Истории из жизни умной блондинки

Живя в Берлине один, Сергей сильно скучал и ностальгировал. Услышав родную речь, он так обрадовался, что сам предложил нам помочь доехать до знаменитого театра и попытать счастья там.

Вот так неожиданно у нас в Берлине появился русский друг.

Второе чудо случилось уже в театре Friedrichstadt-Palast. В кассу кто-то неожиданно вернул два билета. «Такого не бывает! – сказал нам Сергей, – обладатели этих билетов либо заболели, либо просто умерли! Такие билеты не сдают назад». Но эти последние билеты мы купили. Места, правда, оказались на галерке, но с хорошей видимостью.

Тем же вечером мы с дочкой уже сидели на знаменитом шоу. Поражаясь роскошной сценографии, перьям и блесткам, мы изо всех сил сражались со сном. Наш вылет в Берлин был ранним утром, мы не спали много часов, так что к вечеру наши уставшие организмы настойчиво просили отдых.

Видя двух русских, клюющих носами на самом дорогом шоу года, немцы толкали друг друга в бока и показывали в нашу сторону. Какое-то время мы тоже толкали друг друга в бока, пока Соня окончательно не уснула.

Пуча сонными глазами в сторону сцены, я дотерпела до антракта, потом растолкала дочь, смотревшая уже десятый сон, и мы вышли прогуляться в фойе.

Всё было чинно и благородно. Публика была в мехах и вечерних туалетах. Сделав в антракте дефиле друг перед другом, немцы потянулись в буфетную зону. За ними потащились и мы. Одеты мы были по-походному: в чем прилетели из Москвы, в том и приехали в театр, не успев переодеться. Я была в дорожных джинсах, дочь – в ненавистном ею свитере, надетом из соображения удобства и еще потому, что «всё равно его никто не увидит».

Ах, как же мы ошиблась: дурацкий свитер и мои дорожные джинсы увидели все, кто оказался тогда на главном рождественском шоу Германии. Как говорится, «Das ist fantastisch!» ☺

Буфетный прейскурант тоже поражал, но уже своими ценами. Фужер шампанского здесь стоил, как полноценный обед. «Ничего, чаю выпьем!» – сказала я дочери, вспомнив, что в рюкзачке у меня был термос с чаем и штук пять «Мишек косолапых». Мы прибились к столику с немецкой парой и, сохраняя невозмутимость, стали пить-есть. Немцы оказались очень воспитанными людьми. Но глядя на русские харчи, не могли скрыть своего удивления. Они пили дорогое шампанское. Мы – чай вприкуску с конфетами. «Какие же странные, эти русские», – читалось на их лицах…

Второе отделение шоу было краше прежнего. На сцене мелькала огромная кукла, сделанная из пышных перьев. Кажется, кто-то очень хотел ее похитить, да не вышло, потому что добро победило зло под звуки живого оркестра. На литаврах дочь вздрагивала, просыпалась и повторяла короткий вопрос: «Скоро?». Шикарное рождественское представление пронеслось, как во сне.

Подарком судьбы стало то, что Сережа встретил нас после шоу на своей машине. Он включил подогрев наших сидений и всю дорогу до гостиницы расспрашивал, что мы видели в театре, хотя мы не видели почти ничего.

Третье чудо было самым сильным и осталось в памяти навсегда.

Хорошо выспавшись после театрального броска, мы бодро вышли из гостиницы и направились в сторону метро. Нам очень хотелось побывать в знаменитом берлинском Аква Доме.

Завидев почтенную пару, мы вежливо уточнили у них дорогу. Пожилые немцы были неторопливы: сначала они долго обсуждали между собой, какой маршрут до Аква Дома предложить нам, чтобы он был оптимальным. И только после этого рассказали, как лучше добраться до цели.

Всё это время рядом с нами крутилась какая-то молодая ничем парочка, которая вроде бы тоже не знала, куда идти.

Мы уже направились к перрону, через который предстояло пройти, как я вдруг я почуяла неладное и бросила взгляд на сумку. Она была раскрыта. Молодая парочка шла на обгон, ускоряя шаг.

Сумка! Моя сумка! Шесть отделений на молниях! В потайной карманчик я, как на грех, положила кредитные карточки и всю наличность. Сумка была открыта, а потайной кармашек пуст.

