Коктейль нежных запретов

Ольга Которова

Коктейль нежных запретов

Глава 1

Злясь на весь мир, Алиса развалилась на переднем пассажирском сидении, закинув ноги на панель. Кровь вскипала в жилах, и хотелось орать во весь голос, а еще лучше – взорвать что-нибудь.

Больше всего она сейчас ненавидела свою мать. Та молча сидела за рулем новенького BMW и, не обращая на дочь никакого внимания, следила за дорогой.

– Скажи, я точно не приемная? – зло процедила Алиса, бросая быстрый испепеляющий взгляд на мать.

Женщина на мгновение посмотрела на дочь, а затем снова вернула все внимание к дороге.

– Не говори ерунды и убери ноги с панели. Так ездить небезопасно.

Девушка фыркнула, но ноги не убрала.

– Я понять не могу, зачем ты меня тащишь в эту глушь к бабке, которую я ни разу в своей жизни не видела. Что мне там делать?

– Я думаю, вы с бабушкой решите, что вам делать.

Алиса презрительно рассмеялась.

– «Я думаю, вы с бабушкой решите, что вам делать», – передразнила она мать. – Я не хочу к ней ехать в эту дыру. Неужели нельзя было меня оставить в Москве?!

– Нет, нельзя! – крикнула Анна, не сдержавшись. Пальцы женщины сильнее вцепились в кожаный руль. – Алиса, я делаю как лучше.

– Как лучше для кого? Для себя?

– За-мол-чи, – прошипела Анна по слогам. – Я долго терпела. Очень долго. Закрывала глаза на все твои выходки. Но разбить машину директора школы – это уже перебор. Скажи спасибо, что он заявление не написал. Я ему столько заплатила, что он сможет купить еще две такие машины. – Женщина замолчала.

Вдох. Выдох. Женщина попыталась сконцентрироваться на дыхании, но это редко помогало. Анна очень надеялась, что они все же доедут до ее матери и не поубивают с дочерью друг друга.

– Так ему и нужно. Старый хрен. Он хотел исключить меня.

– Не просто так.

– Ну подумаешь, курила в школьном туалете, – фыркнула девушка. – И что? Пф… Я что, первая, что ли?

– Только это? Серьезно? А ты вспомни, как нахамила преподавателю?

– Какому именно? – резонно заметила Алиса.

– Да взять ту же историчку, – Анна ударила по рулю.

– Так она была не права, а я устала ей доказывать обратное. Поверь, мамочка, это я была еще сдержанна, – на полном серьезе заявила Алиса.

Анна рассмеялась.

– А чем тебе физрук насолил? Свисток ты ему клеем обмазала просто так? Бедный мужик с ободранными губами до сих пор ходит. Алиса, мне иногда кажется, что ты само исчадье ада.

– Есть в кого.

– Убери ноги с панели!! – в очередной раз рявкнула Анна, но дочь снова не послушала. Только поправила подол, который сполз до самых бедер и сменила позу, закидывая нога на ногу.

Анна устало вздохнула. Перспектива сдать дочь на время своей матери ей и самой была не по душе, но она устала. Сил больше не было для борьбы с Алисой. Дочь скотским поведением вымотала последние нервы. Анна много раз мысленно перематывала свою жизнь, словно кинопленку. Сотню раз задавалась вопросом: что она сделала не так? Почему любимая и единственная дочь так изменилась? Где тот переломный момент?

За четыре года пришлось сменить две школы, но и это не помогло. Дочери постоянно что-то не нравилось. До шестого класса Алиса была круглой отличницей, но вдруг резко изменилась. Из примерной девочки она превратилась в черт знает кого. Стала вести себя по-хамски, носить откровенные наряды, вызывающе краситься, больше времени проводить вне дома. Анна сменила не одного психолога, и все повторяли: «Ваша дочь так самовыражается. Вам нужно просто поддержать ее и найти общий язык». Да как найти общий язык, когда Алиса сама не хочет идти на контакт?! Не связывать же ее.

