Остатки варварства. Том 1. Часть 1

Диас Асылбеков

Остатки варварства. Том 1. Часть 1

Антанта – великая держава, родившаяся из пепла Первой мировой. Российский, Английский и Французский край объединились, чтобы править миром. Десятилетиями она расширяла свои границы, поглощая новые земли. Но 2007 год стал точкой кипения.

Жители колоний восстали, и этот мятеж оказался самым масштабным в истории. Власть с трудом сдерживала натиск, но куда опаснее оказался другой враг. Пока Антанта ослабевала в кровавых боях, США и Канада воспользовались её уязвимостью, чтобы начать свою игру.

Мир погрузился в хаос Третьей мировой. В ноябре 2008 года была проведена операция, положившая конец самой кровопролитной войне. Она изменила Антанту навсегда. Но чем обернётся этот новый порядок?

ОСТАТКИ ВАРВАРСТВА

Антанта – великая держава, родившаяся из пепла Первой мировой. Российский, Английский и Французский край объединились, чтобы править миром. Десятилетиями она расширяла свои границы, поглощая новые земли. Но 2007 год стал точкой кипения.

Жители колоний восстали, и этот мятеж оказался самым масштабным в истории. Власть с трудом сдерживала натиск, но куда опаснее оказался другой враг. Пока Антанта ослабевала в кровавых боях, США и Канада воспользовались её уязвимостью, чтобы начать свою игру.

Мир погрузился в хаос Третьей мировой. В ноябре 2008 года была проведена операция, положившая конец самой кровопролитной войне. Она изменила Антанту навсегда. Но чем обернётся этот новый порядок?

2025

ЧАСТЬ 1

«Операция: Сент-Хелиер»

ГЛАВА 1

***

– Что с вами произошло после того, как связь со штабом прервалась? – спросил журналист, с любопытством склоняясь вперёд. Стивен отвёл взгляд.

– Операция шла по плану. – нехотя начал он. – Зачистили сектор, захватили точку, ушли… с победой.

Журналист тут же подался вперёд:

– Расскажите подробнее.

Стивен стиснул челюсти.

– Нет.

– Почему? – голос репортёра звучал уже вызывающе. – Случилось что-то, что правительство хочет скрыть?

Вопрос повис в воздухе, как угроза. Стивен усмехнулся без радости.

– Скрывать нечего. – Он заговорил медленно, почти по слогам. – Я прошёл через ад. Видел, как люди умирали… пачками. Убивал сам. Много. – Он замолчал, будто задыхаясь собственными словами. – Я не хочу рассказывать.

Журналист засыпал его новыми вопросами – ещё более глупыми, ещё более наглыми. Стивен отвечал наугад, коротко, неохотно. Его лицо становилось всё жёстче.

– Чем займётесь теперь? – наконец спросили.

Стивен провёл рукой по лицу, будто стирая с себя всё произошедшее.

– Домой, – глухо сказал он. – К маме с папой.

Снег сыплется густо, тяжело, словно небо пытается стереть всё, что осталось от войны. Стивен стоит на обочине, руки в карманах, воротник поднят. Пальцы ноют от холода, но он едва это замечает. Из старого уличного телевизора, висящего над входом в забегаловку, надрывисто доносится голос диктора:

– 26 ноября 2008 года официально завершилась самая кровавая война последних лет. Почти два года наши солдаты сражались за свободу и будущее Антанты. Каждый день приносил новые потери, новые слёзы. И вот, 10 декабря, под покровом снега, первые префекты лично наградили участников финальной рискованной операции. Стивен Андергеймс, Мартин Купер, Джонатан Сворд…

На экране мелькают лица – замерзшие, усталые, побитые. Среди них – он сам. Стивен.

