Безрассудные души

Прийти, уйти, вернуться на работу. Я повторяю это снова и снова в голове, под каждый шаг.

А что было бы, если бы исход отличался от реальности?

Если бы я была одарена сверхъестественными силами… могуществом?

Как бы я это ощущала? Физически? Эмоционально?

Мои глаза мгновенно поднимаются к небу и ищут Парадайз Хайтс, который расположен уже совсем далеко-далеко, отбрасывая постоянную тень.

Жить иной жизнью, обладать умением, любым, которое делает тебя уникальным, важным, делает тебя заметным.

Я качаю головой, на губах расползается усмешка. Оставаться незамеченной – это все, что мне нужно.

Черт, возьми себя в руки, Рея!

Я не понимаю, почему они вообще утруждают себя этими тестированиями. Конечно, им нужно знать до того, как кому-то исполнится двадцать два, есть ли у него какие-то сверхъестественные способности. Это не имеет никакого значения, но я всегда завидовала сверхъестественным существам и их красивой, притягательной жизни. Я никогда не стремилась узнать о них больше того факта, что те просто существуют. Они по-прежнему восседают высоко на своем небесном пьедестале, в то время как мы здесь, внизу, выживаем как можем.

Я видела пару вампиров, бродивших на окраине сомнительных районов города, но всегда убегала как можно дальше, потому что они приходили туда явно не для того, чтобы просто хорошо провести время. Даже на расстоянии ощущается опасная аура. Они приходят сюда за кровью, деньгами или за тем и другим. Мне никогда не хотелось бы ввязываться в это. Особенно когда я видела, как девочки из приюта попадали в такие проблемы.

От одной мысли об этом по спине пробегают мурашки.

О том, кто они такие, можно было догадаться в ту секунду, когда они обнажали клыки, а их глаза светились кроваво-красным. Их плотоядный взгляд и агрессивный язык тела ясно давали понять, что они охотники, а мы – добыча.

Все, что я еще знаю о существах, я видела по телевизору. Но никогда не видела демонов и не слышала шептание инкубов или суккубов, заманивающих страстью и притягательностью. Для меня они были ничем иным, как мифом.

Я никогда осознанно не видела оборотней, по крайней мере, в их животной форме, но видела человеческий облик оборотней по телевизору.

Ангелы выглядят почти также как я, на экране телевизора они ничем не отличаются, и я не могу объяснить разницу. Они будто… более светлые, свободные, сияющие.

Потом Боги. Самые большие засранцы, когда-либо населявшие этот мир. Они лучше всех нас и готовы с радостью лишний раз напомнить об этом.

Чертовы ублюдки.

Поворачивая направо, я смотрю в свой телефон. У меня есть пять минут, чтобы добраться туда вовремя, поэтому я ускоряю шаг, убирая с лица волосы.

Действительно, здесь чертовски жарко. Я смотрю на солнце, на небе нет ни облака, и я надеюсь, что что-то сверхъестественное, управляющее погодой, почувствует мою боль и страдания.

Еще со времен войны они только этим и занимались: контролировали каждый сантиметр нашей человеческой жизни, вплоть до чертовой погоды. Мифических четырех времен года больше не существует. У нас весь день светит солнце, а с часу ночи в течение трех часов идет дождь. Каждый. Чертов. День.

Я видела снег в старых фильмах, но в реальной жизни никогда с ним не столкнусь, так как его посчитали ненужным погодным условием. Я ценю то, что больше нет катаклизмов от матушки-природы, но ведь без них… скучно. Иногда до нас долетают порывы ветра или легкий бриз, но Гекс считают, что делают нам одолжение, поддерживая жаркую погоду.

Телефон вибрирует в кармане, музыка в наушниках останавливается, но когда я смотрю на экран, ноздри раздуваются от раздражения.

Данте.

Пусть катится к черту.

Последние пять дней он звонил мне без остановки, заваливая голосовыми и текстовыми сообщениями. Я не сдалась и ни разу не ответила, ни разу, но он все еще не прекращает, непреклонный в своем поведении. Мне не нужны ни его извинения, ни что-то там еще. Не думаю, что мы хорошо знали друг друга, в первую очередь. Это был особый случай сексуальных отношений, которые довольно долго затянулись, так как нам обоим было комфортно в них. Я могу отстраниться от реальности наших отношений. Ему нужно сделать также.

