Невезучая или Тайна старинного альбома

– Спасибо вам, Женечка. Я так рада, что встретила вас ещё до приезда в Одессу. Вы такой душевный и щедрый человек. Не перестаю удивляться, как судьба сводит людей.

Хозяйка перевела разговор в другое русло, пригласив меня:

– Тонь, пойдёмте, поедим. В поезде, кроме чая ничего не пили, и поесть не довелось. И я вместе с вами. Вон, как наши соседи наворачивали. А мне и не хотелось. Не могу в дороге.

– Душно в купе было, и аппетит отсутствовал.

– Мойте руки в ванной и идёмте на кухню.

Евгения жила в старом каменном доме в дачном уютном уголке курорта. Когда-то такие домики относились к дачным кооперативам. В разгар отпусков предприятия обеспечивали своих сотрудников отдыхом у моря. Месячное пребывание стоило очень дёшево, поэтому люди заранее записывались в очередь на получение временного жилья на природе. Выезжали семьями и отлично проводили время вблизи моря – всё это и многое другое я узнала позднее из рассказов гостеприимной хозяюшки.

Мы уютно устроились на кухне. Заботливая Евгенюшка приготовила салат из помидоров, огурцов с зелёным лучком и мелко нарезанным укропом, приправила маслицем. Вокруг меня закружили запахи лета. Сразу заурчало в животе.

– Только с грядки. К родственникам в деревню ездила. Налегке домой не отпускают. Полную сумку привезла с овощами, фруктами, копчёным мясом. Впридачу творог и брынзу вложили. Трёхлитровую бутыль с молоком. Они меня всегда одаривают по-царски, когда приезжаю. Случается, к нам на рынок прибывают торговать своими излишками, останавливаются только у меня. Мне веселее с ними, и в доме становится уютнее. Люди очень добрые, приветливые, понятливые.

Женя подала брынзу, нарезанную тоненькими ломтиками. В соломенной корзинке – ржаные булочки.

– Сама пекла до отъезда. Угощайтесь. Не стесняйтесь, Тоня, насыщайтесь. Начиняйте булочку брынзой. Она у них не солёная, как обычно бывает, а сладкая. Но, конечно, не десертное угощение. Это иная сладость. Очень вкусная и нежная брынза. У них свой секрет приготовления. После их брынзочки ни на рынке, ни, тем более, в магазине не покупаю, не могу есть. Сами посмотрите, какая легчайшая. Отведайте, убедитесь.

– Спасибо большое, Женя. Это же целое состояние. Натуральные продукты – большая редкость сегодня. В детстве бабушка возила меня на юг к родственникам. Вот там, на даче родственница готовила свежие салатики и к ним подавала тоненькие ломтики буженины. На свежем воздухе аппетит зверский. Те незабываемые ароматы лета навсегда врезались в мою память. Трапеза на воздухе в окружении фруктовых деревьев с наливными яблоками, спелыми грушами – волшебно. Они так и манили розовыми щёчками. Гроздья винограда в беседке свисали так низко, что сами просились прямо в рот. Крупные мясистые сливы разных сортов и длинная дорожка вишнёвых деревьев-красавиц. Как-то застала их в период цветения, какие восторги вызвала эта картина. Невесты, иначе и не назвать. Кусты спелого крыжовника, красной и чёрной смородины приветствовали гостей у входа. Бабушка рассказывала, что раньше не выстраивали каменные ограждения до небес – маленький забор с калиткой и всё.

– Да, это правда, я помню то время.

– Знаете, а для клубники у них было отведено отдельное место. Какое золотое время. Солнышко ранним летним утром приветливое, ласковое. В дневные часы – жаркое. Особенно, когда в зените. Я, бывало, набегаюсь и прячусь в тени деревьев, там и засыпала. Кто-то из взрослых переносил меня в дом. Отовсюду доносился нежный шёпоток листвы, задорное пение птиц и шум прибоя. Ни с чем не сравнимый аромат моря. Лёгкий ветерок залетал в комнату и дарил свежесть. Забирался под волосы и игриво блуждал там. Вот как сейчас – у вас открыты окна, и краем уха невольно слушаешь природу.

– Вы правы, Тонечка. В вашем рассказе столько лирических ноток, я заслушалась.

– Не замечала за собой. Со стороны заметнее.