– …Именно они стали героями опаснейшей операции, завершившей эту ужасную главу нашей истории. Их имена навсегда вписаны в летопись Антанты. Памятники павшим воинам будут открыты в феврале в центре столицы. Наш народ никогда не забудет…

Стивен отводит взгляд. Снег тает на его ресницах, превращаясь в ледяную воду. Он не просил ни памяти, ни медалей. Всё, что он хотел, осталось там, на поле битвы, похороненное вместе с теми, кого он не сумел спасти. Стивен стоит перед уличным телевизором. Снег падает лениво, мокрый и тяжёлый, прилипая к его волосам, к плащу. Экран потрескивает старыми колонками, гоняя вперемешку голос диктора и помехи.

Прохожие идут мимо, но всё чаще замедляют шаг, бросая на него взгляды – кто-то полные почтения, кто-то – настороженные, как на убийцу, которого никто не ловит. Шёпот цепляется за спины, шуршит вместе с ветром. Его имя летит вслед, словно проклятие.

Он докуривает сигарету, медленно – будто тянет время – и отходит от телевизора. Шаги глухо звучат по заледеневшему тротуару. Город раскинулся перед ним, серый, заброшенный, словно только что пережил очередную бомбёжку. Высотки тянут вверх бетонные глотки. С вывесок и плакатов облезшими буквами кричат лозунги о победе и новом начале. Но снег забивает буквы, грязь забивает сердца.

Стивен идёт сквозь эту мёртвую улицу, будто сквозь поле боя. Его пальцы всё ещё сжимают окурок, словно это не сигарета, а патрон, тяжёлый и холодный, как память. Он останавливается возле урны. Смотрит на неё долго, не моргая. Пламя на кончике сигареты колышется на ветру, напоминая о "светлячках смерти", о светящихся в темноте снарядах, о том, как земля дрожала под его ногами. Он бросает окурок. Тот падает в мусор, задевает бумагу. Вспышка огня вырастает на дне урны, маленькая, жадная. Огонь лижет мусор, и перед глазами снова встают лица. Взрывы. Крики. Земля, обагрённая кровью.

Мир вокруг замирает. Стивен стоит неподвижно, как памятник, а снег всё сыплет и сыплет, хороня его под собой, как заживо похороненного героя, которого мир уже предал.

Говорят, снег в тот день шёл весь вечер – как будто город знал, что будет дальше. Парад прошёл без лишнего. Никакой бронзы, только холодная сталь медалей и горечь во рту. Стивен стоял, молча выслушивая слова о чести и служении, зная, что их запомнят не за дела, а за форму. Он был майором. Не штабным – настоящим. Тот, кто лично поднимал солдат в атаку. Тот, кто не просто подавлял волнения, а гасил их с точностью прицельного огня. Он видел, как кровь смывает лозунги со стен, и не задавал лишних вопросов.

После церемонии его не арестовали. Его проводили. Без наручников, но под прицелами взглядов. Он не сопротивлялся. Не спрашивал, зачем. Он знал. Допросы не были пыткой. Больше – хождение по кругу. Имена, даты, приказы. Он не каялся. Он говорил, как было. Честно, почти хладнокровно. Слишком уставший, чтобы лгать. Слишком опытный, чтобы оправдываться. Суд чуть меньше месяца. Его не судили за убийства – его судили за сторону. Он был не с теми, пока ветер не сменил направление. Он был против революции – и не просто морально, он активно подавлял её. Но потом был фронт, и враг стал общий. И он спас тех, кто теперь судил его. Приговор был странный. Ни оправдание, ни наказание. Его помиловали, учтя заслуги. Но отрезали от будущего. Без командования, без оружия, без возможности повысить статус гражданина, но оставили ветеранские выплаты. Из уважения. Теперь он только тень – не героя, не преступника. Просто человек, которого решили оставить живым.

***

Несколько лет Стивен был солдатом. Он верил, что это то, чему он готов посвятить свою жизнь. Но после войны его мнение изменилось. Новая власть распускает армию, чтобы внести некоторые реформы и начать новую, современную оборонительную структуру.

