С чистого листа. Путь к себе.

Через пару дней ТётьЛена завела свою ласточку – старенькую Hyundai Elantra, захватила бутылку с водой, перчатки и тряпки, а Света взяла мамины любимые конфеты – птичье молоко. Они быстро добрались до старого кладбища рядом с Церковью Воскресения Христова, тетка гоняла покруче тех гопников, что пристали к Свете в день ее приезда. Подъезжая, Света заметила, что колокольню отреставрировали и побелили.

– Да, пару лет как. Церковь тоже вся в лесах, лет через пять закончат, – с надеждой сказала ТётьЛена, паркуясь перед входом, – Посмотри, не на этом форде был твой спаситель?

– Похоже, – всматриваясь в машину, ответила Света, – я номер не запоминала.

– Ну народу не то, чтобы толпа, – оглядела пустую парковку с их двумя машинами ТётьЛена, – так что есть все шансы встретить его на кладбище. Как романтично!

– Может он грехи приехал замаливать, или исповедоваться по поводу сбитых костяшек, – предположила Света.

– Ты еще в монахи его запиши, – толкнула племянницу в бок тетка.

Они вытащили из машины пакет с перчатками, тряпками и прошли сквозь двор к началу кладбища. Дойдя до участка, где были похоронены родители ТётьЛены, они присели на скамейку. Справа от родителей была могила Полины Политовой.

– Ты недавно приезжала? – удивилась Света, глядя на почти свежие цветы.

– Нет, но я уже привыкла. Ее могила всегда убрана, и цветы часто свежие. Особенно на день рождения и день смерти. Думаю, отец твой позаботился. Наверняка, от него кто-то приезжает и следит.

– Может быть, – задумчиво проговорила Света.

– Чего расселась? Вставай, сейчас листву соберем и надо будет ее за забор оттащить. Вон коробка, вроде прочная, туда мусор накидаем, – и тетка начала активно сгребать ветки, листья и куски старых искусственных цветов в коробку.

Света несколько раз ходила на свалку, выкидывая старую листву. Солнце уже припекало, сквозь распускающиеся листья весенних деревьев пробивались горячие лучи. Изрядно запыхавшись, Света остановилась, чтобы отдышаться. За спиной, по ту сторону ограды послышались шаги, она обернулась и не сразу поняла, кто к ней приближается, солнце слепило. Прикрыв глаза, она сощурилась и увидела его… Высокий любитель прохладной воды шел со стороны новых захоронений.

– Здрасте, – тихо поздоровалась Света.

– Добрый день! В интересных местах мы все время встречаемся, – ответил знакомый незнакомец.

– Да уж, нарочно не придумаешь.

– У Вас тут кто-то похоронен?

– Логично, – начиная немного злиться, ответила Света, – место для прогулок, странное, не находите?

– Люди разные. Кто-то и гулять по кладбищам любит, тут тихо, спокойно.

– Вы гуляете? – Света распахнула глаза от удивления.

– Нет, навещал крестную, – спокойно ответил он и двинулся мимо Светы к выходу.

Его путь лежал через могилу Полины, где в любимой позе дачника пыхтела ТётьЛена. Проходя мимо нее, он поздоровался.

– И вам не хворать, – машинально ответила та, но вдруг подняла голову и увидела Свету, идущую за ним на расстоянии пары метров. Обернувшись на мужчину, тетка сообразила, кто он, – Молодой человек! – окликнула его она, не обращая внимание на протестующую жестикуляцию племянницы.

– Да?

– Вы родственник Нади? Как она? Ее выписали уже?

– Нет. Она умерла.

– Как? – ТётьЛена от неожиданности села на край могилы.

– В больнице, – ответил немногословный собеседник, и повернулся, чтобы уйти.

– Стоп! – крикнула ТётьЛена, – а вы тогда кто? У Нади не было детей, а родня вся тут давно, – она привстала и вид имела угрожающий.

– Я крестник, Павел Соколов. Она мне давно дом завещала, но я был… занят. Вот сейчас смог приехать, – сказал он, слегка улыбнувшись.

– Так это она там похоронена? Надя? – ТётьЛена показала рукой в сторону, откуда шел Павел.

– Да, Вам могилу показать?

– Покажи. Ничего, что я на ты? – вдруг опомнилась она.

– Ничего.

Павел развернулся и жестом пригласил ТётьЛену пройти вперед. Света вжалась в ствол большой березы, давая им пройти.

