Я обязательно вернусь

Лика Русал

Я обязательно вернусь

Май 2024 года

Так тяжело поджечь мосты,

Когда уверен в каждом шаге.

Кругом знакомые черты

Растянуты на брачном стяге.

Привычка и порой покой

Удерживали вместе годы.

Я побоялась быть одной,

Закрыв глаза на те невзгоды.

Мне нужен весь свой эгоизм,

Чтобы уйти, не попрощавшись,

Разбить семью на сотни призм,

Мечте на уговор поддавшись.

– А теперь… пообщаемся.

Высокий, грузный силуэт в изношенной кожанке навис над девушкой, застывшей в оцепенении на полу, словно испуганная птица перед ударом камня.

Комната, окутанная багровым светом, словно фотолаборатория, тонула в густом, почти осязаемом воздухе, напоминающем запекшуюся кровь.

Девушка, едва слышно скуля, сглатывала слезы, прижимая вывихнутое запястье к груди, размазывая алые мазки по серой ткани водолазки.

– Пожалуйста… не надо… – прошептала она, отчаянно пытаясь отползти к двери, за которой зияла лишь непроглядная тьма.

– Думала, я совсем слепой? Идиот? Ничего не вижу, не знаю? – Парень вцепился в ее растрепанные волосы, когда-то собранные яркой резинкой, теперь валявшейся у его ног, заглядывая прямо в дрожащее от ужаса лицо. – Лживая тварь.

Удар об пол отозвался болью в уже посиневшей скуле. Он отпустил ее, выпрямляясь, но девушка осталась лежать, сотрясаясь от рыданий и мольбы:

– Просто… отпусти меня…

– Не смеши, – он скрестил руки на груди, брезгливо оглядывая ее жалкую фигуру. – Мы только начали. Давно пора было напомнить тебе, кто здесь хозяин. Кажется, время пришло.

Удар берцем обрушился в живот. Согнувшись пополам, девушка закашлялась, размазывая уцелевшей рукой кровь, выступившую на губах.

– А ты живучая, – нервный, почти истерический смех парня эхом отразился от голых стен полупустой комнаты, – значит, игра будет… интересной.

Никита

Ростов-на-Дону, май 2024 года.

Жестяная банка, под пинком неосторожного кроссовка, отлетела в сторону, выплескивая на асфальт окурки и смятые чеки из ближайшего к моргу магазинчика. Сморщившись, я поднял эту импровизированную пепельницу и водрузил обратно около покосившейся лавки. Курить сразу после затхлой секционной не хотелось, но подобного кощунства с их «бычками в томате» санитары бы точно не простили.

Вдохнул так глубоко, что въедливый запах формалина тут же защекотал не только в носу, но и на нёбе. Скривившись, я отвел взгляд от неприглядной действительности дворика «мертвецкой» к пронзительно-синему, майскому небу. – "А ведь хотел быть художником, – тоскливо промелькнуло в голове. – Да и стихи по молодости пописывал". – Хмыкнув, я все же полез в карман за полупустой пачкой, удивляясь, когда успел в свои тридцать с небольшим пополнить ряды тех, кто предается воспоминаниям об ушедших днях.

От пагубной привычки отвлек сигнал телефона. Сообщение от приятеля, с которым на прошлых выходных за кружкой пива обсуждали ролевые игры местных геймеров и свежие фанфики на околомагическую тему, содержало лишь ссылку на очередной молодежный форум для "юных дарований" и короткую приписку: "Тебе зайдет".

До конца рабочего дня оставалось около часа, но поскольку сегодня все препараты были готовы, а гистологии отправлены по медицинским учреждениям, я мог с чистой совестью оставить уборку помещений на щепетильных санитаров, ткнув пальцем в подсвеченную фиолетовым цветом ссылку.

– Фанфик, – хмыкнул я, пролистывая первые страницы, где красовалась очередная героиня, поступающая в военную академию. – Стоп, а вот это уже интересно… – Палец замер над экраном, останавливаясь на иллюстрации огромного черного дракона, которого эта самая героиня нежно гладила по оскалившейся морде. Сам сюжет, основанный на знакомом мне произведении, не слишком отличался от ему подобных, но вот исполнение рисунка – с любовью к мельчайшим деталям – заставило присмотреться внимательнее. Под всплывающей сноской значилось авторство заинтересовавшей меня работы: та же девушка, что и написала историю. – Так она еще и художник, любопытно…

Теперь я начал неспешно вчитываться в текст, дополненный яркими штрихами. Изображения драконов, сцен битв на мечах и даже мимолетного поцелуя между героиней и, очевидно, "самым плохим парнем академии", поражали своей детализацией, если бы не одно "но" – полное пренебрежение к анатомии.

– Ну кто так описывает внутренности! – возмутился я, против воли ощущая, как улыбка трогает мои губы от нелепости желания исправить неизвестную писательницу.

