В Ритме бачаты

В детстве я не раз порывалась их остричь – из-за долгих, мучительных расчесываний, из-за сложных причесок, которые заставляла меня носить мама. Но каждый раз она останавливала меня: «Это твое сокровище, Алиса. Когда-нибудь ты это поймешь.»

Я провела рукой по прядям, вспоминая сегодняшний урок. Когда я кружилась под руководством Алекса, волосы на мгновение вырвались из прически, и я заметила, как его взгляд задержался на них.

Весь этот новый мир – танцы, клуб, Алекс, даже раздражающая Майя – был таким далеким от всего, что я знала. Это пугало и одновременно манило меня.

Стук в дверь вырвал меня из задумчивости.

– Алиса? – голос матери звучал обеспокоенно. – Ты в порядке? Ты там уже час.

– Да, мама, все хорошо, – я быстро собрала волосы обратно в пучок. – Я сейчас выйду.

Открыв дверь, я увидела озабоченное лицо матери.

– Ты какая-то другая в последнее время, – она внимательно изучала мое лицо. – Что-то случилось?

– Нет, просто… Бали, – я неопределенно пожала плечами. – Здесь все по-другому.

Она понимающе улыбнулась.

– Отдыхай, Алиса. Завтра важный день.

***

– Обожаю этот пляж, – Кира подставила лицо солнцу. – Здесь собираются лучшие серферы.

Мы сидели на песке, наблюдая за фигурками, рассекающими волны. Солнце клонилось к закату, окрашивая океан в золото и багрянец.

– Видишь того парня у синей доски? – Кира хитро улыбнулась. – Это Марк, инструктор по серфингу, о котором я тебе рассказывала.

Я проследила за ее взглядом. Высокий мускулистый парень с выгоревшими на солнце волосами помогал начинающему серферу с доской.

– Ого, – я подняла брови. – Неплохо.

– То-то же, – рассмеялась она. – Знаешь, когда я приехала на Бали, я думала, что это будет просто приключение на пару месяцев. А теперь… у меня здесь целая жизнь.

– И ты не жалеешь? О том, что бросила учебу, расстроила родителей, отказалась от «нормальной» карьеры?

Кира задумчиво посмотрела на океан.

– Иногда я скучаю по дому, – призналась она. – По родителям, даже по Москве с ее суматохой. Но жалею ли я? Нет. Я впервые в жизни чувствую, что живу по-настоящему, понимаешь?

Я кивнула, хотя на самом деле не совсем понимала. Моя жизнь всегда была предопределена, спланирована до мельчайших деталей. Мысль о том, чтобы всё бросить и начать с чистого листа, была одновременно пугающей и… притягательной.

– А ты? – Кира внимательно посмотрела на меня. – Эти уроки танцев – просто способ доказать что-то самоуверенному красавчику или нечто большее?

– Я не знаю, – честно ответила я. – Но когда я танцую… когда у меня получается – я чувствую себя иначе. Словно я… я не знаю… более настоящая?

Кира понимающе улыбнулась и крепко обняла меня.

– Поздравляю, подруга. Ты официально вступила на скользкую дорожку самопознания. Дальше будет только интереснее.

И я верила ей. Впервые в жизни мне хотелось, чтобы было интереснее. Чтобы было больше – танцев, ощущений, жизни.

Глава 4. Вечеринка

Алиса

– Ты не можешь пойти туда в этом, – Кира скептически оглядела мой наряд – белую блузку и темно-синюю юбку чуть ниже колен. – Это танцевальная вечеринка, а не собеседование в банк.

Я беспомощно посмотрела на разложенные на кровати вещи. Мы были в моей комнате на вилле, пока родители отправились на какой-то дипломатический ужин. В моем гардеробе не было ничего, что подходило бы для закрытой латиноамериканской вечеринки, куда неожиданно пригласил меня Алекс после очередного урока.

– Это не обычное занятие, – сказал он тогда. – Это шанс увидеть настоящую бачату. Поверь, между тем, что показывают туристам, и тем, что танцуют между собой настоящие танцоры, – огромная разница.

– Ладно, – Кира решительно направилась к большой сумке, которую принесла с собой. – Хорошо, что я предусмотрительно захватила кое-что подходящее.

«Кое-что подходящее» оказалось красным платьем с открытой спиной, которое едва прикрывало бедра.

– Я не могу надеть это! – в ужасе воскликнула я.