Хороший член не заставит меня приползти обратно.

Никогда.

Я нажимаю на красную кнопку и убираю телефон в карман, поворачиваю направо к огромной площади, где стоит высокая и солидная ратуша.

Большие каменные ступени ведут к обрамленному колоннами зданию со скатной крышей кремового цвета. Это напоминает мне здания из старых греческих фильмов о богах, легендах и всей этой мифологии. Но только здесь перед каждой колонной стоят вооруженные охранники в абсолютно черной униформе, а на флагах изображен навязчивый символ Гекса.

Я останавливаюсь, раздумывая, не развернуться ли и не побежать ли обратно в закусочную, но напоминание в письме о том, что произойдет, если я не приду, заставляет двигаться вперед.

Гекс – это… Судьи, присяжные и палачи, как в человеческом, так и в сверхъестественном мире. Я никогда не искала информацию о них, за исключением нескольких раз, когда сам Зевс обращался к нам по телевидению. К счастью, мне никогда не приходилось больше иметь с этим дело. Остальные участники, похоже, рады позволить ему пожинать всю славу, быть лицом Гекса, в то время как сами Гекс остаются на заднем плане, управляя этим шоу.

Гекс – сокращение от Гексагон, это группа из шести участников, где каждый представляет определенный вид, они объединяются в единый фронт для всех после разрушительной войны.

Бог. Ангел. Вампир. Оборотень. Демон. И человек.

Это деятели нового мира, в сверхъестественном городе позиции у них гораздо прочнее, чем в человеческом. Возможно потому, что наверху красивее, роскошнее. Никто не хочет жить здесь, внизу. Даже самые богатые районы Финикс Вэлли не идут ни в какое сравнение с теми фотографиями Парадайз Хайтс, которые я видела.

Я подхожу ближе. Передо мной появляется символ Гекса, напоминающий о том, кто здесь управляет. Черный фон с шестью белыми полосками. Черточка для каждого члена Гекса. Коротко, просто и устрашающе, всего три слова, написанные вдоль символа:

Veni, vidi, vici.

Понятия не имею, что это означает, но мне вполне достаточно оставаться такой же наивной, чем попытаться это выяснить. Чем меньше знаю, тем лучше для меня.

Я вздрагиваю, когда кто-то машет большой мозолистой рукой перед моим лицом, заставляя моргнуть и быстро вытащить наушники.

– Мисс, Вы идете или мне приказать выпроводить вас с территории?

Я удивленно смотрю на охранника, который отошел от своего поста и свирепо смотрит на меня сверху вниз. Я застываю на месте у начала лестницы, ведущей к входу в ратушу.

Черт.

Я не заметила, как остановилась.

– Нет, я иду, – бормочу я, поспешно обхожу охранника и устремляюсь вверх по лестнице, на ходу засовывая наушники в карман.

К счастью, он не произносит больше ни слова, но свирепый взгляд, который чувствую на своей спине, красноречиво говорит о том, какие неудобства я доставила. Врываюсь внутрь без дальнейших преград.

Мое сердце бешено колотится в груди. Не уверена, из-за того ли, что охранник только что напугал меня, или из-за того, что я делаю здесь, но в любом случае мне не нравится, насколько я встревожена.

Сделав один глубокий вздох, а может и все пять, я облизываю губы и оглядываю пространство. Оно кажется жутким, гулким и властным. Я с удивлением замечаю, что здесь нет фойе, очередь людей выстроилась по периметру огромного помещения. В центре расположено то, что, должно быть, является зоной тестирования.

Никакой приватности, никакой разделенности, весь процесс происходит на глазах у всех.

Прекрасно.

Будто моя жизнь и так не полное дерьмо, теперь еще все эти люди будут смотреть на меня и увидят, что во мне нет ничего особенного. Я встаю в конец очереди и, словно ястреб, вглядываюсь в центр помещения, чтобы понять, как все происходит от начала до конца.

На простой деревянной платформе стоят две женщины и два охранника, держа что-то перед собой, но с моего ракурса я вижу только их спины.

Один за другим люди делают шаг вперед, называют свои имена и даты рождения, а кураторы говорят им, что делать.

Кажется, они сопоставили все даты рождения за последнюю неделю. Они тихо переговариваются, и услышать то, о чем они говорят, невозможно. Когда я отхожу в сторону, надеясь хоть мельком что-то уловить, вижу стену из красного дерева, которая скрывает от нас все то, чем они занимаются.

