Жена в подарок для судьи

Катя Озерова

Жена в подарок для судьи

Глава 01

– До завтра я вне доступа, – обрываю растерянную секретаршу и перевожу телефон в режим полета.

Тру глаза, в которые словно песка насыпали, издаю протяжный болезненный стон. Я три дня жил в суде, засыпал за столом, за ним же и просыпался.

Дело было напряженным и грязным. Депутат, а по совместительству директор птицефабрики Виктор Рогов запер у себя дома девушку сына. Неделю не выпускал, никак натешиться молодым телом не мог. А потом пригрозил, что посадит несчастную, если она хоть пикнет, хоть намекнет его сыну о произошедшем.

Бедная девочка долго держалась, а потом все своему парню выложила. Тот написал заявление на отца в полицию. И закрутилось.

Проворачиваю ключ в замке, толкаю дверь в пустую квартиру. Тишина. Жена ушла, оставив после себя пустоту и поганое чувство злости.

Сбрасываю с плеч длинное черное пальто, покрытое каплями дождя. Небрежно бросаю его на пуф. Ключи на комод, туда же телефон.

Щелкаю выключателем в гостиной, включаю телевизор. На вспыхнувшем экране мелькают свежие кадры с Роговым. Руки забраны в наручники, взгляд злющий.

Он подал апелляцию. Хочет выкрутиться, старая сволочь.

Но я не выпущу его из камеры, несмотря на угрозы, которые стал получать пачками. Еще и дружков его посажу на соседние нары. Почему-то я уверен, что это не единственный эпизод у Рогова, слишком он был смел. Такая уверенность в безнаказанности приходит после большого количества преступных эпизодов.

До моего слуха доносится звук бьющегося стекла. Мгновенно выключаю телевизор и прислушиваюсь. Тишина, потом отдаленный всхлип.

Кира вернулась?

В доме серьезная охрана, сейчас усиленная. Но если тебя захотят убить и наймут спецов, то никакая охрана не спасет. На всякий случай сдвигаю в сторону картину и достаю из тайника пистолет. Он зарегистрирован, лежит здесь на всякий случай. Медленно двигаюсь с ним в сторону кухни, откуда предположительно исходят звуки.

Из-под двери пробивается тонкая полоска света. Фоном играет легкая музыка, слышится чертыхание и болезненный стон.

Все же бывшая жена? Зря она вернулась, на этот раз обратно ее не приму и объяснений слушать не стану. Всю душу мне наизнанку своими истерикам и требованиями вывернула.

Толкаю дверь и застываю на месте. В кухне не Кира, а совершенно незнакомая мне девушка.

Невысокая, хрупкая. На тонкой талии повязан белый передник. Длинные светлые волосы свесились вниз и закрывают лицо. Девушка всхлипывает, прижимая к руке белое пропитанное кровью полотенце. На полу у ее ног разбитая чашка.

– Кто ты? – спрашиваю громко.

Девушка резко вскидывает голову, и без того большие глаза при виде пистолета в моей руке расширяются. Она неловко отскакивает назад, ударяется спиной о столешницу, снова вскрикивает.

На киллера девочка похожа меньше всего, поэтому засовываю пистолет за пазуху. Скольжу взглядом по собственной кухне: в духовке что-то запекается, на плите кастрюля, стол сервирован на двоих.

Снова возвращаюсь к девчонке. Полотенце, обмотанное вокруг ее руки, все больше пропитывается кровью. Возможно, порез опасный, так что лучше поспешить.

Вынимаю из верхнего шкафчика в кухне аптечку, ставлю на стол. Быстро перебираю, смотрю, что у меня есть из медикаментов. Достаю кровоостанавливающий пластырь, вату, бинт, перекись.

– Садись, – указываю жестом на стул, – показывай. Глубоко порезала?

– Не знаю, – голос нежный, испуганный. Пухлые губы подрагивают.