– Можешь и наденешь, – Кира была непреклонна. – В этом платье ты будешь чувствовать музыку каждой клеточкой тела. А это именно то, что тебе сейчас нужно.

После получаса уговоров, примерок и компромиссов мы остановились на черном платье с расклешенной юбкой и открытыми плечами. Оно было достаточно смелым для меня, но при этом не вызывающим.

– Вот это уже другое дело, – Кира довольно кивнула, наблюдая, как я неуверенно кручусь перед зеркалом. – О, и еще кое-что.

Она подошла и одним движением распустила мои волосы, уложенные в аккуратный пучок.

– Пусть свободно летают, когда ты танцуешь. С такими волосами грех прятать их.

***

Вечеринка проходила в частном доме на окраине Семиньяка. По мере приближения к нему музыка становилась все громче – пульсирующий ритм с характерным гитарным перебором проникал под кожу даже сквозь закрытые окна такси.

Дом оказался типичной балийской виллой – просторной, с открытой планировкой и бассейном во внутреннем дворе. Но сегодня он превратился в настоящий танцевальный клуб под открытым небом. Вокруг бассейна и в гостиной танцевали пары, каждая в своем собственном ритме, но все вместе создавали единую волну движений.

– Вау, – выдохнула я, замирая в дверях.

Никогда раньше я не видела ничего подобного. Даже тот первый вечер в клубе, когда я впервые увидела Алекса, танцующего бачату, не подготовил меня к этому. Там, в клубе, танец уже казался мне страстным и свободным, но здесь… здесь царила совершенно другая энергия. Танец был не представлением для публики, а интимным диалогом между партнерами. Не просто технические движения, а настоящий разговор тел.

– Ты пришла, – знакомый голос заставил меня обернуться.

Алекс стоял рядом, в стильной темно-синей рубашке, небрежно расстегнутой у ворота, и черных брюках. Сегодня он выглядел по-настоящему расслабленным и каким-то особенно привлекательным. Было что-то особенное в том, как свободно он держался здесь, словно и правда был в своей стихии.

– Это… потрясающе, – честно призналась я, оглядываясь вокруг.

– Идем, – он осторожно взял меня за локоть. – Я покажу тебе настоящую бачату.

Он провел нас через толпу к небольшой группе людей, которые явно выделялись среди остальных. Их танец был на другом уровне – более чувственный, технически сложный, словно они не просто следовали шагам, а рассказывали историю телами.

– Смотри, – Алекс кивнул на одну из пар. – Это доминиканская бачата, самая традиционная. Происходит из Доминиканской Республики, откуда и появился этот танец. Акцент на движении бедер и работе ног.

Он указал на другую пару:

– А это бачата сеншуал, более современный стиль. Больше плавных волн корпусом, эмоциональной связи между партнерами.

– Я думала, бачата – это просто один танец, – призналась я.

– О, нет, – улыбнулся Алекс. – Это целый мир. Бачата изначально была музыкой бедных кварталов, «музыкой горечи», даже считалась вульгарной. Лишь в семидесятые годы она начала выходить из андеграунда, а затем распространилась по миру. Но каждый регион адаптировал её по-своему. Сегодня есть и доминиканская, и сеншуал, и модерна, и фьюжн – смешение с другими стилями.

Пока он говорил, я не могла оторвать взгляд от танцующих. В их движениях было что-то гипнотическое, почти магическое. Мне казалось, я вижу не просто танец, а какой-то древний ритуал соблазнения.

– А та пара? – я указала на танцоров, чьи движения казались особенно сложными, с множеством поворотов и переплетений.

– Это бачата модерна, – пояснил Алекс. – Больше влияния современных танцевальных стилей, сложные фигуры. То, что обычно показывают туристам, – это упрощенная версия, больше для шоу. Настоящая бачата – это не просто движения, это переживание.

– И какой стиль танцуешь ты?

Алекс улыбнулся:

– Я предпочитаю сеншуал с элементами доминиканской техники. Мне нравится баланс между эмоциональностью и структурой.

– Алекс! – звонкий женский голос прервал наш разговор.

К нам приближалась Майя в облегающем серебристом платье, подчеркивающем каждый изгиб её тела. Она двигалась с грацией хищника, и окружающие расступались перед ней, как волны перед носом корабля.

– Я везде тебя ищу, – она небрежно поцеловала Алекса в щеку, бросив на меня быстрый оценивающий взгляд. – Что, принцесса, заблудилась? Это не светский раут, здесь танцуют по-настоящему.

