Рождество Макса

Олег Ренье

Рождество Макса

На одном из верхних этажей офисного здания, когда все уже разошлись – кто домой к семье, кто прохлаждаться в бар, а кто за новогодними подарками, – сидел молодой человек, погружённый в мерцание монитора. В кабинете царила тишина, нарушаемая лишь постукиванием клавиш и жужжанием принтера. Максим любил эти дни: до праздников меньше недели, за окном медленно падал снег, а в груди нарастало предвкушение чуда.

За дверью раздался лёгкий стук, и в кабинет заглянула брюнетка лет двадцати трёх, на пару лет моложе Максима. Она была как вечерний коктейль – с лёгкой искрой, которая могла разжечь даже самый холодный вечер. Улыбнувшись, она, не дожидаясь приглашения, подошла к нему.

– Ты опять засиделся? – весело сказала она и чмокнула его в щёку. – Пора уже сбежать отсюда. Пойдём в кафе, глинтвейн ждёт!

– Аня, подожди, еще полчаса и я свободен, – Макс вставил в принтер стопку бумаг, скопировал длиннющий документ и вывел на печать.

Девушка уже направлялась к двери, когда вдруг зазвонил телефон. Максим взял трубку.

– Сынок, мы тебе уже третий раз звоним! – раздался встревоженный голос мамы. – Почему не отвечаешь?

– Мам, я в офисе ещё, только собирался уходить, – он прикрыл глаза, сдерживая улыбку. – Наверное, мобильный был на вибровызове.

– Быстро включи нормальный звонок, а то я точно приду к вам в компанию… Как она там у вас называется? «Заслон», да? Наведу порядок!

– Хорошо, мамуль, сейчас включу – улыбнулся Макс.

– И видео включи, я уже месяца три тебя не видела. А еще вот что скажи, ты приедешь на Рождество? – спросила мама по телефону, переходя на видеозвонок.

– Конечно, приеду! – ответил он.

Аня, тихо шепча «ути-пути», дернула Максима за щёку. В это время принтер, скрипя, выплёвывал один лист за другим.

Звонок перевелся на видеовызов,  экран ожил, и в кадре появилось лицо матери, а за её спиной, пыхтя трубкой, сидел отец.

– А кто это с тобой? – отец приподнял бровь.

– Это Аня. Я же про нее рассказывал. С ней думаем отмечать Новый год, а потом я еду к вам.

– Ах, да точно, ну, если с ней, значит, праздник точно будет весёлым! – захохотал отец.

Мама шлёпнула отца по плечу. Макс слегка раскраснелся от смущения и неловкости ситуации.

– Сынок, а что у тебя на шее за пластырь?

– Э-э… – он машинально дотронулся до шеи. – У нас в компании тестируют новый чип. КОР-чип. По сути, это маленькая микросхема, которую вживляют прямо в тело. Он сканирует мой мозг, голос и память, создавая виртуальную копию меня самого. Благодаря этому я могу управлять электроникой вокруг, даже на расстоянии. Если я вдруг забуду пароль от почты, достаточно просто подумать, а чип считает нервные импульсы и восстановит доступ.

Из принтера на пол посыпались листы, и Макс, бросив телефон на стол, нагнулся собирать их.

– Поговорите с Аней, я быстро!

– Аня, милая, что за чип такой? – мама перевела взгляд на девушку.

Та притворно закатила глаза.

– Ой, ну если расскажу, меня уволят за разглашение! Но между нами… – она понизила голос, – похоже, это телепорт между параллельными реальностями, он вам многое недоговаривает.

– Что?! – мама привстала с дивана, а за её спиной отец замер с трубкой на полпути ко рту.

– Ну, представьте, – Аня улыбнулась, – вы забыли завести будильник и опоздали на работу. Печаль, да? А с КОР-чипом, щелчок пальцем, и вы перенеслись в ту реальность, где не забыли завести будильник и не проспали работу.

В трубке повисло молчание. Потом раздался хриплый шёпот отца:

– Они там… пьяные что ли?

– Она шутит просто, я забыл вас предупредить, что у нее максимально глупое чувство юмора, – Макс ущипнул хихикающую Анну за плечо. – Это просто многофункциональная микросхема, которая помогает мне на работе управлять всеми устройствами вокруг: компьютерами, телефонами, даже подключаться к интернету. Никаких телепортов!