– И как же ты так? – цокаю, двигаясь к ней ближе. Очень хочется рассмотреть, что это за милое чудо заявилось на мою кухню. С вопросов в лоб лучше не начинать, так девочка точно закроется. Лучше установить хотя бы минимальное доверие между нами.

Присаживаюсь перед ней на корточки. Осторожно беру пораненную руку в свои и разворачиваю полотенце. Рана небольшая, но глубокая.

– Я хотела собрать осколки и поскользнулась, напоролась на один из них ладонью.

– Ясно, – морщусь, представляя, как неприятно это было. Обрабатываю рану перекисью, заклеиваю пластырем. Остатки пятен крови протираю теплой водой и салфеткой.

Девочку рассматриваю со всех сторон, чтобы составить о ней впечатление. Худенькая, немного угловатая. Очень испуганная, хоть и пытается казаться спокойной.

И что же ты делаешь на моей кухне, малышка?

– Тимур, – представляюсь. Хотя уверен, она знает, кто я, раз уж здесь находится.

– Очень приятно, – кивает, стараясь выдавить из себя жалкую улыбку.

– А тебя как зовут?

– Надежда, но вы можете называть так, как вам понравится, – она смущенно опускает глаза.

Да ну… Меньше всего эта девочка похожа на эскортницу.

Все тело мое напрягается, медленно выдыхаю через зубы. Быстро складываю содержимое аптечки обратно и ставлю ее на место.

Если мои друзья решили помочь мне таким образом отвлечься от развода, то я их просто придушу. Несмотря на наличие жен и детей! И главное – каким образом они притащили ее к мне в дом?

Посворачиваю головы этим придуркам. И Климу в особенности – его ведь идея была. Это он на мои жалобы сболтнул по пьяни: «Я стану твоей феей-крестной. Завтра вернешься, и будет у тебя все как в сказке».

Денег у Клима много, а мозгов мало. Не девочку легкого поведения я хотел! А нормальную семью, которую мне моя бывшая так и не захотела дать.

– Собирайся и уходи, я в твоих услугах не нуждаюсь, – говорю спокойным тоном. Разворачиваюсь к Наде, которая, может быть, и не Надя, а неизвестно кто. Скольжу по ней ледяным взглядом. Девочка под ним съеживается, всхлипывает.

– Тимур Сергеевич, – Надя прикусывает свою пухлую губу, слезы по лицу льются ручьями. Голос тихий и дрожащий, – я невинна и по договору рожу для вас ребенка…

Глава 02

– По какому договору?

– Тому, что я подписала, – Надя протягивает черную папку. Внутри брачный договор, мой и гражданки Надежды Орловой. По тексту сразу понятно, что она за каким-то чертом отдается мне в рабство – содержания или отступных в случае развода нет. Зато штрафы за любой проступок для нее космические. Есть отдельный пункт о рождении ребенка в течение года.

– И ты это подписала? – складываю бумагу и убираю ее обратно в папку.

– Да, – пожимает хрупкими плечами Надя. Имя у нее и правда звучит приятно на языке.

– Почему? – задаю логичный вопрос.

– У меня не было выхода, – отводит глаза.

Отлично просто!

Еще и принуждение.

Правда, в данном случае то, что у нас декриминализировали статью за принуждение к вступлению в брак, играет мне на руку. За это не посадят.

Дожил ты, Зорин. Уже думаешь, как уйти от закона.

– Ты здесь по своей воле?

– Да, – склоняет голову.

– Кто тебя привез и все организовал?

– Клим Львович, – снова всхлипы, но уже более интенсивные. Истерика у девочки нарастает.

Что ж, главное я услышал, спросить есть с кого.

– Ужинай и ложись спать, Надя. Я пока отъеду.

– Значит, мне можно остаться? – спрашивает осторожно.

– Пока да.

– Мне ложиться спать у вас?

– А ты хочешь лечь в постель с незнакомым мужиком? – спрашиваю грубовато, решив немного ее спровоцировать.

