
Полная версия
Слишком хорошо, чтобы быть правдой

Неичето
Слишком хорошо, чтобы быть правдой
Посвящается тебе, любовь моя
And I'll love you 'til the grass around my gravestone is deceased
Fountains D. C. – I Love You
Я прожил слишком много лет на свете, чтобы не усвоить всех правил. Я знал, к примеру, что нельзя встретить девушку, влюбиться в неё без памяти и обрести с ней счастье. Ведь в жизни так просто не бывает.
Я был тридцатидвухлетним писателем-неудачником, точнее тем, кто без конца корчил из себя писателя и не мог смириться и принять очевидное: никто не будет читать мною написанное, никому это не нужно, никому это неинтересно, и это не изменится никогда.
Но у меня были деньги, было своё жильё, я не умирал ни от голода, ни от холода, так что мог и дальше тешить себя иллюзиями и время от времени бесцельно слоняться по городу.
Я продолжал это делать (то есть бесцельно слоняться по городу), потому что никак не мог понять, нравится мне это или нет. Когда я выходил наружу, когда выбирался из своего убежища, я не мог отделаться от ощущения, будто мир вокруг ненастоящий, а сам я в нём совершенно чужой.
«Не противоречит ли одно другому? – размышлял я с мрачным видом (а я предполагал, что вид у меня именно такой), пока шёл по проспекту Ленина (по той его стороне, где располагались чётные номера домов). – Можно ли чувствовать себя своим (то есть не чужим) в ненастоящем мире?».
Я увидел её случайно. Всё складывалось так, что я не должен был её увидеть. У меня было плохое настроение с самого утра из-за того, что я проиграл шахматную партию, совершив грубый зевок (я злился на себя за то, что допустил столь нелепую ошибку, злился так сильно, словно от этого зависела вся моя жизнь, хотя, я осознавал предельно ясно, что это было не так); я был (как всегда) погружён в свои размышления, я был упоён ходом своих мыслей и тем, что они уводят меня всё дальше от мира, в котором я пребывал, частью которого являлся, но в котором при этом был бесконечно чужим. Я уже толком и не чувствовал даже, как ступают мои ноги по плитке, которой был выложен проспект имени вождя революции; и ничто, казалось, не могло заставить меня вернуться обратно.
Но потом вдруг – вспышка. Сердце моё встрепенулось. Оно будто пробудилось от долгого сна и кричало мне: «Гляди! Здесь – именно здесь – происходит кое-что важное. Тебе нельзя это пропустить! Раскрой глаза!».
И я раскрыл глаза, я выбрался из потаённых глубин своей души, и я глядел.
Я увидел её сразу, взгляд выхватил её из толпы, идущей мне навстречу, которая тут же перестала существовать. Абсолютно всё перестало существовать. Я мог видеть только её. Она была необычайно прекрасна, непозволительно хороша, бесконечно очаровательна. Большие зелёные глаза, нежно-розовые полные губы, бледная кожа. Она была, как мечта.
«Я где-то прежде видел её», – пронеслось у меня в голове. И я ещё долго не мог избавиться от этого ощущения.
Она шла в сторону вокзала, а я, соответственно, в сторону площади. Наши взгляды встретились, наши судьбы тут же беспощадно переплелись. Всё было решено в тот самый момент. Затем подул холодный ветер, развевая её длинные каштановые волосы. И отчего-то именно (и только) тогда мне показалось, что она настоящая, а не плод моих фантазий (ведь всё будто бы указывало как раз на это). Я любовался ею ещё несколько мгновений, а затем она растворилась в толпе.
Я стоял посреди улицы и не мог заставить себя сдвинуться с места. Я глядел по сторонам и мир казался мне теперь совсем иным. Хоть и не произошло в нём вроде никаких видимых изменений. Небо оставалось по-прежнему голубым и не рухнуло всем нам на головы, трава и листья деревьев – по-прежнему зелёными, плитка под ногами – серой. И люди были прежними.
«Но только не я», – тут же подумалось мне. Тогда-то и пришло осознание, в чём тут дело. Да только вот сдвинуться с места я всё ещё не мог, поскольку мне никак не удавалось вспомнить, зачем я вообще шёл в сторону площади (наверное, как всегда, просто бесцельно бродил по городу; но зачем направлялся именно к площади?). Поэтому пришлось возвращаться домой.
Однако и дома нельзя было отделаться от мыслей о девушке, которую я мимолётно случайно встретил на улице, и дома всё казалось теперь совсем другим. Что такое «дом» отныне? Эти стены, возведённые кем-то (неведомо кем) давным-давно? Эти двери и окна, ведущие не туда, где мне хочется оказаться, в которых видно совсем не то, что мне хочется видеть?
Взгляд её дивных зелёных глаз мерещился всюду. Я не мог больше думать ни о чём другом, не мог сосредоточиться на работе. Ни одно слово не казалось мне правильным, подходящим, ни одно из них не было на своём месте, ни одно в полной мере не отражало того, что я на самом деле чувствовал, о чём на самом деле думал, что на самом деле пытался сказать. Мои руки нависали над клавиатурой, я не мог заставить себя пошевелиться. Я словно окаменел. И только неистовое биение сердца напоминало мне о том, что я ещё жив.