Я и сам не мог с уверенностью сказать, когда и почему решил пойти в медицинский институт, а затем выбрал патологическую анатомию, а не более приземленную, но и более эмоциональную терапию. Во мне не было маниакального рвения, да и учился я, прямо скажем, средне. Скорее даже ниже среднего, если быть совсем честным. Однако подобные несоответствия, которые я то и дело встречал в фильмах и литературе, вызывали у меня желание либо немедленно прекратить знакомство с произведением, либо исправить все неточности хотя бы в комментариях. Нет, я не собирался оставлять грубый отзыв – не в моих правилах осуждать чужой труд. К тому же прекрасные иллюстрации писательницы растопили лед в моем сердце. Но позволить себе небольшую вольность я все же мог, тем более что под фанфиком значился личный канал автора, куда я и решил перейти, быстро набросав не совсем короткое сообщение со своим "скромным" мнением судмедэксперта, мечтавшего когда-то посвятить себя более творческому поприщу.

– Никит, ты не заболел? – раздался смешок сбоку.

Оторвавшись от телефона, я уставился на говорившего, не сразу, будто все еще пребывая в своих мыслях, фокусируясь на довольном лице Олега. Санитар посмеивался, наблюдая за моим замешательством и одновременно закрывая тяжелую железную дверь морга на несколько замков. По всей видимости, я настолько увлекся этим ничем не примечательным, как мне казалось, фанфиком, что пропустил момент окончания нашей смены.

– Все уже ушли? – спросил я, запоздало вспоминая, что мой халат так и остался висеть на плечах. Конечно, раньше такое случалось, и тогда я уходил домой, скомкав белую ткань в рюкзаке, но сейчас моя рассеянность казалась особенно глупой. – "Черт, зачитался детской сказкой и все пропустил".

– Да, Никита Андреевич, – шутливо пробасил Олег, закуривая сигарету. Он никогда не обращался ко мне на "вы", хоть и был подчиненным, только когда хотел беззлобно поддеть, как сейчас. – А ты чем так увлекся? Неужели девушка пишет? – Широкое лицо санитара расплылось в кривоватой улыбке. – Фотку уже прислала?

– Скорее, описание, – отмахнулся я, намекая на сюжет истории.

– О как! – Олег со знанием дела потер подбородок, выдыхая порцию дыма. – В мое время такого не было.

Телефон в моей руке завибрировал, сигнализируя о новом сообщении. На экране высветилось: "Пользователь "Надежда" ответил/а на ваш комментарий. Перейти в профиль".

Надежда

Магазин давно замер, убаюканный тишиной после распродажи последних булочек, – лакомого кусочка, что всегда сметали в первые часы. Пользуясь внезапной свободой, дарованной отсутствием хозяйки, обещавшей явиться с проверкой выручки лишь завтра, я укрылась в подсобке, не спеша возвращаться в квартиру на окраине спального района, давно переставшую быть моей «неприступной крепостью».

Экран планшета вспыхнул, маня в новый мир, который я шлифовала в своих записях до личного совершенства, мечтая, когда позволит время, украсить его несколькими иллюстрациями. Затянувшаяся загрузка, как всегда, красноречиво намекала на преклонный возраст старого друга, но я, упорно отказываясь признавать очевидное, продолжала ценить его как самое дорогое сокровище. В сущности, он им и был. Все, что могло быть продано, давно унес Тимур, выменяв у своих дружков на очередную дозу, хотя и клялся, что это в последний раз.

Я прикрыла глаза, отгоняя мысли о муже, страх перед которым рос с каждым днем. Спасение я искала в работе – увы, заканчивающейся слишком рано, – и в собственной фантазии, даря своим мечтам жизнь на страницах фанфика. Планшет наконец проснулся, являя взгляду обложку с моей сильной и уверенной героиней, парящей в облаках на спине верного дракона. – «Как же я хотела бы быть такой…»

Но увы, не всем мечтам суждено сбыться, и не все «драконы» оказываются благородными. В жизни всё иначе. Порой и монстра искать не нужно – им становится тот самый «принц», которого ты сама себе придумала в предыдущей главе.

– Да что ж это такое, – прошипела я, в который раз ругая себя за мысли о Тимуре.

Оставалось всего пара часов до его возвращения с очередной гулянки или сомнительной подработки, – о сути, которой я даже думать боялась, подозревая худшие варианты, далекие от закона. Вернувшись, и не застав меня, Тимур либо разнесет и без того убогую обстановку в комнатах, либо примчится в магазин, пытаясь высадить окна и двери.

«Как в прошлый раз», – всплыло в памяти, отвлекая от мигающего квадратика нового комментария, манящего чужим вниманием к моей работе.

Я знала, почему терплю эту жизнь. Не все «синдромы», как поспешили бы заявить именитые специалисты по душевным недугам, но… моей главной проблемой был страх. Тимур умело играл на моем малодушии, на моем страхе и жалости к нему, в равной степени.