Она мотает головой в ответ. Резко встает со стула и идет к выходу. Перехватываю ее за локоть. Сам не знаю, чего хочу. Может быть, рассмотреть получше.

Надя застывает напротив не дыша. Смотрит на меня, как мышка на голодного кота. А я и вправду такой. С тех пор как развелся, на голодном пайке. Перебеситься и забыться решил на работе, без эротических загулов.

Я давно не мальчик, чтобы распускаться по любому случаю. Женщин уважаю, пользоваться их слабостями у меня желания нет. А проституция для меня и есть принуждение, не от хорошей жизни туда девчонки идут.

Медленно поднимаю ладонь, чтобы коснуться ее длинных светлых волос. Они мягкие и шелковые на ощупь. Пропускаю прядки между пальцами, касаюсь шеи.

Надя вздрагивает, но не отстраняется. Ждет.

Прикрываю глаза, чувствуя, как зашкаливает пульс в трепещущей венке на шее, ощущаю нежность бархатной девичьей кожи. Взгляд приклеивается к пухлым губам, которые Надя успела искусать за нашу встречу. Они стали красными и манящими, опаляют меня теплым дыханием.

У девочки вздернутый носик с мелкой россыпью веснушек на нем и скулах. Прозрачная тонкая кожа, под которой просвечивают венки. Склоняюсь ниже, чтобы почувствовать ее запах.

Веду носом по виску и кайфую от нежного ягодного аромата. Во рту собирается слюна, так хочется попробовать девушку на вкус. Еле заставляю себя отстраниться.

Ловлю страх в огромных голубых глаза, обрамленных пушистыми светлыми ресницами, и он меня отрезвляет. Я не варвар.

Для начала следует разобраться в ситуации хорошенько.

Отпускаю Надю из кухни, а сам долго не двигаюсь с места. В голове слишком много мыслей. Часть из них подталкивают к соблазну.

– Успокойся, Зорин! Приди в себя! – злюсь. Хватаю со стола черную папку с договором – пора поговорить с Климом. Он мой друг, но при этом хитрая изворотливая сволочь. Уверен, у него есть свой интерес в данной истории.

Улица встречает промозглым ледяным дождем. Забираюсь в машину, смотрю на себя в зеркало. Глаза лихорадочно блестят от возбуждения, зрачки расширены. Это от победы в зале суда или от встречи с невинной Надей? Хотелось бы грешить на первое, но скорее верно второе.

Еду через город, нервничая в пробках. Бросаю машину рядом с особняком Клима. В дом пускает прислуга, услужливо провожая до кабинета хозяина. По дороге киваю его беременной жене Ане. Она сидит на диване, держа на руках сынишку. Мое появление поздно вечером ее явно встревожило.

– Привет, – Клим скалится, как только я захожу в его кабинет.

– Привет, – бросаю на стол папку. Сажусь в кресло прямо в мокром пальто, закидываю ногу за ногу. – Не хочешь объяснить?

– Я решил сделать тебе подарок. Ты слишком плохо выглядишь в последнее время, – Клим довольно подпирает щеку кулаком.

– Кто она?

– Просто девочка. Бери и не заморачивайся. Она же тебе понравилась, – его ухмылка становится шире. – Я знал, что понравится.

Прикрываю глаза и шумно втягиваю носом воздух. Внутри закипаю от ярости. Кто ему позволил играть судьбами людей?!

– Клим, где ты ее взял?

– Рассматривал до Ани на место жены, – он понижает голос, – ее отец продавал. Но не мой типаж.

– Больные ублюдки, – закрываю лицо ладонью.

– Это не я дочь из-за карточных долгов на аукцион выставил, – Клим поднимается от рабочего стола. Устало потирает виски. – Девочка – дочь давнишней любовницы, как оказалось. Та умерла, отправив перед этим дочь к папашке. А тот решил поживиться, – друг останавливается у окна, пожимает плечами.

