Ангел среди руин

Владимир Иванов

Ангел среди руин

Серый бесформенный силуэт за толстым стеклом непроницаемого купола медленно проплывал мимо линии взгляда. Словно почувствовав, что на него смотрят, он остановился и медленно вытянулся в человекоподобную фигуру, застывшую в неподвижности. Сквозь него смутно можно было разглядеть темный вихрь, медленно и страшно вращающийся где-то около горизонта.

Мальчик положил руку на купол перед собой, почувствовав, как он едва ощутимо вибрирует под ладонью. Казалось, что это действительно стекло – удивительная смесь магии и технологий произвела материал, непроницаемый для всего, что находилось снаружи. Проходящая сквозь купол энергия и создавала вибрацию, а еще иногда по пальцам разливалось тепло, медленно расходившееся по руке. Остаточная магия не причиняла вреда и вызывала смутные приятные ощущения в теле.

Силуэт за куполом медленно приблизился, встав почти вплотную перед мальчиком. Теперь их разделял метр непреодолимого пространства – никто из них не смог бы дотянуться до другого. Купол оберегал не только от того, что снаружи, но и не давал делать опрометчивых поступков тем, кто внутри. Каждого, кто выйдет наружу ждала смерть. Или, возможно, новая жизнь – смотря, кого слушать. Люди внутри купола медленно теряли надежду и искали утешения у тех, кто мог бы объяснить, зачем они терпят существование пусть и в большом, но все же замкнутом пространстве.

Мальчик положил вторую руку на купол и вздрогнул всем телом, когда энергия прошла сквозь него. Он был еще совсем мал – лишь девяти лет отроду. Но показывал хорошие задатки к магии, а с технологиями дружил только на бытовом уровне. Поэтому купол отзывался на его прикосновение и разливающееся по рукам тепло чувствовалось очень приятным, как дружеские объятия.

Фигура за куполом наклонилась ближе, как будто силясь рассмотреть мальчика получше. По мере того, как она приближалась, ее облик становился все четче. Появились длинные серые волосы; очертилась голова, тело; вытянулись тонкие руки, на которых появились пальцы; ладони остановились напротив ладоней мальчика. Еще через мгновение очертился высокий лоб, острые скулы и последними открылись яркие белые глаза без зрачков. На мальчика смотрела юная девушка, и лицо ее отражало невыразимую печаль. Появившийся рот шевелился, словно она что-то шептала, но шум поселения позади не давал ее расслышать. Мальчик наклонился ближе, силясь понять, прочитать по губам…

– Она не видит тебя, – сзади раздался приглушенный мужской голос. Мальчик вздрогнул и оглянулся.

За его спиной стоял рослый мужчина, одетый в кожаный комбинезон. На поясе у него висела большая кобура, увенчанная рукояткой пистолета, а угрюмое лицо рассекал большой безобразный шрам. Он неотрывно смотрел на девушку, которая стала говорить еще активнее. Теперь казалось, что она говорит в полный голос, почти кричит. Очертившаяся шея напряглась, черты лица из печальных стали жесткими.

Мальчик, развернувшись, с любопытством разглядывал незнакомца. Никто под куполом не боялся людей, у которых на правом плече висела золотая звезда – а у этого человека она была. Знак полицейского, который оставили от старых времен, когда мир еще казался нормальным.

– Ты чувствителен к магии, – произнес мужчина, все еще не смотря на мальчика. Он утверждал, не спрашивал. – Тебя должны были учить тому, что души за куполом не видят нас. Они все еще пытаются прожить жизнь, которой их лишили, – он сделал шаг ближе и встал рядом с мальчиком, лицом почти вплотную к куполу. Девушка уже кричала что-то прямо перед собой и вдруг ее лицо вновь стало бесформенным и в следующий миг серая тень скользнула вдоль купола в небо. Мужчина проводил ее взглядом, пока она не достигла серого неба, где смешалась с тучей таких же неприкаянных душ, мелькающих в разные стороны.

– Меня учили, что мы поможем им, – тихо ответил мальчик. Он не провожал душу. Вокруг купола их мелькало множество.

– Может и поможем, – сказал мужчина. – И тогда искупим грехи нашего мира и все изменится, – он усмехнулся. – По крайней мере так говорит твой проповедник, Егор Мохов, который уже почти всех в этом районе привлек в свою веру.

