Борзый. Спор на чувства

– Я не куплюсь на ваши игры…– отвечаю, скрещивая руки на груди: – Что потом, обольете грязной водой? Или стой, может быть подножка, чтобы кубарем слетела с лестницы? Или может быть…– театрально ставлю палец к подбородку: – Спрячете вещи, пока… – Тормози, красавица. – останавливает Ярцев: – Я может и отмороженный болван, но не поступлю так с той, что мне нравится. А во-вторых, все то, что ты перечислила уже было, а я не повторяюсь. – Значит, придумал что-то новенькое… – тихо говорю, чувствуя разочарование.

И сама не пойму почему.

– Нет, Арина. – печально отвечает, поджимая губы: – В общем, я понял. Если не хочешь, так и скажи, зачем пытаться задеть, как мы? Ты ведь не такая…– он смотрит проницательным взглядом, что я даже теряюсь с ответом.

Ощущение, что Андрей Ярцев, которого я знаю вдруг куда-то исчез, а на его месте совершенно незнакомый мне человек.

– Что, Андрюх, Коротышка не поддается?! – откуда ни возьмись берется Борзовский. – Отвали! – тут же рычит Ярцев.

Я смотрю на них, и впервые, принимаю мысль, что у меня едет крыша. Тихонечко так, не торопясь.

– Хорошо, – резко выдаю, сама от себя не ожидая: – Я работаю с понедельника по среду. Четверг, в восемь вечера.

Свои же слова звучат иррационально и нереально. Вижу, как с последней фразой на пару секунд вытягивается лицо Борзовского, и как широко тянет фирменную улыбку Ярцев.

Отворачиваюсь, двигаясь к выходу из университета, иначе, честное слово, в этих стенах я сойду с ума.

Глава 9. Кирилл

– Выкуси, Борзый! – шипит Ярцев улыбаясь во все тридцать два зуба.

– Радуйся, пока можешь. – чеканю, толкая плечом и следую к дверям.

– Да ладно, че ты?! Поделюсь трофеем! – ржет в голос, а мне хочется ему вмазать.

Сам не понимаю, какого лешего раздражаюсь. Если бы не я, хрен че ему перепало…

Вижу, как она идет по улице и обнимает себя, а первые капли дождя уже срываются с неба.

В секунду принимаю решение, и не прощаясь пересекаю выход с корпуса, запрыгивая в свой пикап.

Двигатель рычит через две секунды и я резко газую, выезжая и двигаясь к остановке. Дождь набирает обороты и крупными каплями стучит по лобовому.

Давай, Коротышка не подведи…

Торможу у остановки, опуская окно.

– Садись. – голос звучит грубо, хотя сам понимаю, что здесь нужно мягче.

Она смотрит волком и даже не отвечает.

– Тебя вдруг стало слишком много… – отвечает, уводя взгляд в сторону: – Не желаешь вернуться туда, откуда вылез?! – снова взгляд в меня.

И в глазах, это ведь не ненависть?! Нет, Коротышка…

– Хочешь промокнуть, твое дело. – выдаю насмешливо, скрывая бурю, что вызывают во мне ее слова.

Откуда вылез…и то правда. Усмехаюсь, понимая, что девчонка зрит в корень. Будь папашина воля и не вылез бы.

Она совершенно не реагирует на слова, в то время как уже льет как из ведра. Дождь медленно, но верно превращается в стену из воды, а в лужах не перестают мелькать пузыри.

Стою, как придурок, выжидая, когда она сдастся. Да только через секунду слышу сзади клаксон автобуса.

Какой-то идиотизм. Усмехаюсь, качая головой.

А она, бросая в меня такой, мать его, пронзительный серьезный взгляд, и намокнув до нитки, идет к остановившемуся за мной автобусу.

Динамо, Борзый. Прикинь, и с тобой бывает.