Анна, конечно, думала отправить Алису в какой-нибудь заграничный пансионат для девочек, и желательно, где построже, только женщина предполагала, что ее дочь и там всех достанет. И остался последний вариант: мать Анны. Та была настолько властной женщиной, что Анна сбежала из дома в семнадцать, узнав о своей беременности, при этом так и ничего не сказав матери, а та долго еще не знала, что у нее есть внучка. Мать была еще ничего до смерти отца, и с ней можно было как-то договориться, и то спасибо папе, который сглаживал все острые углы, а тех были сотни. А вот потом наступил настоящий ад.

Ее мать больше тридцати лет являлась директором школы и уважаемым человеком в городе. После работы она не снимала маску главы и продолжала всеми командовать. В доме всегда были правила, которых придерживались не только члены семьи, но и гости. И не выдержав натиска строгой матери, Анна забрала все родительские сбережения, прихватила украшения и сбежала в ночи. Девушка тогда училась в одиннадцатом классе, оставалось полгода до окончания, но она больше не могла. Не выдержала. Уехала в столицу с одним только рюкзаком и нерожденным ребенком. Сняв комнату в области, на работу она каждый день моталась на электричке. Удалось устроиться уборщицей в ночной клуб и на полставки посудомойкой. Но судьба ей благоволила: девушка завела полезные знакомства, которые помогли купить диплом начальной школы, и удачно поступила на бюджет в юридический. Теперь у Анны была своя частная адвокатская практика, и зарабатывала женщина вполне прилично.

Анна не общалась с матерью больше десяти лет с тех пор, как сбежала из дома. Единственная их связь – это письма, и те были только со стороны Анны. Мать никогда не отвечала на них. В письмах дочь говорила, что жива-здорова и у нее все хорошо. Анна писала родительнице каждый месяц, а потом, поняв, что той все равно (а иначе бы она отвечала) стала уже писать не так часто.

А семь лет назад, когда Анна была недалеко от провинциального городка, в котором живет мать (ездила по работе), то решила на свой страх и риск заехать в гости. Предполагала, что родительница прогонит, но нет, ошиблась. Мать была рада ее видеть, и Анне даже показалось, что та изменилась: стала мягче и добрее, но это, к сожалению, только показалось.

Перед ней была строгая принципиальная женщина, которую не пощадили года. Все тот же непреклонный директорский взгляд и сжатые тонкие губы, словно мать на что-то злилась или была недовольна. А неделю назад Анна связалась с родительницей и попросила помощи. Она бы никогда не обратилась к той, если бы ситуация не вышла из-под контроля. И родительница не отказала. Вообще-то, это Анна навела мать на эту мысль, и последняя не стала возражать. До конца учебного года оставалось чуть меньше месяца, но Алису просто-напросто выгнали. Единственное, что радовало Анну, – так это то, что директор и учителя пошли навстречу и выставили четверные оценки. Конечно же, этот жест доброй воли был хорошо оплачен, а иначе никак.

– В этой дыре хоть электричество есть? – поинтересовалась безэмоционально дочь, смотря на дорогу.

– Есть, – подтвердила Анна.

– И надолго ты меня туда отправляешь? Пока как следует не отдохнешь?

– Посмотрим, – расплывчато ответила женщина.

– Посмотрим? – взвилась Алиса, всплеснув руками. – Ты серьезно? Сама, значит, в Италию послезавтра летишь со своим Костечкой, а я что? Еду к какой-то старухе, от которой ты сама когда-то сбежала! – закричала девушка. – Я ненавижу тебя! Поняла?! Ненавижу!

– Убери ноги с панели! – закричала Анна в ответ. Ударила рукой по ноге дочери, и Алиса наконец-то послушалась. Спустила ноги, поправила подол сарафана, выпрямляя спину, и зло посмотрела на мать, произнеся холодным голосом:

– Останови машину!