– А ты чего? Пошли – скомандовала тетка.

– Может я лучше тут подожду?

– Не может. Как за вишней к Наде лазить, так ты первая была, а тут застеснялась.

Павел опять улыбнулся и повернулся к Свете.

– Мертвых боитесь или меня? – спросил он, прищурившись.

– Вот еще. Никого я не боюсь, – огрызнулась Света.

– На дороге мне так не показалось, – парировал он.

Покраснев до корней волос, она обошла его и догнала тетку.

Могила Надежды была совсем свежей, судя по дате смерти, умерла она около недели назад. Памятник был добротный, из серого мрамора.

– Удачная фотография, – заметила ТётьЛена, – это она на выставке была, по своей агрономной теме.

– Да, а вы были подругами? – спросил Павел.

– Не лучшими, но были. Мне кажется, я даже видела твою фотографию у нее – мальчик первоклашка с Надей и, видимо твоей мамой, с большим букетом гладиолусов. У Нади росли шикарные гладиолусы.

– Точно, она каждый год, до девятого класса привозила цветы со своего участка. Это они с мамой на фото.

– Ой, так сегодня девять дней! – воскликнула ТётьЛена, – мы не то, чтобы набожные, но раз такие новости, – она с грустью посмотрела на фото Надежды, – надо помянуть, тем более племяшке моей ты вроде как помог пару дней назад, – она незаметно посмотрела на Свету, которая стояла молча, но услышав последнюю фразу, вздрогнула.

– Вы на машине? – уточнил он.

– Конечно, сюда пешком не находишься.

– Я только не особо с домом еще разобрался, – начал Павел.

– Можно у нас, я свое фирменное вино на красной смородине достану. Мясо бы раздобыть нормального, не салатами же закусывать.

– Мясо беру на себя, – быстро предложил он.

– Тогда Паша до вечера, ждем в шесть, мы живем у реки…

– Я знаю! Виделись недавно на речке, – Павел метнул взгляд в сторону Светы.

– Да? Ну хорошо, – ТётьЛена вопросительно посмотрела на племянницу, которая «с интересом» разглядывала соседние могилы.

Глава 2

– Обязательно было его приглашать? – сев в машину, Света уставилась на тетку.

– А что такого? – невинно хлопая глазами ответила та, – Или он прав, и ты его боишься?

– Я хотела провести время в спо-кой-но. Без мужиков! Забыла, что я только развелась? Я думала, в деревне одни милые старички.

– Так приезжала б осенью или зимой, когда дороги заметет. Тогда точно будут одни старички, но ты и их не увидишь, пока снег не раскидаешь, чтоб до калитки дойти.

– Извините, что развелась, и с вами не посоветовалась, – продолжала огрызаться Света.

– Я смотрю, ты не в настроении…

Дальше они ехали молча, каждая думала о своем, ТётьЛена о скоротечности жизни, потере, пусть и не лучшей, но подруги, новом жителе деревни, возможно полезном, о покойном муже, который не достроил дом и теперь она «все сама», о детях, которых Бог не дал, о Светке, которой уже двадцать девять, и уже два развода. Нет она не осуждала племянницу, помнила ее первого мужа – Сережу, перспективного юриста, старше Светки на десять лет, который женился совсем не на Свете, а на связях ее папы. Как довольно быстро все это стало понятно, как переживала Света, что ничего из себя не представляет. За год брака он так запудрил ей мозги, что страшно было на нее смотреть. Девчонке двадцать два, только институт закончила, а уже считает себя никчемной, нехозяйственной и бесплодной. Первый развод дался Свете тяжело. Второй – еще тяжелее.

«Была б мать жива, она б не допустила», – думала тогда ТётьЛена. Полина была младшее ее на два года, но всегда казалось, что она старше, мудрее. Они были от разных отцов, и каждая пошла в своего, поэтому – поставь их рядом, никто не сказал бы, что сестры. Отец ТётьЛены был итальянский дипломат, который погиб в авиакатастрофе. Лена была вся в него – жгучая брюнетка, смуглая, с яркими темными глазами. Темперамент тоже был ого-го, многие ее побаивались.

