Ты мне никто

Драма, если он не захочет взять то, что ему предлагают.

Обед не просто вкусный. Он такой вкусный, что мне хочется вылизать тарелку и мурчать как кошка! Это обалдеть как вкусно! Просто нежнейший салат, креветки именно такие, какими должны быть – не резиновые. А уж паста! Как сказал Стас – перфекто! Именно! Про «Вздохи монашки» я промолчу. Это нельзя рассказывать, чтобы не вызвать бунт среди тех, кто не пробовал! Нежнейшие воздушные профитроли, ванильный крем и… чёрная икра! Да-да! Сочетание вроде бы несочетаемого даёт немыслимый эффект.

– Вкусно?

– Божественно! Перфекто!

Мы смеемся, потому что нам хорошо.

И… мне даже не хочется знать, сколько он заплатил, я и не должна это знать! Мама всегда говорила, что настоящий мужчина, когда ухаживает за девушкой, позволяет ей быть принцессой, и королевой. Правда, когда она это говорила, то была очень грустной. Увы, мой папа не всегда мог позволить отвести маму в ресторан. Ну, просто потому что был Глеб, чтобы поднять Глеба постоянно нужны были деньги. Мама не требовала на себя, на сына, и на меня, конечно, тоже. И наша семья была счастливой несмотря ни на что.

– Так, теперь у нас по плану еще одно шикарное мероприятие, если ты не устала.

Мотаю головой – какой там устала? Мне так хорошо! Горы свернуть готова.

Коршун привозит меня на… выставку мотоциклов! Боже! Как же тут красиво! Невероятно!

Его встречают на входе, он здоровается с несколькими мужчинами, представляет меня как свою подругу. Ну, подругой можно быть и без отношений, правда? Дальше мы обходим экспонаты.

Я, признаться, вообще не знаток моторов – как называют их тут некоторые. Но большинство моделей такие красивые, просто невероятные. Крутые. Эмоция одна – вау, как это классно!

К Стасу подходит какой-то мужчина, они обмениваются рукопожатиями.

– Сэл, прости, мне надо отойти буквально на пару минут, постоишь тут? Только не уходи далеко, я мигом.

– Да, конечно. Не волнуйся.

Улыбаюсь ему, он улыбается в ответ. Мы не одной волне, это так чувствуется! Неужели он думает обо мне то же, что и я о нем?

Что мне хорошо с ним, легко, весело, что меня бросает в дрожь рядом с ним, что, между нами, разряды, молнии… Что мне хочется, чтобы он меня обнял, поцеловал…

– Мутишь с ним?

– Что? – поворачиваюсь к незнакомой длинноногой девице, которая выше меня на голову.

– Спишь с Коршуном, спрашиваю?

От неожиданности впадаю в ступор, не знаю, что сказать.

– Что смотришь, тупая что ли? Трахаешься с ним, говорю?

– Я…я просто его знакомая. Вместе учимся. Ничего такого.

Почему-то бросает в краску от её мерзких, грязных слов. Я вся цвета клюквы, или малины. Не знаю, но понимаю, что сейчас я похожа на что-то очень яркое.

– Ничего такого, да? То-то ты с ним из трусов выпрыгиваешь, ага. Смотри, он такой. Одноразовый.

– В смысле?

– В смысле, что ему девочка нужна на раз, погулял – и свалил, «зачээсил» и пошёл искать новую жертву. Так что… на красивые слова не ведись.

Она отходит, а я стою как истукан.

Что это сейчас было?

Глава 17

Млин, так и знал, что прицепится Барон с рабочими вопросами по поводу гонок! Барон – один из организаторов полулегальных заездов. Или совсем нелегальных. Это не сильно опасно, но красиво. Гонки на моторах. Или просто красивые, выпендрёжные соревнования на искусственной трассе, с трамплинами, кучами грязи и жижи, водными препятствиями.

После таких заездов и сам как поросенок, и мотик такой, словно его в грязи искупали. Да часто так и выходит.

Барон предлагает пободаться послезавтра с заезжим молодцем, паренек из Северной столицы. Я совсем не против. Даже очень за.

