Очарование мисс Элизы

Мотя Губина

Очарование мисс Элизы

Глава 1 Новый дом

Карета дёрнулась на очередном ухабе булыжной мостовой, и я чуть не выронила из рук платок, который уже изрядно промочила слезами. Лондон – шумный, дымный, густо населённый – впервые предстал передо мной в полной красе, но красоты его были пока чужды моему разбитому сердцу. Я боялась неизвестности.

– Ну вот, мы и приехали, моя дорогая, – мягко сказала миссис Торнтон, взяв меня за руку. – Посмотри-ка, какой милый домик!

Я подняла глаза на здание, видневшееся в каретном окне. Оно было меньше имения моего отца, конечно, но всё же имело свой особенный шарм: белоснежные стены, аккуратная калитка, крыльцо с горшками герани и… два этажа, словно обещавшие мне новую жизнь. Дом был небольшой, но он пах свежестью, лаком и чем-то ещё – надеждой, возможно…

– Он… он очень хорош, – прошептала я, хотя голос мой осёкся.

Мне хотелось верить, что мама бы одобрила такой выбор. Она всегда любила уютные места, где можно было бы завести кошку и поставить в уголке вазу с полевыми цветами.

Дверь распахнулась прежде, чем я успела толком собраться с силами. Капитан Хардфорд уже стоял на крыльце: высокий, немного суровый, но с тем выражением лица, которое, как я начала замечать, говорило не о холодности, а об учтивом внимании.

– Мисс Грей, – поклонился он, протягивая руку. – Добро пожаловать в ваш новый дом.

Я медленно вышла из кареты, и ветер едва не сорвал с меня шляпку. Эдмунд мигом её поймал, прежде чем она улетела в канаву.

– Благодарю вас, капитан, – поблагодарила я, стараясь говорить спокойно.

Он коротко кивнул и помог мне подняться на крыльцо.

– Здесь пока не так уютно, как должно быть, – сказал он, открывая дверь. – Но слуги трудились день и ночь, чтобы подготовить дом к вашему приезду.

Внутри пахло воском, свежими цветами и печным теплом. Я огляделась: холл, лестница, маленькая гостиная с креслами и камином, который, казалось, ждал, чтобы в него положили дрова и зажгли пламя.

– Это… это красиво, – сказала я, нервно потирая руки. – Совсем не то, что я ожидала.

– А что вы ожидали? – спросил он, снимая перчатки.

– Не знаю… Пыль, паутину, забвение. Дом, который будет… соответствовать моему положению.

Эдмунд задержал на мне взгляд, и в его глазах мелькнуло что-то тёплое.

– Этот дом ждал вас, – просто ответил он.

Я опустила глаза. Его слова тронули меня, но я не знала, как ответить. Слишком ещё много боли было во мне.

– Хотите осмотреть остальное?

– Да, пожалуйста.

Мы прошли через холл, и он показал мне комнаты: столовую, библиотеку, гостиную с фортепиано – моё любимое место сразу же стало там, где стоял инструмент. И, наконец, поднялись на второй этаж.

– Вот ваша комната, – сказал он, открывая дверь.

Солнце пробивалось сквозь занавески, освещая кровать с балдахином, туалетный столик и книжную полку в углу. На окне стоял букетик жасмина, и я невольно улыбнулась.

– Вы сами выбрали цветы? – спросила я, подходя к окну.

– Нет, это была идея миссис Торнтон. Хотя, если честно, я просил, чтобы в каждой комнате было что-то живое.

Я обернулась к нему, удивлённая.

– Почему?

– Потому что дом без жизни – всего лишь стены. А вам нужен был уют.

– Вы думали обо мне больше, чем я сама, – призналась я.

– Я дал обещание вашему отцу. И намерен его сдержать.

Его слова повисли между нами, и я снова почувствовала боль. Отец. Мама. Пожар, который унёс их так внезапно, не оставив мне даже дома…

– Простите, – сказала я, отводя взгляд. – Я устала. Можно мне немного времени?

– Конечно. Ужин подадут через час. Если что-то понадобится – я рядом. Мой дом – по соседству.

Я кивнула, и он ушёл, оставив меня одну.

Только когда дверь закрылась, я позволила себе упасть на кровать и заплакать. Но теперь я знала – в этом городе я хотя бы не одна. Кто-то есть рядом. Кто-то, кто не будет требовать от меня веселья или силы. И от этого было чуточку легче.

