Космоград

Даня Старк

Космоград

Посвящается Киру Булычёву

– Бип. Бип.

– Кхм-кхм… Запись 1094: «Меня зовут Т1. Каждый день я включаю диктофон, чтобы не сойти с ума от одиночества, и неизменно начинаю с короткой истории.

Я остался один на планете Земля.

Сегодня от привычного облика планеты мало, что осталось. Серия крупномасштабных войн уничтожила моря, леса, растения и животных. Все города. Кроме стен от домов ничего не осталось. Поэтому теперь я живу в ракете. Но не в той, что в учебниках истории раньше рисовали – олимпийского гиганта «Восток», – а сильно меньше. В 22 веке люди научились собирать такие ракеты, которые можно было использовать как общественный, грузовой и военный транспорт. Мощнейшие электродвигатели. Несколько уровней с различными помещениями. Застеклённая кабина пилота в самой верхней части. Интересная разработка, вдохновлённая тем периодом, когда только появившиеся на свет ракеты стали считаться фантастическими космическими кораблями, способными путешествовать по Вселенной.

При любой форме повествования – тем более от первого лица – не стоит забывать про описания. И как я выгляжу: высокий серебряный робот с длинными руками и ногами, одна из которых ниже колена целиком покрыта золотом (ненастоящим). Атлетичное телосложение отлично гармонирует с крепкой овальной головой. Огромные, как два иллюминатора, глаза, которые мне, за неимением век, никак не сомкнуть, сделаны из оранжевого стекла. Лицо (если так можно выразиться) попытались очеловечить, добавив прямоугольный рот и круглый нос. Когда я смотрю на себя в зеркало, кажется, что мне на всё уже плевать. Такой отрешённый у меня вид.

Но давайте перейдём к сути. Вам, наверное, интересно, какой сейчас год и каких высот достигло человечество за последние три века. Сразу скажу: больших.

Сейчас 2225 год. Три года назад закончилась Глобальная война (под таким названием она залетела в историю). Воевали два лагеря: Восток и Запад. Результат: ничья.

Задолго до Войны мы многого достигли: мегаполисы будущего оказались реальностью. Огромные стеклянные высотки, летающий транспорт – ракеты – и роботы. Немерено роботов: в кафе, ресторанах, больницах, школах и университетах. При этом помогают проводить испытания на предприятиях. В общем, неотъемлемая часть человеческой жизни.

Со временем в небе стали парить космические корабли. Между небоскрёбами вместе с ракетами летали автомобили и поезда. Уже готовились планы по освоению других планет и… Что было дальше, я не помню.

Когда-то меня звали Игорь Селезнёв. Я был учёным. Но в один день произошло что-то плохое – я не помню что, – и мне пришлось спешно загрузить своё сознание в программу робота Т1. К сожалению, при транспортировке некоторые данные повредились, и их уже вряд ли восстановишь. Во всяком случае, я не знаю как.

Вот почему я рассказываю одну и ту же историю в начале каждой записи. Если этого не делать, запись будет совсем короткой. А мне хочется побольше поговорить.

Иногда я ощущаю себя только Т1.

Я робот.

Но довольно о прошлом! Перейдём к настоящему. Опишу свой обычный день. Сегодня 1094-ый – три года, как я один. Прошлые 1093 ничем от него не отличались.

Кхм-кхм… Не изменяя привычке, я включил полную перезагрузку и провёл в ней добрые восемь часов. Затем хорошо подзарядился и вышел на улицу, где проверил генератор на вечном двигателе – ящик, внутри которого всё никак не может перестать крутиться турбина и вырабатывать ток. Разлетаются молнии, когда поднимаю крышку ящика и проверяю, оправдывает ли двигатель своё название. Сегодня в 1094-й раз оправдал.

Потом я отправился убирать мусор. Для этого я, как ни странно, использую мусоровоз.

Мусоровоз 23 века представляет из себя громадный плот, который поднимается в воздух после нажатия расположенной на руле кнопки. Чтобы привести мусоровоз в движение, нужно наклонить рукоятку коробки передач.