Теперь у меня есть красивая девочка, и я должен её красиво гулять. Водить по ресторанам, по кино, по дискотекам, покупать красивые цветы, красивые подарочки. Все красивое для красивой. На это нужны финансы. Нет, у меня всё есть, но разве бывает лишнее?

Меня приятно греет мысль, которую я сам себе буквально пяти минут как озвучил. У меня есть красивая девочка!

Договариваюсь, бьем по рукам, поворачиваюсь, чтобы идти туда, где оставил Селену и вижу, что её там нет.

Нет у меня красивой девочки.

Стоп. Это мне совсем не нравится! Чёрт! Где?

Подбегаю на знакомый пятачок – тут мы стояли, тут я рассказывал ей про «Харлей». И где? Твою ж…

– Коршун? Потерял кого?

Вот же… голос этой заразы узнаю из сотни, с противной скрипучей хрипотцой – образ жизни усугубил природный тембр. Инна Бобылёва. Моя… даже не бывшая, так… проходящая мимо, скажем. Была мысль с ней замутить, но мысль была мутной, как и сама Инна. С ней крутили все, а я себя, как бы не на помойке нашёл. Узнал её послужной список и быстро слился, не доводя до горизонта. А Бобылка почему-то решила, что я разбил её сердечко, и начала преследовать. На все мои гонки приезжала, типа поболеть. Прилипчивая как инфлюэнца. Вирус, короче говоря.

– Я нашёл, Инн, не лезь, а?

– Нашё-ёл? Да? А она сказала, что он твоя одноклассница.

Та-ак… Значит, Бобылка разговаривала с Селеной.

– Да, прикинь, мы просто вместе учимся. И дружим. Отличная девчонка.

– Правда? Что ж она тебя бросила-то, отличная? Испугалась, что ты её кинешь и пошла на опережение?

– Что ты ей сказала? – меня охватывает ярость, хочется крушить все. Сейчас бы мотор поднял и хренакнул со всей дури об пол, чтобы колеса отлетели! Мотор, мотоцикл то есть. Или Бобылку…– Что?

– Правду, правду, и ничего кроме правды, Стас. Чао. Не найдешь свою зазнобушку – так я тут, я готовая!

Не нужна ты мне, овца, ни готовая, ни сырая, ни какая…

Чёрт… как же… куда она пропала? Она ведь… как она домой доберется? Да что ж за…

– Стас, ты тут?

– Сэл?

Поворачиваюсь, и вижу Синеглазку, которая спешит ко мне.

– Ты где была?

Краснеет, смотрит на Бобылку, которая раздувает ноздри презрительно.

– Я отошла… носик попудрить, прости.

– Это ты прости, что я тебя одну оставил, ну что, дальше пойдем смотреть?

– Ага.

Демонстративно вкладывает свою ладошку в мою, позволяет притянуть себя ближе и даже за талию приобнять.

Инна закатывает глаза и шипит.

– Ох, ну и дуры девки… сами стелются под парней, потом плачутся!

Хочется дать ей в торец. Но я с малышкой, поэтому…

Селена задирает подбородок, потом улыбается мне.

– Ты хотел еще какую-то японскую модель показать.

– Модель? Да, точно, пойдем.

Мы отходим на безопасное расстояние. Теперь Бобылка точно не услышит.

– Сэл, не знаю, что она тебе сказала…

– Ничего из того, о чем бы я не знала, Стас. Она… забавная.

Да уж, очень забавная. Как гюрза.

Мы еще с полчаса гуляем между роскошных моделей двухколесных красавцев, потом берем по ванильному шейку и идем к машине. Сидим, попивая сладкий ледяной как мороженое напиток из трубочек. Медленно, с наслаждением.

– У меня ничего с ней не было, Сэл. Правда. Веришь?

– Верю. Но обиду она на тебя точит.

– Да, это ради Бога. Я не гордый. – ухмыляюсь, потом спрашиваю тихо.

– Что она сказала?

– Что ты меня поматросишь и бросишь. Что ты со всеми так поступаешь. Ищешь одноразовых. На раз.