Это было воровство высочайшего полёта! Покрутиться рядом и открыть молнии чужой сумки, нащупать потайной карман и выудить из него содержимое – такого мастерства я еще не видела.

Я вздрогнула и закричала: «St-o-o-o-p!!!!! St-o-o-0-0-p! I s-a-y: St-o-o-o-p!!!».[1]

Парочка не оглянулась, лишь прибавила скорость.

Я начала показывать на них пальцем и продолжала кричать. Вид у меня был, наверное, ужасный, а голос – полный отчаяния. Все, кто стоял на перроне, тут же оглянулись в нашу сторону.

И случилось третье рождественское чудо. Из толпы выпрыгнул неприметный человек и бросился наперерез воришкам. Он прыжком кинулся на вора, ловко перегнул его пополам и сунул руку под его куртку. Вуаля! И вот уже пакетик с кредитками и деньгами возвращались к своей хозяйке!

Всё произошло молча, в три секунды. Секунда потребовалась герою, чтобы оценить ситуацию и выпрыгнуть из толпы, вторая – чтобы догнать и скрутить воришку, а третья – отнять добычу и вернуть ее мне. Все, кто был на перроне, разинули рты.

Я держала в руке пакет со своим богатством и не верила, что оно ко мне вернулось. Отпуск в Берлине был на исходе, как и средства. Если бы воришка удрал, сидеть бы нам на голодном пайке четыре дня до отъезда.

Раскинув вверх руки, я пошла к герою русской медведицей.

«Thank you very much, ser, very much thank you![2]» – я ломала каноны английского, и всё мяла и мяла плечи моего героя, – you saved all my credit cards, you saved me!»[3]

Мяла я немецкого товарища мощно. Весь перрон, включая женщин-золовок героя, праздновал со мной победу, с интересом наблюдая за моими неуклюжими русскими объятиями.

Но вот подошел поезд, пассажиры погрузились в вагоны, и двери закрылись. Наш герой вошел в вагон последним. Он развернулся ко мне лицом, прощально мне улыбнулся и посмотрел в глаза. Все в волнении наблюдали сцену «прощания славянки».

Когда поезд тронулся с места, что-то русское, глубокое и родное, что хранилось на уровне хромосом, вдруг включило рубильник и пошло прямо к сердцу. Я выпрямила спину и, сама от себя не ожидая, отвесила немцу поясной поклон. Эх, жаль, сарафана на мне не было да русой косы!

Прижавшись щекой к стеклу, немец смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Так обычно смотрят на китов, которые выбрасываются на берег.

Поезд ускорял ход, а я всё кланялась и кланялась, пока машина не умчала героя прочь. Скорее всего, он был полицейским. В штатском. И ехал куда-то к своим родственникам, оставаясь полицейским в душе.

Этот был очень хороший человек из Берлина. Профессиональный полицейский. Я думаю, что ему в вагоне потом аплодировали. В тот день на глазах десятка людей он показал, как нужно приходить на помощь людям, и оказался настоящим героем.

А я – просто русской медведицей…

2019, по событиям 2013

Плавали, знаем!

– Лё-ё-ньк, поросятам дал?!

– Дал!!!

(из к/ф «Любовь и голуби»)

Скажите, вам случалось оказаться в таком месте, где всё плохо организовано, но окружающие тебя люди изо всех сил делают вид, что всё хорошо? И ты стоишь, как идиот, и тоже подыгрываешь этой игре. У меня такое случилось летом.

О Джаз-клубе предпринимателей я узнала от Кати Коваль – талантливого скульптора и души-человека. Катя прислала мне на вотсап красивую рекламу Джаз-Клуба, где был изображен музыкант с поднятой вверх трубой, передающей атмосферу изысканного праздника. Билет на вечеринку стоил 5 000 рублей, но был парный. Это значило, что если ты хочешь приобрести этот билет, надо сначала найти себе пару, а потом сразу оплатить двойной билет на за 10 000. Такой вот хитрый маркетинг.

Кате хотелось, чтобы ее парой на празднике жизни была я, да и я была не против. Мы быстро скооперировались, купили вскладчину билеты и стали, что называется, предвкушать.

Заявленный вечер был с закосом на светскую избирательность: двухпалубный теплоход, джаз, фуршет, аукцион авторских работ и личные анкеты – это чтобы Клуб был в курсе, кто ты такой, что решился пришвартоваться к тусовке «клубных» предпринимателей.