Позже, за ужином, мы сидели вдвоём с капитаном – миссис Торнтон предпочла поужинать в своей комнате после долгого пути.

– Завтра я отвезу вас к портнихе, – сообщил он, аккуратно разрезая мясо. – Вам нужны новые вещи. В Лондоне принято носить… нечто более формальное, особенно в вашем положении.

– То есть – более мрачное? – с лёгкой издёвкой спросила я. – Потому что у меня траур? Я знаю, что прошел уже год, но я пока… Не готова…

– Я имел в виду, что-то более соответствующее определённым канонам и столичной моде, – поправил он, чуть заметно кивая.

– Вы умеете быть добрым, капитан Хардфорд, – сказала я, вдруг решившись. – Но прячете это за серьёзностью. Почему?

Он поднял на меня взгляд, и впервые я заметила, как его лицо немного смягчилось.

– Возможно потому, что доброта – это не то, чего ждут от офицера.

– А чего ждут?

– Верность долгу. Безопасность тех, кого обещал защитить.

Я задумалась.

– А вы чувствуете, что обязаны мне?

– Нет, – ответил он тихо. – Я дал обещание вашему отцу, если с ним что-нибудь случится, позаботиться о вас. Но я хочу его исполнить не из чувства тяготящего долга, а из чувства искренней благодарности к маркизу Фердинанду Грей. А так же из желания хоть немного облегчить вашу новую жизнь. Вы достаточно прожили в деревне после всего, что случилось. Сейчас общество Лондона уже готово вас принять.

Его слова повисли в воздухе, и я не знала, что сказать в ответ. Только смотрела на него и впервые по-настоящему видела не только опекуна, но и человека.

Мужчину, который потерял друга и теперь берёг меня – дочь того самого друга.

Когда ужин закончился, я проводила его до двери.

– Благодарю вас за дом, капитан. За заботу. За… всё.

Он поклонился.

– Завтра начнётся новая глава, мисс Грей. Позвольте мне быть вашим проводником в этом городе.

– Хорошо, – улыбнулась я сквозь слёзы. – Только не позволяйте мне быть слишком глупой.

– Обещаю, что буду поправлять, когда это будет необходимо.

И он ушёл, оставив меня с мыслью, что, может быть, даже в этом незнакомом городе, среди незнакомых людей я смогу найти опору. И, возможно, когда-нибудь снова научусь смеяться.

Но этой ночью я снова плакала. Потому что боль ещё жила во мне. Однако впервые за долгие дни я плакала без ощущения пустоты в сердце.

Дорогие друзья, добро пожаловать в новую историю. Она будет чуть печальной, чуть трогательной, очень нежной, но самое главное, оставит приятное послевкусие от прочтения. Добро пожаловать!

Глава 2. Первые шаги в столице

Лондон встретил нас утром, когда солнце едва пробивалось сквозь серую дымку над крышами домов. Я стояла на крыльце своего нового дома – теперь уже не чужого, а почти родного, – и ждала, пока подъедет карета капитана Хардфорда.

Миссис Торнтон, как всегда, была в своём обычном состоянии – проверяла, правильно ли я застегнула перчатки, затем поправила мою шляпку и напомнила, что в общественном месте я должна быть сдержанной, особенно на новом месте.

– И ни в коем случае не задирайте носик кверху, как в детстве, – добавила она строго.

– Мэм, мне восемнадцать лет, а не восемь, – вздохнула я.

– Вот когда выйдете замуж, тогда будете делать всё, что пожелаете. А до тех пор – приличия прежде всего.

Капитан прибыл без опозданий, как и полагается офицеру. Он помог нам сесть в карету, и мы тронулись в путь. Внутри было прохладно, но я чувствовала себя немного радостнее – впервые за много недель. Мне предстояло увидеть Лондон. Настоящий Лондон. Не из окна кареты, а своими глазами.

– Сегодня мы посетим несколько магазинов, – сказал он так, будто готовился к этой поездке минимум неделю. – Вам понадобятся новые вещи. Мы начнём с портнихи, затем зайдём в обувную мастерскую и, если захотите, в лавки всяких женских мелочей, которые есть на улицах Лондона, – я составил их список, – он помахал в воздухе небольшим листком, явно вырванным из блокнота. – Если устанете – скажите сразу.

Я чуть не рассмеялась. Он говорил так, словно это был военный марш-бросок.