– Ясно. – чёрт, неприятно, мерзко, но… в чём-то Инна права, раньше я не особо искал каких-то серьезных отношений. Так, чтобы все на чиле. Легко, непринужденно. Без драм.

– Стас, знаешь… мне наплевать, что она там говорит. И потом… у нас ведь пробное свидание. Ты сам сказал, если мне не понравится…

– А тебе не нравится?

Она опускает голову, вижу, как уголки губ чуть ползут вверх. А потом я слышу томный, чувственный шепот.

– Нравится.

Глава 18

Как же мне хочется её… поцеловать!

Поцеловать просто. Ничего больше. Вот такое простое желание. От которого на части рвет. И я торможу, торможу себя, потому что… рано!

Рано! Реал!

Я оттягиваю этот момент. Смакую вот эти вот отношения «до». Мне хочется, чтобы и она тоже захотела поцелуя так же, как я. Чтобы и у неё крышу рвало так же, как и у меня рвёт от её тихого – нравится.

Нравится! Ей! Свидание! Со мной!

Йу-ху!!! Хочется как Тарзану бить себя в грудь и вопить!

Но пока рано. Это тоже рано. Потому что впереди еще оно… Самое-самое!

Финальная часть. Съемочная площадка. Танцы. И мы

Приезжаем чуть пораньше – просто, чтобы никого не заставлять ждать.

Да Винчи и сам уже там, вместе с Тором – ну, не то, чтобы я очень рад. Боюсь, что малышка начнет стесняться, зажиматься.

Обнимаю её за талию, очень аккуратно – она не сопротивляется.

– Знакомься, Селена, это Тор – Роман, вернее, это Данила, Да Винчи.

– Я в курсе, – улыбается, – Очень приятно.

– Очень взаимно, – протягивает ей руку Тор, и неожиданно целует маленькую протянутую лапку.

– Эй, пацан, полегче!

Обмениваемся шутливыми ударами. Обнимаемся.

Парни! Друзья! Сейчас понимаю, насколько это важно иметь настоящих друзей, с которыми можно поделиться всем! И которые всегда поддержат, помогут, порадуются за тебя, когда всё в кайф!

Говорят, друг познается в беде… Нифига. Круче друг познается именно в радости! Когда я выиграл первую серьёзную гонку, поднял серьезно бабла на этом, мои братья – Тор и Данила – именно радовались! Когда Тор так же выигрывал и гонки, и на ринге был первым, когда сорвал большой куш, получив рекламный контракт – так же мы радовались вместе! И Да Винчи… он у нас художник. И фотограф. Когда его работы получила премию в журнале, довольно престижную – мы тоже все вместе отмечали.

Это настоящая дружба. Это огонь!

Надеюсь, так будет всегда. Не хочу их потерять.

Да Винчи подводит нас к режиссёру, тот объясняет, что надо делать. Оказывается, мы тут не просто массовка! Мы будем группой, играющей на дискотеке. И даже одна из песен – наша! Это круто. Селене придется изобразить мою девушку – по сценарию к ней пристает один из героев сериала, она отбивается и бежит ко мне на сцену. А там – тадам! – поцелуй.

– Сможешь? – спрашивает режиссёр. – Репетиции будут.

Селена кивает, краснеет. Я шепчу на ухо.

– Сэл, если ты не хочешь со мной целоваться, скажи, я… мы что-нибудь придумаем.

– А ты хочешь?

– Что? – смотрю не соображая, о чём она.

– Целоваться со мной.

Чёрт, она прикалывается? Еще спрашивает! Вижу её взгляд, она вроде бы шутит, и в то же время… в то же время я вижу, что она боится. Опасается того, что я скажу.

– Я хочу – не понимаю, почему голос становится таким сиплым. – Правда, надеялся, что наш первый поцелуй будет другим…

– Ну… это же будет не наш поцелуй? А героев.

– Да… точно… – как будто от этого легче!

Сначала снимают что-то другое, нас разводят по разным гримеркам.