– Что? – не поняла Анна.

– Я сказала, останови эту чертову машину или я выпрыгну на ходу.

– Мы еще не приехали.

– Да плевать я хотела. И без твоей помощи доберусь, не могу больше с тобой рядом находиться! Ты меня бесишь!

И это была последняя капля. Сбавив скорость, Анна притормозила на обочине. Дочь тут же выскочила из машины, забрала с заднего сидения свой рюкзак и со всей силы захлопнула дверь.

Анна понимала, что дочь может добраться и сама, не маленькая. Как-никак ей уже семнадцать с половиной лет. А до города оставалось не больше трех километров. Прогулка дочери не повредит, да и сама Анна хотела успокоиться перед тем, как увидит свою мать. Отъехав от Алисы метров на десять, женщина взяла телефон и отправила нужный адрес дочери.

***

Алиса смотрела, как машина матери удаляется, а за поворотом BMW и вовсе скрылась.

– Ну и катись ты к черту! – взмахнула девушка рукой и, потянувшись к рюкзаку, достала солнечные очки, надела их и взяла сотовый телефон.

Тот в эту же секунду завибрировал от пришедшего СМС-сообщения. Мать прислала адрес бабушки. Девушка ввела его в Яндекс-карты, мысленно застонав. До города пешком оставалось идти три километра, а потом еще и до дома бабки практически столько же. Убрав телефон, девушка закинула рюкзак на плечи, поправляя легкий голубой сарафан с тонкими бретелями, и уверенно зашагала вперед.

Конец мая, а солнце уже беспощадно жгло, безжалостно опаляя кожу лучами. Дорога, по которой шла Алиса, была не особа оживленной. Машин встречалось немного, и в основном все уезжали из города, а не наоборот. Девушка посмотрела в сторону леса, подумав, что может спуститься и пойти напрямую. Там прохладней, деревья закроют солнце, давая тень, но девушка побоялась, что может заблудиться, поэтому продолжила идти дальше по обочине дороги.

Алиса уже сотню раз пожалела, что разругалась с матерью и вышла из машины, но не стала звонить и просить вернуться за ней. Гордая. Остановившись, девушка сняла очки и обернулась, смотря на дорогу в поисках машины. Решила поймать попутку. Только, как назло, ни одной тачки не заметила. Достала телефон, чтобы посмотреть, долго ли еще идти, и застонала в голос: навигатор показывал еще полтора километра до города. На темном заблокированном экране телефона отразилось ее уставшее лицо.

Алиса была красивой девушкой. Есть в кого. Ее мать в свои тридцать пять лет еще та красавица. И все это без какой-либо пластики.

Алиса же была невысокой, худенькой девушкой с миловидным личиком. Острые скулы, пухлые губы, аккуратный носик, в котором торчало маленькое серебряное колечко, и большие прозрачно-серые глаза с пышными черными ресницами. Волосы густые черные. А пару дней назад решилась на очередной эксперимент и выкрасила несколько прядей в розовый цвет. Мать, когда увидела, так орала, что дом ходуном ходил.

Несмотря на свой бунтарский характер, Алиса была очень умной. И если бы не ее выходки в школе и желание насолить матери, специально занижая оценки, она бы была в числе отличников. Девушка частенько спорила с учителями, доказывая ту или иную теорию, за что преподы ее терпеть не могли. Она много читала. Книги были ее отдушиной и тем придуманным миром, в который она зарывалась с голой, чтобы уйти от реальности. У нее имелось хобби, которое бы многим показалось сейчас странным: Алиса любила библиотеки. Порой прогуливала школу, чтобы отправиться в этот рай книг и сидеть там с утра до ночи, вдыхая пыльный запах, пить дешевый кофе из автоматов и наслаждаться какой-нибудь книгой. Друзья не разделяли этого увлечения, частенько называя ее книжным червем или библиофилкой, но ей было все равно. В библиотеке она была счастлива и забывала обо всем на свете.