– Вы будете моим проводником? – спросила я.

– Да. Пока вы не освоитесь в городе.

– А вы часто бываете в модных салонах?

– Только если они находятся рядом с аптекой или оружейным магазином, – ответил он серьёзно, но в уголке его рта мелькнула лёгкая улыбка.

Салон мадам Лежен оказался самым ярким местом, которое я видела за последние дни. Красные бархатные занавески, зеркала в золотых рамах, запах духов и тканей. Сама мадам – миниатюрная француженка с живыми глазами и волосами, собранными в причудливый узел, – приветствовала нас с театральным поклоном.

– О, мадмуазель! Какая прелесть! – воскликнула она, увидев меня. – Какая свежесть! Какие щёчки! И какие формы!

Я моментально покраснела.

– Мадам Лежен, – холодно произнёс капитан, – мы здесь для дела, а не для комплиментов.

Она лишь хихикнула и принялась раскладывать передо мной образцы материи: парчи, шёлка, муслина всех цветов, которые только можно представить.

– Для такой девушки нужен светлый цвет, – заявила она. – Но сдержанность, да? Траур… да-да, я понимаю. Но, может, добавим цвета? Уже можно! Вы же собираетесь ходить на приёмы!

Я растерянно обернулась на мужчину, а он нахмурился.

– Леди требуется время, она полностью снимет траур, когда сочтёт нужным.

– Ох, офицер, вы так суровы! – хихикнула женщина, нисколько не смутившись.

Пока я примеряла первый наряд – простое платье из светло-серого шелка с белым кружевом, капитан стоял у окна, сложив руки за спиной. Иногда он бросал взгляд в мою сторону, но чаще просто наблюдал за улицей, не желая смотреть на ассортимент модного салона. Миссис Торнтон тяжело опустилась в мягкое кресло и задремала.

– Ну что, капитан? – спросила хозяйка ателье, выходя из небольшой комнаты, где я переодевалась. – Ваша протеже – красавица, правда?

Он коротко взглянул на меня, вышедшую в общий зал, и на миг мне показалось, что в его глазах мелькнуло одобрение. Но он быстро отвёл взгляд.

– Подходит, – коротко сказал он. – Продолжайте.

После нескольких примерок и множества восторженных возгласов мадам Лежен, мы вышли на улицу, нагруженные свёртками. Сначала я хотела возразить, но Эдмунд решительно отказался позволить слугам донести покупки до нашего экипажа.

– Это не тяжело, – сказал он, когда я заметила, как он сжал зубы, поднимая одну из сумок.

– Но ваша рука…

– Со мной всё в порядке, – оборвал мужчина, и я больше не стала настаивать.

Оставив свертки в карете, мы продолжили нашу прогулку.

Пока переходили улицу, капитан стал объяснять мне устройство города.

– Улицы расположены по принципу решётки, – говорил он. – Если запомните главные перекрёстки, сможете ориентироваться сами. Площадь Сент-Джеймс – справа от нас. Там находится один из древнейших джентльменских клубов. Вам туда не нужно, но около него часто встречаются люди, так как его расположение знают все горожане. Рядом: театры, рынок и кондитерская, где делают отличный имбирный торт. Запомните её на будущее – я думаю, она вам понравится.

– Вы действительно думаете, что я смогу ходить одна? – спросила я.

– Когда будете готовы, – ответил он. – Пока же – следуйте за мной, как за проводником через минное поле.

Я улыбнулась. Он нечасто шутил, но когда позволял себе это, получалось очень… по-человечески.

По пути в обувную мастерскую я снова обратила внимание на его руку. Она слегка дрожала, когда он придержал для меня дверь. Он старался этого не показывать, но я видела, как он сдерживает боль.

– Вы не обязаны это делать, – сказала ему тихо.

– Я дал обещание вашему отцу, – ответил он, – и не могу свою ответственность спихнуть на слугу, который в любой момент может ошибиться.

Я посмотрела на него, и в груди вдруг стало тепло. Он был строг, сдержан, даже суров порой, но внутри него жило что-то большее – чувство долга, смешанное с чем-то ещё. Не с любовью, нет – но заботой. Глубокой, искренней, почти отцовской.

В тот день мой банковский счёт наверняка стал намного меньше, но капитан уверил меня в том, что моё наследство так просто не потратить, и я предпочла ему поверить, хоть количество покупок впечатляло.