Мне наносят тон на лицо, переодевают, прическу какую-то дебильную делают. Я не спорю – у них такое видение молодежной группы? Ну, извините, конечно, но НЕТ! Но я не буду вмешиваться.

У меня и так сердце молотит в усиленном, словно турбо режим включили.

Страшно.

Пять минут до репетиции. Режиссёр что-то объясняет Селене, она серьёзно слушает, кивает. Моя актриса! Такая важная девчонка.

– Коршун-то зря времени не теряет, какую цацу завалил!

– Изи, Тор, изи… у нас только первое свидание.

– Рили? Может она еще скажет нет? Тогда я в очереди!

– Иди ты…

Я понимаю, что он прикалывается, но в груди на мгновение вспыхивает сверхновая ярости. Куда! На мою Синеглазку! Ша! Да я!

– Стапэ, братан. Пошутил. Рад за тебя. Вроде хорошая девочка. Только не спеши с ней.

– В смысле?

– В смысле она не из таких, к которым ты привык, отдупляешь?

Тор у нас такой. Девственник, твою ж… Реально! Ну, каждому своё.

Начинается репетиция. Я просто стою на сцене, перебираю струны на басу. Вижу, танцующую Сэл, к ней клеится парень, у них даже какие-то реплики есть! Она толкает его в грудь, бежит к сцене, протягивает руку мне, я за руту тащу её вверх, обнимаю, сдвинув за спину гитару.

Мы смотрим друг на друга. Глаза в глаза. Вот сейчас!

– Это не мы, – тихо шепчет она, – это они!

И поднимается на цыпочки, чтобы прижаться к моим губам…

Глава 19

Я его поцеловала! Первая! Сама!

Мамочки…

То есть… Ну, нет, это же не я? Это просто девушка, которая… Девушка, которую… В общем, героиня, которую я изображаю в этом сериале.

Божечки-ёжички! Я вообще пропускаю мимо то, что я снимаюсь в сериале! В сериале, который обсуждает половина школы! Об этом я даже не думаю!

Странно даже.

Все мысли только о том, что мне надо подойти к Коршуну и поцеловать его.

Ох… Вижу его, стоящего на сцене с парнями, Тор, Да Винчи, они со мной были очень милы.

Раньше мне казалось, что они такие… Мажористые мажоры. Слишком. Важные. Нагловатые. Смотрят на всех через губу, свысока.

Может, конечно, я просто преувеличила. Или была предвзятой. Не знаю.

Второй режиссёр объясняет задачу, говорит мне и парню, которые со мной в паре что и как делать, где стоять. Главный режиссёр сидит у монитора – общается со вторым по рации.

Меня уже загримировали и переодели.

Так странно быть в модном платье на тоненьких бретельках и в босоножках на платформе. Кажется, я сама на себя не похожа.

Да, лучше думать, что это не я. Не Селена Сотникова, а какая-то другая девушка. И целовать она будет не Стаса Коршунова, а… Просто гитариста популярной группы.

Голова чугунная. Всё-таки проще думать, что все это не со мной происходит.

Второй режиссёр объявляет начало репетиции. Объясняет, что мы работаем по команде «начали», что команда «мотор» не для нас.

Я запоминаю. Я очень стараюсь. Мне хочется сделать все правильно. И всё равно я чувствую себя зажатой.

Я никогда не мечтала стать актрисой, хотя знаю, почти все девчонки об этом думают. Мне, наверное, просто некогда было мечтать. Мама много времени проводила с Глебом, я сама училась и читать, и писать. На платные кружки денег не было, но были льготы, потому что брат инвалид. Я пела в хоре, рисовала, училась делать аппликации и шить.

Один раз мне дали сольную песню и очень хвалили за артистизм. Но в театральном кружке льготы не было, так что…

– Начали!

Команда выводит меня из ступора, я плавно двигаюсь по танцполу, поднимаю руки, пока еще не смотрю на сцену. Парень – партнер трётся рядом. Кладет ладонь мне на талию.

– Руки убрал!

– А то что?

– Охрану позову и тебя выведут.