Громкий звук автомобильного клаксона вывел девушку из задумчивости. Рядом притормозил канареечного цвета кабриолет. Машина старенькая, местами с царапинами, а вот парень, сидевший за рулем, выглядел очень даже ничего. Зеленоглазый шатен, волосы зачесаны назад. Аккуратные черты лица. Пухлые губы, а нос с небольшой горбинкой.

– Эй, красотка, подвезти? – с ехидной ухмылочкой проговорил парень, играя бровями.

Алиса смерила презрительным взглядом незнакомца. Тот на вид был ее ровесником.

– Ну подвези, – лениво ответила девушка.

Не стала отказываться. Если бы не жара, сама бы дошла. Кажется, солнце уже напекло ей голову, и та так противно гудела, из-за чего девушка испытывала неприятные ощущения, будто ее виски резко сжали.

Забросив на заднее сидение рюкзак и распахнув переднюю дверцу кабриолета, Алиса заняла место рядом с водителем, вытягивая ноги.

– Я Макар. – Парень протянул ладонь с длинными худыми пальцами.

– Алиса. – Она не стала пожимать руку. – Чего стоим, кого ждем? – кивнула в сторону дороги, и парень, хмыкнув, нажал на педаль газа.

Алиса потянулась к навигатору, стоящему на автомобильной панели, и ввела адрес бабушки.

– Закинь меня сюда. Ок?

– Будет сделано, красивая. А чем расплатишься?

– А мы разве говорили об оплате? – удивленно произнесла она, смотря на парня выразительно выгнув одну бровь.

– Ну, я бы не отказался хотя бы от поцелуя. – Парень подмигнул.

– Обойдешься. Езжай давай, я устала и хочу быстрее в прохладный душ. – А про себя добавила: «Если он есть, конечно, в этой дыре».

Макар включил музыку, нажимая сильнее на педаль газа, и они поехали с ветерком. Алиса чувствовала на себе взгляд парня, но делала вид, что не замечает этого. Ей было сейчас не до новых знакомств и общения, она думала о том, как бы уговорить мать не оставлять ее с бабкой, но толкового ничего в голову не лезло.

А стоило въехать в город, как девушка засмотрелась по сторонам. Город состоял в основном из частного сектора, а самым многоэтажным домом, который встретился на пути, была панельная одинокая пятиэтажка. Унылые серые улочки, безлюдные магазины. Никаких торговых центов, кафе, ресторанов, да здесь даже фасфудных не оказалось.

– Серьезно? У вас что, нет нормальных магазинов? – спросила она, обернувшись к Макару.

– Чего это нет? – Кажется, парень даже обиделся. – В центре большой торговый магазин, кафе, рестораны, бары. У нас все как в лучших домах Парижу.

– Ага, оно и видно, – еще больше сникла Алиса.

Когда кабриолет остановился в частном секторе (дома там были похожи как братья-близнецы, различались лишь заборы), Макар обернулся к Алисе, изумленно на нее посмотрев.

– Ты что, знакома с людоедом?

– С кем? – не поняла девушка, поправляя растрепавшиеся волосы, сняла очки и убрала их в рюкзак.

– Ну как, – парень почесал затылок, – с Давыдовой Людмилой Аркадьевной.

– Остроумно, – фыркнула Алиса, а Макар согласно кивнул.

– Она диреком в местной школе работает.

– Ага. А еще она моя бабка, – с усталым вздохом ответила Алиса.

– Да ну. – Парень удивился, проведя пятерней в густой шевелюре. – Офигеть. Вот тебе не повезло с родственницей. Не знал, что у людоеда есть внучка, да еще и такая симпатичная. – Макар поиграл бровями. – А ты надолго приехала-то?

