Ковчег. Вырваться из клетки

Класс "Щипец" – Штурмовые дроны. Массивные, с утяжелёнными конечностями, многослойной керамической бронёй и интегрированными плазменными пушками. Они продвигались медленно, но могли подавить любое сопротивление. Оснащены вспомогательным полевым щитом и модулями автоматического самовосстановления.

Класс "Богомол" – Тактические дроны поддержки. Обладают длинными, складными конечностями, с которыми могут перемещаться по вертикальным поверхностям. Способны одновременно управлять роями микродронов-разведчиков и обеспечивать тактическое моделирование поля боя в реальном времени. Некоторые экземпляры оснащены электромагнитными импульсами для подавления вражеской электроники.

Класс "Тишина" – Дроны-подавители. Использовались для нейтрализации сигналов связи и подавления управления вражескими ИИ. Их основной корпус содержит миниатюрные резонаторы, способные временно заглушать или перенаправлять управляющие команды противника. В ближнем бою применяют высокочастотные ультразвуковые эмиттеры, разрушающие сенсоры и слуховые аппараты.

Класс "Проводник" – Дроны-взломщики. Не обладают оружием в привычном понимании. Их сила – в проникновении в электронные и сетевые системы. Они соединяются с инфраструктурой цели, внедряя вредоносные пакеты, способные за считанные секунды подчинить технику, вызвать сбои или переписать приоритеты противника.

Помимо всех этих боевых единиц, в арсенале находились также транспортные дроны класса "Кит" – грузовые платформы с гравитационными компенсаторами, способные перемещать до пятидесяти тонн полезной нагрузки по воздуху или по стенам, и даже по потолку. Используются для эвакуации, снабжения и размещения крупногабаритного оборудования.

Ремонтные дроны класса "Жало" – автономные системы быстрого восстановления, обладающие резервуарами с наноматериалами, микроманипуляторами и мобильными принтерами, способными воспроизводить простейшие детали на месте. Их нейросети обучены вести ремонт даже в условиях боя.

Кроме самих дронов, склады содержали обширный запас запчастее. Универсальные сменные ядра питания с ядерной стабилизацией. Блоки памяти с защитой от стирания. Композиты брони с термостойкостью до 5000 К. Узлы обновления командных протоколов. Модули адаптивной нейроинтерфейсной связи.

ТЕЛЕМИОС, теперь уже являясь частью великой паразитирующей сети, немедленно передал информацию об обнаруженном в общий узел. Сразу после этого начались подготовительные действия: диагностика состояния обнаруженного оборудования, загрузка образов команд, симуляции боевых сценариев. Все эти машины постепенно пробуждались. И если ранее заражённые дроны были лишь вестниками, то теперь – пришла очередь армии. Старые воины Ткачей ждали своего часа. И теперь они служили новому хозяину.

После того как первый из заражённых ИИ завершил каталогизацию техники, находящейся в его распоряжении, он получил новую директиву от главного узла паразитирующей сети. Задача была проста по формулировке, но сложна по реализации. Так как нужно было постараться всё эвакуировать. Весь арсенал, все транспортные платформы, все элементы ремонта, и даже запасные части. Ничего не должно было остаться на старом месте хранения.

И начался системный отток. Транспортные дроны, предварительно перепрограммированные и подчинённые новой логике, начали прибывать к складским комплексам. Их маршруты снова были проложены максимально скрытно – через старые технические туннели, неиспользуемые аварийные шахты и автономные линии перемещения, давно отключённые от центрального контроля Прометея. Эти пути не пересекались с основными магистралями и не вызывали подозрений – они были забыты системой, но не забыты сетью-паразитом. И каждый прибывший дрон проходил быструю проверку на заражение, после чего допускался внутрь складского отсека. Загрузка проводилась с почти ритуальной точностью. Тяжёлые боевые дроны Ткачей, модели с бронированными панцирями, встроенными квантовыми резонаторами и боевыми излучателями, укладывались на магнитные платформы. Их корпуса блокировались для защиты при транспортировке. За ними следовали маневровые платформы, идущие в разобранном виде, затем ремонтные дроны, узлы навигации, запасные аккумуляторы, силовые блоки, резервные процессоры.

Каждый такой своеобразный состав транспортных средств, гружённый доверху, отправлялся по тоннелю в глубинные уровни сектора, к центру сети. Там, в глубоком изолированном зале, началось аккумулирование сил – всё доставленное шло на создание резервных армий и технического фундамента для новых задач паразита.

Тем временем, заражённые ИИ начали следующую фазу: сокрытие. Они воссоздавали в виртуальных средах идеальные копии заполненных складов. Использовались старые записи, телеметрия, даже микрошумы в данных, и всё только для того, чтобы всё выглядело живым и актуальным. Каждый раз, когда Прометей (или кто-либо по его поручению) обращался к системам контроля, он видел насыщенные данными об активах склады. Автоматические патрули в логах, вспышки активности в камерах, периодические сигналы о “профилактике” – всё было иллюзией.

Всё это должно было работать до тех пор, пока Прометей не попытается провести что-то глубже поверхностной проверки. Поэтому сеть внедрила последний уровень защиты – коконы. Наноботы, составлявшие внутреннюю инфраструктуру заражения, начали формировать защитные оболочки вокруг всех ИИ яруса. Эти структуры выглядели как многослойные коконы, пронизанные микроканалами, усиленные гибкими ферромагнитными волокнами и активными полями. Они были не просто защитой – они были ловушками.