А что значило жить? Я больше не знал. Зачем я живу на свете? Об этом я думал, когда, накинув лёгкую куртку, шёл опять к тому месту, где произошла наша мимолётная встреча, где случайно пересеклись наши взгляды и сплелись наши судьбы.
Я стоял и ждал, высматривал среди прохожих её лицо. Я чувствовал себя глупо, но не мог иначе: мне нужно было увидеть эту девушку ещё хотя бы раз. Чтобы сказать ей все самые важные слова. Я жалел, что не сделал этого сразу. Нужно было. Наверняка. Да только что бы она на это ответила? Вдруг просто рассмеялась бы мне в лицо? Вдруг бы сморщилась от отвращения, фыркнула и сказала нечто вроде: «Отвали от меня, придурок!». Я слишком хорошо усвоил все правила.
«Это по-прежнему ещё может случиться», – услышал я мысль в своей голове, будто её нашептал мне сам ветер.
«Я знаю, – отвечал я ветру. – Да только я уже ничего не могу с собой поделать. Пусть это случится, пусть мне будет плохо. Зато я больше не стану мучиться мыслями о том, что случилось бы, решись я с ней заговорить, что у меня был шанс, что всё могло бы быть иначе.
«Буду мучиться чем-нибудь другим, не так ли?», – прошептал вновь ветер.
«Точно-точно», – ответил я ему.
Я простоял там до самого вечера, но она так и не появилась.
«Ну, конечно же, нет! Конечно!» – говорил я себе, возвращаясь домой.
«Но попробовать стоило», – прошептал ветер.
«Попробовать стоило», – согласился я.
И на следующий день вновь пошёл туда, и так же простоял там до вечера, до наступления темноты, всматриваясь в лица прохожих, надеясь среди них увидеть её.
Но я понимал, конечно, горькую истину, я ясно её осознавал: в этом городе проживает около ста тысяч человек и шанс встретить среди них одного единственного, конкретного, того самого (особенно, если ищешь его), не так уж и велик.
«К тому же, она ведь шла в сторону вокзала, – вспомнил вдруг я. – Вполне ведь возможно, что эта девушка была в городе лишь проездом. Или гостила здесь у кого-нибудь. А потом уехала. Навсегда. И больше никогда не вернётся».
И всё же я продолжал её ждать.
«А вдруг появится?» – думал я. Все факты говорили об обратном, надежды не оставалось, но я продолжал ждать. Это стало смыслом моей жизни.
«До чего же пустая, видимо, жизнь!..», – прошептал ветер, хотя, его тут быть не должно, да и не может быть вроде. Странно.
Не мешай мне, ветер, рассказывать мою историю.
Однако, ты, пожалуй, прав. Жизнь, видимо, действительно пустая. Но я ведь как раз и пытался её заполнить. Слишком ничтожный способ, скажешь ты? А что поделать! Мои чувства подсказывали мне: это именно то, чего я всегда ждал, искал, хотел. Как я мог знать это? Никак! Я же говорю, мне подсказывали чувства! Глупость? Может быть, я не отрицаю, только вот мы ходим кругами уже. В чём суть?
Я возвращался туда каждый день в течение недели. Я продолжал её ждать, продолжал высматривать в толпе прохожих. Каких только лиц я не видел! Безобразных и прекрасных, мрачных и лучезарных, озлобленных и счастливых, глубоко печальных и озадаченных, усталых, пустых, ничего не выражающих, с большими носами и маленькими, с густыми бровями и не очень, с глазами, полными тоски и одиночества. Я видел, кажется, все возможные лица. Но только не то самое, которое так желал увидеть! Бледное, прелестное, милое личико зеленоглазой девушки.
На восьмой день раздался телефонный звонок. Звонил Фанис – мой старый друг, мой единственный друг; ещё со времён начальной школы. Он будто бы всегда был в моей жизни. Мы даже не могли уже вспомнить, с чего началась наша дружба. Но это было и неважно. Главное, что мы по-прежнему оставались близки спустя столько лет.
Правда, с тех пор как я повстречал ту девушку, я стал сам не свой. Я забыл о нашей с ним давно запланированной встрече. Что-что, а теперь нельзя было просто взять и спонтанно встретиться в любой день, когда только захочется. Нужно было непременно запланировать всё заранее. Фанис, в отличие от меня, был теперь человеком серьёзным, важным! Жена, ребёнок (сын пяти лет по имени Ильгиз), ипотека, свой бизнес (небольшая сеть барбершопов по городу). В общем, полный набор. Свободного времени у него ни на что не оставалось. Раз в полгода-год (да и то не всегда) ему удавалось выкроить примерно два-три часа на разговор со мной за чашкой чая, на большее рассчитывать не приходилось.
Звонок его застал меня на пути к тому месту, где я встретил ту девушку. И лишь в тот самый момент, когда Фанис позвонил, я вспомнил о том, что мы планировали эту встречу давным-давно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.