Вздохнув, я пытаюсь отвлечься, рассматривая детали комнаты, но видя каждый сантиметр вокруг себя, понимаю, что здесь нет ничего, кроме шестигранных флагов. Ни плакатов, ни листовок, вообще ничего. Здесь просто… пусто. Все такое же забытое, как и каждый присутствующий здесь. Не забыто только двадцатидвухлетие каждого из нас. Именно в этот момент мы имеем самое большое значение.

Мы заходим, нас проверяют, мы не меняемся волшебным образом у них на глазах, поэтому они отправляют нас восвояси, отбраковывая нас. А потом все опять повторяется.

А мне не заплатят, поэтому неудобства сейчас испытываю только я.

Проходит совсем немного времени, как я оказываюсь прямо у платформы, мои пальцы начинают дрожать от волнения, когда в поле зрения появляются кураторы, но они слишком заняты человеком, стоящем прямо перед ними, чтобы обращать внимание на кого-то еще. Я не понимаю, почему они вообще утруждают себя этим. Я, конечно, слышала о нескольких людях, которые прошли тестирование и их сверхъестественные способности подтвердились, но их очень мало, и я никого не знаю лично. Помню, как однажды воспитатели в приюте рассказывали, что такие люди нашлись потому, что праздничный секс в честь победы в войне был организован демонами, а точнее инкубами и суккубами, чтобы они могли восстановить свою магию или что-то такое. Но это привело к тому, что сверхъестественные существа и люди стали общаться вместе, и девять месяцев спустя начался бэби-бум.

Оглядывая помещение, я понимаю, что всем здесь только что исполнилось двадцать два, как и мне, и все мы – результат оргий.

Какой способ попадания в этот мир!

Уголок рта приподнимается в улыбке. Я развлекаю сама себя и так погружена в свои мысли, что почти пропускаю голос женщины, зовущей следующего человека из очереди. Встретившись с ней взглядом, понимаю, что я следующая в очереди, и делаю неуверенный шаг вперед.

– Быстрее, имя и дата рождения, – говорит женщина. Она поправляет очки на переносице и поджимает губы, пока нетерпеливо ждет ответ.

Прочистив горло, я направляюсь к маленьким ступенькам, ведущим к деревянной платформе, делая тяжелые шаги один за другим, взбираясь наверх. Как хочется, чтобы появилась пара дополнительных ступенек, чтобы отложить достижение вершины платформы. Я ощущаю, как две женщины и два охотника выжидательно пялятся на меня в ожидании ответа, но мой взгляд прикован к объекту на столе перед ними.

Я чувствую, как у меня отвисает челюсть, когда я смотрю на объект в полном восхищении от того, как величественно он выглядит. На первый взгляд это просто маленькая коробка, но то, как он притягивает взгляд, почти гипнотизирует, говорит о том, что это не просто коробка, а нечто большее. Она переливается зелеными, голубыми и промежуточными между этими цветами оттенками в зависимости от того, как на нее попадает свет. Что еще интереснее, бока коробки украшены гравировкой и изображениями.

Я никогда не видела ничего подобного.

– Имя и дата рождения, – выкрикивает снова женщина, но я не могу оторвать глаз от коробки передо мной.

– Рея Харрингтон, двадцать седьмое сентября…

Я не договариваю, так как меня прерывает охранник.

– Сюда, – бормочет он, по-видимому, вычеркивая меня из списка на планшете в руке, и отвлекает мое внимание от маленького проблеска магии передо мной.

– Мисс Харрингтон, вам необходимо опустить руку в Ящик Пандоры, это единственное действие для завершения тестирования, – сказала женщина, стоящая ближе ко мне, и я перевожу взгляд на нее. Ее блондинистые волосы собраны в странный пучок на макушке, она одета в причудливое оранжевое платье-костюм со сложными цветочными узорами вдоль подола. Она вся выглядит необычно. Черт, даже ее глаза желтого цвета. Желтого. Если это не признак того, что она не человек, то тогда не знаю. Женщина определенно кто-то из сверхъестественных существ.

Прочищая горло, она проводит руками по своему пиджаку, приподнимает бровь, а я направляюсь вперед, заглядывая в то, что она назвала Ящиком Пандоры.