– Я пригласил Алису, – спокойно ответил Алекс. – Ей полезно увидеть настоящую бачату.

– Ну как, – Майя сделала шаг ближе, – уже почувствовала ритм, или всё ещё считаешь это просто развлечением?

Я почувствовала, как краска заливает лицо. Майя знала, куда бить – прямо по моей неуверенности, по ощущению, что я чужая в этом мире свободы и страсти.

– Я пришла учиться, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал твердо.

– Учиться? – она рассмеялась, привлекая внимание нескольких человек вокруг. – Милая, бачате нельзя «научиться» за пару уроков. Это то, с чем нужно родиться.

Несколько танцоров рядом с нами прекратили танцевать, с интересом прислушиваясь к нашему разговору.

– Эй, это та самая девочка из высшего общества, которая считает наш танец забавным хобби? – спросил парень с дредами, ухмыляясь.

Несколько танцоров вокруг засмеялись, и я внезапно почувствовала себя выставленной на всеобщее обозрение. Знакомое чувство стыда и неловкости, преследовавшее меня всю жизнь, поднялось изнутри.

– Достаточно, – неожиданно твердо произнес Алекс, становясь между мной и Майей. – Алиса моя ученица, и она здесь по моему приглашению.

Майя слегка побледнела, в её глазах мелькнуло что-то похожее на боль.

– Конечно, – она быстро взяла себя в руки. – Твой клуб, твои правила. Просто не думала, что ты водишь на наши вечеринки каждую новенькую.

Она развернулась и ушла, увлекая за собой небольшую группу поддержки.

– Не обращай внимания, – Алекс повернулся ко мне. – Танцевальное сообщество может быть жестким к новичкам. Это своего рода проверка.

– Почему ты защитил меня? – спросила я, все еще чувствуя себя неуютно. – Она права. Я здесь чужая.

– Каждый когда-то был новичком, – пожал плечами Алекс. – Но в следующий раз тебе придется постоять за себя. Я не всегда буду рядом.

На танцполе заиграла новая песня – более медленная, чувственная. Пары вокруг нас сблизились, движения стали более интимными.

– Хочешь попробовать? – Алекс протянул мне руку.

Я замерла. Одно дело практиковать базовые шаги в пустой студии, и совсем другое – танцевать здесь, среди этих людей, для которых бачата была второй натурой.

– Я не готова, – я отступила на шаг.

– Ты никогда не будешь готова, если будешь ждать готовности, – его рука оставалась протянутой. – Иногда нужно просто сделать шаг в неизвестность.

Я колебалась. Внутри меня боролись страх и желание. Страх выглядеть нелепо, стать объектом насмешек. И желание почувствовать то, что я видела в танце других – свободу, страсть, жизнь.

– Ну же, принцесса, – в его голосе звучал легкий вызов. – Покажи мне, что ты не просто словами бросаешься.

Это решило дело. Я протянула руку и позволила ему вывести меня на танцпол.

Первые минуты были мучительными. Я путалась в шагах, теряла ритм, не могла расслабиться. Чувствовала на себе насмешливые взгляды, особенно со стороны Майи, которая танцевала неподалеку с каким-то высоким брюнетом, демонстрируя идеальную технику.

– Не смотри на других, – Алекс мягко развернул меня так, чтобы я видела только его. – Смотри на меня. Чувствуй музыку. Забудь про шаги на мгновение, просто двигайся, как тебе хочется.

Я попыталась сосредоточиться только на музыке, на его руках, направляющих меня. Постепенно напряжение начало отпускать. Я перестала думать о правильности шагов и позволила телу двигаться под мелодию.

– Вот так, – одобрительно прошептал Алекс. – Ты начинаешь чувствовать.

Не знаю, сколько это продолжалось – может, три минуты, может, вечность. Но когда музыка стихла, я почувствовала странное разочарование, словно у меня отняли что-то важное.

– Ты неплохо держалась для новичка, – сказал Алекс, провожая меня обратно к Кире, которая наблюдала за нами со стороны, попивая коктейль. – Но тебе нужно перестать бояться.

– Я не боюсь, – автоматически возразила я.

– Боишься, – спокойно ответил он. – Не танца, а того, что он может пробудить в тебе. Эмоций. Ощущений. Того, что нельзя контролировать. Это нормально. Но если ты хочешь по-настоящему научиться танцевать, тебе придется с этим справиться.

