Песнь шрамов

Кирилл Сурин

Песнь шрамов

ПРОГОЛ. ТЕНЬ ПРИЗРАКА

Влажный холод Некрополиса-7 въедался в камни. Не дождь – конденсат вечной агонии умирающего города, смешанный с токсичной пылью. Над руинами сектора «Тишина» висело не небо, а купол из статики и выцветших голограмм реклам давно павших корпораций. Где-то внизу, в лабиринте обвалившихся трубопроводов и заваленных щебнем проспектов, двигалась тень.

Его не видели. Камеры слежения, расставленные «Кибертеком» на стратегических перекрестках, фиксировали лишь проблеск искажения, мерцание, как глюк в матрице. Охотники за головами, рыскавшие по барам и черным рынкам, ловили шепот: «Призрак». Говорили, он ходит сквозь стены. Говорили, он убивает взглядом. Говорили, он несет в себе конец света.

Кайро не заботили слухи. Они были его дымовой завесой, его второй кожей. Единственное, что его заботило – тяжесть на спине. Не физическая, хотя гермоконтейнер, замаскированный под рваный рюкзак с хламом, весил немало. Тяжесть была иной. Тяжесть спящего ада внутри него и тихой смерти, запертой в криокапсуле у него за спиной.

Лира… Имя было осколком стекла в мозгу. Каждый раз – укол боли и пустоты. Фрагмент, дремавший в его нейросети, шевельнулся, почуяв слабину. Кайро стиснул зубы, заставив трещины под имплантами на левой руке лишь слабо дрогнуть. Деградация: 42.1%. Цифра горела на внутреннем дисплее его оптики, постоянное напоминание о цене каждого шага, каждого вздоха.

Он огляделся. Впереди – полуразрушенный купол Храма Данных. Когда-то здесь билось сердце цифрового мира сектора. Теперь – лишь склеп мертвых серверов, населенный скрипящими уборщиками-дроидами да колониями мутировавших крыс. Идеальное укрытие для призрака.

Но безопасность – иллюзия. Он чувствовал их поиск. Холодные, методичные щупальца «Экзорцистов», сканирующие эфир на следы аномального сигнала Фрагмента. Агрессивный, алчный зуд сканеров «Кибертека», ищущих любую угрозу своему новому порядку. И самое мерзкое – липкий, фанатичный шепот «Детей Пандоры», молящихся в темноте на ту силу, что пожирала его изнутри. Все они хотели одного: его, Фрагмент, и то, что он нес на спине.

Кайро втянул воздух, пропахший озоном и гнилью. Выжить. Спрятаться. Найти путь. Три задачи, три вершины ледяной горы. Он шагнул в зияющий пролом купола, растворяясь во мраке Храма Данных. За ним, как незримый шлейф, тянулось эхо шепота:

Призрак идет…

ГЛАВА 1. “Крысы в Храме”

Тьма Храма Данных была не абсолютной. Ее разрывали тусклые аварийные огоньки, мерцающие где-то в вышине на потрескавшемся куполе, да холодное сияние голограмм-призраков – записей совещаний, потоков данных, давно потерявших смысл. Они плавали в воздухе, как медузы в мутной воде, наполняя пространство бессвязным бормотанием и писком.

Кайро двигался бесшумно, как и подобает Призраку. Его стелс-имплант, поврежденный, но все еще функциональный, создавал вокруг него легкую дымку искажения. Крысы, роющиеся в кучах мусора и пережеванных кабелей, замирали, нюхали воздух, но не видели угрозы. Он был частью тени, частью хаоса этого места.

Его убежище находилось в подвальном уровне, за потертой гермодверью с угасающей надписью «Архив Рез. Копий». Помещение было небольшим, заваленным сломанными стойками серверов. В центре, на единственном относительно чистом месте, стояла криокапсула. Кайро снял маскировочный рюкзак-контейнер и активировал капсулу. Тусклый голубой свет озарил лицо Лиры. Неподвижное, бледное, вечно спящее. Искра жизни – крошечная цифра на мониторе: 0.0013%. Стабильно. На грани. Как и он сам.