Когда мы вернулись домой, вечер уже опустился на город. Я устала, но впервые за долгое время чувствовала, что начинаю принадлежать этому миру. Что Лондон перестаёт быть чужим. Пока он казался страшным, но в то же время и интересным…

Глава 3 Уроки света

Солнечный луч пробивался сквозь полупрозрачные занавески, ложась на стол передо мной в виде узкой полосы света. Я сидела с чашкой чая на софе, рядом с миссис Торнтон, просматривая приглашения, которые начали поступать одно за другим: от балов и вечеринок до семейных собраний и музыкальных вечеров. Несмотря на мой продолжающийся траур, Лондон был готов принять меня, как дочь одного из своих знатных сынов.

– Это приглашение от леди Кармайкл, – произнесла миссис Торнтон, внимательно изучая карточку. – Семья старинная, репутация безупречная. Она часто собирает молодёжь у себя в доме. Думаю, это будет подходящее начало для вас.

Я кивнула, хотя сердце уже начинало биться быстрее. Бал. Музыка. Танцы. Все эти мысли не давали мне покоя с тех пор, как я впервые услышала о предстоящем выходе в свет. Конечно, я понимала, что должна быть осторожной – но разве юность не предназначена для маленьких приключений?

Стук в дверь прервал мои мечты. Не прошло и минуты, как горничная сообщила:

– Капитан Хардфорд к вам, мисс Грей.

Он вошёл без лишних слов, в строгом сюртуке и с идеально уложенной причёской, которая, однако же, была лишена стандартного лоска, который так любят молодые лорды. Его движения были такими же сдержанными, как и всегда, но я заметила, что он слегка задержал взгляд на моём платье – тёмно-синем, с белым воротничком, соответствующем всем правилам траура, но всё же немного более светлом, чем я носила раньше.

– Мисс Грей, – сказал он, сделав короткий поклон. – Полагаю, вы уже получили приглашения. Значит, пришло время поговорить о правилах поведения на балу.

Миссис Торнтон сразу же поднялась, чтобы освободить нам место у камина. Эдмунд сел напротив, положив руку на один из подлокотников, и начал без предисловий:

– Вы должны знать основные правила поведения на балу. В особенности – как держать себя с кавалерами.

Я почувствовала, как щёки слегка зарумянились. Я мечтала об этом моменте: первый бале в столице, свечи, музыка, вальс… О чём-то новом, живом, далёком от горя, которое ещё тихо жило во мне.

– Я понимаю, капитан, – проговорила сдержанно, стараясь казаться серьёзной. – Но, наверное, вы слишком много волнуетесь.

– Возможно, – ответил он. – Но ваш отец поручил мне заботу о вас, и я должен быть уверен, что вы не попадёте в неприятную ситуацию.

Миссис Торнтон одобрительно кивнула и начала аккуратно перебирать приглашения, словно проверяя их на соответствие этикету.

– Начнём с того, – продолжил капитан, – что вы не будете принимать приглашение на танец от первого встречного. Каждый кавалер должен быть вам представлен или одобрен мной либо миссис Торнтон.

– Это кажется излишне строгим, – заметила я, пытаясь сохранять спокойствие.

– Это необходимо, – возразил он. – Не все здесь так доброжелательны, как кажутся. И не все цели ухажёров соответствуют вашему положению и достоинству.

– Вы полагаете, кто-то может воспользоваться моим положением?

– Я знаю, что так бывает, – сказал он твёрдо. – И если вы доверяете моему опыту, то последуете этим указаниям без возражений.

Я хотела было оспорить его слова, но взглянула на суровое лицо – на него легла тень воспоминаний – и поняла, что это – не просто предостережение, а что-то более личное.

– А с вами можно танцевать? – спросила вдруг, сама не зная, почему задала этот вопрос.

Он замялся на долю секунды, прежде чем ответить.

– Если потребуется, – сказал он немного хрипло. – Но я нечасто берусь за такое удовольствие.

– Почему?

– Потому что я не гожусь в партнёры для танца, – коротко ответил мужчина, словно закрываясь от меня бронёй отчуждённости, и я сразу же пожалела о своём любопытстве.

Миссис Торнтон кашлянула, давая понять, что беседа становится чересчур фривольной.