Возможно, из-за яркой внешности, остроты языка и чувства личных границ, подруг у нее не было. Были приятельницы, в школе и институте, но не более. Ближе всех она, как ни странно, была с сестрой, с ней делилась секретами и надеждами. Очень обрадовалась, когда родилась Света и готова была сидеть с ней каждое лето, пока сестра работала в Москве. Тогда Полина с Владимиром приезжали каждые выходные, привозя тонны продуктов. «Хорошее было время» – думала ТётьЛена.

Света смотрела в окно, как тогда в поезде, и постоянно возвращалась мысленно к новому знакомому. Она злилась на себя, ведь читала же в умных психологических книгах о том, что, выйдя из отношений, стоит сделать перерыв. Для этого перерыва она уехала «В деревню, к тетке, в глушь…». Кто ж знал, что тут такая бурная жизнь?

Подъезжая к дому, Света твердо решила, что на Павла внимания обращать не будет, а после праздников найдет себе какое-то занятие, кроме работы, чтобы на мысли о своей отсутствующей личной жизни времени не осталось.

Вернувшись домой, ТётьЛена начала готовиться к вечеру, а Света, сославшись на головную боль ушла к себе. Она пыталась читать, даже открыла рабочие чаты и почту, но там было тихо, как на кладбище. Света попросила Алису поставить музыку, задернула шторы и закрыла глаза.

Она лежала на постели постепенно утопая в темноте и тепле пледа. Ее сознание стало погружаться в сон, голова перестала болеть. Света открыла глаза и оказалась… в лесу, залитом солнцем, где деревья тянулись высоко к небу, а воздух казался осязаемым и плотным. Справа раздался смех, она повернула голову и увидела свою маму…

Полина была молодой, не больше двадцати лет, на ней была легкая рубашка с длинными рукавами, штаны, заправленные в резиновые сапоги, и белая косынка на голове, она сидела на небольшой поляне и собирала чернику. Полина смеялась и с кем-то говорила, иногда оборачиваясь. Света, не отрываясь, смотрела на мать, боясь моргнуть и больше не увидеть ее.

Полина подняла небольшое ведерко с ягодами и побежала к ветхому мосту, через небольшую речку. Взгляд Светы следил за матерью будто с высоты. Полина дошла до середины моста, повернулась и протянула руку. Света думала, что ей и тоже протянула руку, но увидела не свою, а чужую – сильную, мускулистую, явно мужскую. Она подняла глаза, ожидая увидеть молодого отца.

Теперь Света смотрела глазами матери, но увидела мужчину, которого не знала. Он смотрел на Полину влюбленными глазами. Незнакомец подхватил ее на руки и начал кружить, она слышала звонкий смех своей мамы. Затем Света опять оказалась над мостом и смотрела на пару с высоты.

Полина вдруг стала серьезной, ее лицо приняло задумчивое выражение. Она посмотрела на молодого человека и спросила его. Света не могла разобрать имени, но услышала сам вопрос: «Может, теперь ты остепенишься…?»

Внезапно все вокруг потемнело, раздался гром, начиналась настоящая буря. Света ощущала страх матери, холод сильных порывов ветра, слышала грохот раскатов грома. Образы перед ее глазами начали плыть, она не могла пошевелиться, ощущая свою беспомощность.

Открыв глаза в своей комнате, она почувствовала странную ломоту во всем теле. Света посмотрела на часы, было полшестого. «Пора идти к ТётьЛене, помогать встречать нового соседа», – подумала она и поднялась с кровати.

Тем временем, Павел доехал до городского рынка и купил хороший кусок свиной шеи, прошелся по рядам, где набрал еще пару пакетов с овощами и зеленью. На выходе взял пару бутылок Лакинского пива, именно оно ассоциировалось у него с деревней, в которой он не был очень давно, так давно, что никто уже не помнил мальчика Пашку, который сплавлялся по реке на плоту, удил рыбу со старожилами, пропадал в старой усадьбе, исследуя корпуса санатория.

Павел оставил машину у ворот и зашел в свой новый, разваливающийся, как его жизнь, дом. Открыл сервант и убрал в него папку с документами – дарственную от крестной, свидетельство о ее смерти и справку об освобождении из ФКУ ИК-13 общего режима в Свердловской области.

(сноска – «Красная утка» (официальное название – Федеральное казённое учреждение «Исправительная колония №13 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Свердловской области») – исправительная колония общего режима для бывших работников правоохранительных и административных органов в Нижнем Тагиле.)

Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в нежные розово-сиреневые тона. Тишина опускалась на деревню, лишь редкие птичьи голоса нарушали ее покой. ТётьЛена принесла вино и рюмки, а Света уже накрыла стол на свежем воздухе. Становилось прохладно, поэтому она натянула свою любимую прожженную в нескольких местах черную шашлычную толстовку.

Когда все было готово, они удобно устроились на садовых качелях и принялись рассматривать скворечники, надеясь увидеть первых жильцов. В тишине заскрипела калитка, и на дорожке появился Павел с несколькими большими пакетами.

Поздоровавшись, он передал ТётьЛене пакеты с овощами и бросил взгляд на Свету, та кивнула ему в ответ, продолжая задумчиво глядеть на закат. ТётьЛена принесла доску, нож и кастрюлю. Проверив пальцем нож, Павел достал свой – небольшой охотничий нож, с оригинальной зеленоватой ручкой.

– Красивый нож, – заметила Света, – а из чего ручка?

– Дамасская сталь, ручка из карельской березы, – ответил Паша и продолжил нарезать мясо крупными кусками.

Они замолчали, каждый думая о своем или друг о друге. Через пару минут вернулась ТётьЛена со своим фирменным маринадом для мяса. Павел нарезал лук, добавил маринад и перемешал шашлык.

– Свет, покажи Паше рукомойник на огороде, а я пока минералкой залью и через час, два можно будет жарить уже.

Света послушно поднялась и повела гостя между грядок туда, где рядом с бочками висел пластиковый рукомойник. Павел шел за ней, не отрывая глаз и невольно любуясь. Ему все больше импонировал ее своенравный, немного грубоватый характер, несмотря на видимую хрупкость и беззащитность. Он резко повернул голову, мысленно одернув себя: «Спокойнее, капитан, рано поплыл. Да, красивая, да, фигуристая, но тебе сейчас все красивыми кажутся! Притормози!». После того как тщательно вымыл нож, он, не обнаружив полотенца, обернулся к Свете.

– Да, полотенца нет, поняла она его немой вопрос, – Давайте подержу нож.

– Думаю, уже можно перейти на «ты», – предложил Павел.

– Хорошо, давай подержу нож, – повторила она.

– Спасибо, Лана, – ответил он и протянул нож ручкой вперед, держа его за лезвие.

– Лана? – по спине пробежали мурашки, а сердце пропустило пару ударов.

– Да, Лана. Тебя же Светлана зовут, – уточнил он.

– Просто обычно Светой называют, – ответила она, разглядывая нож в своих руках. На нем была заметна потускневшая гравировка «За храбрость, капитану Соколову П.А. 2005 год.».

– Тебе не нравится Лана? – вопрос Паши вывел ее из ступора.

– Нет. Не важно, – сказала Света, вспомнив, что так ее называла только мама.

Они вернулись к столу, где ТётьЛена стала расспрашивать Павла про последние дни его крестной. Оказалось, что Надежда попала в районную больницу с инфарктом, но лечения должного не получила, состояние становилось хуже с каждым днем. Павел недавно вернулся из длительной командировки, был в другом городе. Он смог перевести ее в московскую больницу, но было уже поздно.

Так же ТётьЛена узнала у него про его родителей, что мать умерла почти пять лет назад от сердечного приступа, а отец погиб в Афгане. Павел оставил квартиру в Москве и переехал в деревню, чтобы восстановить дом.

– А чем ты занимаешься? Неужели с работы такой отпуск большой дали, чтоб все лето дом отстраивать?

– Я в отставке, – коротко ответил он, – так что есть время. Но что мы все про меня, да про меня. Максим, не приедет? – перевел тему Павел.

– Какой Максим? – не поняла ТётьЛена.

– Ланин парень, – уверено ответил Паша.

– Кто? – глаза ТётьЛены удивленно уставились на племянницу, – В тихом омуте!

– ТётьЛен, я на речке сказала, что у меня есть парень, Макс.

– И где же он? – спросила та.

– Да, вон, под столом колбасу клянчит, – сказала Света, отпихивая наглую морду Макса с коленей.

ТётьЛена покатилась с со смеху, уверяя, что этот кавалер Свету точно любит, но у него есть более давняя привязанность в лице нее самой. Паша улыбнулся и пошел насаживать мясо на шампуры. Обжаривая мясо, он поймал себя на мысли, что рад узнать об отсутствии парня у Ланы.

– Лана, ты тоже на все лето приехала? Будешь осваивать огород?