– Так и есть. А я в гостях у родственников напилась парного молока и детство вспомнила. Мой папа в редкие выходные возил меня за город – на лиман, в деревушку под названием «Кривая балка». Была ещё в тех краях «Холодная балка». Старые названия деревень. Не знаю, новые власти изменили их или нет. Не интересовалась. Так вот, у папы в тех краях знакомая старушечка жила. Много лет тому назад она была горожанкой, как мы с вами, но очень болела, и папа её вылечил. Спустя годы женщина переехала в деревню. Там и осталась, у неё своё хозяйство. Видели бы вы, как она радовалась, завидев нас издалека. Папа, первым делом, беседовал с ней о жизни, о самочувствии расспрашивал, она отведёт душу в разговоре с ним и улыбка до ушей. Одинокой была. Мы оставляли у неё вещи и уходили на лиман. Садились в лодочку и отплывали далеко. Папа ловил большущих, мясистых бычков, а я – малышка – перебирала пальчиками воду за бортом лодочки, подставляла ласковому солнышку личико и заигрывала с чайками. Вступала в разговор с ними и хохотала без умолку. А они – задиры – так и норовили сесть на край лодки. Слышали бы вы их трескотню в забавных играх и перелётах с места на место над водой. Возвращались мы к бабе Соне, овеянные морем. Папа отдавал ей улов, она жарила рыбу, готовила к ней томатный соус из только что снятых с грядки мясистых огромных бордово-красных помидоров. Накрывала стол, и мы на свежем воздухе трапезничали. Это и было истинное счастье, которое словами не выразить.

– И куда оно подевалось? – спросила я.

– Девочка, то есть я – выросла. Дорогого папы – моей защиты и опоры – не стало после четырёх инфарктов и сложной операции. И жизнь моя покатилась с горки вниз. Правда, я это поняла только лишь, когда судьба нанесла массированный удар по голове и, преимущественно, по душе. Бог с этим. Рассказывайте о птичках, это гораздо приятнее.

До меня внезапно дошло, что я своим бестактным вопросом, вернула Женю к пасмурным воспоминаниям и осеклась. Как нехорошо с моей стороны. Совсем расслабилась, утратила бдительность.

– Да, так вот, – вернулась я к более приятной теме, чтобы отвлечь мою собеседницу. – О птичках. Между прочим, тётя Шура – бабушкина двоюродная сестра – биолог. Она рассказывала, что в период написания научного труда сотрудничала с орнитологами. Вот тогда, выехав на местность, узнала, что у каждой птички свой тембр голоса и разговаривают они – чирикают, поют или трещат – неспроста. Оказывается, самец, подбирая самые подходящие интонации-выражения, так соблазняет самочку и заманивает в свои сети в брачный период.

– И у них игры, – с грустью сказала Женя.

– Природой заложено приводить на свет продолжение. Живые существа без потомства не выживают.

– Всё верно. Это так. И, наверное, правильно. Только не у всех на это ума хватает, – опять загрустила Женя.

***

«…Не мы пишем лучшие мгновения нашей жизни…»

П.Коэльо

Судьбу не выбирают, она сама находит

Мы поели и Женя предложила:

– Тонь, пойдёмте, покажу вам море. Сегодня тихо, нет ветра, у воды хорошо. Здесь близко, потом сами будете прогуливаться и наслаждаться.

– Вижу, вы хотите устроить мне экскурсию, соблазняя красотой здешних мест, чтобы я отказалась от дела, которое заставило меня приехать в ваш замечательный город, – улыбнулась я.

– Нет. Всё можно совмещать. Заниматься делами и выделить время на отдых. Сами увидите, какая здесь благодать. Обязательно появится желание, и время найдётся для развлечений.

– Ладно, идёмте. Надо сориентироваться, на какой трамвайной остановке садиться, чтобы ехать в город. На какой остановке выходить на обратном пути.

Мы прошлись вдоль домов, утопающих в зелени, спустились по пологому склону и так незаметно пришли к пляжу. Постояли наверху, полюбовались красотой тихого спокойного лазурного моря и зачаровались гомоном чаек. Ласковые мягкие солнечные лучики перед закатом приятно поглаживали лицо, шею, обнажённые руки. Но и через одежду ощущалось их тепло. Людей на пляже было немало, многие собирались уходить.

– Это дикари. Не удивляйтесь, Тоня, так мы отдыхающих называем, которые приезжают не по путёвкам, а сами по себе. Снимают жильё и жарятся на солнцепёке целыми днями.

– Надо же, как придумали.

– Не мы придумали, с давних пор так называли. Курортный город живёт своей жизнью, непохожей на другие города.