Заранее был прописан и дресс-код: дамам рекомендовалось явиться в коктейльных платьях, мужчинам – в бабочках.

Последний раз коктейльное платье я покупала еще в Берлине, а было это лет десять назад. С тех пор я набрала лишние килограммы и в чудесное платье уже не влезала. После стенаний у гардероба, что «вещей полно, а надеть нечего», я выбрала брючный костюм, блузку с бойким вырезом и туфли на высоком каблуке. Упасть с высоты каблуков по дороге я боялась, поэтому в дорогу на теплоход надела удобные белые тапочки, а каблуки приберегла до судового туалета. Из пароходного тубзика я вышла совершенно в товарном виде и неспешно продефилировала на палубу.

Надо вам сказать, что я впервые оказалась на клубном отдыхе бизнеса, где господа предприниматели развлекались и знакомились друг с другом, и где Катя Коваль, рассчитывая на их бабло, проводила выставку-продажу своих шикарных скульптур.

Каждая из нас надеялась на свое: Катя – продать расставленные на столах скульптуры, я – свести новые знакомства и использовать их для работы или в личных целях, как получится. Мы хорошо выглядели, но Катя была, конечно, заметнее. Она была на вечере настоящей фигурой, приглашенной лично президентом Джаз-клуба, меня же тут никто не знал и знать не хотел, потому что представляла я не нефтяные скважины, а благотворительный фонд и заявилась просто с брошюркой «Как деньги спасают детей».

Ни брошюрка, ни бойкие мои речи интереса у присутствующих не вызвали, поэтому я задвинула свои россказни и превратилась в наблюдателя.

Человека, который рулил Джаз-клубом и вальяжно подходил к гостям, все величали Владимиром Ильичом. Его уморительное сходство с историческим тезкой не вызывало ни у кого улыбки, поэтому и я сдержалась на гостевых фразах: «Я спросил Владимира Ильича, и он сказал…».

Да. Ленин жил. Ленин жив. Ленин будет жить.

А тем временем на теплоходе чинно собирались уже все дамы и господа.

На верхней палубе, где притулилась хилая джаз-банда, были накрыты праздничные столы. Из угощений здесь стояли три сорта газировки «Черноголовка» и бумажные тарелочки-лодочки, в каждую из которых были положены 5 мятых клубничек, 5 черешенок и по одному абрикосу. Ягодных лодочек на каждом столе было по шесть штук, строго по рассадке. Я было цапнула из лодочки черешенку, но быстро поняла, что ягода прямо с базы. Немытой она оставалась в лодочке для того, чтобы окончательно не скиснуть. Черешня, клубника и абрикос тоже держались в лодочке, как герои на тонущем Титанике.

Погоняв во рту черешню, я отважилась и проглотила. Значит, жди поноса – такая судьба! Я поискала шампанское и не нашла. Списав это на недоразумение, спустилась на нижнюю палубу в надежде найти шампанское или вино в судовом баре. Но бар не работал. Не было нигде ни вина, ни коньяка. Кроме безалкогольной «Черноголовки» на теплоходе не было ничего, что могло бы скрепить наши бокалы в момент отплытия.

Как потом объяснили, у Клуба Владимира Ильича была такая «концепция»: никакого алкоголя. Только лимонад! За наши 5000 рублей с носа.

Ай да Ильич! Ай да сукин сын!

Среди гостей пронесся было слух, что где-то на судне имеется безалкогольная водка, но это не вдохновило. Все откровенно хотели выпить, но поскольку алкоголя не было, глушили лимонад и делали вил, что им весело.

Хитроумный Владимир Ильич ловко сэкономил на кейтеринге и официантах. Поляна была накрыта еще и на нижней палубе: хочешь поесть, спустись по крутой лестнице вниз и поклюй, что Бог дал.

Именно что поклюй! Гостеприимный хозяин хотел накормить все наши 80 ртов, поэтому в кейтеринге сделал особый акцент на хлебобулочных. На пластмассовых тарелочках пластмассовыми вилками можно было подцепить несколько видов мини-круассанов с почти не различимыми начинками.

На нижние столы был также подан порционный салат в стаканчиках, наполненный хрустящими листьями зеленого «Айсберга» под майонезом. В салате «царила» вареная креветка с двумя «придворными» – дольками помидорки черри. Розовая креветка на фоне зелени действительно имела эффектный и даже законченный вид, вот только наесться ею было невозможно.