– Нет, только не это. Я вечерами работаю, днем думала в библиотеке помочь, видела рядом с клубом.

– Избу-читальню? Да, хорошая идея, может еще пункт Вайлдбериз откроешь? А то приходиться в Пекшу ездить, мне-то нормально, а тем, кто без машин – тяжело, – сыпала предложениями тетка.

– Не все сразу, вдруг я не справлюсь? Сначала Библиотека!

– С чем там можно не справиться, ты читать умеешь – этого достаточно, – засмеялась ТётьЛена.

Пока они обсуждали планы Павла на дом, ели мясо и вспоминали Надежду, на речке послышались крики и взрывы петард.

– Совсем с ума посходили! Открыли сезон, теперь всю ночь спать не дадут, – возмущалась ТётьЛена.

– Ладно тебе, скоро затихнут, – старалась успокоить ее Света.

– Ага, жди! Это только начало! Петарды закончатся, конечно, а вот орать они могут до утра.

– Я думал жить у реки – мечта. Даже завидовать вам начал, – усмехнулся Паша.

– Нечему завидовать, – вздохнула тетка.

– Сейчас приду, – сказал Павел, вставая.

– С ума сошел? – схватила его за рукав Света, – Неизвестно сколько там народу, зато известно, что все пьяные.

– Мне приятна такая забота, но я справлюсь, – коротко ответил он и решительно пошел к калитке.

– Сиди. Мужики сами разберутся, – остановила ее тетка.

– Он сказал, что в отставке, значит военный, а у них с этим строго. Он же наверняка приемы знает, как папа. И у него могут быть проблемы…

– Так в отставке же, значит на него уже не распространяются жесткие правила. Или… кто-то проникся к Паше? – хитро улыбнулась ТётьЛена.

– Ну тебя. Дело не в этом, просто он нормальный, жалко.

– Я так и поняла.

Они притихли, вслушиваясь в шум и голоса, доносившиеся с речки, но разобрать что-то было невозможно. Взрывы петард прекратились и скоро калитка опять скрипнула. По дорожке шел Паша, когда он приблизился Света сразу заметила его руки в крови, она подскочила с качалки.

– Откуда кровь, – встревожено спросила она.

– Все хорошо, – Паша посмотрел на руки и махнул рукой в сторону реки, – немного аргументов пришлось добавить.

ТётьЛена налила ему еще одну рюмку. А Света скрылась в доме и скоро вернулась с ватными дисками и перекисью.

– Да заживет все, как на собаке, – сопротивлялся Паша.

– Нет! Не спорь! – и она обработала его руки.

Довольная ТётьЛена наблюдала эту картину, не скрывая улыбки.

– Паш, кто там балагурил-то? Кому аргументы твои понадобились?

– Старые знакомые, – Паша мельком глянул на Свету, – петард больше не будет и после десяти вечера никаких криков.

– Так просто? Спасибо тебе, может хоть в мае потише будет. Летом я уже привыкла к этому круглосуточному паломничеству. Днем с детьми, вечером без детей.

– Надеюсь, не придется каждый раз их так успокаивать, а то дом ремонтировать будет некогда, – вставила Света, – А ты, где служил?

– Погранвойска, – ответил Паша и нахмурился.

Света заметила его изменившееся лицо и не стала углубляться в тему, но ей стало интересно, почему такой молодой и в отставке… Она знала, как и у кого получить нужную информацию, но вспомнила про свое обещание самой себе – не увлекаться!

В районе одиннадцати Павел стал собираться домой. Он встал из-за стола и, слегка улыбнувшись, попрощался.

– Паша, ты не боишься мести этих хулиганов после драки на реке? – осторожно спросила Света.

Он застыл на мгновение, обдумывая вопрос, затем уверенно посмотрел ей в глаза.

– Нет, Лана, – ответил он спокойно. – Я не боюсь, привык в трудностях видеть возможности, – с этими словами Павел направился к калитке.

Хотя Света все еще чувствовала легкую тревогу, она не могла не восхищаться стойкостью Павла, в нем чувствовалась внутренняя сила, которая ее притягивала. НО! Она обещала себе не увлекаться!

Наступило девятое мая, в деревне его праздновали с размахом. Света любила приезжать к тетке на любые праздники, здесь они всегда проходили как-то особенно душевно. Больше всего любила масленицу, с детства хранила воспоминания про игрища у клуба и вкусные блины с вареньем, медом или сгущенкой.