– Звучит сложно. А как это работает? – отец отложил в сторону трубку.

– Да нет, на самом деле всё очень просто. Чип реагирует на мои команды, например, щелчок пальца, и передаёт сигналы устройствам. Мне не нужно ничего нажимать или искать в меню, всё происходит мгновенно.

– А когда ты нас вживую познакомишь с Аней? Может, вы вдвоем приедете! – вклинилась в разговор мама.

– У неё испытательный срок ещё не закончился, и ей раньше надо будет выйти на работу. А мне уже пора, в общем, я попозже позвоню. Всё, через пару дней приеду на поезде.

– Сынок, мы встретим тебя с папой на вокзале, заедем, целую....

– Да-да, – Макс отключил трубку.

Аня сидела на краю стола, улыбаясь во весь рот.

– Что же ты не пользуешься своим суперкрутым новомодным девайсом?

– Ещё не привык никак, – ответил Макс. Потом посмотрел на неё серьёзным взглядом и деловым тоном сказал: – Ну что, по глинтвейну?

– Но учти, я буду тебя подкалывать сегодня весь вечер, – захихикала Аня. – Хотя подожди, у тебя же ещё не закончился рабочий день, сам же говорил про полчаса.

Макс щёлкнул пальцем. Принтер внезапно остановился, а компьютер погас.

– Вот так, – сказал Макс с улыбкой, – маленький сбой в системе.

Через несколько дней Максим приехал на поезде в небольшой горный городок к родителям. Они встретили его на машине и поехали на дачу, находящуюся в значительном отдалении от города. Единственный минус был в том, что рядом на несколько километров от дачи, ни души, но это искупалось необычайно красивыми видами гор, и хвойного леса по которому зимой устраивать пешие прогулки и кататься на лыжах одно удовольствие.

Дорога вилась змеей между скал, а снег за окном валил густо и был таким, как в детстве – пушистым, праздничным. Отец вёл машину осторожно, как будто боялся раздавить эту хрупкую зимнюю сказку. Мать улыбалась, вспоминая, как когда-то маленький Максим ждал Деда Мороза у ёлки. А теперь он, взрослый, но всё такой же упрямый, молча смотрел в окно и думал, что мир всё-таки прекрасен.

Метель крепчала.

– Кстати, – в голосе мамы зазвучали нотки тайны, – у меня для вас сюрприз.

Макс оторвался от экрана телефона, сняв один наушник.

– Ой, что такое? – в его глазах вспыхнуло любопытство.

Отец притворно нахмурился, но уголки губ предательски дрогнули:

– Опять твои загадки… Ну, давай, показывай!

Её пальцы, чуть дрожа от волнения, достали из кармана три заветных билета. Бумага была слегка помята по краям – она слишком часто проверяла, на месте ли они.

– Это… три билета на концерт «Пульс времени».

– Что?! Серьёзно?! – Макс подскочил на сиденье, забыв про ремень безопасности, его голос звенел от восторга.

Отец рассмеялся, и в его смехе слышалась радость и лёгкое недоверие:

– Ого! А я как раз думал, что все билеты уже раскупили… Как ты их достала?

– Это секрет! – мама лукаво подмигнула. – Но я знала, что вы оба мечтали сходить.

Сын бросился обнимать её через спинку сиденья, бормоча:

– Спасибо-спасибо-спасибо!

– Ну что, похоже на новогодние каникулы нас ожидает культурная программа, – сказал папа.

– Конечно! – она кивнула, гладя сына по взъерошенным волосам. – Пусть этот новый год будет особенным. И, кстати, я вам еще половины культурной программы не рассказала. На рождество я приготовлю запечённые яблоки, и мы пойдем к дяде Боре и тёте Лиде.

– Опять?! – пробурчал отец.

– Не опять, а снова! И вообще кто-то обещал мне изготовить новый мольберт, на старом уже невозможно работать.

– Да сделаю я, сделаю. Обещаю вот во время новогодних праздничных дней и начну!

– А ещё у нас столько фотографий без рамок, – вздохнула она, – да и старые уже рассыпаются на глазах.

Макс захихикал.

– Так, молодой человек, – мама повернулась к Максу, – а вы почему без шапки тут сидите?

