прикинь, мам! Вы с ней знакомы! Причем давно! Осталось только выяснить, кто она, а потом устранить! Я даже готова помочь тебе с этим!

Слова Мирославы выдернули меня из навязчивых мыслей и заставили немного взбодриться. Как отрезвляющая пощечина.

– Прекрати, Мира. Это уже лишнее, – проговорила я строго, а она словно не услышала меня.

– Мы с Ромой вычислим, какая из студенток беременна на курсе, а когда я выйду на нее, предложу ей деньги. Я отдам ей всё, что папа дал мне на свадьбу, и пообещаю красный диплом. Ради тебя, мамуль. Чтобы она отстала от папы. А она согласится и сделает аборт. По-любому она с папой только из-за денег и перспектив в учебе.

– Стоп, Мира! Нет! – намеренно повысила я голос и для пущего эффекта стукнула ладонью о столешницу. – Даже не смей вмешиваться! Тем более не вздумай втягивать в это дело Рому!

– Это еще почему? – сложила она руки на груди и придирчиво уставилась меня меня. – Он поможет. Он же учится на одном потоке с этой девкой!

Мое мнение крайне не устраивало ее, и это читалось в ее решительном взгляде. Для нее не существовала таких проблем, с которым она бы не справилась.

И будь это другая ситуация, я бы даже похвалила ее за такое рвение.

А сейчас оно только пугало меня.

Моя дочь не стала бы вести подковерные игры…

– Ты явно недооцениваешь ситуацию. Во-первых, то, что ты предлагаешь, – это самое настоящее издевательство. Я не так тебя воспитывала, – мягко пыталась облагоразумить свою дочь.

– Знаешь, когда речь заходит о счастье матери, тут уже не до воспитания.

– Во-вторых, если об этом узнает твой отец, а он узнает, он примет существенные меры, и тебе они ой как не понравятся, – тут я уже перешла к тактике запугивания, а Мире хоть бы хны, она даже бровью не повела и ничуть не усомнилась в своей правоте.

А, по идее, должна.

В пылу Сергей очень непредсказуем.

Он может как погнать ее из университета, так и лишить всякой финансовой поддержки.

Он хоть и любит Миру, но не потерпит ее проделки.

– Переживу как-нибудь, – ответила легкомысленно Мирослава.

– В-третьих, что если ты ошибаешься, и девочка действительно бескорыстно влюблена в твоего отца?

Мирослава фыркнула и глаза закатила в протесте.

– Матерям-одиночкам платят пособия. Так что эта девочка не пропадет и останется только в плюсе. Это лучше, чем ничего. Всё равно папа рано или поздно ее бросит. Она ему надоест и он захочет вернуться к тебе.

– Ну а в-четвертых, мне всё это не нужно. Правда, Мир, я благодарна тебе за всё, но ты напрасно распыляешься. Я со всем уже смирилась. Не прощу твоего отца. Я уже подала на развод и планирую воспитывать малыша в одиночку, – высказала я свою твердую точку зрения, которую ни за что не изменю.

– Ну а на что ты собралась его воспитывать? Это раньше ты содержала всю нашу семью, а сейчас ты внештатный препод и зарабатываешь копейки! – указала Мира на брешь в моем плане, но не быть мне собой, если я не закрою эту брешь.

– Я что-нибудь придумаю. И потом, ты сама сказала, что матерям-одиночкам платят пособие. Выкрутимся.

Мира разочарованно вздохнула, нахмурила свои шикарные брови. Ее карие глаза затопило отчаяние.

У нее больше не оставалось аргументов, а потому она была вынуждена отступить.

– Ладно, я сдаюсь, – выставила она руки, после чего сложила ладони в молитвенном жесте, – но, мам, пожалуйста, подумай о том, что я тебе предложила. В первую очередь о решении рассказать папе о своей беременности, а уже потом о совместном посещении семейного психотерапевта. Это реально выход.

О беременности Сергею я так и так сообщу. Когда придет время.

А вот всё остальное, включая поход к психологу – себе я этого даже представить не могу.

– Обещаю тебе подумать, но не обещаю, что мое решение тебя устроит. И давай уже наконец закроем эту тему.