– Сколько Надя стоила?

– Много, – он щурится. – Молоденькая, невинная. Уверен, она от счастья прыгает, что не в гарем к арабскому шейху попала и не в элитный эскорт, где пришлось бы отрабатывать долго, лет так пять-шесть.

– И ты сделал этот подарок для меня чисто по-дружески?

– Кхм, – ухмылка Клима становится жесткой, – не совсем. Через год будет рассматриваться одно дело, где ты будешь судьей. И мне нужно будет положительное решение по нему.

– Надя – это взятка?

– М-м-м… да.

– А если я не возьму?

– Хочешь – бери, не хочешь – верну ее отцу. Он перепродаст в гарем или эскорт. Ему деньги нужны позарез, а жизнь дочери он не ценит.

– Сука ты, Клим, – устало цежу. Подаюсь вперед, поставив локти на колени. Роняю голову в ладони. Я хочу дать ему в морду!

– Так берешь или я ее возвращаю?

Глава 03

Надя

Я слышала, как за Зориным захлопнулась дверь.

Уехал.

Выдохнула и сползла вниз по полотну двери гостевой спальни. Притянула к груди колени, уронила на них голову.

Вот я с ним и познакомилась. С тем, кому буду обязана быть женой и родить ребенка. Никаких положительных эмоций этот мужчина у меня не вызвал. Резкий, хмурый, весь в черном. Он судья, жесткий и бескомпромиссный человек.

Клим Львович сразу предупредил, что если я накосячу – вернет меня отцу. А накосячу – значит не понравлюсь Зорину. Понравиться я попробовала.

Ну как… это была жалкая унизительная попытка предложения своего тела. Ненавижу себя за нее. Меньше всего я мечтала оказаться в подобной ситуации.

Моя жизнь была не так плоха до смерти мамы. Она постоянно болела, я училась и работала. Мы пытались. А потом ей резко стало хуже. Я потратила все, что у меня было на взятки врачам и лекарства, но не спасли.

Она очень хотела для меня лучшей жизни и поэтому рассказала обо мне отцу. По ее информации у него был свой бизнес и вроде как они неплохо расстались когда-то. Я же дочь, он должен был помочь мне хотя бы немного.

Не могла мама знать в кого превратился за прошедшие годы этот человек. К лучшему, что умерла спокойно, не тревожась больше за меня.

Я же попав к нему в руки, прошла все круги ада. Отец запер меня у себя в доме, показывал своим дружкам, аукцион устроил среди богатых ублюдков. А как еще назвать людей, которые готовы платить за женщину?

Может мне сбежать? Только куда бежать?

Денег нет, паспорт у Клима Львовича. Отец имеет связи в преступном мире. Меня быстро найдут и вернут на место, а если Зорин не захочет связываться с такой проблемной, то и вовсе отправят в Эмираты в гарем. А оттуда я точно не выберусь никогда.

Возвращаюсь в кухню, где убираю осколки чашки. Не могу сидеть в комнате без дела – сразу мысли накатывают. Я поэтому и готовлю и убираю тут, чтобы хоть как-то себя занять. Взгляд падает на травмированную руку.

Есть в Зорине что-то человеческое – обработал рану. Очень аккуратно все сделал, что мне даже больно не было. И лишь потом пытал своими вопросами.

Похоже, он и сам не рад такому подарку. Видно было – не ожидал.

И что же теперь тогда будет?

Он откажется от меня?

Боже, помоги мне уже хотя бы разок!

Убираю на кухне. Еду ставлю в холодильник, чтобы не испортилась. Гашу свет во всех комнатах по дороге и отправляюсь к себе. Квартира у Зорина большая, с высокими потолками. Интерьер в светлых тонах, много текстиля из натуральных тканей, интересных мелочей. Тут чувствуется женская рука.

Клим говорил, что Зорин в процессе развода. Жена ушла. Была она сукой редкостной, поэтому мне посоветовал вести себя скромно.