Внутри Ящика темнота, черная дыра, от которой мне становится некомфортно, но я замечаю, что пальцы двигаются сами по себе. Прежде чем успеваю это осознать, кончики моих пальцев скользят по краю замысловатой шкатулки.

Я ожидаю, что они начнут спешить и подтолкнут меня вперед, но в любом случае я их не услышу, так как в ушах раздается оглушительный крик.

Боль. Страх. Страдание. Смерть.

Я не могу дышать.

Ничего не вижу.

Кажется, я могу только чувствовать. Но то, что чувствую – сущая пытка.

Крик продолжается, он неконтролируемо звенит у меня в ушах, и я чувствую, как глаза закрываются еще крепче. Мое тело приковано к месту, смесь страха и трепета охватывает меня при попытке остановить этот шум.

– Мисс Харрингтон! Мисс Харрингтон!

Внезапные звуки моего имени разрывают оковы, в которых я нахожусь, это будто освобождает от криков, пытающихся поглотить меня, и я падаю. Лежу комком на полу, переплетая конечности, и с моих губ срывается стон, когда я вздыхаю с облегчением – крики больше не поглощают мой разум, тело и душу.

Я слышу звук шаркающей обуви вокруг себя, пытаюсь открыть глаза и понять, что, черт возьми, происходит. Чья-то рука на плече моментально заставляет меня открыть глаза.

Я сталкиваюсь лицом к лицу с причудливой женщиной и наблюдаю, как двигаются ее губы, но не могу понять, что она говорит. Мои брови в замешательстве встречаются у переносицы, я качаю головой, пытаясь передать то, что не могу выразить словами. Она, скорее всего, понимает, что я не могу понять ни слова из того, что она говорит. Женщина закатывает глаза, делает глубокий вдох, а затем поднимает руку к моему виску.

– Лучше?

Какого черта?

Это ее голос, но губы не двигаются.

– Вы меня сейчас слышите?

Нет. Губы все еще не двигаются.

Ее голос… у меня в голове?

– Все верно, Мисс Харрингтон. Вы, видимо, немного шокированы и не можете разобрать речь, именно поэтому мы здесь. Я разговариваю с вами в вашей голове.

Она отвечает на мои мысли.

На. Мои. Чертовы. Мысли.

Я пытаюсь отодвинуться, но женщина смотрит на меня с широко открытыми глазами, заставляя застыть на месте, а мое сердце бешено колотится в груди.

Какого черта происходит? Кто кричал в ушах?

– Ящик. Ящик Пандоры, как мне кажется, так как больше никто ни звука не издал, а уж тем более никто не кричал, – она продолжает звучать в моей голове, пока я смотрю на нее с широко открытыми глазами. – Вы можете встать? У нас много дел, – добавляет она, заставляя меня нахмуриться еще сильнее.

Много дел? Мне пора на работу. Когда я думаю об этом, женщина передо мной качает головой. Ее желтые глаза светлеют, она смотрит на меня с сочувствием.

– Я так не думаю, Мисс Харрингтон. Ящик Пандоры звал вас.

Звал меня?

Она, должно быть, ошибается, это все не по-настоящему. Мне нужно прилечь, этот разговор не может продолжаться у меня в голове. Это нелепо.

– Это не нелепо. Вы знаете, что означает, если Ящик Пандоры зовет таким образом? – спрашивает она, ее голос звучит ласковее, даже в моей голове.

Я слегка качаю головой в ответ, у меня нет ни слов, ни мыслей. Вероятно, я впервые за всю свою жизнь шокирована настолько, что стала немой.

– Значит, в вас есть что-то большее, чем может показаться сначала, мисс Харрингтон. Ящик Пандоры зовет только обладателей сверхъестественных способностей. Я еще никогда не видела, чтобы такое случалось с теми, кто просто прикоснулся к краям Ящика, – объясняет она. Я чувствую, как кровь отхлынула от моего лица, в голове осталась пустота без возможности рационально мыслить.

– Что это означает? – Я ловлю себя на том, что спрашиваю вслух, и женщина убирает руку с моей головы, поднимается на ноги и смотрит на меня сверху вниз с почти искренней жалостью в глазах. Кто бы мог подумать, что сверхъестественное существо может пожалеть человека?

Шум в Ратуше медленно пытается подползти ко мне и вернуть к реальности, но мои глаза прикованы к губам женщины в ожидании их движений, но когда они шевелятся, произносимые слова не несут никакого смысла.

