Твой любимый киллер 2. В городе, где гаснут светлячки

Rebecca Night

Твой любимый киллер 2. В городе, где гаснут светлячки

Глава 1. Новая жизнь

POV Николь

Я наивно полагала, что он почему-то должен отвезти меня к себе. Где-то на подкорке мозга эта мысль и казалась ошибочной, но вера в это не угасала. А он привез меня в отель. Сказал, что какое-то время придется пожить в нем, пока он не найдет мне квартиру.

Да, и на что я надеялась? Он был абсолютно равнодушен ко мне, что не могло не огорчать меня.

На ресепшене с нами разговаривала улыбчивая портье, которая наверняка думала, что мы пара и снимаем номер для очередной бурной ночи.

Когда мы дошли до номера, он только помог занести мне старую спортивную сумку с вещами и оставил меня одну, коротко и сухо попрощавшись. На большее я и не надеялась.

Лучше бы он вообще не приезжал. Лучше бы он не травил мне душу присутствием в моей жизни. И так было тошно от постоянного сожаления о прошлом и таблеток, которые мне то и дело приходилось пить, чтобы держать свое состояние в норме.

На смерть есть много разных точек зрения. Ну а на жизнь? Жизнь тоже может быть подобной смерти. Особенно когда тебя превратили в ничто. Раньше я хотя бы что-то из себя представляла. Еще бы… Один из величайших маньяков в городе. Еще и женщина… А теперь что? А теперь страдающая по мужику очередная баба на антипсихотиках.

И ничего не грело. Ничего не приносило удовольствие, будто я и не выбиралась из депрессивной фазы. Я проклинала тот день, когда я встретила его. Он не принес ничего хорошего. Я только больше сошла с ума.

Однако я думала, что плохое осталось в прошлом, а в будущем меня хоть и ждет непонятная коммуникация с ним, все будет ровно. Но как же я ошибалась.

Разложив небольшое количество вещей по такому же небольшому шкафу, я достала дневник. Мне рекомендовали вести его в спецлечебнице. Сказали, что так я хотя бы буду понимать, что чувствую. Но я ничерта не понимала. И не чувствовала ничего, кроме злости на себя за все, что я сделала. Точнее за то, что спалилась перед Костей. Надо было просто прекратить это и не заходить так далеко. Залечь на дно и тогда бы я и его не потеряла, и осталась бы на свободе.

POV Костя

Я подошел и нежно чмокнул ее в щеку.– О, наконец-то я дома, – со вздохом бросила Настя, бросая ключи на обувницу, стоявшую у меня в прихожей.

– Устала? – с заботой поинтересовался я.

Она кивнула.

– На кухне есть паста. Я сам приготовил. Поешь.

Она жила со мной уже почти год. До этого достаточно долго мы встречались.

Она устраивала меня во всех отношениях. Нежная, заботливая, любящая, а самое главное – честная и не маньячка. Я планировал скрыть ее от внимания Николь, чтобы той и в голову не могло прийти что-то с ней сделать. Я подозревал, что Алина, которую мы так и не смогли найти, пропала не просто так. Мне не хотелось, чтобы с Настей произошло то же самое. Она была для меня очень дорогим человеком.

Она появилась ровно тогда, когда было нужно. Она поддерживала меня во всех моих начинаниях, интересовалась буквально всем в моей жизни. Она утешала меня, когда мне это было нужно, и ровным счетом ничего не знала о том, что у меня было с Николь. И Слава Богу. Мне не нужно было, чтобы они пересеклись, и Настя узнала ее. Настя ненавидела Николь до коликов. Мне кажется, если бы рано или поздно они остались наедине, то Настя задушила бы ее собственными руками за то, что та сделала с ее матерью. И, наверное, я бы ее даже не осудил.

Зачем же я тогда забрал из психиатрической лечебницы этого человека? Ответ прост – чтобы она не натворила ничего больше. Несколько лет назад я совершил ошибку, скрыв улики и дав взятку людям, которые выносили приговор. И Николь не посадили в тюрьму, а дали всего три с половиной года принудительного лечения. За ошибки нужно нести ответственность. И теперь это мой крест. Этот человек опасен для общества и находиться без наблюдения не может. Именно поэтому за ней установлен круглосуточный надзор. И если она попытается сбежать, ее сразу же поймают и доставят в отдел. Но я не считал ее такой дурой. Она прекрасно понимала, чем обязана мне, поэтому я ожидал, что она будет оставаться благодарной за оказанную мной несколько лет назад услугу.