Я проезжаю мимо гор мусора – кусков бетона, металла, стекла, – нажимаю ещё одну кнопку, и из бортов вылезают громадные клешни-щупальца. Они захватывают мусор – где надо, распиливают, измельчают – и отправляют в кузов. Кузов занимает больше половины плота. Я сижу и смотрю, как в него падают осколки прошлого.

Кузов набит под завязку – пора отправляться утилизировать. На другом конце города стоит гигантский завод, который я привёл в порядок за первые полгода одиночества. Его питает генератор – правда, не на вечном двигателе. В качестве сырья я использую мусор. Больше всего он любит лампочки с космических кораблей – желательно целые. На заводе он мой единственный друг.

«Привет, старик-генератор… Держи, я нашёл для тебя пару лампочек».

Весь город я разбил на несколько участков, которые расчищаю в определённой последовательности. Например, сегодня был понедельник – я убирался вокруг дома. Завтра поеду на юг, послезавтра – на восток, а потом и на север. Вот очищу один город и примусь за другой! Мне немного осталось…

Сегодня рабочий день, как обычно, продлился до самого вечера. В 10 я был уже дома. Зарядился и приступил к хобби: ремонту ракеты.

Существует пословица: «Встречают по одёжке, провожают по уму». Я понял её смысл – поэтому не забываю про внешний вид ракеты: проверяю обшивку, смахиваю пыль.

В ракете аж четыре электродвигателя, но работают только три. Над последним я работаю уже полгода и всё никак не починю. Он повреждён, куда сильнее остальных. По правде говоря, я плохо понимаю, как устроены двигатели: забыл. Наверное, проще поставить новый. Нужно поискать. В каком-то из кораблей точно будет как минимум один рабочий.

Электроснабжение двигателей несильно эволюционировало со времён электромобилей 21 века. Разве что масштаб увеличился. Внутри ракеты установлена большая-пребольшая батарея, которая питает электричеством все приборы и электродвигатели. Батарею я заряжаю генератором на вечном двигателе. Заряжаю постоянно, толком без перерывов, поскольку она очень быстро разряжается: тоже из-за некоторых поломок, но я работаю над их устранением.

Когда работа будет окончена, устрою себе отпуск и слетаю на другие планеты. Возьму тур «Автостопом по галактике».

Автостопом?..

Да. Ну, вы поняли, что я имею в виду. Ведь так?

На этой весёлой ноте я предлагаю закончить. Почти полночь – пора ложиться спать. В смысле, перезаряжаться. Завтра «день сурка» начнётся по новой. Иногда кажется, что время обесценилось. Будто придумали более современный и выгодный способ измерения жизни. Но я всё так же вырываю листы из календаря.

Конец записи 1094».

Ровно в 8 утра система полностью перезагрузилась, и Т1 поднялся на ноги. Помимо длинной полки, считавшейся кроватью, в комнате ничего не было. Т1 приходил сюда к полуночи, ложился на полку и командой «Спать» отправлял систему перезагружаться. А просыпался в 8 утра.

Он поднялся на ноги и покинул комнату. Спустился на нижний уровень.

– Подъём! – скомандовал Т1.

Стена отъехала в сторону, показав батарею.

Т1 взял зарядный шнур и воткнул в розетку. Затем склонил голову и воткнул другой конец уже в отверстие у себя на затылке. Пошёл ток – контакт есть.

– 100%! – почти сразу объявил Т1, глядя на небольшой экран на тыльной стороне ладони. – Ну вот поели…

Да, кстати, всё это время на фоне играла ария Германа из «Пиковой дамы» Чайковского.

«Пусть неудачник плачет, кляня свою судьбу».

Дослушав арию, Т1 снял с раритетного проигрывателя пластинку и аккуратно убрал в ящик. За последние три года он собрал неплохую коллекцию классической музыки.

Со скрипом трап опустился, и Т1 сошёл на землю. Светило солнце – ярко, как раньше. Он подошёл к генератору и заглянул внутрь.

– Привет, вечный двигатель, – поздоровался Т1. Молнии тоже сказали ему «привет».

Он направился к плоту. Сел за руль, поднял мусоровоз в воздух и, наклонив рукоятку, поехал отчищать планету.

Он наклонял рукоятку всё ниже, постепенно набирая скорость. Наконец оказался в южной части города.