Закрываю окно, хотя влага уже скопилась на кожаном сидении в салоне, и сам не верю в то, что не раздражаюсь, а можно сказать, удивлен.

Срываюсь с места, разгоняя авто, не замечаю ничего вокруг кроме застывшей картинки с темными глазами, что с каплями на ресницах смотрят в меня.

И черт ее дери, это действует какой-то жидкостью для розжига.

Выезжаю на трассу по направлению в родительский дом. Отец вызвал, хотя, огромного желания видеть их у меня нет.

Пока еду, все же мозгую, как так переманить недоступную на свою сторону.

Тот эпизод в баре явно играет мне не на руку, но признаюсь, я действительно считаю, что это не женская работа.

И если даже в четверг, она все же встретится с Ярцевым…

Хотел бы я на это посмотреть. Наверняка, идиот поведет в мишленовский ресторан и будет петь дифирамбы, совершенно не догадываясь, что это не та каста.

Тут не проканает все, что сработало бы с любой в нашем мире. Тут нужно что-то другое.

И как бы узнать, что могло бы ей понравиться. Вспоминаю тот разговор у скамейки с книгой и орехами…

Что?! Читательский билет ей подарить?!

Сам усмехаюсь мыслям, перестраиваясь в другой ряд, чтобы повернуть на нужный съезд.

Нет, надо иначе.

Жаль не увидел, что за книгу она читала, так может быть стало бы понятнее…

Спускаюсь с трассы, подъезжая к нужному поселку. А точнее, к поселку собственного отца, иначе эти владения не назовешь.

После возвращения, так и не удалось поговорить с ним, да и скажем, не очень то горю желанием.

Машу охраннику, опуская стекло, когда дворники работают, как не в себя, из-за проливного дождя. А мысли все равно не отпускает Коротышка с темными, как ночь глазами.

Красивая, черт возьми. Какая-то хрупкая, но будто стальная. Миниатюрная, но какая-то, блядь, идеальная.

Тело тут же реагирует, в то время как в воображении рисуются запрещенные картинки.

Останавливаюсь у особняка, точнее у махины в пятьсот квадратов. Хотя, живут тут двое, не считая тонны прислуги и работников. Вылезаю из машины, а дверь в дом уже открыта домоправителем.

– Кирилл Константинович. – тут же скованно улыбается.

– Здорова, Романыч, как сам?

– Спасибо, все хорошо. Заходите скорее. – открывает дверь шире, пропуская вперед.

– Константин Сергеевич сейчас занят, телефонные переговоры. А Наталья Дмитриевна уже идет. – посылает взгляд на лестницу, по которой спускается мачеха.

Ну как мачеха…

– Кирюша, милый. – тут же расплывается в улыбке, обнажая белоснежные виниры.

– Хватит меня так называть. Просил же. – высекаю, двигаясь на кухню приветствовать того, кто действительно мне будет рад.

– Кирилл…– голос женщины становится жестче.

Разница в возрасте у нас шесть лет, и это не мешает ей…только крайне мешает мне.

– Отвали. – иду, скидывая куртку, которую тут же хватает Романович: – Где Николаевна? – обращаюсь к нему и он снова прячет улыбку.

– Как обычно…

Киваю и иду на кухню.

Женщина стоит спиной, как обычно, кухарит. Сколько себя помню, всегда и видел ее затылок, прежде, чем она могла позволить себе отвлечься.

– Соскучились по мне, миледи? – восклицаю, оказываясь в кухне.

Она подпрыгивает, оборачиваясь, и тут же расплывается в теплой улыбке. Себе, наконец, позволяю то же самое, раскрывая руки в объятиях.

– Кирилл, сынок. – обнимает, осматривая с ног до головы: – Бог мой, как я соскучилась!

Берет за щеки, и я вижу слезы в ее глазах.

– Как дела, Ольга Николаевна?