– Надеюсь, что нет. Слушай, спасибо, что подбросил. Мне пора.

Алиса вышла из машины и прошла к калитке, обходя припаркованный BMW матери, и, повернув ручку, вошла на участок, слыша, как Макар отъезжает от дома. Закрыв калитку, девушка обернулась, осматривая местность. Дом был одноэтажный, выкрашен в темно-синий цвет, с белыми резными наличниками. Под окнами росло несколько яблонь. Деревья цвели белыми с розовыми цветочками, а вдоль забора густыми шапками распустилась сирень, разнося сладкий аромат. Алиса глубоко вдохнула. Ее поразили настолько насыщенные запахи. Таких в городе не было. Пели птички, и мир казался потрясающе красивым.

Девушка сделала пару шагов в сторону дома, замечая, что входная дверь открылась и из здания выскочил черный пес, который тут же устремился в ее сторону. Шерсть была настолько длинная и кудрявая, что не видно глаз. Собака даже не гавкнула. Она пронеслась в сторону Алисы, резко затормозила у ног гостьи и начала ее обнюхивать.

В отличие от своей матери, Алиса любила животных. Иногда девушка ездила в приют, находящийся за МКАДом, и помогала с питомцами. Выгуливала, кормила, вычесывала. На накопленные деньги покупала нужные вещи и медикаменты. Поэтому сейчас она даже не испытала страха к этому незнакомому псу. Погладила его по голове, а собака тут же легла на спину, подставляя розовое теплое пузико. «Хоть что-то здесь есть хорошее», – подумала девушка, присела на корточки и принялась гладить животное.

Из дома вышла мать, но она не спешила подходить к Алисе. Ждала, когда та сама подойдет. Девушка не торопилась, отдавая все свое внимание псу. И мать не выдержала.

– Ладно, хватит гладить собаку. Иди уже в дом.

Нехотя Алиса поднялась и подчинилась, заметив за спиной родительницы женщину, как две капли воды похожую на ее мать, только на лет двадцать старше.

Бабушка была невысокой худой статной женщиной. В черных густых волосах серебрилась седина. Светло-серые глаза смотрели с интересом. Тонкие губы растянулись в мягкой улыбке.

– Алиса, это твоя бабушка Людмила Аркадьевна. Мама, это Алиса.

Бабушка и внучка посмотрели друг на друга с любопытством. На пару секунд воцарилась тишина, перебиваемая трелью птиц.

– Как мне вас называть? Бабушка или Людмила Аркадьевна?

– А ты сама как хочешь?

Алиса задумалась. Девушку удивило, что ей давали выбор, но от этого легче не стало. Ей показалось, что, если она будет называть мать своей матери по имени и отчеству, той, наверное, станет не особо приятно. Да и сказать «бабушка» куда проще, чем Людмила Аркадьевна. Мать не встревала. Она молча стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на них, чего-то выжидая.

– Бабушка. – Пожала девушка плечами, замечая, как погасшая на мгновение улыбка на губах женщины стала шире. – Так проще. – Не преминула добавить она.

– Хорошо. Проходи в дом. На обед ты уже опоздала, будешь ждать ужина.

Больше не сказав ни слова, женщина развернулась и пошла в дом. Алиса с недоумением посмотрела ей вслед. Ее что, не накормят? Мать не обратила внимания на ее вопросительный взгляд, поспешив тоже зайти в помещение.

– Мда, отличненькое начало, – устало вздохнув, девушка последовала примеру своих родственниц, думая о том, что ей точно будет непросто. Поэтому нужно уже сегодня уговорить мать, чтобы она не оставляла ее в этом захолустье.

Главное – найти нужные аргументы.

Глава 2

С открытым от изумления ртом Алиса стояла на пороге своей новой комнаты. Кожаный рюкзак медленно сполз с плеча, упав на пол.

– Капец! – тихо выдала девушка, тяжело сглотнув.