– Это я поняла, как вышла из поезда.

– Кстати, на перроне иногда и знакомятся.

– Неужели?

– Давай, спустимся вниз, там песочек тёплый, приятный на ощупь и скамеечки есть. А хотите, пройдёмте к причалу, куда прибывают катера, там посидим на скамеечке. Как же хорошо там дышится: воздух чистый, прозрачный, буквально обвивает и ласкает.

– Здесь везде приятный ветерок с моря дует. Действительно благодать, вы были правы. Ведите, а я за вами пойду.

– Тонь, я не так давно читала книгу современной писательницы – исторический роман с мистической сюжетной линией. Позднее узнала, что автор родом из Одессы. Вот эту баркаролу сочинила в память о малой Родине. В романе венецианский гондольер исполняет:

«Море лазурное, душу ласкает,

Ветер баюкает лодку и нас.

Вечно любимая, вечно красивая,

Ты обещала ждать всегда меня.

Вечно желанная, вечно любимая,

Ты обещала ждать всегда меня.

Как расставались и как потерялись,

Знает лишь море, свидетель луна.

Вечно любимая, вечно красивая

Ты обещала ждать, всегда меня.

Вечно желанная, вечно любимая,

Ты обещала ждать всегда меня.

Снова акации зацветут в мае,

Но и на этот раз не для меня.

Вечно любимая, вечно красивая,

Ты земля моя – сирота,

Вечно желанная, вечно любимая,

Ты обещала ждать, но не ждала».

– Красивая баркарола. Чувствуется тоска по родным местам.

– Так и сесть. И я это ощутила.

Мы спустились по ступенькам широкой лестницы на пляж, прошли к причалу, нашли свободную скамейку и присели.

– Ах, как здесь хорошо! – сказала Женя.

– Да, чудесно, вы правы. Спасибо, Женя. Не успела приехать и уже удовольствие.

Тоня и Женя не заметили, как на другой край скамейки присел юноша. Он был чем-то так озадачен, что полностью погрузился в свои мысли и заботы: никого вокруг себя не замечал.

– Тоня, расскажи, какая причина тебя заставила проделать такой длинный путь? Если, конечно, это дело не является военной тайной.

– Ну, какая же это тайна? История очень давняя, с множеством вопросительных знаков. Если коротко рассказывать… Я болела, мне было очень плохо и скучно. Занялась уборкой, полезла на стремянку вытирать пыль на стеллажах с книгами – мой дедушка собрал шикарную библиотеку, которой он очень гордился. На самой верхней полке в левом углу среди монографий, альбомов с художественными репродукциями обнаружила старинный альбом. Я его привезла с собой, он у вас дома в моём чемодане остался, придём – покажу. Очень красивые там поздравительные открытки старинные и советские. Фотографии, репродукции. Целая галерея родственников, знакомых, сослуживцев дедушки и сотрудников бабушки. И среди всего этого великолепия лежал белый прямоугольный конверт с рисунком: воркующие голубочки и рождественский сюжет. Конверт оказался открытым, я туда, а там – настоящий сюрприз – письма влюблённых, датированные тысяча восемьсот девяносто вторым и началом третьего годов. Представляете?

– Пока не очень.

– Покажу вам. Потом мне приснился странный сон. Пришла ко мне бабушка с того света, рассказала, какая судьба постигла влюблённых и попросила найти ювелира, который по заказу юноши сделал изумительной красоты брошь со значением. Перед отъездом на службу Николай преподнёс подарок своей любимой, наказал хранить это украшение и не расставаться с ним. А какой-то скверный человек нарочно выкрал реликвию из крошечной шкатулки Натали. После этого Николя – любовь всей её жизни и отец будущей доченьки – погиб. Вот такая грустная история. Это вкратце без подробностей. Теперь мне предстоит провести расследование и собрать концы ниточек их судеб воедино. Понимаете?

– Тонечка, это целый роман. Была бы писателем – создала на основе этой истории красивое произведение о вечной любви.

– Женя, какой из меня писатель? Заметки, статьи пишу в заявленной педагогом теме. Для будущей работы пригодится. Романы – нет. Хочу посвятить себя служению людям. Но об этом говорить рано.

– Как же ты будешь расследовать вековые тайны, не имея опыта?

– Всё время об этом думаю. С чего мне начать?