– Ой, какие дела? Как ты, родной? Когда вернулся? Почему не сказал? Мы бы поехали, встретили бы. Почему не живешь в усадьбе? – сыпет вопросами, а я обнимаю ее за плечи, хватая печенье с вазы.

– Тормози, Николаевна, я не запомню всех вопросов. – усмехаюсь, а она театрально бьет по плечу.

Затем женщина переводит взгляд в проем, и видит там жену моего отца.

– Наталья Дмитриевна. – тут же собирается, превращаясь в робота.

То, к чему привыкли здесь живущие люди, и то, что я никак не мог повторить.

– Я просто тоже рада видеть Кирилла. – неочевидным взглядом видна реакция моей старушки.

Даже и говорить не стоит про любовь и уважение.

– Да. – кивает она в ответ: – Кирюш, хочешь чего? Мясо есть, рыба? Что приготовить на ужин?

– Я ненадолго. – нарочито громко отвечаю, чтобы некоторые особи услышали.

Хотя, и так плевать, услышит она или нет, все равно наговорит отцу с три короба.

– Ах.. – вижу как Николаевна расстраивается, но держит марку: – Кофе выпьешь?

– Если только с тобой. – посылаю ухмылку, добавляя: – Наедине.

Прекрасно знаю, что лишний человек в этом помещении все слышал, а моя старушка отворачивается, пряча улыбку.

И спустя три, два, один, мы слышим звук удаляющихся каблуков.

– Ну и наглец! – причитает Николаевна.

– Ты бы так не смогла. – сажусь за стол: – Ну что, как тут?

Она отвлекается, наконец, выключая плиту и садится рядом.

– Как…да все по-старому, сынок. Отец работает днями и ночами, дисциплина прежде всего. Наталья, она исполнила свою мечту, и в конце концов, полностью сделала ремонт на втором этаже. Только недавно отстрелялись. Хоть спасибо, на кухню дали ее не пустить, иначе бы не знаю, что сделала. – качает головой: – В остальном…все также, Кирилл.Ты как? Когда вернулся?

– Месяц назад получил добро от нашего величества. Восстановился в университете, сам не пойму зачем туда хожу… – посылаю усмешку, а перед глазами снова Коротышка.

– Соскучился? – тихо задаёт она вопрос.

– Если только по кладбищу. – снова обнажаю ухмылку, но отдает она горечью.

– Я хожу к маме, не переживай. – отвечает поглаживая руку.

– Знаю, был уже там. Ты здорово придумала.

И это правда, вокруг памятника теперь клумбы с цветами и вазоны, уверен, если бы она была жива, то оценила бы.

– Спасибо, сынок. – поджимает губы, а на глазах выступают слезы.

Да, мать была наверно тем человеком, который склеивал этот дом. Заряжал его атмосферой чего-то теплого и уютного.

А когда ее не стало, все полетело на дно. Мне было четырнадцать, и с того момента, как говорит отец, он потерял и сына.

Очевидно, мы сейчас вспоминаем те последние дни с мамой, потому что тихонечко шмыгая носом, Николаевна вздыхает.

– Кирилл Константинович. – слышу позади домоправителя и понимаю, что кое-кто освободился: – Вас ждет Константин Сергеевич.

Николаевна кивает, спохватившись вновь за плиту, а я делаю глубокий вдох и готовлюсь к встрече.

Глава 10. Кирилл

– Сын. – как только вхожу в кабинет, слышу громогласный поставленный голос.

– Отец. – вторю ему, усаживаясь в кресло.

– Не знал, что ты так затянешь с перелетом. – озвучивает, вновь обращая взгляд к документам на столе.

– Не думал, что тебе это интересно.

– Кирилл. – снимает очки, посылая укоризненный взгляд: – Я пытаюсь вести с тобой диалог, много времени прошло.

– Диалог на тему, папа? – вздергиваю бровь.

