Противостояние

Ким Мансур

Противостояние

Россия, 1810–1825 годы

По инициативе военного министра Михаила Богдановича Барклая-де-Толли в 1810 году при Военном министерстве была создана Экспедиция секретных дел. Её задачей был сбор разведывательной информации, в том числе за границей. В 1812 году, в разгар Отечественной войны, Экспедиция была преобразована в Особенную канцелярию при военном министре – орган более закрытый и оперативный.

В это же время, в ходе военных кампаний против Наполеона, офицеры из дворянских семей, отличившиеся в заграничных походах и пользовавшиеся доверием, начали получать странные приглашения. Весной 1814 года, после взятия Парижа, в британском посольстве состоялось неофициальное собрание, на котором нескольким русским офицерам было предложено вступить в Великую ложу масонов Англии.

Им было доверено особое поручение: создать на территории Российской империи тайное общество.

Официальной целью объявлялось освобождение крестьян от крепостного рабства, ограничение самодержавия и установление республики – по примеру Французской революции.

В течение последующих лет организация разрасталась, обрастая контактами, ложами и символами. Одни верили в благородство цели. Другие – в историческую необходимость. Третьи – просто следовали за товарищами по гвардии.

В 1825 году умер император Александр I. Поскольку он не оставил наследника, законным преемником считался его средний брат – великий князь Константин Павлович. Но тот, ещё при жизни Александра, втайне отрёкся от престола.

Право на трон перешло к младшему брату – Николаю Павловичу. В этой заминке между отречением и воцарением разгорелось пламя: члены Тайного общества увидели шанс. Настал декабрь.

Санкт-Петербург,1825 года

Морозное утро декабря. Над Летним садом висел тяжёлый иней, и даже воронье притихло. На Дворцовой площади собирались солдаты – колоннами, нерешительно, будто не до конца понимали, зачем их сюда согнали. По слухам, умер император Александр. И хотя столица ещё не знала точно, кто взойдёт на престол – Константин или Николай, – среди офицеров гвардии уже зреет недоверие. И тревога.

Снег валил крупными хлопьями, медленно ложась на острые крыши Зимнего дворца. На углу Миллионной улицы стояла карета без герба, занесённая порошей. Возница не курил и не спал – он был слишком хорошо обучен, чтобы позволить себе роскошь невнимательности.

За массивной дверью особняка, в комнате, утопающей в мраке, сидели двое.

Первый – в чёрном сюртуке с орденской лентой под лацканом,по военному сдержанно-волевой, словно высеченный из гранита. Это был полковник тайной Экспедиции – Андрей Аркадьевич Ордынцев, человек, который держал на связи Петербург с Особенной канцелярией. Он был тем, кого теперь бы назвали куратором – наблюдателем за высокородными офицерами, заподозренными в тайных связях с масонами.

Второй – молодой человек с аристократическим лицом, в форменном мундире гвардии, с глазами человека, на чьих плечах лежит слишком много.Граф Григорий Алексеевич Орлов.

– Граф, – начал Ордынцев, – вы человек совестливый. И потому вы опасны.

Молодой человек промолчал. Он знал, что сейчас решается не только его судьба, но и будущее страны.

– Я знаю, вы были в Париже, – продолжал полковник. – Знаю, кто вас там принял. Великая ложа Англии. Масонские принципы, свобода, равенство, братство… красивые слова. А теперь скажите – вы готовы поджечь империю, в которой родились?

– Россия спит, – тихо произнёс Григорий . – Мы хотим разбудить её. Не разрушить.

Андрей Аркадьевич подошёл ближе. Его голос стал тише, но твёрже:

– Вы разбудите зверя. И тогда кровь на снегу зальёт все площади – и эту, и в Москве, и в Сибири. Вы думаете, вы – герои. Но вы станете игрушкой в руках чужих держав.

Он положил на стол тонкую папку. Печать – «Особенная канцелярия при военном министре».

– Я знаю всё. И о совете на квартире Рылеева. И о ночной присяге на Мойке. Я мог бы отдать приказ – и вас бы не было через час. Но я не хочу войны внутри России. Я предлагаю выбор.

Граф молчал. Рука дрожала – он сжимал рукоять трости, как меч.

– Вы отмените завтрашнюю акцию. Остановите восстание. Убедите остальных. И тогда вы не только спасёте страну. Вы останетесь живы.

– А если откажусь?

– Вы не откажетесь. Потому что, несмотря на все заблуждения… вы – русский. И хотите спасти Родину, а не сжечь её.

– Вы просите невозможного, – глухо сказал Орлов. – Если Николай станет императором, свободы больше не будет. Мы клялись!

– Вы клялись, что спасёте Россию, а не погубите её, – отрезал Ордынцев. – Или вы думаете, что после кровавого мятежа дворяне и крестьяне вдруг обнимутся на улицах?

Граф отвёл взгляд.Процедил сквозь зубы

– Вам кто дал такое право – судить? Мы вернулись с войны, видели Европу, и знаем: можно жить иначе.

– Я тоже вернулся с войны. Но я ещё помню 1812-й и Париж. Я видел, как парижские улицы были залиты кровью, когда свобода стала безумием. Именно поэтому Барклай-де-Толли и создал нашу контору – не для доносов, не для страха. А чтобы направлять. Чтобы сохранить страну.

Ордынцев подошёл ближе, положил руку на плечо .

– Останови их. Скажи, что всё отменяется. Мы сдержим слово: тебя не выдадут. Ты нужен России. Не мёртвый – живой.

Орлов долго молчал. Потом устало кивнул.

– Хорошо. Но если он взойдёт на престол – я уеду. Навсегда.

Ордынцев не стал отвечать. Он знал: не уедет.

А особая папка с именем Орлова исчезла в сейфе военного министра, запечатанная сургучом. Под грифом «Оставить в живых. Под наблюдением».

Восстание всё-таки началось. И это был заговор.

На Сенатской площади в Петербурге выстроились солдаты и офицеры. Было холодно, небо – стальное, лица – сосредоточенные. Лозунг был прост: «За Константина и Конституцию». Но Константин не хотел короны, а Конституция – для многих звучала как имя жены. Среди мятежников – офицеры, участники заграничных походов, те самые, кто видел Европу после революций. Те, кто был приглашён в масонские ложи. Кто знал: у свободы – цена, а у Империи – хрупкая броня.

К ним примкнули солдаты, не ведавшие ни философии, ни дипломатии, но чувствовавшие: за этим что-то важное.

Император Николай, только вступивший на трон, действовал решительно. Бунт был подавлен артиллерией. Сенатская площадь окрасилась в кровь. Вышло не так, как мечтали декабристы. Заплутавшие колонны, командиры без решимости, Николай – уже коронован. Площадь покрылась трупами, рота за ротой стреляла в воздух, а потом – по своим.

Начались следствия. Сотни арестованы, десятки приговорены.

Пятерых – Пестеля, Рылеева, Муравьёва-Апостола, Бестужева-Рюмина и Каховского – повесили. Остальных сослали в Сибирь.

Некоторые из них были связаны с лондонской масонской ложей – это знали немногие.

И всё же сеть, однажды созданная, не исчезла. Она ушла вглубь, в подполье. Остались те, кто избежал допросов. Остались те, кто ждал. А кое-кто – продолжал действовать. Среди них был и офицер, фамилия которого исчезла из всех отчётов. Именно он, по неподтверждённым данным, через несколько лет был направлен в Сирию, потом – в Индию, где поддержал связного, действующего против экспансии британской Ост-Индской компании.

Так началась новая глава. Тайное Общество – или то, что от него осталось – не умерло. Оно трансформировалось