Вылезли механические щупальца, и оканчивающие их клешни захватили мусор. Отправили в кузов. Проделали ту же операцию ещё четыре раза. Утрамбовали, что-то распилили, измельчили. Спрятались обратно.

Т1 набрал скорость. Плот быстро летел над равниной. В такие минуты робот был абсолютно свободен. Солнце и безоблачное небо – так мало нужно для свободы.

«Быстрее, быстрее…» – мысленно подгонял Селезнёв, и плот набирал предельную скорость. Не сбрасывал до самой остановки перед заводом.

Но сегодня ни с того ни с сего Т1 дал по тормозам сильно раньше.

Мусоровоз резко затормозил, и из кузова высыпался песок, оставшийся от стекла и бетона. Т1 пригляделся и не поверил глазам: вдалеке стоял большой космический корабль, и из него выходили люди!

– Что?.. – удивился он.

Сломались глаза-сканеры.

Выключил. Включил.

Но из корабля по-прежнему выходили люди.

Селезнёв призадумался:

«Похоже, не сбой, – но добавил: «Нет, ну откуда здесь люди?! Ах-ха-ха! Я не верю!!»

Он сомневался. Думал, сканеры действительно сломаны. Действительно сломаны.

Но всё равно подал сигнал, и Т1 медленно поехал вперёд за горы развалин, чтобы незаметно подкрасться к «пришельцам». Нужно было убедиться, что это мираж. А уже потом он починит робота – себя.

Вот так в жизни профессора Селезнёва – робота Т1 – наступил новый день.

***

– Мама, мама, смотри, какой у меня мячик! – кричала светловолосая девочка с косичками.

Т1 наблюдал за людьми, спрятавшись за горой металлолома.

Женщины стояли у трапа и, о чём-то беседуя, приглядывали за детьми.

– Ой какой мячик!.. – полюбовалась Мама, и, сияя улыбкой, девочка вернулась к другим детям.

Мужчины спускались с трапа и выносили какие-то ящики. Ставили чуть дальше от корабля и вновь поднимались внутрь. Кстати, корабль был серии «Юпитер» – последней новинки мирового судостроения. «Автобус с носом древнего самолёта и без колёс», как когда-то окрестили его в «колонке юмора».

И взрослые, и дети были одеты в аккуратные бело-голубые комбинезоны. Светлые корабль, одежда – казалось, они спустились с небес.

– АААА! – закричала вдруг девочка с косичками.

– Алиса! – женщина тут же бросилась к дочери.

– В меня мячик попал! – вскричала Алиса и залилась слезами.

– Тише, солнышко. Тише. – Мама взяла дочку на руки и нежно прижала к себе. – У собачки боли, у кошечки боли, а у Алисы не боли!.. Теперь не больно?

– Не больно, – ответила Алиса, смахнула слёзы и снова побежала играть.

Тогда Т1 вышел из укрытия.

«Это не мираж, – подумал Селезнёв. – Не мираж».

Т1 направился к людям, смешно вытянув над головой руки.

– Стой, где стоишь! – Один из мужчин бросил ящик и тут же выхватил из-за пазухи бластер. Другие последовали его примеру, а женщины вместе детьми мгновенно взбежали по трапу внутрь «Юпитера».

Мужчин было пятеро – все высокого роста и со словно высеченными из камня лицами.

Т1 шагнул ближе.

– Пау! – тут же раздался выстрел, взметнувший под ногами облако пыли.

– Ещё шаг, и буду стрелять уже по тебе! Стой на месте!!

Т1 поднял голову и посмотрел на людей. Кто-то удивился, видимо, совсем не ожидав встретить на Земле уцелевшего робота.

– Не стреляйте! – Голос Т1 звучал так, как если бы человек говорил сквозь жестяную банку. – Я просто…

Разговоры с самим собой не могли заменить живого общения. Он сразу в этом убедился.

– Я… я… Я давно не видел таких, как вы, вот и не смог удержаться… Меня зовут Т1. Да, я робот, но в меня загружено сознание человека. Профессора Игоря Селезнёва знаете? Так вот это я… То есть был я.