– Я вызвал тебя потому как хочу, чтобы…

– Я не хочу. Перебиваю, прямо смотря на мужчину. За год ничего не изменилось, разве что раздобрел чуток. Все та же седая шевелюра, морщины у глаз и рта и холодный равнодушный светло-серый взгляд.

– Мы можем поговорить как взрослые люди? – отражает мое движение: – Ты получил образование, я осведомлен, что ты вновь вернулся в университет. Для чего? – Захотелось. Вряд ли ему обязательно знать, что никакого образования я по итогу не получил. Неувязочка вышла. – Ты ведь осознаешь, как важно, чтобы наша фамилия… – опять двадцать пять. Достаю телефон в то время, как он продолжает нести свою чушь. —… и я бы хотел, чтобы люди видели наше единство, Кирилл. И полагаю, ты прекрасно знаешь, чего я от тебя требую и по каким причинам. К тому же, тебя ждет карьера… – Может хватит?! – демонстративно встаю: – Спасибо пап, я тоже не скучал по дому. У меня все хорошо, надеюсь, что у тебя тоже. Рад был видеть. Двигаюсь к двери. – Ты все еще ведешь себя, как инфантильный ребенок…– слышу тихое, но твердое бурчание в спину.

– А ты все еще черствый эгоист, которому важно лишь общественное мнение. Выхожу, пока внутри все клокочет. Хочется оставить где-нибудь следы собственных кулаков. – Скажешь Николаевне, что я потом заеду.– бросаю управленцу, на что он понимающе кивает. Это слишком привычная картина для домочадцев. Подхожу к машине в тот момент, как меня кто-то окликает. – Кирилл…– оборачиваюсь, понимая, кто затихарился. – Чего тебе? – смотрю на блондинку, уже открывая дверь машины. – Так быстро уезжаешь?… – она подходит ближе, рассматривая меня. Даже отвечать не хочется, но проявляя всю свою силу воли, смотрю на женщину. – А были планы? – усмехаюсь, смотря на нее со всей неприязнью, какая только может быть. – Ты слишком зол, Кирюш. – тянет она, совершенно не обращая внимания на мои реакции. —А ты слишком навязчива. Жене чиновника не подобает, знаешь. – сажусь в машину, но она останавливает закрытие двери. – Пора отпустить прошлое… – Иди к черту. – с силой захлопываю дверь, тут же срываясь с места. Выезжаю с желанием отмясорубить хоть кого-то, а в голове уже выстраивается маршрут куда мне надо. И не самое лучшее состояние, но выпить точно не помешает. Строю путь в навигаторе, выезжая на трассу, и ненавидя этот чертов дом. Одно название, которое скрывает под собой лишь ложь. Полное отсутствие человеческих чувств, прикрытое красивым фасадом. А когда-то было совсем не так. Когда-то каждая комната дарила тепло, и хотелось находиться там постоянно. Даже запах, и тот, навевал только что-то светлое. Теперь же там нет ничего. Разгоняюсь под двести, желая хоть как-то выплеснуть гнев и заполнить адреналином. Дорога скользкая, но сейчас плевать. Даже если машину поведет, хочется почувствовать это бурление крови в венах. Телефон разрывается звонками, и вижу что наяривает Ярцев, но игнорирую, потому как сам не знаю, на что способен сейчас. Излишне сдержанный в плане эмоций, сейчас готов вывалить всю кучу дерьма, что внутри буквально кишит.

Это всего лишь одна встреча, и снова все по-старому. Хотя, на что можно было надеяться? Что резко проснутся чувства к ненавистному сыну? Или что я вдруг очнусь от своей ненависти и перестану винить его в смерти матери? Бред. Все бред. Вся эта жизнь какая-то глупая круговерть никому не нужных событий. Спустя двадцать минут лихой езды паркуюсь у привычного бара. Выхожу, запирая машину и вхожу внутрь. Тут же окучивает менеджер, взрослый мужик, что слишком широко улыбается, от чего и ему хочется вмазать. – Вы за столик? – спрашивает хостес, возникшая из ниоткуда.