Но девятое мая – это другое. Перед Усадьбой был памятник павшим воинам с фамилиями всех жителей ближних деревень, кто ушел и не вернулся. Каждый год все собирались перед клубом, народу было много, ведь на майские уже тепло и почти в каждый дом приезжали дети, внуки, правнуки – деревня оживала! По традиции председатель толкала речь про память, преемственность поколений, зачитывала небольшой рассказ о войне, потом дети читали стихи, и все отправлялись пешком к памятнику.

Этого год не отличался от прошлых, кроме того, что ТётьЛена перехватила председательшу перед выступлением и рассказала про творческий порыв Светы – привести в порядок библиотеку.

Света забежала к Юле в магазин. Работа есть работа, в этом году на праздник пошла Галя с детьми, а Юля стояла за прилавком.

– Ну как сосед? Познакомились? – спросила Юля, взвешивая конфеты, которые Света обещала подарить детям после выступления.

– Как будто ты уже не знаешь? Тут новость еще не случилась, а ее уже все обсудили.

– Ну, извини, деревня! – засмеялась Юля.

– По слухам нас уже поженили и развели, потому что он я городская стерва, которая сама не знает чего хочет? – предположила Света.

– Типа того! Но не поженили – сразу развели, потому что ты стерва! А он мечта, а не мужик. Но уже пропащий, потому что любит тебя без памяти и дерется из-за тебя на каждом углу, – дополнила Юля.

– Да… Я даже скучала по такой бурной жизни, пусть и воображаемой! Расскажи потом, как у нас отношения будут развиваться, интересно!

– Обязательно! – пообещала та, – Кстати, куда жених твой укатил с утра пораньше, не знаешь?

– Без понятия. И потом, это ж он влюблен без памяти, а не я, – улыбнулась Света и откусила яблоко.

Старики собирались у клуба, крепко держа цветы – гвоздики и тюльпаны. Перед микрофоном встала председатель деревенского совета.

– Дорогие земляки! Мы собрались здесь, чтобы не только вспомнить тех, кто дал нам мирное небо над головой, но, и чтобы передать эту память нашим детям и внукам. Каждый из нас обязан сохранить светлую память о наших героях – они сражались, защищая нас.

Потом по вечному сценарию был рассказ, стихи от подрастающего поколения и под «Марш Славянки» из колонки JBL процессия двинулась к памятнику перед Усадьбой Воронцовых-Дашковых. После возложения цветов и пары песен праздник официально завершился. К двенадцати все постепенно разбрелись по домам, а Свету догнала председательша, Татьяна Петровна.

– Светочка, спасибо, что пришла. И за конфеты тоже! Мне тут сорока на хвосте принесла, что ты на все лето, и скучно тебе без дела сидеть? – начала она издалека.

– Сороку, Леной зовут?

– Она самая! – кивнула Татьяна Петровна, – Ну так что? Показать тебе избу-читальню?

– Давайте, – согласилась Света.

Они вернулись к клубу и, достав ржавый ключ, Татьяна Петровна открыла большой амбарный замок. Дверь противно заскрипела, открывая взгляду небольшую прихожую. На входе, в сенях, болтались старые крючки для одежды, некоторые из них валялись на полу, где-то вместо крючков были просто вбиты гвозди.

Женщины прошли дальше в небольшое помещение, где стоял стол с торшером, который бы мягко освещал пространство, если бы в нем была лампочка. Рядом находился шкаф с картотекой. Света быстро заметила, что большинство ящиков не открывались, возможно, из-за влажности, и с сожалением подумала о том, что такой красивый шкаф придется выкинуть.

В ящике стола они нашли журнал посещений, последняя запись была сделана с 2011 году. На противоположной стене висели плакаты с изображениями известных книг и авторов, в основном из школьной программы, а также небольшой информационный стенд с новостями деревни и области. Это запустение нравилось Свете! Она уже представляла, что может сделать с этой библиотекой, ремонт был ее тайной страстью, которую никто из бывших мужей не поддерживал.

Следующая комната, которую они решили осмотреть, когда-то была читальным залом. Над дверью весела выцветшая надпись «Читальня», старые венские стулья приятно удивили Свету, а столов явно не хватало. Председательша объяснила, что часть забрали в клуб и домой к кому-то из стариков. Света в читальне не было, точнее люстра была, но она валялась на полу, на потолке осталась только лампочка Ильича, по традиции – перегоревшая.