– Вы пришли за ним? – мальчик спросил это спокойно. До Егора ни ему, ни его семье не было никакого дела. Проповедник пытался донести до людей мысль о том, что души вокруг купола – это небесная кара и всем оставшимся людям нужно посвятить себя помощи им. В чем заключается помощь он долго не мог объяснить, а потом объявил своим последователям, что нужно взорвать купол хотя бы в одном месте, чтобы души попали внутрь и стали жить среди людей. Тогда, по его задумке, они смогут «очеловечиться», дожить свои жизни и исчезнуть. В этом плане был только один изъян – если человек оказывался рядом с душой без магической защиты, то та вселялась в него, вытесняя личность. Человек умирал, а то, что от него оставалось, доживало свою жизнь в глубокой коме. И именно эту кому Егор считал высшим благом для человека. Городской совет долго терпел его проповеди, но, когда несколько человек действительно последовали за купол и там и остались, полиции дали задание его задержать, а при необходимости, обезвредить.

– Может и за ним, – мужчина достал сигарету и щелкнул пальцами. Прикурив от появившегося над ними пламени, он в первый раз посмотрел прямо на мальчика, и от этого взгляда по спине у него пробежали мурашки. Почти прозрачные глаза неясного цвета смотрели прямо в потаенные уголки души. Мальчику захотелось бежать, но ноги резко стали ватными.

– Сашка! – раздался рядом негромкий оклик. Мужчина повернул голову и наваждение у мальчика исчезло. Он тоже повернулся на голос и увидел приближающего к ним от дома второго полицейского. Этот казался моложе, но сильный пружинистый шаг выдавал опытного, уверенного в себе человека. Вместе с тем, он улыбался, и мальчику сразу стало легче.

– Саша, – укоризненно сказал полицейский, подойдя поближе и укоризненно смотря на мужчину. – Зачем ты ребенка пугаешь? Он тут стоял, никого не трогал, может пульсацию магии ловил, а тут ты со своей рожей… – он наклонился к мальчику и протянул руку. – Я – капитан Рокотов. Алексей Рокотов. Приятно познакомиться.

– Я – Дима Семенов, – вежливо, по правилам ответил мальчик, крепко пожимая протянутую руку. – Я житель этого района.

– Родители знают, что ты тут под вечер гуляешь? – подмигнув, спросил его Алексей.

– Знают, – кивнул Дима и взглянул на часы на руке. – Но, кажется, мне уже пора домой.

– Правильное решение, Дима, – Алексей выпрямился и кинул взгляд за купол, где снова закружились серые тени. – Беги скорее, и, если вы живете рядом, закройте все двери и окна до утра. Ну просто на всякий случай.

– А если он предупредит Мохова? – тихо пророкотал Саша, выпуская вслед убегающему мальчику струю дыма.

– Может и предупредит, – вздохнул Рокотов, поправляя кобуру на поясе. – Но разве это что-то изменит?..

– Конечно нет, – капитан Александр Симонов тонкой струйкой пламени сжег остатки сигареты и взглядом проводил рассыпавшийся пепел. – Куда убежишь с этой подводной лодки…

Дверь вынесли с одного удара – старые петли не выдержали мощного сашиного ботинка. Сектанты, хоть и ждали облавы, но не рассчитывали, что их найдут так быстро, и только успели похватать оружие, лежащее перед ними на столах, чтобы сразу упасть под выстрелами пистолетов обоих полицейских. Те, кто владел магией, спешно создавали огненные шары, которые вырывались из ослабевших рук владельцев и с шипением врезались в потолок, оставляя черные обугленные следы.

Все закончилось быстро. Десять тел лежали на полу. Полицейские не церемонились с преступниками: все, кто хватался за оружие или пытался применить боевую магию, обезвреживались на месте. Лидер сектантов мудро не сопротивлялся, оставив сражаться свою паству. Как только дверь слетела с петель, Мохов встал в угол за железным шкафом и дождавшись, пока короткая перестрелка закончиться, вышел с поднятыми руками.

– Егор Мохов, – громко сказал Алексей, убрав пистолет и доставая из-за пояса наручники, – вы обвиняетесь в подстрекательстве к терроризму, организации террористической группы и много в чем еще, – он подошел к проповеднику, аккуратно переступая через тела его последователей. – Сами пойдете или будем по-плохому?