А я… я обычная!

Как все женщины – иногда злюсь, иногда спокойная. Отношений в моей жизни еще не было, я с мамой всю жизнь прожила. Не знаю я, как к мужчине подстраиваться, как там с ними заигрывать. Мама вообще говорила, что от них одни проблемы и держаться лучше подальше.

И права ведь оказалась!

Что отец сволочь! Что муж будущий!

У меня голова начала раскалываться, когда я представила, что вот эта хмурая безэмоциональная гора мышц в черном меня поцелует. На остальное фантазии пока не хватало.

Мне девятнадцать всего, я даже фильмы для взрослых не смотрела. Некогда было, у меня учеба и работа. Парочка женских романов, которые я стащила у мамы из шкафа все мое представление об отношениях. Да они к тому же были шестнадцать плюс, там на поцелуях и вздохах за закрытой дверью все заканчивалось.

У гинеколога была конечно, журналы женские листаю иногда. Есть у меня общее понимание, на этом все. Мужские гениталии на картинках вводят меня в уныние. Не хочу я этот ужас в себе.

Принимаю горячую ванну, чтобы расслабить окаменевшие от напряжения мышцы. В пастель забираюсь в черной футболке Зорина. Отец после первой моей попытки побега от него, все вещи мои уничтожил. Оставил тапочки, и то, что в тот момент было на мне надето. Комплект белья, шорты, майка.

Пришлось стащить у Тимура Сергеевича из шкафа футболку. Не могла спать голой.

Сон пришел ближе к двенадцати. Он был чутким и поверхностным, поэтому как вернулся Зорин я услышала. Меня напрягли его шаги, затихшие у моей комнаты. Но потом он направился к себе и я смогла выдохнуть.

Что он хотел? Поговорить? Воспользоваться своим правом на мое тело?

Утром просыпаюсь совершенно разбитой. Всю ночь кошмары. Мне чудилось, что Зорин ко мне в спальню все же вошел и распял своим огромным телом на постели. А потом он смотрел прямо как на кухне вечером – словно гипнотизировал и хотел подчинить своей воле. Трогал мою кожу на шее, но не пальцами, а губами. И мне было странно.

Приведя себя в порядок, я выскользнула в коридор. Прислушалась к тишине квартиры, прижала ладонью грудь, в которой бешено колотилось сердце.

– Входи, – раздалось холодно, когда я застопорилась у входа в кухню. Свеженький Зорин пил кофе за столом и читал телефон. Он бросил на меня незаинтересованный взгляд вскользь и вернулся к экрану мобильного.

– Приготовить вам завтрак? – Спрашиваю тихо, пытаясь не показать, что на самом деле мне страшно.

– По утрам я пью только кофе, – он сделал очередной глоток и поставил чашку на блюдце. Посмотрел на наручные часы, вместо телефона. Сразу видно, привычка такая, – мне пора ехать.

– Вы судья, – зачем-то говорю.

– Да, – Зорин встает, – и у меня заседание. Вечером поговорим о твоей дальнейшей судьбе.

Он прошел мимо, больше не обращая на меня внимания. Вдох выдох и я едва не кричу от досады. Это еще целый день я буду в неведении!

Глава 04

К вечеру успеваю накрутить себя до ручки. Все из рук падает. Я сожгла ужин, проветрила кухню и села с кружкой кофе у окна. Мой взгляд приклеился к часам на стене. Минуты отсчитываются мучительно медленно.

Ключ в замке поворачивается в восемь вечера. Я выбегаю в прихожую встретить Зорина.

– Здравствуйте, – застываю у стены. Он в черном пальто, которое блестит от капель дождя. На календаре зима, а на улице непонятно что.

– Здравствуй, Надя, – проводит ладонью по своим темным волосам, – чем занималась?

– Ничем, – вырывается у меня, – я думала.

– Ужин есть?