«…интеграция необратима… искра нестабильна… пробуждение может активировать Протокол Омега…» Голос Элисы Вейланд, холодный и клинический, прорезал его сознание. Не память. Галлюцинация. Или эхо Фрагмента, копающегося в его боли. Кайро схватился за голову, ощущая, как трещины под кожей руки пульсируют в такт его учащенному сердцебиению.

«Спокойно, Кай. Смотри, здесь контакт отошел. Нужно припаять…» Другой голос. Теплый. Женский. Лира. Он увидел ее руки, ловкие и уверенные, держащие паяльник над платой сломанной игрушки – механического пса. Он, маленький, завороженно смотрел. Запах канифоли… чувство защищенности… Это было его воспоминание. Яркое, как вспышка. Но вокруг него уже ползла черная паутина Фрагмента, готовая поглотить, стереть этот кусочек света, как стирало все остальное.

«Нет!» – Кайро выдохнул резко, отшатнувшись от капсулы. Видение рассеялось, оставив лишь горечь и ледяную пустоту в груди. Цена каждого момента слабости, каждого наплыва эмоций. Фрагмент спал, но его голод был постоянным фоном существования. Он потрогал капсулу. Холодный титан.

«Я найду способ, Лира. Не их способ. Наш». Голос его был хриплым, непривычным от долгого молчания.

Работа заняла несколько часов. Он установил портативные сенсоры движения на все подходы к подвалу, замаскировал вход грудами мусора и активными голограммами неисправного оборудования. Вокруг капсулы развернул сеть мини-генераторов помех, способных на время заглушить даже слабый криосигнал. Это была не крепость. Это была мышеловка, рассчитанная на предупреждение и время для побега.

Координаты от Мастера Ключ горели в его памяти: Склад №7, Сектор Гамма. Маркировка «Мед. Оборуд.». Шанс найти что-то подавляющее нейротоксин Фрагмента или хотя бы сильные анальгетики против вечной фоновой боли. Риск был высок. Сектор Гамма контролировался одной из банд мародеров – «Ржавыми Клыками». Но выбор был только между рисками.

Путь по верхним уровням Храма был кошмаром. Голограммы-призраки становились навязчивее. Одна, запись корпоративного психолога, все пыталась проанализировать его состояние: «…явные признаки диссоциации и потери эмпатии… возможно, следствие нейрохирургического вмешательства…» Кайро чуть не выстрелил в нее из импульсного пистолета. Другая, фрагмент боевого ИИ, кричала предупреждения о «нарушителе периметра». Он ускорился, игнорируя нарастающий гул в висках.

Склад №7 оказался разграбленным давно и основательно. Ворота вырваны, внутри – хаос из опрокинутых стеллажей, разбитых контейнеров и мусора. Запах лекарств смешивался с запахом плесени и крысиного помета. Кайро методично обыскивал завалы, его сенсоры сканировали каждый угол. В углу, под грудой обгоревшей упаковки, он нашел уцелевший медицинский бокс. Внутри – несколько ампул мощного синтетического опиоида «Синдрелакс» (подавит и боль, и нейротоксин, но ненадолго и с последствиями) и… старый, потрепанный, но целый портативный мультисканер «АркТек Модель 3». Не сенсация, но инструмент. Инструмент – это жизнь.

«Неплохо, Призрак. Оставь коробку и уходи. Пока цел». Голос прозвучал из темноты. Трое. Человек с перекошенным имплантом вместо нижней челюсти («Челюсть»), здоровяк с гидравлическим кастетом на правой руке («Кувалда») и тощенький паренек с модифицированным дробовиком («Сопло»). Типичные «Ржавые Клыки». Запах дешевого стимулятора и агрессии.

Кайро медленно повернулся, держа бокс в одной руке. Пистолет был в кобуре. Моновир – скрыт под потертым плащом.

«Я просто уйду», – произнес Кайро ровно. Эмоции – роскошь. Гнев – топливо для Фрагмента.

«Слышь, он глухой, Челюсть?» – засмеялся Кувалда. – «Сказано – оставляй добро! И рюкзак заодно. Любопытно, что Призрак таскает».

«Последний шанс», – Кайро поставил бокс на пол, но не отошел. Его стелс-имплант работал на пределе, делая его контуры слегка размытыми в тусклом свете.