– Я так вижу, выбора у меня нет, – ответил Мохов, не опуская рук. – Вы не придете в нашу веру, как не проси.

– Это ты правильно заметил, – ответил Александр. Он пистолет из рук не убирал, держа Мохова на прицеле. – Радуйся, что тебя приказано по возможности привести живым. Очень интересно Совету, как ты умудрился в обход официальных путей вытащить людей наружу.

– Очень жаль, – притворно вздохнул Мохов, – но этого я рассказывать не буду. Вяжите, – он протянул руки Алексею, который двумя движениями набросил ему на руки наручники, щелкнувшие замком. Подчиняясь положенной на плечо твердой руке полицейского, он неспешно двинулся к выходу.

Александр убрал пистолет в кобуру и оглядел место побоища. Бедные люди. Каждый мог бы послужить на пользу городу, а в итоге они бесславно погибли. Он их не жалел, нет. Каждый имеет свой выбор. Но бессмысленность случившегося почему-то беспокоила его.

Проповедник, ведомый Алексеем, остановился рядом с Александром у выхода, окинув взглядом тела своих сторонников.

– Вы ушли, дети мои, но наша вера еще жива, – он встретился взглядом с бесцветными глазами Александра и вдруг широко ухмыльнулся. В следующий миг он хлопнул себя по груди и крепко схватил Симонова за руку. Оба полицейских почувствовали мощное напряжение магического поля, а в следующую секунду мир вдруг потемнел и разлетелся на мелкие кусочки…

Маленький Саша Симонов бежал за мамой. Он отпустил ее руку на секунду, на маленькую секундочку, а теперь ее тонкая фигура в темно-зеленом рабочем комбинезоне удалялась все дальше и дальше. Как бы мальчик не бежал, задыхаясь и чувствуя в груди жар, никак не получалось хотя бы немного к ней приблизиться.

– Мама! – бессильно крикнул он во всю мощь детских легких. Как могла она вот так вот спокойно уходить от него? Папа погиб давно-давно, в трагедии за куполом, и мама всегда говорила, что они теперь вдвоем, только вдвоем навсегда, а сейчас и она уходила куда-то так далеко…

– Мамааааа! – он уже срывался на плач, вытягивая тонкую худую руку. Фигура в комбинезоне, уже где-то вдали, остановилась и медленно развернулась. Он не видел ее лица, слезы в глазах размывали силуэт, горячее дыхание мешало сосредоточиться.

– Еще рано, Саша, – отчетливо услышал он ее голос, такой теплый и приятный, со слегка заметной хрипотцой – когда папа погиб, она вдруг начала курить. – Тебе ко мне еще рано…

Голос превратился в шепот и затих, все вокруг смешалось в единый водоворот. Сознание взорвалось тысячей блестящих осколков и в каждом из них отражалось воспоминание. Рабочие с энергостанции, принесшие весть о гибели отца. Плачущая мама с сигаретой в руке. Первый класс и первый собранный дрон, взлетающий в небо. Мама смеется. Лешка Рокотов, протягивающий руку, а в другой он держит учебник по магическому мастерству. Вот бы уметь, как он, делать маленькие молнии.

И вдруг серый металлический гроб. Этот осколок казался самым большим – он столько раз смотрел на него в своих снах. Маму кремировали, как и всех сейчас, внутри купола было слишком мало места для могил. Но сначала он прощался с ней, тихо плача возле металлической капсулы. Сквозь слезы он видел надпись на маленьком мониторе «Светлана Симонова», все остальное расплывалось в единую черную строчку. Родители Леши стояли в шаге позади. Они дали ему столько времени, сколько нужно, а потом взяли к себе, усыновили, стали родными. Настолько, насколько смогли. А Лешка стал братом, не родным, но названным.

Осколки замелькали перед глазами. Выпускной класс, диплом с отличием, полицейское училище, первое задание и дальше все быстрее, жизнь, жизнь, жизнь… И лицо Егора Мохова на ориентировке. Облава по всему городу. Особо опасен. Задурил голову уже куче людей, насоздавал по городу ячеек своей секты с непонятными целями. Найти и задержать. Почти сутки на ногах – они опросили всех, кто мог знать хоть что-то, на кого-то надавили, может даже слишком…