– Солнце, как тебе моя новая пижама? Сегодня купила. – Голос Насти выбил меня из пучины размышлений и заставил невольно улыбнуться.

– О, какая интересная вещь, – игриво заметил я. – Только не пойму, где здесь пижама. Это же нижнее белье. И весьма неплохое. – Я усадил ее к себе на колени.

То, в чем Настя была одета, действительно совсем не было похоже на пижаму. Это были кружевные полупрозрачные шортики черного цвета и абсолютно такая же майка, через которую просвечивало все, вплоть до родинок на лопатках.

– Обещай, что не будешь в этой пижаме встречать курьеров, – с улыбкой попросил я, нежно целуя ее в плечо.

– А что, она слишком откровенная? – решила подыграть мне Настя.

– Я бы даже сказал: до неприличия. – Я не выдержал и, уложив ее на диван, властно навис над ней всем своим телом. – Конечно, пижама интересная, – разглядывая ее грудь, в очередной раз бросил я. – Но ты мне больше нравишься без нее.

POV Николь

Отель был весьма неплохим. Но мне не нравилось только одно – большие панорамные окна. Мне приходилось стрелять в людей через такие, лежа на какой-нибудь крыше огромного бизнес-центра, поэтому особого доверия у меня они не вызывали. Через них было видно весь город, как на ладони. Но у этого города был какой-то гнетущий вид.

Наступила осень. И так редкие солнечные лучи то и дело сменялись дождем. Город стал мрачным, каким он не был тогда, три с лишним года назад. Он будто потерял цвет. Казалось, что мое будущее в нем будто заволокло туманом. Причем это не та приятная легкая дымка, которая нависает над рекой ранним утром, а всеобъемлющий осенний смог, который, словно токсичный газ, распространяется по всем углам и закоулкам, забирается даже в мусорные баки маленьких старых и грязных дворов. И дышать негде и нечем. Ты просто задыхаешься от этой смрадной влажности и бессмысленности. Время не шевелится, оно будто умерло. Или впало в кому без шансов на восстановление. Казалось, я никогда не буду жить как раньше. Я так и застыну в этом состоянии, словно залитая цементом. И просто задохнусь.

***

Утром ко мне постучались. Я неохотно открыла глаза и не сразу осознала, что нахожусь не в психдиспансере для преступников. Взглянув на время, я была неприятно удивлена, что уже около одиннадцати часов. Стук повторился, и мне пришлось подняться с постели и, напялив одноразовые отельные тапочки, волочиться к двери.

– Кто там? – поинтересовалась я, не желая открывать кому попало.

– Меня Костя прислал. – Это был незнакомый мужской голос.

Поразмыслив несколько секунд, я все же решила открыть. Передо мной предстал парень лет двадцати двух в джинсах и бордовой футболке.

– Собирайтесь, пожалуйста, у нас есть важное дело, – сообщил он.

– Какое?

– Поедем и узнаете. – Голос его казался весьма серьезным, и я уж подумала, что мы поедем на какое-то место преступления, но не тут-то было.

Быстро почистив зубы, я надела узкие темные джинсы и футболку, которая первой попалась под руки, и вышла в фойе.

Этот парень, имени которого я так и не спросила, привез меня в салон, в котором, как оказалось, у меня была назначена запись на окрашивание волос. И чем это Костю мои русые волосы не устроили?

– Зачем это? – напряженно спросила я.

– Это приказ Бессонова, – коротко ответил парень, явно больше не желая мне предоставлять никакой информации.

Я села в кресло. Мастер поздоровалась со мной и спросила:

– Ну что, в какой цвет хотите покраситься?

– Ну… давайте в красный, – немного поразмыслив, ответила я.

– Этот цвет, к сожалению, заказчик не одобрил. Вам разрешено выбирать только неброские цвета, – сухо сообщила она, после чего я уставилась на нее с диким недоумением.

Видимо, Костя не хотел, чтобы меня узнали, поэтому решил хоть как-то изменить мне внешность. Оставалось надеяться только, что он не захочет перекроить мне лицо с помощью пластического хирурга.

– Тогда давайте в пепельный. Или он тоже под запретом?

– Нет, в пепельный можно.