«Ага, щас!» – «Сопло» вскинул дробовик. Это была ошибка.

Кайро двинулся. Не бежал – исчез с места и появился в полуметре от «Сопла». Моновир, выскользнувший из рукава как серебристая змея, взвыл в воздухе. Один взмах – точный, экономичный. Рука с дробовиком, перерубленная по локоть, упала на пол с глухим стуком. Крик «Сопла» был коротким и перешел в булькающий хрип – второй взмах моновира открыл горло. «Кувалда» заревел, замахиваясь кастетом. Кайро ушел под удар, как тень, и моновир вонзился ему в бок, перепиливая ребра и позвоночник с жутким хрустом. «Челюсть», стрелявший наугад из пистолета-пулемета, увидел лишь мелькнувшее лезвие перед глазами. На секунду. Потом – только темнота.

Тишина. Только шипение разорванных гидравлических линий «Кувалды» и бульканье крови на полу. Кайро стоял среди тел, моновир в руке чистой, без единой капли. Его дыхание было ровным. Ни гнева, ни отвращения. Только холодная констатация факта: угроза ликвидирована. Он поднял медицинский бокс и сканер. Взгляд его скользнул по искаженным ужасом лицам убитых. Страх. Они узнали его. Не просто бандита. Призрака.

Он вышел из склада, растворяясь в серых сумерках Некрополиса-7. За его спиной, в подвале Храма Данных, тускло светилась искра Лиры. А внутри, в глубинах его израненного сознания, дремавший Фрагмент издал едва уловимое, довольное урчание. Голод подкреплялся страхом. И Кайро знал: это только начало.

ГЛАВА 2. “Доктор Костей”

Запах стоячей воды, ржавчины и гниющей органики висел в воздухе сектора Дельта непроглядной пеленой. Кайро шел по шаткому понтону между остовами некогда величественных грузовых судов, теперь навечно вмерзших в токсичный ил. Координаты привели его к «Летучему Голландцу» – корпусу, покрытому слоями грибковых наростов и колониями светящихся в ультрафиолете бактерий. Вход охраняла пара худых, но злобного вида мутантов с имплантами жабр и сетчатыми глазами. Они пропустили его молча, почуяв опасность.

Внутри царил полумрак, нарушаемый мерцанием голограмм медицинских сканов и жужжанием кустарного оборудования. Воздух был густ от запаха антисептика, крови и чего-то химически-едкого. За столом, уставленным костями неизвестных существ и биосхемами, сидел человек. Тощий, лысый, с кожей цвета старой пергаментной бумаги. Его глаза, усиленные оптическими имплантами, холодно сверкнули в темноте. На груди – грубо сделанный кулон из спинного позвонка. Доктор Костей.

«Призрак Пандоры», – констатировал он без эмоций, указывая на стул. Голос был скрипучим, как несмазанные шестерни. – «Покажи товар. Или боль. Обычно и то, и другое.»

Кайро молча протянул руку, активировав сенсоры на запястье. Данные о его состоянии потекли на экран перед доктором. Тот долго молчал, лишь пальцы с костяными накладками быстро бегали по интерфейсу, вызывая все более мрачные графики и диаграммы.

«Хаос, – наконец выдохнул Костей, откинувшись на спинку кресла. – Необратимая нейротканевая деградация. Уровень 42.3%. Инородный агент…» Он ткнул пальцем в визуализацию Фрагмента, пульсирующую темно-красным на фоне синих нейронных структур Кайро. «…не просто паразит. Он – хозяин. Пожирает тебя на клеточном и квантовом уровне. Заменяет твое – своим. Лечения нет.»

Кайро стиснул зубы. Ожидал плохого, но не этого.

«Замедление?»

«Временное. Дорогое. И рискованное.» Костей достал шприц с мутной жидкостью. «Мой коктейль. Подавляет активность агента и стимулирует регенерацию твоих клеток. На 5-7%. Потом адаптация. Нужны новые формулы. Или новые… ингредиенты.» Взгляд его скользнул по Кайро оценивающе. «Цена – иммунный ответ. Будет больно. Как при переформатировании мозга живьем.»

«Делай.»