– Мам, да прекрати, в машине тепло. И мне не пять лет.

– Ничего не знаю, – мама достала из сумочки вязаную шапку и протянула сыну. – Нашла сегодня утром, представляешь?

– О, я помню её, ты ведь сама связала.

Они говорили о ёлке, о шампанском, о том, как сын наконец бросил курить. Смеялись.  Они строили планы: ужин, тосты, старые фотографии.

Ледяной ветер свистел за окнами машины. К третьему часу езды метель превратилась в белую ярость. Фары выхватывали из тьмы лишь пару метров асфальта. Отец сжимал руль, глаза его были напряжены и сосредоточены. Мать, всегда находившая утешение в мелких ритуалах, нервно перебирала край шарфа.

Грузовик возник из ниоткуда, как призрак из детской страшилки.

Гудок, протяжный, как крик. За лобовым стеклом грузовика, растерянное лицо водителя, в желтой кепке.

Свет фар стал последним воспоминанием.

Удар.

Темнота.

В коридорах, где свет никогда не гас, люди метались между надеждой и отчаянием. Здесь время словно замедлялось, превращаясь в бесконечный поток, наполненный гулом в процедурных, шагами медсестер, шепотом молитв. Так один день сменялся другим. Макс лежал в палате, разгадывал кроссворд. Больничный свет горел слишком ярко. Доктор провел еще раз осмотр и сказал, что ссадины до свадьбы заживут…

– …Анализы хорошие. Можно готовиться к выписке. Успеете встретить Новый год дома.

Позади в дверях стоял отец, его руки, обычно такие уверенные, теперь беспомощно висели по швам. Лицо было бледным, но не от больничного света.

Макс попытался улыбнуться, но не смог, что-то скрутило его лицо в гримасу.

– Я знал, – пробормотал отец. – Я чувствовал, что дорога плохая.

Отец подошёл к окну, будто хотел убедиться, что мир за стеклом всё ещё существует. За окном падал снег – такой же, как тогда.

Максу с детства родители пытались привить урок: какой бы плохой ни была ситуация, нельзя никогда терять чувство юмора и опускать руки, иначе – конец. Он попытался пошутить, но не смог, на глазах выступили слёзы.

– Мама? – спросил он тихо.

Отец молчал дольше, чем нужно.

Они шли по тропинке, утоптанной в снегу. Их было двое, отец шёл первым, его дыхание клубилось в морозном воздухе, а за ним, стараясь ступать в следы, брел сын – так, будто если он свернёт хоть на шаг, снег поглотит его навсегда. Дом стоял в глубине участка,  прячась: тёмные стены, облупившаяся краска на ставнях, крыша, просевшая под тяжестью зимних лет. Когда отец вставил ключ в замок, тот скрипнул так, словно предупреждал: «возвращайтесь». Но дверь поддалась, и из темноты на них подуло запахом прошлого – книгами, пылью, мокрыми дровами. Отец замер на пороге, чувствуя, как что-то незримое скользнуло мимо него во тьму.

Они начали уборку молча. Отец вытирал пыль с рамок, где ещё остались фотографии прошлых лет – все они теперь казались чужими. Макс подметал пол. На столе лежали три билета на концерт. Никто не говорил о той ночи, о том, что случилось в больнице, о грузовике. Только скрип половиц да стук метлы по полу нарушали тишину.

Вечер. Кухню освещала одинокая лампочка под потолком. Её жёлтый свет не растекался по столу, а будто застревал где-то на середине, оставляя их лица в полутени. Отец поначалу ел медленно, пережёвывая каждый кусок с каким-то механическим упорством, но потом отложил ужин в сторону. Макс ковырялся в еде, размазывая картошку. Вилка скребла по тарелке – единственный звук, кроме тиканья часов. Он знал, что должен что-то сказать. О работе. О погоде. Хоть что-то.

– Картошка пересолена, – наконец произнёс отец.

Макс кивнул.

– Да. Немного.

Они оба знали, что картошка была в порядке. Отец отпил из стакана, поставил его обратно с глухим стуком.

– Холодно сегодня. Завтра, может, будет теплее.

– Может.

Тишина снова накрыла их. Где-то за окном громко проехала машина. Они оба обернулись на звук, отец вздохнул, сын отодвинул тарелку.