Комнатка была небольшой по сравнению с той, где Алиса жила в столичной квартире. Даже крохотной. Немного прямоугольное помещение с огромным деревянным окном. Стены обклеены розовыми обоями с синими розами. Белоснежный потолок с люстрой в виде цветка посередине. По правую руку у стены, ближе к окну, стояла односпальная кровать, над которой висел ближе к темно-бордовому в ромб ковер, застеленная синим пушистым пледом односпальная кровать, где сидел красный старенький медведь без одного глаза. Между кроватью и дверью расположилось широкое кресло цветом темного шоколада. На противоположной стене у окна стоял письменный стол, небольшой платяной шкаф, и остальное место занял стеллаж с полками. На окнах – белоснежный вышитый тюль с плотными розовыми ночными шторами. Створка была приоткрыта, и в комнату поступал легкий ветерок.

– Ка-пец! – тихо произнесла Алиса, еще раз взглядом пробежавшись по небольшому помещению. Но больше девушка ничего не успела сказать, позади послышался голос бабушки. Алиса шагнула в сторону, оборачиваясь.

– Ну как, нравится? – спросила женщина, осматривая комнату, словно в первый раз видела ее.

– Не то слово. – Алиса постаралась не сморщиться, очень надеясь, что жить ей здесь долго не придется.

Она прекрасно знала свою мать, и как та быстро отходила. Перебесится пару дней и заберет ее из этого цветочного ада. Алиса посмотрела на одноглазого медведя с усталым и грустным взглядом, от его вида девушке стало еще тоскливее.

– А где твои вещи? – поинтересовалась бабушка, но Алиса не успела ничего ответить, откуда-то из дальнего угла дома раздался голос матери.

– Ее вещи в багажнике.

– Значит так, до ужина осталось два часа, если хочешь есть, на кухне в вазе фрукты. Завари чай.

– А кофе есть? – перебила она бабушку.

– Нет, кофе нет. Я пью только чай.

Еще один минус в этом доме. Алиса же сама всегда пила в основном только крепкий кофе без сахара и молока. Чай тоже пила, но очень, очень редко, и то в основном зеленый.

На слова бабушки девушка согласно кивнула.

– Как ужин будет готов, позову, а пока отдохни.

Бабушка ушла, напоследок улыбнувшись и аккуратно прикрыв дверь за собой, а Алиса заметила на обратной стороне полотна календарь с котятами. Усталый вздох, и девушка, подобрав свой рюкзак, бросила тот на кровать, а сама опустилась в кресло. Ей было непривычно и дико в этом доме. Свою-то комнату она обустраивала с дизайнером, который работал над интерьером всей квартиры, а тут что? Ковры на стенах и мягкие старые игрушки времен царя Гороха, в которые играла еще бабуля. На глаза наворачивались слезы, и Алиса решила, что обязательно поговорит с матерью. Убедит, чтобы она забрала ее домой.

Девушка уже была готова на все, чтобы вернуться в столицу. Да она будет самым послушным ребенком на белом свете, только чтобы ее не оставляли с бабушкой, которую она, между прочим, видела впервые.

Словно услышав эти мысли, мать, открыв дверь, появилась на пороге с чемоданом. Она вкатила его, поставив на середину комнаты. Быстро поднявшись с кресла, Алиса прикрыла дверь и ближе подошла к матери.

– Да, с момента моего отъезда здесь ничего не поменялось, – призналась женщина, осматривая комнату. – А это был мой медведь. Его родители подарили на Новый год, когда мне было лет пять или шесть…

– Мам, – Алиса перебила женщину, тронув за плечо. Сделала шаг еще ближе, ловя мамин взгляд. – Слушай, я все поняла и осознала. Ты была права, я неблагодарный ребенок, и теперь я исправлюсь и буду вести себя нормально, только забери меня отсюда. По-жа-луй-ста! Ты ведь сделаешь это, да?