Тем не менее, капитан не стал развивать тему. Вместо этого перешёл к другим указаниям: как вести себя за ужином, как принимать комплименты, объясняя, что нельзя это делать слишком холодно или слишком тепло; учил, как правильно отказывать в танце – с достоинством, но без холодности; как обращаться к старшим дамам и, даже, – как держать веер, если я решу им воспользоваться. Да, это всё я изучала на уроках этикета, которые много лет мне преподавали самые лучшие мастера, но Эдмунд рассказывал не сухие факты, а то, как мне вести себя именно в лондонском обществе и именно с кавалерами. Он говорил со знанием дела, и я не решилась ему напоминать, что многое из его наставления я и так знаю.

– И главное, – добавил он, – ни в коем случае не оставайтесь наедине с кавалером. Ни в саду, ни в библиотеке, ни даже в холле. Это недопустимо.

– Даже если он просто хочет показать картину? – спросила его недоуменно. Я ещё не была представлена в свете, но при этом в нашем доме всегда раньше были гости. И я могла общаться с любым из них без всяких ограничений.

– Особенно, если он хочет показать картину, – немного резко ответил он без тени улыбки.

– Благодарю за наставления, капитан, – сказала я, стараясь скрыть смущение. – Я сделаю всё, как вы говорите.

– Хорошо, – кивнул он, вставая. – Значит, мы готовы. Я заеду за вами вечером перед балом.

И, не дав мне времени спросить что-либо ещё, он поклонился и ушёл.

Когда дверь закрылась, миссис Торнтон произнесла:

– Он очень заботится о вас, моя дорогая. Хотя и говорит как офицер. Сухо и не очень любезно. Не удивительно, что капитан всё еще не женат – не всякая женщина выдержит такой суровый нрав.

– Да, – согласилась я, глядя в огонь. – Слишком заботится, чтобы позволить себе быть мягким.

Но внутри я чувствовала странное волнение. Первый бал. Первая встреча с обществом. И первый шаг в новую жизнь.

Глава 4. Первый бал

Я сидела в карете, держась за край сиденья так крепко, что пальцы побелели. Платье из светло-серого шёлка, заказанное у мадам Лежен, струилось вокруг меня мягкими складками, а белое кружево на рукавах щекотало запястья. Волосы были уложены с помощью миссис Торнтон так строго, что казалось – ещё чуть-чуть, и они вовсе не смогут шевельнуться. Я была похожа на настоящую столичную леди. Мой образ был всё ещё связан с трауром, но при этом он был красивым и по принятой здесь моде.

– Не волнуйтесь, моя дорогая, – сказала миссис Торнтон, взяв мою руку в свою. – Вы будете великолепны.

Капитан Хардфорд сидел напротив, спокойно смотря в окно экипажа. Как всегда, невозмутимый и спокойный, как корабль в океане. Он даже не посмотрел на меня, когда я поправляла перчатки пятый раз за минуту. Но я знала – он всё видел. И всё понимал.

Когда мы подъехали к дому леди Кармайкл, меня охватила тихая паника. Перед нами открывался вид на широкий вход, украшенный цветами. Его освещали сотни фонарей! Из открытых окон лилась музыка – звуки скрипок и фортепиано, такие живые, что сердце сразу забилось быстрее.

Капитан помог мне выйти из кареты, и в тот момент, когда по этикету наши ладони должны были разъединиться, его пальцы на миг задержались на моей руке. Я испуганно посмотрела на мужчину, а он кивнул с поддерживающей улыбкой.

– Дышите спокойно, – сказал он тихо, почти шёпотом. – Вы не одна. Мы с миссис Торнтон за вами приглядим.

На такие слова было невозможно не улыбнуться. И я это сделала – неуверенно, но искренне.

Внутри дома было тепло, шумно и немного душно от множества людей. Я прижималась к Эдмунду, как ребёнок, пока он вёл нас с миссис Торнтон через зал. Мужчины оборачивались, женщины перешёптывались, но капитан ни разу не отпустил мою руку, пока мы не достигли места, где можно было передохнуть.

Я опустилась на предложенный стул так, словно совершила немыслимый марш-бросок, а не прошла всего лишь по залу.

– Одну минуту, – улыбнулся капитан. Он отошёл к столам с напитками, а потом принёс нам с пожилой леди по бокалу.

– Что это? – испуганно посмотрела я на пузырящееся содержимое. В доме моего отца мне никогда не предлагали «взрослые» напитки. Но бывший военный меня успокоил и одновременно сделал намёк.