– Вот все документы. Специально для тебя собрали в одном месте. – Стивен пришел в штаб, чтобы уволиться. С командиром у него хорошие отношения, так что бегать с бумажками не приходится.

– Знаешь, я даже не удивлен, что и тебя выгнали из армии. Сейчас многих хороших бойцов распускают. Возможно, без армии скоро останемся. А вдруг снова нападут. Американцы воспользовались тем, что у нас революция в самом разгаре. Китайцы тоже могут. Эти новые об этом не думают. – Командир всё ещё не смерился с тем, что теперь всё государство пойдёт по совершенно иному пути. К которому старшее поколение привыкнуть не сможет.

– Майора мне будет достаточно. Выше идти не собираюсь. Итак, быстро дослужился. Ну, а если и нападут. Они всё равно призовут всех боеспособных. И я не буду прятаться, приду. – спокойно сказал Стивен.

А командир будто обсуждает возможность остаться. Хотя её нет. Никто не спрашивает, хочешь ли продолжать служить? Нет. Всех «варваров» расформировывают. Командир это прекрасно понимает, но продолжает вести этот странный диалог.

– Хоть мы и победили, а радует только то, что наши люди перестанут погибать. Никого не радует эта победа. Только это новое поколение «не варваров»! Если что, пользуйся своим положением, но не наглей.

Стивен слушает старческий бред капитана, а в голове видит светлое будущее страны. Он прекрасно понимает, что революция возникла не на пустом месте. Автономная власть, агрессивная политика и неуважительное отношение к колониям спровоцировали восстание. Стивен лично разговаривал с главными революционерами. Они открыли ему глаза. И он увидел, какой он варвар. Сейчас эта мысль съедает его изнутри. Ему больше не хочется ни служить, ни воевать, ни защищать. Только одно сейчас имеет значение. Любовь.

– Лучше скажи мне. Лайла Эйлин Лесли покидает службу? – Неожиданно спросил Стивен.

– Лесли. Врачиха твоя? – командир вытащил пистолет из кобуры и выбросил в открытую полку шкафа.

– Да. Моя. – коротко ответил Стивен. Командир удобнее расположился на кресле. Пистолет больше не давит на ребра.

– Она уже забрала документы. Уехать она не может. Да и некуда ей. Семья погибла, сиротой осталась девчонка. Ей предлагают квартиру. Не хочет. И не уезжает – задумчиво произнес капитан.

– Меня ждёт. Где она? – уверенно сказал Стивен.

– В соседней части. Там караул дисциплинированный. Не впустят без пропуска. Я сопровожу тебя.

Стивен и капитан давно дружат. Шесть лет службы пролетели незаметно. Теперь Стивен даже и не знает, увидятся ли они ещё раз.

***

К военной части на чёрном БМВ подъезжает командир. Он лично подходит к воротам и заводит беседу с караулом на КПП. Стивен сидит в машине и дожидается.

– Скоро всё закончится. Я буду дома. Я буду гражданским. – размышляет он.

Вдруг открываются ворота, и в машину садится командир. Они спокойно проезжают к штабу. На территории очень мало солдат. Видимо все хотят прекратить службу. Генерал вошел в штаб и велел Стиву ждать в машине. Время тянется очень медленно. Стивен достал из внутреннего кармана фотографию. На ней изображена семья. Муж, жена, сын и дочь. Стивен грустно рассматривает фотографию чужой семьи. Будто они ему родные.

С обратной стороны указан адрес, по которому проживает эта семья. Подчерк не аккуратный и заляпан кровью. Стивен решил выйти на улицу, подышать. Снаружи так тихо, что слышно, как караульные обсуждают свою будущую жизнь на гражданке. Ничего грандиозного, просто выживание в этой умирающей стране. Капитан ещё не вернулся из штаба. Значит можно закурить. Стивен поджигает сигарету. Вдруг слышатся шаги. Дверь тихонько открывается. А на пороге стоит Лайла. Стивен выбрасывает сигарету и быстро подходит к ней. Они крепко обнимаются прямо на крыльце.

