Стояла тихая Варфоломеевская ночь!

В это же время в Париже, Жером, с тяжелым сердцем, получил известие о похищении Элоди от одного из гонцов, посланных из Сент-Обина тайным обществом. Письмо было кратким, но его слова резали по сердцу, как острый нож. «Элоди похищена. Следы ведут в Париж. Мы не знаем, кто это сделал. Приезжайте скорее.»

Предсказание астролога о «той, чей взгляд подобен летнему небу», обрело страшную конкретность. Жером почувствовал, как ярость поднимается в его груди. Он должен найти её, во что бы то ни стало. Бастьен, услышав новость, был поражён. Его обычно беззаботное лицо побледнело, а в глазах застыла боль. Его веселый нрав мгновенно испарился, уступив место тревоге и чувству вины – ведь именно из-за него, из-за их с Жеромом миссии, Элоди, возможно, оказалась в опасности.

Теперь их миссия в Париже приобрела ещё один, гораздо более личный и неотложный смысл. Они должны были найти Элоди, прежде чем будет слишком поздно. Но как искать одного человека в огромном, кишащем врагами городе, который готовится к кровавой бойне? И кто за этим стоит? Это было не просто похищение, это была часть большой игры, и Жером чувствовал, что нити ведут к тем самым тайным обществам и интригам, в которые они были вовлечены. Это был их первый, по-настоящему личный удар, который показал им, насколько безжалостным может быть этот мир.

Глава 3: Капкан захлопнулся: ночь предательства

Праздник на Сен-Бартелеми: смех, который скоро стихнет.

Париж, 23 августа 1572 года. Воздух в городе был наэлектризован, но внешне всё выглядело как величайший праздник, невиданный даже бывалыми парижанами. Свадьба Генриха Наваррского и Маргариты Валуа была в самом разгаре. Дворцовые залы Лувра сияли от света сотен свечей, наполненные смехом, музыкой и ароматом изысканных яств. Король Карл IX, королева-мать Екатерина Медичи, герцог Гиз – все члены королевской семьи и высшая знать Франции собрались, чтобы отметить это, казалось бы, мирное событие. Париж был переполнен дворянами со всей страны, как католиками, так и гугенотами, прибывшими засвидетельствовать примирение.

Жером и Бастьен, а также Анри и Мишель, оказались в самой гуще этого показного веселья. Они, следуя инструкциям Леграна, смешались с толпой, наблюдая, прислушиваясь, пытаясь собрать последние крупицы информации. Бастьен, несмотря на всю серьёзность их положения, не мог не поддаться очарованию момента. Он, деревенский парень, стоял среди королевских особ, его глаза жадно впитывали каждую деталь. Он видел роскошные наряды, слышал мелодии, которые никогда не звучали в Сент-Обине, и на мгновение забыл об опасностях. Ему казалось, что это та самая великая жизнь, о которой он мечтал.

Жером же, напротив, был полон тревоги. Чем больше он видел этого показного великолепия, тем сильнее становилось его предчувствие беды. Он вспоминал слова астролога о «великом предательстве» и слова незнакомца в таверне о «крови» и «братской могиле». Он видел, как улыбки на лицах дворян кажутся натянутыми, как католики и гугеноты избегают прямых взглядов друг друга, как воздух словно звенит от невысказанного напряжения. За маской праздника он чувствовал дыхание смерти.