– А-а-а… м-м-м, нет. Вчерашний, – хлопаю себя ладонью по лбу. – Я сегодня готовила, но все сгорело.

– Отлично, через десять минут приду.

Зорин вешает пальто на вешалку и скрывается в своей спальне. Я немного стою, все еще пребывая в своих мыслях, а потом иду разогревать еду. Гремлю посудой, старательно себя отвлекая и не разрешая плакать. А очень хочется, чувство неизвестности убивает.

Он появляется ровно через десять минут, как и предупредил. В домашних штанах и черной футболке. С мокрыми волосами. Зорин присаживается за стол, положив ногу на ногу. Смотрит на меня пробирающим до мурашек взглядом.

– У меня будет к тебе предложение, – начинает спокойно. – Не суетись, пожалуйста, это отвлекает, – и морщится от раздражения.

Я ставлю перед ним тарелку с едой, которую как раз держала в руках, и сажусь напротив. Вытягиваюсь струной от напряжения.

– Если мне нужна будет женщина, я сам в состоянии ее себе найти.

– Вы меня возвращаете? – я ахаю. Сама не замечаю, как слезы градом покатились из глаз. Я не хочу в гарем! Я не хочу в эскорт! Боже, я не выживу ни там, ни там. Я не смогу!

– Нет.

– Тогда я не понимаю!

– Тебя нельзя вернуть и отпустить нельзя, – мужские брови собираются у переносицы, образуя вертикальную морщину, – тебя тут же отловят. Твой отец, его враги, мои враги, Клима… Поверь, желающих добраться до тебя будет много. Помимо милой внешности, из-за которой ты стала товаром, теперь ты владеешь информацией, которая может угробить жизни и карьеры важных людей. Этим обязательно захотят воспользоваться.

– И что тогда?!

– Ты останешься в моем доме и подыграешь, – он усмехается только ему ведомой шутке. – Твои документы из института у меня, как и все прочие. – Мужчина осматривает тарелку с тушеными овощами и рагу из говядины. Втягивает носом запах еды. – Неплохо. – Берет в руки вилку. – Тебя переведут в Москву. Пропущенные предметы досдашь. Я посмотрел, ты на юридический поступила. И учишься вполне неплохо. Хотя могла бы и лучше.

– Мне нравилось. Но мама болела, я работала. Было не до учебы.

– Понятно. Рак?

– Да, – я прикрываю глаза. Я очень по маме скучаю, она была единственным близким мне человеком.

– Сочувствую, – он задумчиво кладет в рот кусочек моего рагу, жует.

– Все еще неплохо? – я грустно усмехаюсь.

– Вполне. Только соли клади в два раза меньше, – Зорин вытирает губы салфеткой и откладывает ее в сторону.

– И что мне нужно будет сделать для вас?

– Выйти за меня замуж.

– Но вы же сказали!.. – я возмущенно подскакиваю.

– Фиктивно, – он и бровью не ведет, – пусть будет так, как окружающим хочется это видеть. Я на крючке. Грязный судья, который замешан в торговле людьми. Круговая порука. Ох уж эти скандалы, интриги, расследования… Когда настанет время, тебе нужно будет лишь сказать правду и не бойся, я рядом.

Я ничего не понимаю, кроме того, что вокруг меня затеваются жесткие мужские игры. Криминал, законники, олигархи. Боже, как я могла во все это встрять? Я же просто хотела выучиться на юриста и тихонько сидеть где-нибудь в уютном офисе нашего небольшого городка.

– Мы распишемся тихо, фотограф сделает пару фото.

– Клим Львович говорил, что вы женаты.

– Развод на следующей неделе, – поднимается со своего места.

– А мой долг? Он теперь у вас, да? Как мне его погасить???

– Долг… – Зорин устало проводит ладонью от затылка ко лбу, взъерошивая свои волосы, – он не твой, Надя. Людей не продают и не покупают, а тех, кто пробует таким промышлять, сажают в тюрьму. – Он цокает языком. – Но ты можешь иногда готовить для меня ужин, у меня на это времени никогда нет.