Ах, да, еще же были блинные мешочки, пробитые шпажкой – те, внутрь которых обычно кладут копченый угорь или другую рыбку, а то и икру. В наших мешочках угря не было, а было грибное пюре. Я поняла это, когда один из мешочков добыла и отправила в рот. Было стремно глотать мешочек: в союзе с немытыми ягодами, грибы могли бы вызвать «взрыв на макаронной фабрике». Но рядом были люди, которые тоже лопали, вот я проглотила, ища в грибном пюре хоть какой-то вкус и смысл.

Зато уж хлебных вариаций было на пароходе шесть штук: можно было что-то поклевать, что все и делали, запивая хлеб газированной водой.

«Пейте без остановки напитки из Черноголовки!»

Оценивая угощения «главного по тарелочкам», я тихо смеялась, комментируя маме происходящее в мессенджер.

Мама хохотала в голос. «Ржу-не могу: богатый же стол у предпринимателей! Греби домой!» – советовала мама, утирая от смеха слезы.

Но мы только проплыли монументального Петра Первого, а до причала оставалось еще часа два. Я спустилась на нижнюю палубу в поиске кофе. Но и с кофе вышла неувязочка: маленькая кофе-машинка была одна на 80 ртов и рулил ею местный хмырь, одетый под бариста. Он исполнял только американо. На просьбу сварить капучино бариста честно сказал, что это сложно, но он может сделать американо и добавить в него молоко из пакета. «И будет как капучино!». Так мы и сделали.

На кофейный десерт нам подали коробку с надписью «Сахар», из которой пальцами все доставали кусочки и пальцами же клали их в стаканчики. Щипцы для сахара кому-то показались лишней роскошью. Ну уж а пакетированного чаю-то было просто завались: пей – не хочу!

Время от времени, соблюдая особые меры предосторожности, из недр нижнего судового помещения появлялась женщина с тарелкой, где лежали мини-эклеры. По шесть штук на каждом выносе. Те, кто пошустрей, успевал цапнуть эклер, рассчитанный на два укуса. Остальным оставалось ждать с безразличным видом нового выхода женщины, которая являться не торопилась.

Я опять прыснула в кулак и пошла курить на открытую палубу. Любуясь красотами проплываемых мест, я думала о том, как причудливо устроена наша жизнь и что в движении она похожа на теплоход…

Вернувшись в нижнюю фуршетную зону, я вдруг обнаружила там два свободных эклера. Зал был пуст, потому что все ушли на аукцион. Один эклер я отправила в рот, а другой остался лежать на блюде.

«Кому эклеры, господа?» – хотелось крикнуть гостям и поржать уже в голос.

Я решила пофотографировать ради прикола эклер на фоне пластмассовых тарелок, но поняла, что пропустила новый выход женщины с подносами. На столе красовалась свежая гастрономическая новинка: ветчинные рулетики. Они были вынесены аккурат тогда, когда все кое-как наелись и пошли на аукцион. Я подцепила пару рулетиков пластмассовой вилкой и поискала глазами нож. Ножей на столе не было, пришлось есть от куска. Разозлившись на всё, я решила в знак протеста снять каблуки и надеть удобные белые тапочки.

«Да ты уж приляг!» – не унималась хохочущая мама.

Лечь в белых тапочках у Владимира Ильича – в этой затее что-то такое было. Только я примерилась, как гостей позвали в общий зал, где Владимир Ильич целый час приторно рассказывал, как любит свою жену и как на ее примере нужно правильно «раскручивать мужиков на бабло». Вместе с другими гостями я держала вежливую улыбку, слушала этот вздор и думала, почему же я не восстану, раз уже в белых тапках? Я презирала себя за робость – за то, что у меня не было смелости громко сказать, что король-то голый, а потом подняться на борт и прыгнуть в воду.

Вяло поучаствовав в аукционе и прослушав скучные до зевоты речи, гости тоскливо засмотрелись на наш уже пришвартованный теплоход. Покинуть судно без команды они не смели, тем более что Владимир Ильич раздавал отдельным личностям медали «Гений предпринимательства», а потом так же принимал почетные грамоты сам.

На прощание всем вручили бенгальские огни, которые нужно было зажечь по команде Ильича и сделать фейерверк. Лично мне бенгальского огня не досталось, поэтому я исчезла в сумерках, не прощаясь.