– За бар. – неряшливо бросаю, и прохожу, не дожидаясь пока проводят, или предложат сдать вещи. Двигаюсь к цели, замечая Коротышку, что в полном одиночестве стоит за баром. Лишь несколько человек сидят чуть поодаль. Намеренно сажусь практически перед носом, хочу только выпить, и желательно, чтобы никто не говорил со мной. – Чистый виски со льдом. – хриплю не своим голосом от переполняющего гнева. Жду, что начнет язвить, но и сама будто находится не здесь. Делает вид, что мы не знакомы. Поднимается на этажерку к верхним полкам, а я ненароком разглядываю утонченную фигуру. Черт.

Ставит бутылку и достает охлажденный бокал, бросив кубик льда во весь стакан аккуратно и, мать его, профессионально, да и это я вижу, наливает алкоголь. – Семьсот пятьдесят. – ставит на салфетку, озвучивая стоимость.

– Даже язвить не будешь? – вздергиваю бровь.

– Очевидно, сегодня не то настроение. – бросает, замечая карту в руках и ставит терминал: – А в отличии от тебя, я человек. Усмехаюсь, хотя где-то глубоко внутри признаюсь себе, что, я, сука, ей благодарен.

Когда терминал пиликает, она оставляет чек рядом с бокалом, и отходит в сторону, оставляя меня наедине. Противоречиво, что меня почувствовала совершенно посторонняя фигура.

Хотя именно эта девушка, по итогу нашего спора с Ярцевым, будет раскатана по асфальту…

Глава 11. Арина

Украдкой посматриваю в его сторону, сама себя за это ругаю. Но явно что-то случилось…говорят, что бармен, это равно психолог. И чем больше я работаю, тем сильнее верю в это высказывание. Хотя, я не любитель тех, кто начинает заунывные разговоры и требует внимания, отвлекая от работы. Но тут, будто на языке чешутся вопросы. Не могу объяснить этот нелепый интерес. Слышу, как он ставит опустевший бокал, забираю и противореча себе спрашиваю: – Повторить? – собственный голос звучит несмело.

– Если можно, то лучше бутылку. – каким-то образом понимаю, что это шутка, но по его лицу не скажешь. Не обращаю внимания на слова, наливаю еще один. Вновь ставлю перед ним, забивая в кассу, но не требую оплаты сразу.

Просто лишние телодвижения, а уж Борзовский не похож на того, кто сможет уйти не расплатившись. Хотя, как знать, что там творится. – Как думаешь, пассивная агрессия это болезнь? – задумчиво выдает, делая глоток.

– Считаю, что это защитная реакция. – и почему отвечаю.

– Защита от чего? – вздергивает он бровь.

– От боли. – поразмыслив с секунду и пожав плечами отвечаю. Он резко вскидывает свои глаза на меня, буквально простреливая ненатуральной радужкой.

В мало освещенном помещении они выглядят практически инопланетными.

– Шаришь? – спрашивает, не меняя выражения лица.

– Скорее да, чем нет. Размыто отвечаю, принимаясь вытирать стойку.

– Звезда моя, мне два пива светлых! Эти уроды за четвертым достали! – возникает рядом Марина.

Борзовский тут же переводит свое внимание на нее, но возвращается глазами на меня.

– Пристают? – спрашивает мрачно и несколько зловеще, глядя вперед перед собой, и вновь глотая обжигающий напиток.

Марина ошарашенно хмурится. Безмолвно спрашивает кто это и что это, я лишь отмахиваюсь, вставая у бочонков с пивом.

– Нормально, разберемся. – она отвечает вежливо, но не скрывает замешательства.

– И часто такое? – тем же тоном задает он вопрос, а я удивляюсь, что это на него нашло.

Я, правда, считала, что говорить без ноток ехидства и высокомерия этот человек не умеет.