– Послушай, я, кажется, знаю, как тебе помочь. У моего папы был друг, он и сейчас жив. Они оба подводниками служили, на одной лодке. Знаешь, как там закаляется характер. По девять месяцев под водой. Всплывали очень редко, лодка вела разведывательные наблюдения. Какая выдержка должна быть и терпение. Не видеть солнца, не дышать свежим воздухом. Практически без движения и в своём соку вариться. Условия очень жёсткие.

Вместе приезжали в отпуск вымотанные, уставшие, похудевшие, поседевшие. И что ты думаешь, ездили на рыбалку, без моря не могли ни дня – привычка. Но в отпуске оживали и приходили в себя.

Прошли годы, папы не стало, а дядя Паша – человек с воинской закалкой – работает начальником паспортного стола. Получает свою военную пенсию и живёт помаленьку. Павел Алексеевич – замечательный, надёжный человек – никогда не подводит. Кто бы ни пришёл к нему, внимательно выслушает и постарается помочь.

Только горя в его жизни случилось слишком много: сначала после тяжелой болезни ушла любимая жена. Вскоре вслед за этим, дочка поехала навещать своего жениха в армию. В дороге случилась авария – дело было зимой. Гололёд, водитель не справился с управлением, автобус перевернулся и слетел в обрыв. Погибли все – никого не осталось в живых. Не знаю, как дядя Паша пережил это. Он ещё после похорон жены не пришёл в себя, ходил чернее тучи, а тут такое …

Долго болел, я перебралась к нему, ухаживала за ним, старалась отвлекать. Боролся изо всех сил, но он не смог вернуться к нормальной жизни. После моего письма, старший сын принял решение переехать с севера в Одессу. А у него семья, мальчишечка рос.

Я попросила их пожить с отцом. Однако продолжала помогать. Молодые устроились на работу, Лёньку определили в садик. Так постепенно, общаясь с сыном и внуком, дядя Паша стал оживать и приходить в себя. Но его комната превратилась в самый настоящий мемориал: все стены завешаны фотографиями жены и дочери. Попросила сына, чтобы он этой темы не касался. Прислушался к моим советам. Так мы общими усилиями вернули к жизни дядю Пашу.

– Да, человеческие судьбы… никогда не узнаешь, что ожидает за поворотом.

– С одной стороны, Тонечка, это хорошо. С другой – страшновато. Неизвестность пугает. Надеюсь, дядя Паша поможет отыскать ювелира. С адресом проще будет найти тот самый дом и квартиру. Уверена, что находится где-то в центре. Я там никогда не жила, подсказать в точности не возьмусь. Самого ювелира, конечно, в живых нет, но потомки остались. В крайнем случае, соседи подскажут. Хотя за последние десятилетия столько событий произошло, многие уехали из нашего города. Кто за границу подался. Некоторые переселились в Россию. Если не попробовать сделать первый шаг и раздобыть какую-то информацию, хоть маленькую зацепку, не узнаешь то, зачем приехала.

– Жень, я на всё согласна. Времени на поиски не так-то и много. К началу учебного года вернуться обязана, чтобы не отчислили за нарушение дисциплины.

– Тем более, начинай действовать. Чем смогу – помогу тебе. Сама схожу к дяде Паше, ты мне листик с тем адресом дай.

– Конечно, дам. Захочет Павел Алексеевич поговорить лично со мной, поведёте к нему – вашему дяде Паше, всё расскажу без утайки. Послушаем, что он скажет. Спасибо вам огромное. Без вас я бы точно пропала.

***

Не делай зла – вернётся бумерангом,

Не плюй в колодец – будешь воду пить,

Не оскорбляй того, кто ниже рангом,

А вдруг придётся что-нибудь просить.

Не предавай друзей, их не заменишь,

И не теряй любимых – не вернёшь,

Не лги себе – со временем проверишь,

Что этой ложью сам себя ты предаёшь.

Омар Хайям

Сушёная вобла в депрессии

– Пойдём, Тоня. У меня рассольник вкусный есть. Покормлю тебя. Надышалась морем, наверняка, аппетит нагуляла?

– Вы правы. Не заметила, как проголодалась. Но уходить совсем не хочется.

– И мне. У меня с этим причалом связаны щемящие воспоминания.

– Что-то личное?

– Было личным – стало чужим, – последние слова Женя произнесла с такой тоской, что я боялась спрашивать, чтобы не ворошить то забытое, что болело и поныне, отчего сердце ныло неимоверно. Но моя попутчица сама заговорила. Ей нужно было кому-то выговориться, она уже несколько лет жила одна.

«Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…» – процитировала она Пушкина. – С бывшим мужем здесь познакомились.