2021

Из жизни студентов

Дочь приболела. Я нажарила дома котлет, сырников, отварила куриную грудку, бульон залила в термос и двинула в Сергиев Посад, в студенческое общежитие, где дочь и ее одногруппники изучали режиссуру анимации.

Я всегда любила комнатку Сони. Стандартную коробку общежития она превратила в яркий эклектичный домик, где всё было под рукой. Под потолок повесила гирлянды с разносортными чайными пакетиками: поднимай голову, выбирай любой пакет, срывай и пей!

Чай здесь – главная валюта. За хороший чай ты можешь получить всё: от ценного конспекта до душевной беседы с хозяйкой.

Увидев, как тяжело я тащу на 4 этаж сумку с провизией, паренек из соседнего колледжа операторов с ходу вызвался мне помочь, а я за это вежливо пригласила его на чай.

«Не могу обещать!» – улыбнулся студент и метнул взгляд на мою ароматную сумку. Через 10 минут он все же постучался в дверь и, положив на стол принесенную коробку с эклерами, стал у нас третьим.

«Как вы относитесь к курице и овощам?» – спросила я, угадывая его студенческий голод.

«С большим уважением», – ответил парень, наблюдая, как я выкладываю огурцы, помидоры, курицу, блины и мед с кедровыми орешками.

Дальше было, как у Винни-Пуха, пришедшего в гости к Кролику.

Наевшись и решив, что засиделся, юный красавец откланялся.

«Ой, а эклеры-то свои я чуть не забыл!» – хватился он на пороге.

Щелкнув себя по лбу за забывчивость, он забрал свою коробку с эклерами и был таков.

2019

Как я водку пила

Да-а. Давненько я не брала в руки шашек!

Принесли.

Ну, думаю, сейчас как сделаю глоток давно забытого напитка – и сразу вырубится моя печень. Либо я оглохну от опьянения и упаду со стула. Либо запою протяжную русскую песню к удивлению сидевших рядом итальянцев.

Они и без того пучили на меня глаза: пришла такая тётка в кепке, села за стол и решительно заказала рюмку водки с селедкой. И это во вторник. Без шумной компании. Типа, так всегда в это время.

Я осторожно сделала глоток. Сижу. Жду, когда печень даст в бок, или небо упадет на голову.

Минута, другая. Смотрю, а ничего страшного не случилось. И печень спокойна, и небо на месте. Расхрабрилась и махнула всю рюмку, закусив давно забытой, почти табуированной селедочкой. Да с картошечкой и свежим лучком! И так мне было в этот момент хорошо, что один час в «Петровиче» пролетел, как 50 грамм, с большим вкусом.

Наутро я проснулась и осознала, что жизнь-то, как ни крути, прекрасна!

Какие финты надо подчас совершить, чтобы напомнить себе то, что ты знала, но стала забывать.

Посвящается клубу «Петрович», Андрею Бильжо и его дивной кухне.

2020

Иосиф, сын Давида

Мобильник мой зазвенел, завибрировал и выдал на экране незнакомый номер.

Это была суббота.

Час дня.

Ну какого чёрта?!

«Алло?» – выбрала я самый мягкий тембр голоса, вращая глазами.

В эту субботу я работала. Жизнерадостной балдой стояла у Дома Булгакова и собирала в банки мелочь. Такая была у нас акция. Такой фандрайзинг.

И вдруг он. Телефон. С наглым для субботы неизвестным номером.

«Ну, приве-е-ет!» – вальяжно сказала трубка.

«Ну, наха-а-а-ал!» – огрызнулась про себя я.

«Здравствуйте, – помахивая Трубке хвостом, оскалила я зубы, – простите, что не узнаю вас».

«А это Иосиф!» – торжественно заявила Трубка.

Какой еще Иосиф? Муж Девы Марии? Или это Пригожин все-таки удосужился мне перезвонить?

Других Иосифов я не знала. Либо не вспомнила.

Может, это все-таки кто-то из Израиля, где у меня столько близких?

«Ааа!! Шалом-шаломович!» – засахарилась я, осторожно проверяя нащупанную нить.

На том конце мне тоже сказали мне: «Шалом!». И явно были мне рады.

«Вот, был проездом в Москве, звонил тебе на работу, но не застал и просил передать, что я звонил. Тебе передали?»

«Вот уроды!», – подумала я, но вслух, конечно, этого не сказала.