Укол был адом. Кайро сглотнул крик, ощущая, как по его нервам расползается ледяной огонь, а Фрагмент внутри него вздыбился, как раненый зверь. Трещины на руке засветились тусклым багровым светом. Когда волна боли схлынула, оставив лишь привычное фоновое жжение, он увидел цифру: 41.8%. Небольшая победа, купленная дорогой.

«Девочка в капсуле, – Кайро показал голограмму Лиры. – Есть шанс?»

Костей фыркнул. «Криостазис на грани коллапса? Искра меньше пылинки? Шанс пробудить ее без того, чтобы твой внутренний демон не устроил пир – микроскопический. Тебе нужен не хирург. Тебе нужен шаман. Или нейромифолог. Кто-то, кто понимает не мозг, а искру. Дураков таких мало. Знаю одного. Хакс. Торчит в Полях Стекла. Рисует болью на руинах.» Он бросил на стол кривоватый чип с координатами. «Ищи его там. Если крыша не съехала окончательно.»

Кайро взял чип. Еще один шаг в неизвестность. Он бросил на стол пару энергоячеек – валюту руин. Доктор Костей лишь кивнул, его внимание уже приковано к новому скану – черепу какого-то мутанта с растущими из глазниц кристаллами.

«Удачи, Призрак. Тебе ее понадобится больше, чем мне новых костей.»

ГЛАВА 3. “Поля Стекла”

Сектор «Поля Стекла» был памятником нейронной бомбе Второй Корпоративной войны. Не руины – призраки зданий. Голые, почерневшие каркасы, утопающие по пояс в сплошном, гладком, как лед, слое сплавленного стекла. Оно образовалось из электроники, пластика, металла – всего, что не выдержало чистоты энергетического удара. Стекло мерцало под тусклым светом неба, отражая искаженные, как в кривом зеркале, очертания былого величия. Тишина стояла гнетущая, но не полная. Ее нарушал скрип ветра по острым кромкам и… шепот. Неуловимый, на грани слуха, словно эхо мыслей тысяч людей, испаренных в момент катастрофы.

Кайро шел осторожно, сканируя поверхность. Стекло было коварно – местами тонкое, как пленка, местами образовывало глубокие колодцы, скрытые под пылью. Но главная опасность была иной. Воздух мерцал. Появлялись и исчезали полупрозрачные фигуры – «стеклянные призраки». Обрывки сознаний, выжженные в само стекло во время катаклизма. Они не нападали физически. Они проходили сквозь него, и каждый раз – острая, режущая боль в висках, вспышка чужой агонии: последний крик ребенка, мольба о пощаде, холодный ужас осознания конца. Фрагмент внутри Кайро вздрагивал при каждом контакте, как от прикосновения к раскаленному железу.

Используй меня, – прошептал внутренний голос Чудовища, сладкий и опасный. Я вижу пути. Чувствую потоки…

Кайро сопротивлялся. Но после очередного призрака, чья боль вырвала у него стон, он сдался. Он позволил Фрагменту тонкой нитью темного сознания протянуться наружу. Мир изменился. Он не видел пути – он чувствовал их. Узкие коридоры стабильности среди бурлящего хаоса застывших данных и боли. Он шел, почти не глядя под ноги, доверяясь инстинкту Фрагмента, огибая зоны сгущенного ужаса. Риск был огромен – каждое использование притягивало Фрагмент к поверхности, грозило пробуждением.

Хакса он нашел у подножия гигантской стеклянной волны, некогда бывшей небоскребом. Нейрохудожник был похож на живую руину. Худой, с впалыми щеками, в рваной, перепачканной красками (или кровью?) одежде. Его глаза, усиленные дешевыми оптическими имплантами, горели лихорадочным блеском. Вокруг него плясали проекции – не голограммы, а сгустки искаженного света, цвета и звука, сливающиеся в жуткие, прекрасные картины боли, страха и редких проблесков чего-то чистого. Его руки были утыканы проводами, вживленными прямо в нервные узлы, соединенными с портативным проектором. Он рисовал своей агонией, подключаясь к «Хаосу» через саморазрушение.

Кайро остановился, не решаясь прервать. Хакс закончил мазок – взрыв кроваво-красного и черного – и обернулся. Его взгляд сразу прилип к Кайро, точнее – к его левой руке, скрытой под плащом.