– Это означает, что следующие три года вы проведете в Академии Святых.

Глава 3

Рея

Я провожу руками по волосам и разглядываю содержимое своего маленького потрепанного чемодана. Он через многое со мной прошел, начиная от выезда из приюта и заканчивая хранением в нем вещей в квартире. И вот мы снова отправляемся вместе в неизвестное приключение.

Что, черт возьми, происходит?

И как, черт возьми, это стало моей жизнью?

Честно говоря, я не знаю, но кто-то где-то же должен быть в состоянии ответить на вопросы, которые крутятся в голове. Меня привели домой в ошеломленном состоянии, воспоминания о придурковатом охраннике заставили оглянуться на входную дверь.

Они сейчас по ту сторону, ждут, пока я соберу свои вещи, прежде чем мы уедем.

Уедем.

Для меня это ничего не значит.

Очевидно, что это ошибка, у меня нет никаких сверхъестественных способностей. Совсем никаких. Если бы они были – я бы об этом знала. Ставлю свою жизнь на то, что я просто человек.

Очевидно, Академия Святых ждет меня, так как согласно «Ящику Пандоры» я одаренная, и предполагается, что я немедленно уеду. В Парадайз Хайтс.

Парадайз, мать их, Хайтс.

У меня в голове постоянно происходит короткое замыкание, потому что… какого черта?

В мою дверь громко стучат, и я раздраженно вздыхаю, захлопывая крышку чемодана, прежде чем застегнуть молнию. Искушение показать им средний палец очень велико, но кто знает, видят ли они через дверь?

– Иду, – ворчу я, все еще не понимая, почему все это должно было произойти именно сегодня, прямо сейчас. Неужели нельзя дать немного времени, чтобы все это осмыслить?

То, что произошло там… этот звук, этот крик. Я никогда больше не хочу слышать это. Трясу головой, чтобы избавиться от этих воспоминаний в моей голове.

Я бы сказала даме с желтыми глазами, что она в самом деле ошибается, если бы та не достала из шкатулки покрытый золотом кинжал с выгравированным на рукояти моим именем.

Рея Харрингтон.

Будь я в другом времени и в другом месте, то подумала бы, что это какой-то фокус, но, кажется, моя жизнь решила идти по иному пути. Я не особо понимаю, что происходит, но, вероятно, таков путь.

Оглядев в последний раз свою квартиру, дом, свое убежище, я поднимаю чемодан, расстроенная тем, что все, что мне нужно взять с собой, поместилось без проблем. Я написала записку и оставила ее на кухонном столе, сообщив хозяину, что уезжаю ненадолго… или навсегда? По дороге домой мозг работал на полную мощность, я беспокоилась обо всех вещах, которые нужно было уладить, обо всех счетах, которые я внезапно перестала оплачивать. Мне даже пришлось отправить Винни электронное письмо, чтобы объяснить, что я не вернусь на работу. У меня бы никогда не хватило слов объяснить все по телефону, используя полные предложения, так что пришлось написать ему по электронной почте.

Если кто-то будет со мной обсуждать эту ситуацию, возможно, я смогу подобрать слова, которые помогут внятно объяснить происходящее. Надеюсь, что это не чертов розыгрыш, так как моя жизнь переворачивается с ног на голову. Если мне придется вернуться – я останусь ни с чем.

– Идем, – нетерпеливо зовет охранник по ту сторону двери, вскоре следует еще один сильный стук, и я закатываю глаза.

В леггинсах, белой блузке и своих самых красивых сандалиях я направляюсь к двери, оставив свою засаленную униформу в квартире.

Меня стошнило в туалете, я поорала в подушку, выпила самую большую кружку кофе в своей жизни, но все равно ощущаю все то же напряжение. К нему добавилось еще и беспокойство, так как не знаю, что, черт возьми, будет дальше. Ненавижу не знать, что будет впереди, так как, кажется, я уже больше не контролирую свою жизнь.

Я открываю дверь и вижу, как огромный охранник стоит, скрестив руки на груди, и смотрит на меня сверху вниз. Так и хочется отпустить язвительный комментарий. Как бы сильно мне ни хотелось наброситься на него, он все же решает, что я должна делать, поэтому не хочу его злить. Уже одним своим угрюмым видом он может превратить мою жизнь в сущий ад. Поэтому, когда мужчина разворачивается, направляясь к лестнице, моментально следую за ним. Я определенно совсем не тихая маленькая девочка, но готова признать, что я сейчас не в порядке. Позволить охраннику взять инициативу в свои руки кажется мне сейчас самым логичным решением.