Мужчины переглянулись. Наконец тот, который выстрелил из бластера, спросил:

– Так робот ты или человек? Что-то не пойму.

– Человек, – тут же ответил Селезнёв, но призадумался и добавил: – Хотя не знаю. Из прошлого я мало, что помню. Произошёл, кажется, взрыв, прямо когда я загружал сознание в программу робота. Из-за взрыва большая часть данных повредилась. Я скорее робот, в которого, если так можно выразиться, переродился мозг Селезнёва. Но не тот человек. Не он.

Люди вновь переглянулись. Затем стали в круг и тихо посовещались. Больше всех говорил стрелявший из бластера. Сегодня он был за главного.

Наконец закончилось обсуждение, и он сказал:

– Ладно, Т1, поднимайся на палубу. Там поговорим…

– Входи, Т1. Будь как дома, – совершенно спокойно сказал главный и кивнул в сторону круглого стола, за которым расположились женщины. Дети, смутившись, внимательно оглядели Т1, но почти сразу вернулись к игре. Дела взрослых их не интересовали.

Поскрипывая механизмами, Т1 подошёл к столу и неуверенно сел.

Огляделся.

Это был просторный зал, строившийся, очевидно, для гигантов. Разве что футбольное поле могло сравниться с ним в масштабах. Потолок настолько высокий, что кажется недосягаемым небом. В конце зала несколько автоматических дверей вели дальше, наверняка к таким же просторам.

«Интересно, за ними также темно?» – подумал вдруг Селезнёв.

И действительно вся эта декорация реального мира – ставшая декорацией только от разыгравшегося воображения – была окутана мраком. Тёмно-серые стены освещал только дневной свет – да и то совсем немного – подсматривающий внутрь через спущенный трап. Если и декорация, то разве что предгрозового неба – иначе не скажешь.

Никто из мужчин уже не выносил на улицу ящики. Все следили за Т1.

– Так вы последний робот прошлой цивилизации? – неожиданно спросила женщина с каштановыми волосами и синими глазами – Мама Алисы.

– Прошлой цивилизации? – смутился Т1 и поглядел на остальных. – В каком смысле?

– Понимаете, Профессор, – тогда начал главный и, тут же словив на себе непонимающие взгляды женщин, поспешил объясниться: – В программу робота Т1 загружено сознание профессора Игоря Селезнёва – его создателя. По факту он по-прежнему человек. Только закован в железо.

– И всё-таки я так не думаю, – не согласился Т1. – Я же утратил часть воспоминаний того человека. Если я и он, то совсем немного. Чуть-чуть.

– Но как это «чуть-чуть», профессор Селезнëв?! – не согласилась теперь уже Мама Алисы. – Память же ещё не главное. Вот вы помните свои моральные принципы?

– Ха, принципы? – попытался усмехнуться Т1. – Принципы Селезнёв точно не загружал в программу.

– А я уверена, что загружал. Он просто забыл, как это делал. И всё же помнит их в глубине души.

Т1 поглядел на неё. Да, она настоящий человек. Вот только слишком наивна или хочет казаться такой, ведь о моральных принципах не стоит спрашивать. Есть они или их нет на самом деле не имеет значение. «Моральные принципы» – это не слова, произнесённые с нотками упрямства в голосе и каменной маской на лице. «Моральные принципы» – азбука для немых, которые не умеют говорить. Но умеют делать.

– Возможно, и правда моя программа всё помнит. Только для меня это всё скрыто, – признал Т1. – Некоторым людям под силу разглядеть, что лежит на душе даже у машины. Удивительно.

Мамы Алисы улыбнулась. Если бы Т1 мог, сделал бы то же самое. К сожалению, роботам нельзя улыбаться.

– Тогда, – наконец продолжил он, – раз вы настаиваете, я буду профессором Селезнëвым. Но только называйте меня просто И… Ой!

От головы Т1 отскочил мячик, но он успел подхватить игрушку, стремительно наклонившись вбок. Потом он посмотрел на детей и увидел, как к нему уже бежит Алиса.

– Отдайте, пожалуйста, мячик, – робко попросила она.

На Т1 смотрели большие синие глаза. Они даже как-то светились. Светились еле заметно, но Т1 всё увидел.

И вернул девочке мячик.