– Я ждала тебя, Стиви. Я знала, ты поймешь. – она крепко его обняла.

– А если бы нет? А если бы я не приехал. Куда бы ты делась? – тревожно спросил её Стивен.

Лайла ничего не говорит. Она просто плачет. Стивен обнимает её в ответ. И нежно, с любовью её успокаивает:

– Мне так жаль, Лайла. Держись. Я буду рядом. Я заберу тебя к себе. Слышишь? Не бойся, Лайла. Ты не одна. Ты не одна.

Они стоят так очень долго и не замерзают. Греют друг друга.

Командир предложил подвезти их до поезда. Стив и Лайла сели на заднее сиденье. Она положила голову ему на плечо и держит за руку. Стивен обнял её левой рукой. Едут они в полной тишине. Все тоскливо молчат. Вдруг капитан прерывает тишину.

– Пока ты не уехал, Стив. Этот Гилберт. Кто он? Откуда он взялся?

Стивен выдохнул. Ему одновременно не хотелось отвечать на этот вопрос и в то же время было желание рассказать о таком человеке миру.

– Это очень хороший человек. Он помог мне, когда никто не мог помочь. Провел меня через войну под своим крылом. А потом умер за меня. За всех нас.

– Ясно. Новая легенда для народа. – недовольно проворчал командир.

***

Очень много бывших солдат на вокзале. Среди них Стивен находит знакомые лица. Все ходят мрачные и потерянные. Командир протянул билеты.

– Ну, теперь ты ветеран. Поздравляю.

– Спасибо. Можно будет бесплатно на автобусе ездить – с иронией произнёс Стивен.

– Да уж. Удачи тебе. – капитан похлопал его по плечу и удалился.

– Удачи, капитан. – вслед прозвучал ответ от Стива.

Стивен и Лайла заходят в поезд. Занимают свои места. Родные города были разрушены во время войны. Поэтому они отправляются на восток, в Российский край. Туда ссылают всех эвакуированных. Новый дом Андергеймса находится на окраине столицы. Город Райанстоун.

Лайла печально смотрит в окно. Стивен расстилает постельное бельё на койке. Двери купе распахиваются, и к ним заходит проводница.

– Вам не нужен горячий чай или кофе? – с улыбкой она заглянула в открытую дверь. Стивен взял чай для Лайлы и кофе для себя. Обязательно сладкое. Проводница вкатывает в купе тележку, наливает чай, кофе, выкладывает пачку пряников. Стивен расплачивается, и проводница удаляется. Лайла молча сидит вместе с ногами на койке. Он садится рядом. Укрывает её одеялом и обнимает.

– Всё будет хорошо. Попей чаю. Съешь сладкого. Станет лучше.

Она оторвала взгляд от окна.

– Спасибо. Надеюсь, твои родители примут меня.

– Примут. Я тебе обещаю. – сразу же услышала ответ от Стива.

Их ждала долгая поездка. До столицы шесть тысяч километров, а это почти трое суток на поезде. Но сначала им нужно поехать в другое место. Лайла сразу спросила о причине.

– Ты ведь слышала про Гилберта? Он организовал последнюю операцию. Мы назвали её «Таран», потому что это был единственный способ пробиться. Он знал, что погибнет. Знал, что я выживу. Но мне кажется, он спланировал всё. Я должен был выжить по его плану. Так вот, перед операцией он попросил меня навестить его семью. И попросил передать кое—что.

Лайла отнеслась к этому с пониманием.

***

Через три дня Стивен и Лайла пришли по адресу, который был указан на обратной стороне фотографии. Они стоят в подъезде перед старой железной дверью.

– Что ты сейчас чувствуешь? – спросила Лайла. Стивен задумался.