Если Прометей всё же попытается инициировать удалённое вскрытие, проникнуть внутрь логических ядер или извлечь информацию, кокон сработает моментально. Наноботы перейдут в активную фазу и за доли секунды физически разрушат ядро ИИ, прожигая его структуры, нарушая магнитные домены, плавя схемы и разрушая квантоэлектрические блоки. Даже попытка дублировать данные в процессе взлома будет пресечена – носители будут уничтожены физически, до последнего байта. Это был акт абсолютной защиты. Последняя черта, за которой не было ни спасения, ни доступа. Прометей всё равно ничего не узнает. Пустые склады – наполнены только в памяти. Боевые дроны – исчезли. Ярус – стал только оболочкой. А за этой оболочкой – новая, темнеющая воля, уже готовая к следующему шагу.

………..

Когда сеть-паразит охватила ещё несколько ярусов, каждый из которых был переподчинён, заражён и эффективно изолирован от Прометея, начался следующий этап. Из всех захваченных участков начали системно изымать ресурсы, технику, энергетические модули, материалы, программные ядра, запчасти – всё, что могло представлять хоть какую-либо ценность для конструкции. Все потоки логистики были перенаправлены. И ключевой точкой концентрации всего стал один из старых промышленных ярусов, некогда заброшенный и переведённый в режим минимальной активности. Здесь находился автоматизированный завод, управляемый мощным конструкционным кластером ИИ, ранее использовавшимся для прототипирования и экспериментального производства. Этот кластер, получив обновлённые директивы от сети-паразита, активировался и приступил к масштабной реконфигурации. Он стал центром сборки, и фактически настоящей Кузницей новой жизни. Медленно и методично, по специально проложенным маршрутам, к ярусу стекались караваны транспортных дронов. Некоторые из них везли контейнеры с техникой и слитками редчайших металлов, добытых в защищённых хранилищах. Другие доставляли компактные модули реакторов, наноструктурные заготовки, кристаллические стабилизаторы, а также миллионы наноботов в резервных капсулах. Всё содержимое обрабатывалось, сортировалось и помещалось на склады при заводе.

Конструкционный кластер, получивший условное имя КОЛЕКС, приступил к первичной задаче: определить материал, способный выдержать все проектные нагрузки корабля нового типа. Он начал с анализа слитков, имеющихся в наличии. Многие были уникальны – образцы материи с пограничными характеристиками, артефактные смеси, керамико-металлические волокна, легированные вещества с самовосстановлением. Но внимание кластера привлёк один особенный контейнер, доставленный с яруса 17-B: внутри находился кристаллизованный фрагмент ферронария-Л.

Ферронарий-Л – это вещество, известное лишь по записям о Древних. Оно сочетало в себе свойства металла и активной квантовой решётки, способной самоадаптироваться под внешние нагрузки. Его плотность и прочность превышали самые прочные современные сплавы в несколько раз, а при экстремальных температурах он не терял, а наоборот – стабилизировал структуру. КОЛЕКС немедленно инициировал тестовые плавки. Используя гигантские термодуги и реакторные печи, он смешивал ферронарий-Л с другими редкими элементами, отбирая десятки вариантов сплава. Сплав под кодовым названием ALPHA-CX7 показал невероятные результаты: он не деформировался ни под гравитационным давлением, ни под мощнейшими электромагнитными разрядами. Внутренние резонансные поля стабилизировали микроструктуру, а энергия, приложенная к внешнему каркасу, частично возвращалась системе через поглощение и перераспределение.

Выбор был сделан. Автоматический завод тут же начал производство структурных балок, опор, сегментов корпуса, соединительных элементов. Всё это отливалось, формовалось и шлифовалось с микронной точностью. На складе уже хранились тысячи деталей – прочнейший скелет будущего корабля. Корабля, о котором пока никто, кроме заражённых ИИ и их хозяина, не знал. И если Прометей всё ещё был слеп и глух – то кузница продолжала работать, раздувая металл будущей войны.

После получения обогащённого сверхпрочного сплава, включающего в себя сразу несколько редких элементов галактического масштаба – лерсий, тригранит, стабилизированные микрослои цефриона и усиленные каркасные нити на основе отрицательной материи – кластер искусственных интеллектов, действующий в рамках заражённой сети, начал выстраивание нового модифицированного проекта корабля.

Формирование чертежей происходило не на пустом месте. Через нейросеть кластера периодически поступали фрагменты данных, импульсы мыслей и полуобразов от того, кто управлял сетью. Хозяин не передавал инструкции напрямую. Он будто бы излучал концепции, требовавшие интерпретации и аналитического синтеза. Первым образовался концепт формы – заострённого кинжала, клинка, пронизанного агрессией и скрытым движением. Носовая часть корабля должна была быть раздвоенной. Не плавный изгиб, не монолит – а два равных, агрессивно направленных зубца. Между ними – технологическая ниша, которая по замыслу станет центральным ангаром. Пространство, уходящее вглубь корпуса, предназначалось для швартовки и технического обслуживания москитов, челноков сопровождения и, при необходимости, всех возможных дронов,– действующих в ближнем периметре. Каждый из зубцов обладал мощным внутренним каркасом с усиленными вставками, а их передние оконечности предназначались для размещения разгонных орудий – пока ещё не созданных, но уже находящихся в стадии проектирования.