Спускаться по лестнице, зная, что не смогу вернуться сюда в ближайшее время, кажется пугающим. Я всегда мечтала о месте получше, но в свои двадцать два года прекрасно осознавала уровень своей жизни. Знаю, что буду скучать по этому месту. Это мой дом. Мой. А теперь я принадлежу им.

Я пыталась сказать желтоглазой даме, что счастлива быть той, кем являюсь – человеком. Видимо, на это внимания не обратили, а Ящик Пандоры никогда не ошибается.

Когда я выхожу на улицу, охранник ведет себя достаточно вежливо и придерживает для меня дверь. Я натянуто улыбаюсь, на что ответа не получаю. Членоносец.

Я оглядываюсь в поисках машины, которая не похожа на остальные. Машины, которая кричала бы, что она принадлежит Парадайз Хайтс, но я не вижу ни одной подходящей.

Я смущена, делаю еще один шаг в сторону дороги и оглядываюсь по сторонам. В этот момент слышу, как Эл зовет меня по имени по ту сторону улицы.

– Мисс Харрингтон, куда направляемся?

Я встречаю его вопросительный взгляд, на его губах, как всегда, легкая улыбка, и мне становится страшно от мысли, что по нему я тоже буду скучать.

– Эм… Я… Эл, – неуверенно отвечаю я, указывая на свой чемодан, не зная, что еще сказать.

Это против моей воли?

Мне нужна помощь?

– Что ж, было приятно познакомиться. Береги себя там, наверху, – добавляет он, быстро помахав рукой, прежде чем натянуть кепку на глаза и задремать в своем кресле, как будто разговора и не было.

Что он сказал? Там, наверху? Как? Это так и есть, но какого черта он это знает?

Охранник. Эл, скорее всего, догадался, увидев этого чертового охранника.

Я поворачиваюсь к нему лицом, и тот кивает, чтобы я следовала за ним направо. Я пристраиваюсь рядом. На улице стало чуть оживленнее, наступил час пик после рабочего дня, но охранник без особых усилий обходит людей, а я следую за ним по пятам, прежде чем мы сворачиваем с главной дороги направо и проходим вдоль узкого переулка позади дома, в котором я жила.

– Куда мы идем? – спрашиваю я, хмуря брови в замешательстве и оглядываясь в поисках машины, но по-прежнему ничего не вижу.

– В Академию, конечно, – ворчит охранник, как будто я такая глупая. Испепеляю взглядом его висок, но, к сожалению, магия, способная сжечь его лазером из глаз, не срабатывает.

При мысли о магии рука, лежащая на ручке чемодана, начинает гореть, напоминая о том кинжале, подтверждающем мое место в мире сверхъестественного.

Когда он продолжает идти к стене, покрытой граффити в самом конце, я все же останавливаюсь, так как не собираюсь вслепую следовать за ним. Этот придурок ведет меня к неминуемой смерти.

– Так, тут тупик, может нам нужно идти в другом направлении, а? – ворчу я. Я указываю свободной рукой в пространство за плечом и наблюдаю, как он качает головой с легким раздражением из-за моих вопросов.

– Мисс Харрингтон, кажется, вы забыли, куда мы в самом деле направляемся, – насмешливо произносит он, оглядываясь в мою сторону.

Я обрываю ответ на полуслове, когда мужчина снова поворачивается, медленно вращая перед собой рукой по часовой стрелке в сторону стены, у которой внезапно формируется облако черного дыма.

Черт. Что. Вообще. Происходит?

– Ч-что это? – спрашиваю я, оставаясь на месте и наблюдая, как клубы дыма рассеиваются, пока не принимают форму прямоугольника у стены.

– Портал, – отвечает он со скукой в голосе. Я открываю рот от удивления, а ноги внезапно сами несут меня к клубам дыма.

Я останавливаюсь рядом с ним, и настает моя очередь качать головой.

– Я через это не пойду, – заявляю я, выпрямляясь, уверенная в своем решении, но охранник на это усмехается.

– Позвольте мне напомнить вам, мисс Харрингтон, что у вас нет выбора, – парирует он, кладет руку мне между лопаток и толкает меня в облако дыма.