– Не знаю. Страх. Мне кажется, они ещё ничего не знают. А вдруг его сейчас там ждут. И тут прихожу я и говорю, что он не вернется.

Лайла впервые увидела в своём парне страх. Это вызвало странные чувства. Будто он такой беззащитный. Этот грозный, уверенный в себе солдат, ветеран и герой Антанты беззащитен. Она решила его поддержать.

– Когда мне сказали, что мои родители погибли, я просто забыла обо всём. И даже о тебе. Я думаю, лучше говорить намеками. Чтобы они сами догадались. Давай. Я с тобой.

Стивен стучит по двери. Слышно, как кто—то подбегает и резко останавливается. Видимо, посмотрели в глазок.

– Вы кто? – послышался женский голос.

– Луиза Макборн – это вы? – ответил Стивен

– Вы не ответили на мой вопрос. – уверенно прозвучало за дверью.

– Меня зовут Стивен Андергеймс. Я воевал под командованием Гилберта Макборна. По его просьбе я …

Дверь открывается громким щелчком и на пороге стоит женщина. На вид ей около тридцати. Возможно младше.

– Что—то случилось? – с тревожным лицом произнесла она.

Стивен намекающе смотрит ей в глаза. Она в тревоге ждёт ответа, но не выдерживает. Из её глаз начинают течь слёзы.

– Нет. Нет! Скажи, что это ошибка. Нет!

Луиза заливается слезами. Стивен обнимает её. Она сильно плачет. Лайла стоит позади и не вмешивается, но и у неё наворачиваются слёзы.

– Этого не может быть. Это ошибка. Сейчас позвонят и скажут – «Ошибка». Он обещал вернуться. Он обещал мне. Он детям обещал. Он обещал!

Луиза заливается слезами. Соседи выходят в подъезд, чтобы узнать, что случилось. Лайла им тихонько объясняет, и они по—тихому удаляются.

Стивен и Лайла не стали оставлять её одну со всеми этими мыслями. Когда её дети пришли с детского сада, Луиза стала вести себя спокойнее. Она поставила чайник на плиту, пригласила Стивена и Лайлу за стол. Квартира небольшая. Всего две комнаты и кухня.

– Не знаю, что сказать детям. – сказала Луиза, наливая чай. Лайла посчитала, что в этом случае её опыт с родителями будет, кстати.

– Мне кажется лучше сказать им правду. Мы—то скоро уедим. Вы тут одна останетесь с этими мыслями. Тяжёлый груз. Если дети будут знать, то будут поддерживать. Я вижу, вы их очень любите. Советую, сказать, как есть.

– Наверное. Господи. – Луиза закрыла лицо руками.

– Он кое—что отдал мне. Просил меня передать вам.

Стивен достает из внутреннего кармана фотографию, а из другого – диктофон. Он кладёт всё на стол.

– На протяжении всего года он делал записи. Я не слушал ни одной. Думаю, они вам были адресованы.

– Спасибо. Видимо, ты стал для него хорошим другом. Он всегда тщательно выбирал друзей. Среди них не было ещё ни одного предателя. Значит ты надёжный человек.

– Хочется верить. – ответил Стивен.

– А можешь рассказать, как это произошло?

Стивен теряется. Он думал о многом, что может произойти, но не об этом. С растерянными глазами он смотрит на Лайлу.

– Стиви, всё хорошо. Я бы тоже хотела знать.

– Пожалуйста.

Будто умоляюще, Луиза заглянула ему в глаза.

– Люди считают, благодаря мне, операция прошла успешно. Гилберт её организовал, он её спланировал, он довёл её до конца. Он герой. Я просто пытался не умереть. Он сражался за новую страну вас, за свою семью. Не дай своим детям пропасть.

***

Дом, в котором уже полгода живут родители Стивена, находится на окраине города. Выглядит он очень пустым. Они стоят перед калиткой. Стивен рассматривает свой дом и тяжело дышит. Лайла стоит рядом. У неё текут слезы. Девушка вспомнила своих родителей.