– Чего только не бывает. – цокает Марина, а я все жду, когда уже наполнятся стаканы.

– И к тебе тоже? – бросает мне, глядя прямо в глаза.

Не нахожусь с ответом, в то время как взгляд этого несносного студента щурится. – Меня слишком сложно достать.

– Терпеливая? – усмехается, совершенно не понимая о чем я.

Марина в это время водит глазами с меня на него и обратно, а на лице полное недоумение.

Ну и, будем честными, в прошлое его появление, его не заметил только слепой. Слишком у парня…яркая внешность. Как бы я не хотела этого признавать.

– Нет… Дубовый барьер защищает. – указываю взглядом на барную стойку.

Парень прикрывает глаза и как-то мягко в сравнении с тем, что я видела, приподнимает уголок губ, я же поджимаю губы. В конце концов, отдаю Марине заказ, и она отходит. Но оказываясь за его спиной, показывает мне, что я обязана все ей рассказать. Не реагирую никак, кроме как закатываю глаза, и только потом понимаю, что все это он засек. Впрочем, не насмехается, как я ожидаю, и совершенно ничего не говорит, лишь сканирует глазами, опрокидывая в себя стакан. – Ярцев…– начинает, но потом быстро сжимает челюсть, и замалчивает. Вовремя подходят новые посетители, и я увлекаюсь работой, но краем глаза слежу за одиноко сидящим парнем. Отчаянно хочется узнать, что произошло. Но это всего лишь девичье любопытство. Не более. Наливая коктейли новым посетителям, чувствую как вибрирует телефон и быстро отпустив их, я отхожу чуть в сторону, отвечая на звонок. – Привет, пап.

– Здравствуй милая, у тебя все в порядке? – извечный вопрос от родителя.

– Да, ты как? Освободился? – спрашиваю, потому что в последнее время в силу возраста ночные смены отец не берет.

– Да, за ужин спасибо. – улыбаюсь в трубку: – Ты допоздна?

– Не пап, через пару часов думаю освобожусь. Не переживай.

– Хорошо, я как раз тогда подготовлю еду. Должен же старик хоть что-то. – смеется он, а я качаю головой.

– Не нужно, я приеду и сделаю. – вижу, как у Борзовского вновь заканчивается напиток: – Пап, мне пора, если менеджер увидит…

– Понял, понял, милая. Будешь выезжать напиши или позвони, чтобы не волновался.

Уверяю отца, что дам знать и отключаюсь, спешно подойдя обратно к стойке.

– Могла бы договорить… – хмуро подает голос единственный сидящий за баром.

– Это против правил… – отвечаю, снова не анализируя зачем это делаю.

– Нарушаешь значит? – кривит он губы в полуулыбке: – Я тоже, можно сказать, особо опасный преступник.

Понимаю, что его повело, хотя внешне, так и не скажешь. Но когда люди начинают переводить на себя, значит, первая стадия пошла.

– Ты это и не скрываешь. – тихо отвечаю, замечая, как в нашу сторону двигается Эля, а Виктор коршуном наблюдает.

Парень снова дарит усмешку, но не язвительную, а какую-то отдающую печалью.

– Добрый вечер, могу я предложить Вам…– Эля начинает нежно ворковать.

– Нет. – отрезает он.

Та ошарашенно смотрит, я же делаю вид, что занята своей работой. Виктор тоже наблюдает, и Эля, пожелав хорошего, развернувшись уходит в сторону менеджера.

– Это было грубо. – прикрывая рот отвечаю и ставлю наполненный стакан.

– Плевать. – отвечает он: – Ты ведь не пойдешь, да? – вдруг спрашивает и пронзительно жжет взглядом.

– Куда? – искренне не понимаю.

– На свидание. Черты лица парня становятся жестче, а я вновь теряюсь с ответом. Но как только хочу спросить почему он так решил, слышу как открывается дверь. По инерции перевожу глаза на вход, и вижу, как в помещение вваливаются знакомые, нам обоим, люди.