За несколько лет мои волосы значительно отросли и были уже практически по пояс. Не сказала бы, что мне это нравилось, но делать с ними что-то я не собиралась. Однако против решения Кости я, видимо, пойти не могла.

Мастер долго колдовала над моими волосами. Я не особо следила за ее манипуляциями, ибо мне было как-то все равно. Это был не первый раз, когда мне приходилось красить волосы. Раньше, при сменах места жительства, этим часто занималась Лиза. Мы также использовали неброские цвета, чтобы на нас обращали меньше внимания.

И вот, спустя часа три, когда я уже еле сидела в кресле, мастер закончила свою работу, высушила мои волосы и повернула кресло так, чтобы я оказалась лицом к зеркалу и смогла посмотреть на итоговый результат.

– Вам очень идет этот цвет! – с улыбкой сообщила мне она.

Я слегка поправила распущенные волосы. А она была права. Цвет действительно шел мне куда больше, чем предыдущий. Пепельный блонд будто делал мое лицо более выразительным, темные брови подчеркнуто выделялись, как и глаза. Острый подбородок стал еще острее, а скулы заметнее. Я стала куда симпатичнее по сравнению с тем, что было раньше. Учитывая, что у меня было довольно осунувшееся лицо с синяками под глазами после длительного пребывания в лечебнице, этот цвет был более уместен, несмотря на то, что в какой-то степени я была похожа на наркоманку.

Я поблагодарила мастера, после чего мы с молодым человеком, который оглядел меня оценивающим взглядом, пошли к машине.

– Ну что, теперь куда? – поинтересовалась я.

– Теперь в отель, на сегодня никаких дел нет. Ближе к вечеру к вам приедет Костя.

***

Сидеть в отеле было скучно. А выходить мне никуда нельзя было по распоряжению Кости. Он мне не доверял, с чем я в принципе была согласна. Весь день я просто смотрела телевизор, периодически любуясь на себя в зеркало в уборной.

Около восьми вечера раздался стук в дверь, и мое сердце заколотилось быстрее. Я быстро вскочила с постели и босиком подбежала к ней, нервно спросив:

– Кто там?

– Ужин в номер, – послышалось по ту сторону.

Я открыла дверь, и увидела перед собой официанта, который вежливо мне улыбался. Он оставил мне ужин на журнальном столике возле кровати, и, закрыв за ним дверь, я сделала телевизор погромче и принялась поглощать вок с курицей и поке с лососем.

Насколько это было вкусно – не передать словами. Я так давно не ела вкусной еды, питаясь одними лишь кашами, столовскими котлетами и несолеными супами практически без мяса. Неудивительно, что я похудела практически на семь килограммов.

Как только я доела вок, в дверь снова постучали. На этот раз я не так спешила открывать дверь, увлекшись каким-то сериалом по телевизору. Под впечатлением от него, я даже не спросила, кто пришел и просто дернула дверь на себя, даже не поворачиваясь в сторону пришедшего.

– Ну здравствуй. – До коликов знакомый голос заставил меня все-таки обратить внимание на гостя.

Это был Костя, и, хоть я и знала, что он должен прийти, как-то морально не была готова к его визиту.

– Можно зайти? – сухо спросил он.

– А, да… да, конечно. – Я покорно ушла с прохода и закрыла за ним дверь.

Он вел себя достаточно уверенно, несмотря на то, что мы виделись всего второй раз по прошествии стольких лет. Поставив стул возле моей кровати, он начал выкладывать из принесенной с собой сумки какие-то папки.

Я села на свое прежнее места и хотела доесть свой ужин, но как-то кусок в горло уже не лез.

– Что это? – неуверенно поинтересовалась я.

– Твои новые документы.

Я взяла папку и развязав ее, увидела перед собой паспорт, свидетельство о рождении, медицинский полис, снилс и другие документы, которые есть практически у каждого гражданина нашей страны. Первым делом я решила посмотреть паспорт.

– У меня новое имя?

Он коротко кивнул, уставившись на меня, словно на провинившегося ребенка.

– Значит, Васильева Вероника Владимировна?

– Да. И везде, куда бы мы ни пошли ты будешь представляться этим именем. Про Абрамову Николь Александровну можешь забыть. По документам ее больше не существует.

Я нахмурилась и внимательно посмотрела ему в глаза.

– Что значит “не существует”?