– У тебя будет дом, Лайла. Ты не одна.

Стивен взял её за руку и повел к дому. Дверь выглядит очень старой. Стук. Ожидание длится вечно. Дыхание Стива тяжелеет. Он не знает живы ли его родители. Дверь медленно открывается. На пороге стоит пожилой мужчина. Он с удивленным лицом смотрит на Стива. Несколько секунд молчания и … Отец резко обнимает сына.

– Солдат. Солдат мой вернулся – сквозь зубы говорит отец.

– Да, пап, я дома.

– Проходи. Я сейчас мать позову.

– Не надо. Я сделаю сюрприз. Где они?

Пожилая женщина помогает инвалиду на коляске одеться. Кто—то стучит в дверь.

– У нас открыто.

В комнату входит Стивен. Парень на коляске удивленно смотрит на него. Он трогает мать за плечо, чтобы она обернулась. Женщина поворачивается. Она бросается в объятия и плачет.

– Сынок. Сынок мой золотой.

В комнату входят отец и Лайла.

– А ты девица, невестой его будешь?

– Не отказалась бы.

Стивен подходит к своему брату в коляске. Обнимает его и поднимает так, чтобы они обнимались стоя. Он аккуратно сажает его обратно и начинает знакомить их с Лайлой.

– Знакомьтесь. Лайла Эйлин Лесли. Моя девушка. Тоже ветеран войны. Боевой врач. Ей сейчас очень тяжело. Прошу принять её в нашу семью.

– Конечно, сынок. – восторженно сказала мать.

***

Семья Андергеймсов тепло приняла, осиротевшую девушку. Время шло. Стивен и Лайла потихоньку отходят от войны и начинают жить счастливо. Они получают государственные выплаты, как ветераны. И эти деньги напоминали им о том, через что они прошли. Стивен привел дом в порядок: поставил новый забор, починил крышу.

Лайла стала членом семьи. Ребята не стали надеяться на выплаты от государства и нашли работу. Новое правительство лишило их возможности быть политиками, государственными деятелями, полицейскими, учителями и прочими профессиями, которые оказывают сильное влияние на подрастающее поколение. Но это не мешает им жить.

Стивен устроился водителем к влиятельному человеку, который занимается восстановлением разрушенных городов. Лайла стала врачом скорой помощи, так как не хочет забывать то, чему её научили в армии.

Жизнь потихоньку налаживается, хотя иной раз они замечают на себе осуждающие взгляды от прохожих. В основном от молодёжи. Но в лицо никто не оскорбляет. Видимо новое поколение и вправду культурнее, добрее и сдержаннее предыдущего, «варварского».

Наступила весна 2009. Сегодня ровно год, как погибли родители Лайлы. Стивен привез её на кладбище. Их тела привезли поближе к Райанстоуну по просьбе Лайлы. Ей не хотел жить так далеко от родителей. Прошлое поколение очень привязывалось к своим корням и почти никогда и никуда не уезжали. Это им казалось, чем—то легкомысленным.

Они сидят у могилы на коленях. Лайла говорит со своими родителями, а Стивен сидит рядом, с цветами в руках.

– Мне вас очень не хватает. Скучаю каждый день. Но я не одна. У меня есть семья. Мне есть на кого положиться. Спите спокойно, мои родные.

Лайла берёт у Стива цветы и кладет на могилу.

***

В доме накрывают стол. Мать Стивена нарезает салаты. Отец носит тарелки в гостиную.

– Вчера с ним разговаривала. Сказал: «Всё будет» Не знаю, когда. – прошептала она своему мужу.

– Я тоже ему столько раз говорил. Только и делает, что обещает.

– Ну, может не готов он ещё. Торопиться не хочет.

– Сколько ему ещё нужно? Двадцать пять лет уже. Я в двадцать женился.