Женщина мягко улыбнулась.

– Зайка, поверь, это неплохое место. Да, город маленький, но он хороший, – пауза. – По-своему хороший. И ты это поймешь. Поживи немного с бабушкой. Тебе полезно сменить обстановку. Найди новых друзей.

– Ладно, хорошо. – В районе груди у Алисы стало зарождаться подозрение и тревога. – Я поживу немного у бабушки, а ты, как отдохнешь и вернешься из Италии, заберешь меня отсюда, так? – На губах девушки дрогнула нервная улыбка, а когда Алиса заметила, как мать отрицательно покачала головой, улыбка тут же испарилась. – Что это значит?

– Алиса, детка, – женщина замолчала, а девушка заметила, как плечи родительницы напряглись, а во взгляде читались сочувствие и стыд?.. За семнадцать с половиной лет она прекрасно изучила мать, и этот взгляд не вызывал ничего хорошего. Слезы уже были готовы вырваться из глаз, но Алиса, сжав пальцы в кулаки, держалась из последних сил. – Ты окончишь одиннадцатый класс здесь.

– Что-о-о? – голос девушки дрогнул. – Ты шутишь, да? Скажи, что шутишь?! Пожалуйста! – последнее слово она произнесла шепотом, и противные слезы все-таки покатились по щекам. Мать подошла ближе, вытирая влажные соленые дорожки.

– Малыш, это будет лучше для тебя, – мягко сказала она.

– Нет, мама, ты ошибаешься! – жалость к себе быстро перешла в злость. Алиса сделала шаг назад. О-о, как она сейчас ненавидела свою мать. – Ты сделала лучше для себя. Сбагрила меня в эту дыру к бабке, которую я знать не знаю, и радуешься. Еще бы, выкинула свою дочь как списанную вещь и теперь заживешь…

– Не говори так! – перебила ее мать. – Ты сама в этом виновата. Сколько раз я тебя просила быть благоразумной и вести себя нормально, а не как избалованный и обиженный подросток.

– А может, я именно такая? М-м…? Не думаешь? Есть в кого.

Мать фыркнула.

– Точно не в меня. Я была не такой.

– Да, а что тогда сбежала из этой дыры, да еще и залетела непонятно от кого.

Изо рта Алисы сочился яд, но она не могла остановиться. Злость так и плескалась в ней. Хотелось орать и топать ногами.

– Хватит, – осадила ее мать. – Будет так, как я скажу. Разбери лучше свой чемодан. После ужина я уеду.

И Анна, обойдя дочь, вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

– Ну и катись в свою Москву! – крикнула Алиса и, подойдя к кровати, рухнула на живот и беззвучно зарыдала. В душе разрасталась настоящая дыра боли и сожаления. В голове девушки промелькнула мысль: «А что если она доведет бабулю, да так, что та сама отправит ее обратно к матери»? Идея была рабочей, но Алиса решила, что подумает об этом позже.

А сейчас хотелось только плакать.

Устав жалеть себя и реветь, Алиса поднялась с кровати. Волосы перепутались, на лице остались черные разводы от туши. Подойдя к окну, девушка отодвинула тюль и распахнула створку шире, опираясь на подоконник. Тот был широкий, и при желании можно было бы сесть на него. Алиса потянулась вперед, вдыхая сладкий аромат сирени, который принес теплый ветерок. «А может, здесь не так уж и плохо», – пронеслась мысль в ее голове. За ароматом сирени прилетел запах еды. Алиса обернулась к закрытой двери комнаты, прислушалась, но, кроме шума ветра, доносившегося из окна, ничего не услышала. Вид открывался на улицу к забору и калитке, за которой все еще стояла машина матери. «Быстрее бы ты уехала», – очередная мысль, и девушка направилась в сторону выхода. Ей хотелось в туалет и умыться. Кожу лица стянуло от слез, а еще голова противно гудела.