– По документам Николь Александровна ликвидирована несколько недель назад при попытке сбежать из психдиспансера.

– То есть меня убили?

– Слушай, ты там вообще что ли умственной деятельностью не занималась? Что за глупые вопросы?

– Посмотрела бы я на тебя после моих препаратов, – съязвила я, не скрывая свою обиду.

Он какое-то время молча смотрел на меня, видимо, оценивая мой новый цвет волос.

– А тебе идет, – все так же сухо заметил он.

Я не стала благодарить да и вообще как-то комментировать его замечание, поэтому он постарался быстро оторваться от разглядывания меня и достал из сумки какую-то коробку.

– Это твой телефон.

Я распечатала коробку и достала оттуда недорогой смартфон, который был уже включен и активирован. Наверняка он был еще и на прослушке, но уточнять я не стала, дабы не вызвать никаких подозрений.

– Спасибо. – Я старалась держаться равнодушно, но удавалось, если честно, мне не очень хорошо, поэтому то и дело в моем голосе проскакивала дрожь.

Мне хотелось о стольком его спросить, но я наткнулась на ледяную стену, будто из “Игры престолов”. Я видела, что он не хочет со мной разговаривать. Это ощущалось, как желание закричать во сне. Очень хочется все громче и громче, но ты можешь просто мычать, и тебя никто не слышит.

Я представления не имела, как мы будем общаться после всего, что было. Все, на что я смогла решиться, – это спросить:

– Ну… Как твои дела?

Он нахмурился и с каким-то осуждением посмотрел на меня.

– Нормально, – сухо ответил он. – Только давай договоримся сразу, – сказал он, поймав мой взгляд и серьезно уставившись в мои глаза, – у нас с тобой чисто рабочие отношения. Ты не интересуешься моими делами, я не интересуюсь твоими. Если, конечно, они не затрагивают уголовный кодекс. Если будешь хорошо работать, ходить на психотерапию и оставаться стабильной, я сниму наблюдение, и будешь жить практически как нормальный сотрудник. За исключением ношения оружия, естественно.

Я опустила взгляд, не решаясь что-то ответить. Он подождал какое-то время, после чего все-таки спросил:

– Ну что, согласна?

– Да… Я согласна.

Глава 2. Первое дело

POV Николь

Когда он ушел, я вновь осталась одна. Меня уже с ума сводили эти четыре стены, но выходить на улицу я пока не планировала. Мне сказали, что не стоит этого делать. Оставалось только смотреть сериалы и проживать вместе с героями их вымышленные жизни. Читать тоже было нечего, поэтому мое времяпрепровождение было максимально бессмысленным. Оставалось надеяться, что подвернется какое-то интересное дело, и Костя наконец позволит мне выбраться хоть куда-то. Даже на трупы я смотрела бы с большим удовольствием, нежели на опостылевший одинаковый изо дня в день пейзаж за окном.

На следующий день за мной вновь пришел тот молодой парень, имени которого я так и не узнала, и повез меня к психотерапевту. Я не боялась, ибо с людьми с подобным образованием только и общалась последние три с половиной года. Казалось, копать в моей голове уже нечего.

– Ну здравствуй, Ника! – С улыбкой воскликнул Марат, как только я распахнула дверь в его кабинет.

Помещение было не сильно большим, но отличалось уютной атмосферой. Там практически ничего не было, кроме кресла с диваном, небольшого белого шкафа, уставленного книгами и бежевого ковра, покрывающего практически всю поверхность пола.

Я даже слегка обрадовалась, что Костя записал меня именно к нему. Не очень-то хотелось рассказывать все заново другому человеку.

– Рада тебя видеть, – с легкой грустью в голосе бросила я.

– Присаживайся, располагайся. – Он указал на небольшой велюровый диван коричневого цвета, а сам уселся в бежевое кресло и взял свою записную книжку, где, видимо, и писал свои терапевтические заметки. – Ну как ты после всего?

Наверное, это был единственный человек за последнее время, который задал мне этот вопрос.

– Да в целом неплохо.

– А если честно? – Я всегда знала, что психотерапевты довольно доставучие.

Я тяжело вздохнула, и наступила тишина, которую он не стремился прервать. Он знал, что мне нужно собраться с мыслями.

– Мне кажется, моя жизнь не имеет смысла, – с усмешкой сказала я. – Раньше, мне казалось, я делала хоть что-то полезное для общества. А сейчас…

– А сейчас? – Он нахмурился и с интересом уставился на меня.