Глава 12. Арина

Блондин, в свою очередь, тут же фиксирует происходящее, а затем расплывается в улыбке и машет мне рукой.

– Твои друзья пришли. Эля практически вовремя. – замечаю с едва заметной улыбкой, а Борзовский смотрит в ответ, даже не моргая.

И этот контакт, он словно пускает невидимые импульсы.

– Жаль. – успевает ответить, в то время как рука Ярцева ложится ему на плечи.

– Борзый, трубку значит не берешь, а сам?! Вечеринка, и без меня! – многозначительно глядя на него говорит Ярцев.

– Я бы ее продлил.

Те самые девицы, что как-то ворвались в раздевалку, тут же оказываются рядом, целуют брюнета в щеки, томно здороваясь.

Ошарашенно наблюдаю, как в секунду передо мной оказывается вновь надменный старшекурсник.

– Красавица. – Ярцев тут же обращается ко мне, пока у соседа длительные приветствия: – Завтра все в силе. – поднимает руки, якобы не будет ничего делать, что может нарушить этот план.

А я…я как будто испытываю разочарование. Такое легкое, но тем не менее оседающее внутри.

– Идем за стол. – приказывает мой недавний собеседник и резко встает, доставая карту из кармана: – Эй, Коротышка, обслужи.

Слова вводят в замешательство и обижают. Но я принимаю ответ, вбивая в терминал сумму, и ставлю его перед его носом. Пока жду, отворачиваюсь, потому что не хочу демонстрировать, что меня задело.

Я бы сказала, что он перегнул. Сильно.

– Ты не говори так с Красавицей. – тут же выступает Ярцев, а я забирая терминал, тут же выхожу в подсобное помещение.

Неправильно реагировать, неправильно придавать значение этому короткому разговору. Я всего лишь бармен, который подвернулся под ноющие внутренности.

Ругаю себя за то, что хотела проявить человечность. И даже несмотря на то, что сама бы отняла любой алкоголь в таком состоянии, это моя работа.

Говорю сама себе, что это случилось в первый и последний раз.

Больше не поведусь на угрюмое лицо или печальные глаза. А вера в лучшее в людях, это в принципе то, что кажется, стоило бы искоренить из собственных мыслей.

Спустя пять минут уговоров и мантр выхожу обратно, но у стойки уже пусто. Только вижу, как Марина двигается ко мне с пустым подносом.

– Итак. – садится напротив, подперев рукой подбородок: – Я жду.

– Да что? Обычный посетитель со своими проблемами, заливающий их алкоголем.

– Ну не лукавь. – многозначительно смотрит: – Этот явно не обычный, это раз. А два, сомневаюсь, что, например, старый дед со стаканом хотел бы узнать пристают тут к нам или нет.

– Марин, забудь. Этот из команды напыщенных королевских диванов, нашел свободные уши…– отказываюсь, не желая выставлять себя полной дурой.

– Хм…не скажи, что уши.. – приподнимая брови говорит она и протягивает купюру в пять тысяч.

– Что это?!

– Твои чаевые. – округляю глаза.

И до конца не понимаю, это больше от злости или удивления.

– Ушам, подруга, так бы не заплатили. – усмехаюсь, увеличивая порцию разочарования на двойную, и вскидываю глаза напротив.

Он сидит и наблюдает, даже вижу как сжата челюсть. А в ответ качаю головой, унижая его порыв, и кладу деньги в кассу.

Парень кивает, несколько раз легонько ударив кулаком по бортику дивана.

– Искра, безумие, пожар… – тут же подает голос Марина.

– Не придумывай, это очередное фиаско веры в людей. – пожимаю плечами, пряча истинные эмоции.

В том числе и от себя самой.

– Ты во сколько?

Хочу сменить тему, учитывая, что сегодня среда, людей будет чуть больше, а я хотела уйти пораньше.