Он оставил меня осмысливать его слова и направился к бару. Я наблюдала, как кто-то предложил ему выпить, но он покачал головой.

– Я никогда не пью, – его голос донесся до меня. – Это нарушает контроль над ситуацией.

Странно, но эта маленькая деталь зацепила меня. Возможно, мы с Алексом не такие уж разные. Оба боимся потерять контроль, просто по-разному это проявляем.

– Ты заметила, как он смотрел на тебя во время танца? – Кира присоединилась ко мне, протягивая стакан воды.

– Как? – я почувствовала, что снова краснею.

– Как будто никого вокруг не существует, – Кира многозначительно приподняла брови.

– Не говори глупостей, – отмахнулась я. – Он просто хороший учитель.

Но где-то глубоко внутри что-то дрогнуло. Не просто от мысли, что я могу нравиться Алексу, а от внезапного осознания, что он нравится мне. И это пугало меня гораздо больше, чем все подколки Майи и её окружения.

Потому что желания можно контролировать. А чувства – это стихия, которой невозможно управлять. Как танец, который захватывает тебя целиком, не оставляя места для размышлений и сомнений. И я не была уверена, что готова к этому – к полному, безоговорочному погружению.

Но музыка продолжала звучать, пары продолжали кружиться в танце, и часть меня, та часть, которую я так долго подавляла, отчаянно хотела снова оказаться там, среди них, позволить себе просто быть, просто чувствовать, просто жить.

Глава 5. Прогресс

Алекс

Она приходит вовремя. Каждый день. И это меня раздражает больше, чем должно.

Принцесса с идеальной осанкой и безупречными манерами, которая каждый раз появляется ровно в шесть, ни минутой раньше, ни минутой позже. Словно танцы – это еще один пункт в её расписании, между «чаепитием» и «уроком этикета».

Но вот что странно – она не сдается.

Три недели. Три недели ежедневных занятий, и её ступни покрыты мозолями, некоторые до крови, мышцы дрожат от нагрузки, но она не произносит ни слова жалобы. Стискивает зубы и продолжает работать.

– Еще раз, – говорю я, и она кивает.

Её руки уже не такие скованные. Корпус двигается свободнее. Первые дни она танцевала, как механическая кукла – каждое движение выверенное, рассчитанное, безжизненное. Сейчас в её танце появилось что-то новое. Не страсть, нет, еще слишком рано. Но зачатки… намек на то, что может быть.

– Расслабь бедра, – я поправляю её позицию, и она вздрагивает от прикосновения. Всегда вздрагивает. Будто я обжигаю её.

Мы заканчиваем очередной сет, и Алиса тяжело дышит, упираясь руками в колени. Её подруга, Кира – девчонка с вечно меняющимся цветом волос и камерой наперевес – сидит в углу, фотографируя каждый момент.

– Хватит на сегодня, – говорю я, выключая музыку.

– Нет, – Алиса выпрямляется, убирая прядь волос с лица. – Я могу еще.

Её глаза горят упрямством. Где та холодная, сдержанная девочка из первого дня? Проступает что-то другое, что-то более настоящее.

– Зачем ты так стараешься? – спрашиваю я.

Она смотрит на меня, словно не понимая вопроса.

– Разве не в этом смысл? Стараться?

И я не нахожу, что ответить. В её мире, видимо, всё именно так. Ставишь цель и идешь к ней, не щадя себя. Как робот, запрограммированный на достижение. Мне это знакомо. Слишком хорошо знакомо.

***

К концу месяца я понимаю, что недооценил её. Она всё еще далека от настоящего танцора, но прогресс – чертовски впечатляющий. Если большинство учеников схватывают одно движение из десяти, то она берет девять и оттачивает их до автоматизма.

– Нужно изменить стратегию, – говорю Майе после занятия. – Она застряла на технике, но ей нужно почувствовать суть.

Майя фыркает.

– Она никогда не почувствует. Такие, как она, могут выучить последовательность шагов, но душу танца им не постичь.

– Посмотрим.

На следующий день я встречаю Алису у клуба с ключами от байка в руке.

– Сегодня занимаемся в другом месте, – говорю ей, протягивая шлем. – Садись.

Она колеблется.

– Куда мы едем?

– Увидишь.

– А Кира? – она оглядывается в поисках своей неизменной тени с фотоаппаратом.

– Я написал ей, она встретит нас там, – я нетерпеливо постукиваю ключами по ладони. – Ну так что, принцесса? Решаешься на небольшое приключение?