– У меня ничего не осталось. Единственный человек, с которым я сейчас общаюсь, меня ненавидит.

– Ты про Костю?

Я коротко кивнула, опустив глаза.

– Почему ты думаешь, что он тебя ненавидит?

– Ну… Он ведет себя так, словно я пустое место… Словно меня нет, и его насильно заставили со мной общаться. Я не понимаю, зачем тогда вообще нужно было забирать меня из психушки и столько всего для меня делать, если тебе даже рядом со мной находиться противно. – Я замолчала на какое-то время, обдумывая сказанное. – Я не понимаю его мотивов. Между нами не осталось ничего, кроме холода.

– И что ты чувствуешь в связи с этим? – задал он вопрос, который поставил меня в тупик.

– Я… я не знаю…

– Почему тебя так волнует, что он о тебе думает?

– Наверное, потому, что больше у меня никого не осталось. Если бы я общалась еще хоть с кем-то… Но сейчас нет такой возможности. Я не понимаю, зачем я превратила свою жизнь в это.

– За что конкретно ты чувствуешь свою ответственность в сложившейся ситуации?

Я уставилась на салфетки, которые лежали на журнальном столике. В голове промелькнула мысль, что, наверное, они никогда мне не понадобятся. Я не думала, что хоть когда-то смогу заплакать даже в кабинете врача-психотерапевта.

– Если честно, то за то, что он узнал правду.

– То есть за то, что ты раскрыла себя?

Я кивнула.

– А за…

– За убийства? – с усмешкой перебила я его.

– Нет, – я покачала головой. – Если честно, то ни капельки. Может, ты будешь меня осуждать за это…

– Мне не за что тебя осуждать. Я же твой терапевт.

– Но ты же тоже человек. Здоровые люди не убивают других.

– Да, не убивают. Но я могу понять твои мотивы. Что сделано, то сделано, назад время не вернуть. Какой смысл мне осуждать тебя за твое заболевание?

У меня будто камень с плеч свалился. Хоть кто-то не смотрел на меня с укором.

– В общем, я считаю, что все эти люди заслужили то, что я с ними сделала. Я сожалею только о двух поступках. Это попытка отравления Кости и убийство Лизы. Вот здесь я бы хотела вернуться назад и все исправить. Все остальные для меня ничто, просто пыль, которая не заслуживает жизни.

– Что ты чувствуешь в связи со своим поступком?

– Злость. Только злость на себя и ничего больше… На месте Кости я вела бы себя точно так же. Но, к сожалению, я на своем месте.

– Есть что-то, чего бы тебе больше всего хотелось? – задумчиво спросил он.

Ответ моментально всплыл в моей голове.

– Я хотела бы стать нормальной. Просто быть нормальной, закончить вуз, работать… найти пару и завести семью. Я много думала об этом всем, лежа в диспансере. Я хотела бы видеть смысл в простых вещах. Не ставить во главу угла цели уровня сверхсущества, какого-то Бога, которому решать, кому жить, а кому умирать… Но я так не умею…

***

Вернувшись в номер, я долго думала обо всем, о чем мы говорили на сессии. Пока не раздался звонок. Это был Костя, который сказал, что нужно быстро собраться и ехать на место преступления.

На улице уже были сумерки. К счастью, мне не пришлось думать о том, как добраться, ибо все тот же молодой человек уже знал место назначения.

Мы поехали по направлению к южной части города. Дорога заняла немало времени, пока мы не добрались до какого-то железнодорожного речного моста, у которого меня и встретил Костя.

Я вышла из машины и увидела толпу оперативников и экспертов, уже орудующих возле какой-то темной фигуры, стоявшей у металлической балки моста.

– Привет, – сухо бросил Костя. – Иди за мной.

Я направилась в сторону сигнальной ленты, ограждающей место преступления, пролезла под ней и оказалась в непосредственной близости от погибшего человека.

– Бессонов, подойди сюда, – воскликнул кто-то из оперативников, и Костя сразу же покинул меня, занявшись каким-то более важными делами, связанными с бумажной работой.

Я принялась разглядывать тело, которое все еще виднелось в тусклом свете уходящего в прошлое дня.

Это было не очень приятное зрелище. Мужская фигура застыла в неестественной позе, будто в адских муках. Тело было сожжено, и обугленные лоскуты кожи свисали с рук и ног.