«Да у нас тут благотворительная акция, сумасшедший дом!» – сохраняю я честь мундира и добавляю: «Как жаль, что я не могу с тобой сегодня встретиться!».

А, собственно, с кем встретиться-то? И, главное, зачем?

Слава Богу, Трубка этого не слышит.

«А я уже не в Москве, я в Туле!» – гордо заявляет Иосиф.

После этой фразы мне остается одно: сильно пожалеть обо всем об этом. И я, конечно, преувеличенно жалею.

«Тогда привет Туле, где столько самоваров и пряников!» – закольцовываю я разговор, и мы прощаемся.

Пока я работала в Москве на акции, а Иосиф гулял по Туле, я мучительно долго вспоминала, кто же это такой мог быть.

Что за Иосиф? Не библейский же герой явился мне звонком?

В этот день я так ничего и не вспомнила. И на следующий день тоже.

А потом Фейсбук бросил мне на глаза пост Иосифа Якубова, где он, в красном рубище, стоял с ружьем у Тульского Кремля и «готовился к бою».

Боже мой, ну конечно!

Иосиф Якубов, израильский красавчик с шикарной бородой и перстнями, непревзойденный точильщик ножей всех конфигураций – тот самый, что возил меня на своей машине в Ашдод и мы долго разговаривала о детях, Израиле, России и собственных наших судьбах.

Прости меня, Иосиф.

Прости, друг!

В том, что у меня случился провал памяти, ты не виноват.

Просто ты живешь в неторопливом и солнечном Ашкелоне, а я – в сумасшедшей Москве.

2019

О дивный новый мир!

Христос, как известно, родился в пещере Вифлеема.

За день до Рождества Христова отправились в пещеры и мы. Не в Вифлеемские, конечно, а в Сьяновские – есть такие в Домодедовском районе под Москвой.

45 минут на рейсовом автобусе, потом 1 километр пешком и вот мы уже на пустыре, у колодца, ведущего на 40 метров под землю…

Мы даже не представляем, что нас там ждет, кроме температуры. Пока наверху минус 20, внизу нам гарантируют плюс 9.

На случай холода я прихватываю из дома осеннюю куртку и дождевик для дочери. Мы не знаем, что нас ждет под землей.

12:00.

Мне выдают одноразовый белый комбез, в который я упаковываюсь прямо в своей куртке. Я похожа на снеговика и одновременно на зимнего пограничника, замативированного на поиск врага в чистом поле. Еще я получаю шлем с пристроенным фонариком.

«А во лбу звезда горит!» – подкалывает меня уже экипированная дочь.

12:15.

Спуск! Лезем вниз по команде Титана – моего друга спелеолога.

Тот, кто уже «ушел под землю», кричит тем, кто еще наверху: «Свободно!».

Это про вертикальную лестницу, которая уходит под землю на 40 метров. Это для безопасности спуска, чтобы не наступать ногами на головы друг друга.

Для сравнения: Арка Центрального входа ВДНХ, куда меня однажды черт понес со съемочной группой, составляет 30 метров над землей. При этом тебе обеспечен прекрасный вид на Москву с высоты птичьего полета.

Тут было путешествие на 40 метров под землей, в условиях темноты и неизвестности. Я начинаю понимать, во что вляпалась, я нервничаю.

«Свободно!» – кричат мне снизу.

«Свободная касса!» – мелькает в голове позывной из Макдональдса.

Приходит моя очередь спускаться. Я включаю головной фонарик и несмело встаю на вертикальную лестницу.

Страховки тут нет. А я в сапогах на квадратных каблуках! Руки – в перчатках, в которых красят могильные ограды.

«Подскользнешься и на камни упадешь», – выстреливает подлая мысль.

Лезу осторожно, ощупывая каждую ступеньку. От волнения спина покрывается потом.

Лестница старая, но устойчивая. На первом же метре она неожиданно прерывается. Чтобы попасть ногой на другую лестницу – продолжение, нужно очень грамотно раскорячиться.

«Корова!» – бичую сама себя, но спускаюсь дальше.

Обратно уже поздно: дочь внизу, её не бросишь.

«Мне 49 лет, чем я занимаюсь?!»

12:30.

Низкие каменные лазы и полная темнота, горят только фонарики на головах.

Мы ползем на карачках, согнувшись.

Не успев привыкнуть к местным условиям, я то и дело ударяюсь головой о каменный «потолок». Как хорошо, что Титан дал мне каску!