Вечерами, когда ему все-таки удавалось добыть дозу, я запиралась в ванной. За хлипкой дверью, надеясь на щеколду, не раз меня подводившую, пряталась от мужа, обещавшего если не убить, то «научить жизни». Но наутро тиран превращался в романтика, готового вымаливать прощение на коленях, декламируя стихи поэтов Серебряного века и клянясь завязать с тем проклятым порошком, вытягивающим последние деньги из нашего бюджета, множащим долги и оставляющим синяки побоев на моем теле. Тимур клялся, что убьет себя, если я посмею уйти… И я, как последняя дура, продолжала цепляться за своего личного мучителя. – «Глупо… Слишком глупо и опасно», – я боялась всего: осуждения родственников, твердящих: «Раз вышла замуж, терпи и сохраняй семью», визита людей в форме, задержания того, кто всего год назад казался не всей Вселенной, но самой яркой звездой.

По подоконнику подсобки застучал дождь. – «Плохо… Если Тимуру придется искать меня в такую непогоду, он придет в ярость». – Нужно было собираться домой, но призывно мигающее уведомление не отпускало. Нажав на иконку конверта, я углубилась в подробный разбор одной из сцен боя, над которой билась особенно долго. Некий «Никита Д.» осмелился усомниться в моих знаниях «внутреннего мира человека», – и совершенно заслуженно, ведь я писала больше по наитию, не углубляясь в анатомические подробности, но, видимо, допустила промах, привлекший подобное внимание. Но вопреки первому порыву расстроиться, я улыбнулась. Комментатор настолько мягко указал на мои ошибки, не забыв похвалить иллюстрации и сюжет, что я почувствовала себя польщенной. – «Дожила… Отвыкла от комплиментов. Даже простое человеческое отношение вызывает радость». Я никогда не отвечала на комментарии читателей, будь то восторженные отзывы или злобный хейт, но сегодня, после утренней бури криков и гнева, навалилось слишком много. Мне хотелось продолжить общение, завязать диалог, но, не надеясь на ответ, я шутливо написала:

«Может, тогда станете моим консультантом для будущих работ?»

Дождь усилился. Захотелось зябко поежиться. С тоской подумала, что не захватила с собой ни зонта, ни теплой одежды, прибежав к открытию магазина в легкой кофте и тонких брюках, не по погоде. И тут мой взгляд упал на экран планшета: «Пользователь „Никита Д.“ ответил/а на ваш комментарий».

***

– Ты чудо!

Я улыбалась, глядя на сообщение Никиты, перечитывая его снова и снова. В голове звучал его голос, помнившийся по нескольким голосовым сообщениям, и я неизменно придавала каждому написанному слову его бархатные нотки. Будто это и не переписка вовсе, а он здесь. Рядом. Стоит за моим плечом и ведет неспешную беседу обо всем и ни о чем на свете.

Я каждый раз улыбалась и честно отвечала:

– Ты заставляешь меня краснеть…

Прошло всего две недели, но казалось, что мы знакомы целую вечность. Раньше я никогда не верила во всю ту чепуху, что пропагандируют нумерологи, гадалки и прочие шарлатаны, но теперь… Теперь я верила, что Ник и есть моя родственная душа. Сердце тянулось к этому человеку, которого я никогда не видела в реальности, а разум отключался, заставляя верить в иллюзорный мир, созданный для нас двоих. – «Я даже придумала нового героя для фанфика, – глупое, детское решение, будто мне не тридцать, а шестнадцать лет, – но это приносило удовлетворение. Так я могла увеличить время, проведенное якобы с Никитой, раз не смела позволить этого на самом деле. – Какая же я дура…»

– Я помню про твою любимую группу, могу достать билеты на концерт в эту субботу. – Очередное сообщение, которое я собиралась оставить без ответа, прекрасно понимая, что этого не случится. – «Не с нами… Не со мной…»

За окном послышался шум мотора. Нужно было возвращаться в реальность, хоть мессенджер, вдруг ставший таким привычным, и манил обещанием дальнейших разговоров.

– Мы могли бы встретиться? – Очередное сообщение от Ника, на которое я так мечтала ответить согласием, но вместо этого снова печатала:

– Не сегодня.

Наш диалог в мыслях раскачивал меня на эмоциональных качелях. Вверх-вниз. Чаще я светилась от переполняющего счастья, но иногда захлебывалась безысходностью. Не он был виной тому, нет, Никита всегда отвечал честно и искренне переживал за меня, а вот я… Я сама возвела вокруг себя железную клетку, лишающую возможности подойти и прикоснуться.

В этот четверг смена в магазине закончилась на удивление рано. Хозяйка испытывала трудности то ли с поставками, то ли с лицензией, пребывая в отвратительном настроении, особенно при взгляде на полупустые полки и отсутствие покупателей. Я же, находя в этих стенах своеобразный оазис безопасности, могла лишь задерживаться настолько, насколько позволяли обстоятельства.