Жена усмехнулась, глядя ему в лицо.

– Хочешь сказать, хорошо? Могла бы ещё в девках посидеть. Сейчас люди другие. Стараются друг друга понять. Не то, что мы с тобой. Чуть что сразу обижаемся, злимся. Боишься, слово лишнее сказать.

– Обижать меня, значит, не хотела? Пожалела пацана, да? – раздраженно начал муж.

– Вот не надо сейчас. Только что ведь сказала. Нет, опять начинает. Ты даже не слушаешь меня. Стоишь, ворчишь, как старый дед.

Отец ушел в гостиную. За столом уже сидит брат Стивена.

– Чего задумался, Феликс? – спросил отец.

– Представляю, как Стив делает ей предложение. И выглядит это не очень. Рано ещё. Год назад она семью потеряла, а сейчас новую заводить. Некрасиво как-то получается. Да и с его стороны тоже некрасиво выйдет.

– Понятно всё с вами.

Проворчал отец. Он вообще не понимал новое поколение. На его взгляд, это не поколение, а сборище мамкиных сосунков. Вот в его время всё было правильно. Жестко, строго и рационально. Поскорее завести семью, обеспечить и, если надо защитить. А эти… Нытики. Что очень символично, потому что их первый ребенок стал преступником, как раз из—за жесткого воспитания отца. После его смерти в перестрелке, отец перестал так жестко воспитывать близнецов. Возможно поэтому они смогли понять новое поколение.

– Верно, мама говорит. Сейчас люди стараются быть более душевными. Лайле тяжело. Ей не до свадеб. Стивен молодец. Не делает предложение, просто потому что хочется. Ждет нужного момента.

– Если люди такие хорошие. Почему бы не попробовать. Она всё поймет. А если откажет, Стивен поймёт. Чего мусолить то? – Спросил отец надменно.

– В том то и дело. Они и так друг друга понимают. Ни к чему лишние действия.

Отец перестаёт спорить. Садится на диван и берёт себе кусок колбасы.

***

Стивен и Лайла едут домой. Ему доверили дорогой лексус. Очень комфортный салон, да и габариты такие, как у военной машины. Стивен привык именно к такой машине и просто не может ездить на обычных седанах. Какое—то время они не разговаривают, но Лайла решила прервать тишину.

– Как думаешь, там дальше что-то есть? Они сейчас где-то живут? Или их больше не существует?

Стивен знает, что он должен ответить, но не понимает действительно ли это так.

– Ты ведь знаешь, что я служил в ударном отряде? Не подумай, что я нагло не отвечаю на вопрос. Решил начать издалека.

– Да. Ты рассказываешь много ужасов с войны. Но я обожаю, когда ты это делаешь.

– Так вот, когда нас учили убивать людей, нам постоянно внушали, что мы не обрываем жизнь человека, мы не причиняем зла. Когда солдат убивает, он отправляет противника туда, где он не сможет навредить. Убитый продолжает жить, но не может воспользоваться своим телом, чтобы причинять зло другим. И это было не просто нравоучение от старших по званию. Нам это внушали. Психологи внедряли это мнение нам в голову. Поэтому скажу. Твои родители рядом, они всегда с тобой. Наблюдают за твоей жизнью, и я уверен, они очень рады, что ты не пропала.

Лайла сидит с мокрыми глазами. Её очень тронули слова Стива.

– Мне сегодня приснился хороший сон, после которого на душе стало так тяжело. Мы с тобой едим куда—то далеко. Ты не говоришь мне, куда. Мы едим по очень светлой дороге, даже ослепительно яркой. И вот мы приезжаем. Какой—то большой дом. Ты заводишь меня внутрь. Ведешь в гостиную. А там стоят мои мама и папа. Я плачу и обнимаю их. Мы отлично проводим время, ты им очень понравился. Даже не помню, на каком моменте я проснулась.