– Ладно, дайте ей перчатки! – послышался голос Кости где-то за спиной, после чего один из экспертов протянул мне резиновые медицинские перчатки.

– Спасибо, – неуверенно сказала я.

Надев перчатки, я подошла еще ближе, и в нос ударил едкий запах сгоревшей плоти и волос. Если зрелище меня особо не пугало, то запах вызывал отвращение и небольшую тошноту, от которой я тут же постаралась абстрагироваться.

Я дотронулась до обугленных пальцев рук, которые уже нельзя было сдвинуть ни на миллиметр. Посмотрев в открытый рот, точнее то, что от него осталось, я не увидела ничего, кроме черноты и месива из остатков сгоревшего языка. Мой взгляд скользнул ниже и среди лоскутов кожи и остатков мяса он зацепился за область промежности.

– А где?.. – Я замялась, боясь показаться идиоткой.

Я подумала, что, быть может, все, что меня так заинтересовало, сгорело…

– Что? – спросила женщина-эксперт, снимая с себя медицинскую маску.

– Ну… Член…

Он подошла ближе и нахмурила брови, вглядываясь в область промежности. В какой-то момент она даже решила присесть на корточки, и я последовала ее примеру.

– Что вы там разглядываете? – с усмешкой задал вопрос ее коллега. – А говорят, мужики только об одном и думают.

– Михалыч, подойди сюда! – сказала она ему. – Мы просто так подробно еще труп не осматривали, приехали буквально за десять минут до вас, – поделилась она со мной.

Михалыч, низкорослый мужчина предпожилого возраста с полноватым телосложением, залысиной и легкой седоватой щетиной, кряхтя, присел рядом с нами и тоже принялся рассматривать интересующую нас область.

– А действительно… Ничего нет.

Я не стала делать преждевременные выводы, а решила продолжить осматривать труп, поднявшись во весь рост.

Он не был пристегнут к балке моста руками, зато ноги его в области бедренных костей крепко держались на чем-то. Я присела рассмотреть крепление, и оно оказалось металлическим. Это было что-то, похожее на скрученные гитарные струны или проволоку. Причем, фиксация была не столь крепкой, и при желании ее можно было бы размотать, приложив хоть какие-то усилия. Странно, что мужчина хотя бы не попытался этого сделать. Но вскоре я поняла, почему. Он был занят областью шеи, которая тоже была неплохо зафиксирована тем же материалом.

– Ну что тут? – спросил Костя, который успел подойти к медэкспертам, пока продолжала оглядывать труп.

– Да вот, сам посмотри. Смерть наступила скорее всего вчера, судя по позе, от сожжения. Подробнее ничего говорить не буду, получишь заключение после экспертизы, – со вздохом сказал Михалыч.

Костя подошел ближе к телу, позади которого я стояла и, надев перчатки, принялся осматривать его сам.

У меня тем временем в голове всплыла интересная гипотеза касаемо того, мог ли оказаться убийца коллекционером. Если это так, то половой орган он скорее всего забрал с собой. Однако, в противном случае, он мог отделить его от тела прямо здесь, на месте преступления, и выкинуть куда-нибудь.

Я подошла к краю моста и посмотрела вниз. Там находилась речка, весьма полноводная, но достаточно узкая. Течение в ней было, к сожалению сильное, однако попробовать стоило.

Я подошла к началу моста и принялась спускаться вниз через кусты, которые еще не успели окончательно сбросить листья.

– Ты куда? – спросил Костя, обратив на меня внимание.

– У меня есть идея. Я просто спущусь к реке.

Он недовольно поджал губы, но мне больше ничего не сказал. Зато сказал тому молодому человеку, который меня привез:

– Влад, присмотри за ней.

Трава и грязь скользили под моими ногами, поэтому на спуск ушло больше времени, чем я ожидала. Оказавшись на берегу, я первым делом оглядела склон, на котором, словно часовой стоял тот самый Влад, под наблюдением которого я последнее время и находилась. Я обратила внимание, что он держит одну руку на кобуре для табельного оружия. И вряд ли он делал это для того, чтобы защищать меня от кого-то. Неужели Костя отдал ему приказ стрелять на поражение в случае, если я попытаюсь сбежать? Меня немного расстроил такой расклад событий, однако я там находилась не для этого.