Она поджимает губы, и я почти уверен, что она откажется. Но затем – первый сюрприз дня – она решительно берет шлем и надевает его.

– Да, – говорит она с вызовом в голосе. – Решаюсь.

Пятнадцать минут спустя мы выезжаем на одну из тех частей побережья, что еще не успели застроить отелями и ресторанами. Джимбаран – длинная полоса песчаного пляжа с пологим входом в океан и редкими пальмами, создающими естественную тень.

Я бывал здесь десятки раз, но всегда один. Странно делить это место с кем-то еще.

Солнце уже клонится к горизонту, окрашивая небо в глубокий индиго, с переходами в огненно-рыжий. Океан спокоен, лишь легкие волны лижут берег, оставляя на песке кружевную пену. Воздух пропитан солью, йодом и сладковатым ароматом цветущих где-то поблизости франжипани.

Алиса замирает, глядя на открывающийся вид. В её глазах отражается закат, и на мгновение мне кажется, что я вижу ее настоящую, скрытую под слоями правильности и дисциплины.

– Это потрясающе, – говорит она тихо.

– Это Бали, – пожимаю плечами. – Настоящий Бали, без позолоты туристических буклетов.

Я вижу Киру, машущую нам с противоположного конца пляжа. Она подготовилась – принесла портативную колонку и стоит рядом с расстеленным на песке пляжным покрывалом.

– Зачем мы здесь? – спрашивает Алиса, пока мы идем к Кире по мокрому от прилива песку.

– Ты танцуешь технично, – говорю ей. – Но бачата – это не только техника. Это чувство. А чувства нельзя найти в четырех стенах студии.

Мы подходим к Кире, которая тут же начинает щелкать фотоаппаратом.

– Это будет потрясающая съемка! – восклицает она. – Закат, океан, танец… чистая магия!

– Документируешь перерождение? – Алиса улыбается своей подруге, и в этой улыбке есть что-то новое – легкость, которой я раньше не видел.

– Точно! – Кира поднимает камеру. – Мне нужны эти кадры для истории «Алиса: до и после».

Девушки смеются, и на миг мне кажется, что я здесь лишний. У них свой мир, свои шутки, своя история. Я чувствую укол… чего-то. Не ревности, конечно. Скорее зависти к этой простой, непринужденной связи.

– Начнем? – я включаю музыку.

Солнце медленно опускается в океан, окрашивая воду в расплавленное золото. Воздух становится гуще, наполняясь вечерними ароматами острова. Вдалеке на горизонте вырисовывается силуэт рыбацкой лодки – местные возвращаются домой после дневного улова.

Мы танцуем на границе суши и моря, где песок еще влажный и плотный – идеальная естественная танцплощадка. Сначала Алиса двигается неуверенно, ее тело все еще сковано привычной напряженностью.

– Прислушайся, – говорю я, останавливая музыку. – Слышишь?

Она замирает, прислушиваясь.

– Что именно?

– Все вместе. Ритм волн. Шелест пальмовых листьев на ветру. Крики чаек. Это музыка Бали. И мы танцуем под неё.

Я включаю трек снова, и на этот раз Алиса закрывает глаза, позволяя звукам острова сливаться с ритмом бачаты. Её движения становятся плавнее, естественнее. Ветер с океана играет с её волосами, выбившимися из привычного строгого пучка, и длинные пряди развеваются, придавая танцу новое измерение.

Я никогда не обращал особого внимания на волосы женщин. Они просто… волосы. Но сейчас, глядя на этот медово-золотой поток, танцующий вместе с ней, я чувствую странное восхищение. Они словно живые, эти пряди, они дополняют каждое движение, продлевают каждый поворот, добавляют грации каждому шагу.

– Она красивая, правда? – Кира незаметно подошла ко мне, пока Алиса продолжала танцевать, полностью поглощенная музыкой и моментом.

Я не отвечаю. Не потому, что нечего сказать. А потому, что есть слишком много всего, что не следует произносить вслух.

– Знаешь, она меняется с тех пор, как начала танцевать с тобой, – продолжает Кира, не смущаясь моим молчанием. – Я знаю Алису уже много лет. Она всегда была… закрытой. Идеальной дочерью, идеальной ученицей. Словно живая кукла. Но последний месяц… – она делает несколько снимков танцующей Алисы, – … я вижу проблески настоящей Алисы. Той, которая скрывается под всеми этими слоями «правильности».