– Вот оно что.

– В выходной дело было. С друзьями загорал на пляже, недалеко от причала. Увидел меня, сначала зазывал с ними время провести. Потом сообразил, что я не из тех, кто бросится в объятия незнакомого мужчины. По этой причине не реагировала на его призывы. Нужно было видеть его реакцию. Удивлением назвать маловато будет. Баловень судьбы привык, чтобы ему безотказно подчинялись. А тут такая осечка. Сам подошёл, познакомились и…

Когда встречались, не замечала за ним никаких признаков эгоизма, фальши, вычурности. Обычный молодой человек. Всегда был душой компании и по отношению ко мне внимательным, заботливым, учтивым. Рисовался, наверное.

– Вы любили его?

– Не то слово. Молилась на него. Знаешь, до тех пор, пока он не стал руководителем компании, всё шло обычно, и в наших отношениях царил мир и полное взаимопонимание. А как почувствовал вкус больших денег… человека как подменили.

– А вы, вы что же, почему не остановили? Зачем терпели, если видели, что эта работа крадёт у вас любимого человека?

– Знаешь, что такое зависимость? Он изменился до такой степени, что дошёл до крайности – поставил мне условие.

– Какое ещё условие?! – я очень удивилась, не представляла, как такое может быть.

– Самое простое. Ему, видите ли, надоело ходить на свидание. Он решил, что мы можем жить вместе, но пока без официальной регистрации. Твердил, что в наше время брак – не что иное, как предрассудки. Заявил мне, что не настроен идти у них на поводу, ибо считает себя современным человеком.

«Мы свободные люди. Чем плоха роль любовницы?», – у него появился новый лозунг. – А у меня после этого заявления перехватило дыхание, и такая волна негодования поднялась в душе. Представляешь?

– Я бы сбежала от такого самодура.

– В первый миг сама хотела убежать от этих слов и бравады. Тонь, я ведь была воспитана в пуританском духе. Решиться на сожительство с мужчиной, даже любимым… было выше моих человеческих сил. Это всё равно, что подписать себе смертный приговор! Как посмотрю в глаза тем, кто знал меня с детства, дружил с моими родителями?

Ой, Тонечка, я долго металась, мучилась, не зная, как мне быть, но чувства к нему победили и я сдалась. Никонов Леонтий Витальевич приказал, и раба любви подчинилась.

– Жень, если я правильно поняла, регистрация всё же состоялась?

– После того, как я его выходила. Он где-то сильно простудился на очередной вечеринке, скорее всего. Последовало осложнение – крупозное воспаление лёгких. Долго я его тогда выхаживала. Не знаю, что в голове у него повернулось. Факт налицо – выздоровев, пока в ЗАГС не повёл, не успокоился.

– Только так осознал, кто вы в его жизни.

– Честно скажу, не знаю. Он не делился со мной своими мыслями. Думаю, лишиться няньки побоялся.

А я, Тонечка, была помешана на нём. Во всём следовала его желаниям. Была покорной, послушной, преданной женой – до самоотречения. Служила ему верой и правдой, забыв о себе.

Кем только я не была за годы супружества. Нянькой, кухаркой, домработницей, волшебницей, исполняющей все его желания по первому вздоху. Да-да. Мозговым центром, тоже была, не удивляйся. Все самые удачные проекты придумала ему я. Нет, я в строительстве не разбираюсь, но мои ценные идеи, советы, все как на подбор, нашли своё воплощение и принесли его компании огромный доход и доброе имя. У него работал прекрасный разработчик – Геннадий – очень талантливый парень. Вот я с ним сидела часами и растолковывала, что именно нужно внести в каждый проект, чтобы людям, которые впоследствии будут жить в этих домах, или, к примеру, откроют свою фирму, было там хорошо, привольно, комфортно и уютно. Помню, для фермеров готовили отдельный проект. Предусмотрела даже повадки коров, чтобы их дом получился тёплым и удобным. Давала полную детализацию идеям, а Геночка воплощал в чертежах, делая сноски и ремарки внизу с пометкой «Новшество Евгении Славинской». Когда я спрашивала, зачем он это делает, отвечал, что я – выдающийся изобретатель, но по сути своей – скромный человек. Это неправильно, страна должна знать своих героев. Надо было видеть выражение лица Геночки, когда выдавал мне свои перлы. В ответ я хохотала без устали. Золотое время было.

– И супруг не оценил этого?!