– Это содовая, мисс Элиза, не переживайте. Думаю, это то, что нужно, чтобы утолить жажду, – его губы тронула лёгкая полуулыбка, а я покраснела до корней волос. Он видел! Видел, как загорелись мои глаза, когда я подумала, что напиток может быть куда крепче!

Кивнув своему сопровождающему, я пригубила прохладный напиток и с интересом осмотрелась по сторонам. Дамы в пышных платьях собирались в стайки, обмахивались веерами и из-под ресниц поглядывали на кавалеров. Таких же молодых и прекрасных. На фоне этой молодой и цветущей публики мой знакомый капитан выглядел инородно, даже странно. Он не принадлежал ни к поколению матушек-нянюшек, ни к поколению молодых людей.

Можно было бы подумать, что он выглядел старым, но мой язык не повернулся бы сказать подобное. Слишком уверенно он держался. С достоинством…

– Мисс Грей, – в который раз позвал он, – с кем мне вас познакомить? Скоро начнутся танцы…

Я инстинктивно сжалась на стуле и кинула взгляд на ближайшую группу молодых людей. Они смотрели с интересом, но пока не подходили. Что же будет, когда они узнают, что запуганная пичужка в серебристом платье – это и есть маркиза Грей? Наследница огромного состояния, которое даже не надо ждать, потому что мои родители уже умерли, а значит, всё имущество моего рода, не считая сгоревшего дотла поместья, уже принадлежит мне по праву…

– Я понял… Что ж, позвольте, – вдруг проговорил капитан, подавая мне руку. Не сомневаюсь, он заметил мою неуверенность и испуганный взгляд. – Я думаю, вам не мешает увидеть, что в танцах нет ничего страшного.

Я посмотрела на его руку, а потом медленно протянула к ней свою ладонь. Она легла на мужские пальцы, словно маленькая испуганная мышка.

– Не бойтесь, – будто чувствуя моё состояние, посоветовал мужчина, – я рядом.

Он повёл меня к центру зала, где уже начинались первые такты одного из самых сложных для меня танцев – шоттиша, так как в нём слишком близкое расположение к партнёру. Не так, как в скандальном вальсе, но всё равно близко… Уже встав в позицию, рядом с другими девушками, от многих из которых разило дорогим парфюмом, я спохватилась, обратившись к капитану практически шёпотом:

– Капитан… Но ваша рука…

– Справится, – прервал он меня. – Не переживайте, я не позволю вам упасть.

Я хотела было сказать, что переживаю не за себя, но не успела договорить…

И вот мы стояли лицом друг к другу, словно в разговоре. Только вместо слов за нас говорили наши тела. Шаг, ещё шаг. Поворот. Рядом с нами были другие пары, но… Но я никого не видела, слишком боялась ошибиться, слишком страшно было посмотреть по сторонам. Поэтому я смотрела лишь в лицо человека, который взял на себя ответственность за моё благосостояние в роли наставника. Я бы даже сказала «опекуна», хотя официально он им не являлся. При том, что делал всё то, что делает опекун: защищал, контролировал все финансовые и бытовые задачи, помогал. Эдмунд Хардфорд двигался сдержанно, но уверенно, и хотя движения были не так грациозны, как у других джентльменов, я чувствовала себя в безопасности.

Музыка закружила нас… Круг, другой… И я начала расслабляться. Его лицо, от которого я боялась оторвать взгляд, оставалось спокойным, голос – твёрдым, но доброжелательным.

– Вот так. Смотрите не на свои ноги, а на меня, – говорил он в те моменты, когда мы сближались в фигурах танца. – Вы не на поле боя. Это просто шоттиш.

– Не думаю, что мой отец смог бы сравнить танец с полем боя.

– И он был бы прав, – улыбнулся капитан, – но это не значит, что вы не имеете права на чувство страха.

Я посмотрела на него удивлённо, но тут нам пришлось вновь разойтись, так что ответить не получилось.

Когда музыка закончилась, капитан отвёл меня обратно к миссис Торнтон и поклонился.

– Теперь вы можете быть уверены в себе, – сказал он. – Пробуйте с другими молодыми людьми, мисс Грей.

– А если кто-то предложит то, чего я не должна принимать?

– Я буду рядом, – заверил он. – И если кто-то вызовет моё неодобрение – вы увидите это раньше, чем услышите.

И он отошёл именно к тому столу, где его давно дожидались хозяин и хозяйка дома; как я слышала, они были давними знакомыми.