Я знаю, о чем она говорит. Я сам замечаю эти изменения. День за днем Алиса сбрасывает с себя невидимые цепи, высвобождается из кокона, в котором провела всю жизнь. Это почти завораживает – наблюдать, как человек находит свою суть.

– Не обижай её, ладно? – Кира смотрит на меня с неожиданной серьезностью. – Она сильнее, чем кажется, но и уязвимее, чем хочет показать.

– Я не собираюсь…

– Брось, – она усмехается. – Я вижу, как ты на неё смотришь. И как она смотрит на тебя. Просто… будь осторожен. Для тебя это, может быть, просто еще одна история. Для неё – первая.

Прежде чем я успеваю ответить, она отходит, оставляя меня с неприятным ощущением, что меня раскусили.

***

После занятия мы сидим на песке, глядя, как последние отблески солнца исчезают за горизонтом. Кира ушла раньше – у нее какая-то встреча с местными фотографами.

– Почему ты выбрал Бали? – неожиданно спрашивает Алиса.

Я размышляю, насколько откровенным быть. Обычно я избегаю разговоров о себе. Особенно о прошлом.

– Хотел начать с чистого листа, – наконец отвечаю я. – Подальше от России, от семьи, от… всего.

Она смотрит на меня внимательно, словно пытаясь увидеть больше, чем я готов показать.

– От чего именно?

– От ожиданий, – отвечаю я, удивляясь собственной откровенности. – От прошлого. От того, кем я был, и кем мог стать в Москве. Весь мой путь был предопределен. Как по рельсам.

Она кивает, и я вижу понимание в её глазах. Слишком глубокое понимание.

– И ты просто… уехал? – в её голосе смесь недоверия и восхищения.

– Не «просто», – качаю головой. – Это был сложный выбор. Я потерял многое. Семью. Поддержку. Связи. Но приобрел свободу.

– И не жалеешь?

Вопрос на миллион. Бывают дни, когда я просыпаюсь с ощущением пустоты внутри. Когда задаюсь вопросом, правильный ли выбор сделал. Когда скучаю по матери или вспоминаю, каким был отец до того, как деньги и власть полностью его поглотили.

– Нет, – отвечаю я. – Не жалею.

Алиса смотрит на темнеющий океан, и я не могу прочитать выражение её лица.

– Должно быть, для этого нужна огромная смелость, – говорит она тихо. – Оставить всё и начать заново.

– Или отчаяние, – замечаю я. – Иногда выбор между медленным удушьем и прыжком в неизвестность – вовсе не выбор.

Мы сидим в тишине. Песок уже остыл, но всё еще хранит дневное тепло. Над головой загораются первые звезды. Вдалеке слышны звуки деревни – лай собак, чьи-то голоса, музыка.

– Тебе пора, – говорю я, глядя на часы. – Твои родители будут волноваться.

Она вздыхает.

– Да, наверное.

Мы поднимаемся. Я собираю колонку и покрывало, она отряхивает песок с одежды. Её волосы, обычно собранные в строгую прическу, сейчас рассыпаны по плечам. Морской бриз растрепал их, превратив в золотистую волну. И это делает её еще моложе. Свободнее.

– Я провожу тебя, – говорю я, направляясь к байку.

– Не обязательно, – она качает головой. – Я могу вызвать такси.

– В этой части острова? Удачи, – усмехаюсь я. – Садись.

Мы едем по пустынной дороге вдоль побережья. Я чувствую, как она держится за меня – сначала осторожно, едва касаясь, затем крепче, когда мы набираем скорость. Её прикосновение вызывает странное тепло внутри. Неправильное тепло.

Я останавливаюсь за несколько кварталов от её виллы, как она и просила. Родители не должны знать о наших занятиях. Еще одна тайна в жизни идеальной дочери.

– Ты сегодня хорошо танцевала, – говорю я, когда она возвращает мне шлем. – По-настоящему.

– Спасибо, – она улыбается, и в уличном фонаре её лицо кажется мягче, уязвимее. – За урок и за… всё остальное.

На мгновение мы замираем, глядя друг на друга. Что-то невысказанное повисает между нами. Что-то, чему лучше оставаться невысказанным.

– Осторожнее по дороге домой, – она первой нарушает молчание.

– У меня все под контролем, – отвечаю я, заводя мотор. – Я никогда не сажусь в машину или на байк, если не управляю сам.