– Он понятия не имел, что существует такой универсальный и поистине фантастический ключ к успеху – человеческая благодарность. Принимал всё так, словно сам – бог и царь, а я его наложница, рабыня. Любила его, забыв обо всём на свете, и о себе, в том числе. Ради его благополучия бросила любимое дело, отказалась от своих привычек, привязанностей, даже в сторону своего прошлого не оборачивалась и старалась не думать, чтобы не сравнивать. Представляешь, стала употреблять только ту пищу, которую любил он, чтобы не возникало никаких разногласий и противоречий между нами. Прекратила общение с подругами, знакомыми. Лёшенька не любил этого. Он желал, чтобы я принадлежала только ему одному. Телефон отключался, как только мой ненаглядный подъезжал к дому. Всё выстирано, выглажено, по полочкам разложено, по вешалкам развешано, вкусный ужин готов – ожидало хозяина. Каждый день чистое нижнее бельё, чистая сорочка, выглаженные брюки.

И сама к моменту его возвращения была при полном параде, макияже и причёске, будто в театр собралась. Иначе у бедного труженика портилось настроение. Стол накрывался праздничной белоснежной скатертью ежедневно. Столовые приборы самые красивые, как для приёма высоких гостей. Создавала такую обстановку в доме, чтобы ему было хорошо. Он возвращался уставшим, раздражённым, нужно было снимать напряжение всеми доступными средствами, возможными способами, и поднимать настроение. Смешила его так, что он за живот хватался. Делала это очень естественно, он смеялся как дитя, жаворонком заливаясь.

Мы к тому времени переехали в свой дом. Порядок я поддерживала идеальный: ни пылинки, ни пушинки – мой супруг не переносил пыли, у бедного Лёши аллергия. И я каждый день, как раб на галерах, уродовалась, вылизывая двухэтажный дом и придомовую территорию. Муж не желал нанимать прислугу. Не думаю, что из жадности – чужие посторонние люди раздражали его. Но и это не всё. Развлекать после вкусной трапезы – дело наиважнейшей важности и отдельная программа. Вечером – массаж, и как продолжение – все прочие удовольствия. Когда я заводила речь о детях, он противился и кривился. У меня создавалось впечатление, что воспринимал он мои слова не иначе, как горькое лекарство, или перекисшее, перебродившее молоко. Ещё сгоревшие котлеты, которые у наших соседей на старой квартире частенько приходилось видеть. Настоящие обуглившиеся сморчки, вместо пышных сочных котлет. Летом гарь залетала к нам через открытые окна и садилась на кухонную мебель. Приходилось всё драить и дезодорировать воздух с помощью освежителя и моих духов. Детей мой бывший супруг не хотел потому, что его эгоизм к тому времени достиг небывалых масштабов и любил он только себя. Даже детского плача не переносил. Мотивировал тем, что нужно для себя пожить. Пелёнки и детский крик – не для его расшатанных нервов. Он искал удовольствий. Хотел, чтобы я ублажала только его одного. При появлении детей я вынуждено отдавалась бы им. А ему перепадали бы жалкие остатки. Как же Лёшенька мог согласиться на такое?

Позже я узнала от его мамы, что она сына очень баловала. Он у неё был белоручкой, свекровь ему не разрешала даже мусорное ведро вынести. Как же, мальчик мог запачкаться – растила из него шаха, а вырастила баловня судьбы на мою голову. По складу характера я очень доверчивая и щедрая. Вот и попала в клетку к деспоту.

– Я это почувствовала ещё в поезде и поразилась вашему таланту и умению находить общий язык с чужим человеком.

– Мне никогда ничего не жалко для совершенно чужих людей. Если видела, что нужно помочь, готова была последнее отдать. Всем этим люди пользовались. А Лёша, как я позднее поняла, с первой нашей встречи взял моё качество на вооружение. Отживший рудимент, в наше время такое не встретишь. Вот он и воспользовался. Такая жена ему была крайне удобна и выгодна во всех отношениях. Хоть он мне и пел дифирамбы после порции очередного удовольствия. Комплименты так и сыпались, внушая мне, что я славный добрейший человечек и самая лучшая жена на земле – одна на миллионы. Но в качестве назидания не упускал возможности добавлять – чрезмерно доверчивая, наивная и искренняя. Мол, в наше время так жить нельзя – душа нараспашку. Люди используют эти качества в своих интересах, а потом за ненадобностью – наплюют в эту же душу и выбросят. Отчасти он был прав. Но мерить всех одним мерилом не в моих правилах.