– Хорошо. – Я все еще не осознаю, что только что произошло. Человек передо мной не подлая сволочь, а самый настоящий мужчина. Он герой!

Мое сердце начинает стучать учащенно. За спиной словно крылья вырастают – неужели для меня все закончится хорошо? У меня будет нормальная жизнь? Я выучусь? Пойду работать? Я буду свободна решать, с кем у меня будут отношения?

– Вот карта, – Тимур вытаскивает из кармана черный прямоугольник, – на расходы. Одежда, учебники, ноутбук для учебы и телефон.

– Я не могу взять, – смущенно прячу руки за спину, – я бы хотела работать.

– М-м-м, у меня секретарь уходит в декрет скоро и ей тяжело, нужно помочь. Можешь попробовать, если получится совмещать с учебой. И будешь под присмотром, – Зорин делает шаг ко мне и оказывается совсем близко. Мне в нос ударяет свежий запах морского геля для душа, – согласна? – сверлит своим любопытным взглядом.

– Да! Спасибо, – я быстро забираю карточку из его ладони. Наши пальцы сталкиваются, и меня бьет слабым разрядом статического электричества. Я ойкаю.

– Я спать, – он отступает. Мне кажется, что голос Зорина становится более хриплым и низким.

– Спокойной ночи, Тимур Сергеевич.

– Тимур, – поправляет он меня. – Привыкай.

– Тимур, спасибо! – я порываюсь и обнимаю за его крепкий торс, прижимаюсь щекой к груди. – Я так боялась вас, а вы очень хороший.

– Давай на ты, девочка, – его руки остаются висеть по сторонам. Зорин внешне спокоен, но я улавливаю быстрый ритм сердца в его грудной клетке. – Не бойся, ты в безопасности. Я никогда к тебе не прикоснусь. Обещаю.

Глава 05

Тимур

Нади стало неожиданно много и сразу. В ванной, где мой скромный гель для душа подвинула ее батарея уходовых средств. На кухне – там она вечно жарит, варит, запекает и экспериментирует с рецептами. Остановить ее рвение в желании меня накормить, да посытнее, невозможно.

В гостиной она лежит попой кверху за просмотром телевизора. Как Лолита из одноименного фильма – две косички, шорты и майка. Один раз увидел у нее в руках чупа-чупс и тут же ушел из квартиры от греха подальше.

И на работе теперь тоже есть Надя. На кой черт я предложил ей помочь моей беременной Наташке, не понятно. Лучше бы кого-нибудь со стороны взял варить кофе и таскать мне почту.

– Ваш кофе, – Надя входит в мой кабинет мягкой поступью. На ней нежно-голубая шелковая блузка и юбка-карандаш. У нее идеальная фигура, лучше просто не может быть. Каждая выпуклость манит своей мягкостью и упругостью. Нежный, почти неуловимый запах запился в мои легкие и мучает. Черт! До учебы почти месяц, поэтому она тут с утра и до вечера отирается, каждый гребаный день. Надя ставит передо мной чашку, забирает папку с почтой, вздыхает тихонько и идет на выход с независимым видом. Ягодицы упруго перекатываются при ходьбе под плотной тканью, потихоньку выводя меня из себя.

Я ее хочу!

Сам отказался и при этом заливаю тут весь ковер своей слюной. И так будет неизвестно сколько, пока я не разберусь с ее папашей и его шайкой. Кажется мне это не первый такой эпизод продажи человека для Орлова, слишком смело он действовал. Я хочу его наказать! Засадить за решетку, чтобы прочувствовал на своей шкуре как это, когда ограничивают твою свободу и диктуют правила жизни. С Климом тоже бы разобраться. Его бы тоже посадить для профилактики где-нибудь на годик, чтобы не устраивал больше подобных перформансов, как с Надей, но вывернется, гад, и всех купит.