– Да ладно, кроха, че ломаешься? Пойдем, я при бабках.

– Отвали сказала, я не одна!

– Че ты гонишь? Я давно тебя пасу, цену набиваешь?

– Сказала убери лапы!

– Нарываешься, овца?

– Пошёл ты…

Отталкиваю его, быстро иду к сцене, хорошо, что босоножки такие не удобные, я думаю только о том как бы с них не упасть, а не о том, что сейчас… Сейчас мне надо…

Мамочки!

Коршун протягивает руку. Поднимает меня на сцену, я почти падаю на него.

Так близко!

И его взгляд…

Первый поцелуй. Наш. Или не наш?

– Это не мы, это они! – еле шепчу, язык не слушается, поднимаюсь на цыпочки и…

– Стоп! Все хорошо, будем снимать.

Как хорошо? Мы же еще?

Испуганно смотрю на Стаса, он улыбается, его глаза так близко.

– Ты чего, Синеглазка?

– Я? Ни… ничего…

– Сама сказала – это не мы, это они.

– Да.

– Когда это будем мы все будет по-другому.

– Как?

– Без команды «стоп».

Глава 20

– Дубль. На исходную. Грим подойдите к героям.

Дубль! Еще дубль! Волшебное слово – дубль!

Это просто праздник какой-то! Если бы я знал!

Да Винчи подмигивает игриво. Если это он подстроил, то… я проставляюсь, однозначно!

Сначала снимают общие планы. Три полноценных дубля. Три поцелуя.

Селена сама тянется, подставляя губы. Да, да, можно тысячу раз повторять, что это не она, это, типа героиня, которую она изображает, но…

Но поцелуй – это поцелуй!

Даже такой скромный вначале.

Просто губы к губам. Её – такие мягкие, дрожащие. Испуганные губы. Если можно так о губах.

Честно? Я тоже дрожу. Меня тоже трясет. Фиг знает почему. Для меня неожиданность. Для меня вообще все что происходит между мной и Синеглазкой одна большая неожиданность.

Я не думал, что она окажется такой. Правда. Нет, я сразу увидел, что она другая, не похожа на девчонок, с которыми я раньше имел дело. Может я просто имел дело не с теми?

Наверное – да. Выбирал таких, которые… которые тоже знают, что им от меня нужно. Я в каком-то смысле статусный парень. Ну и девиц выбирал статусных. Чаще даже постарше.

А тут – такая стесняшка-наивняшка. Милая, с глазами цвета гортензий. И с вкусными губами, которые она не даёт распробовать.

Средний план. Первый дубль. До поцелуя не доходит, режиссёр тормозит раньше, что-то объясняет Селене и тому парню, который играет пристающего к ней. Дубль. Опять поцелуй. Пытаюсь чуть углубить, беру её лицо в ладони – я знаю, что надо повторять все так же, как я делал на общем плане, я так и делал.

– Стоп, снято, укрупняемся.

– Крупный Антона-приставалы снимаем сначала. Так, вы можете не целоваться.

Можем? Мы не сговариваясь поворачиваемся друг к другу, расплываюсь в улыбке. Селена тоже.

Можем! Не можем мы! Будем… но позже.

Пять дублей крупного плана этого чудака на другую букву, а потом…

– Так, крупный план девочки. Целуемся, ребят, по-настоящему, вкусненько, хорошо? Давайте постараемся с первого дубля.

– А можно с десятого? – не могу удержаться, шучу.

– Лучше быстрее отсниметесь и пойдете целоваться в коридор, без свидетелей, – шутит второй режиссёр.

Сэл подходит ко мне.

– Стас, я… ты… ну, я готова по-настоящему, только…

– Что? Не умеешь? – рассматриваю её огромные глаза, сейчас они совсем фиолетовые, хотя такого быть не может. Это просто свет так поставили.

– Умею, – и кожа у неё становится не розовая, а чуть сиреневая. Софиты на сцене слепят. – Просто…

– Сэл, мы же договорились? Это они целуются, не мы, да?

– Да, – выдыхает, – это они…

– Но мы ведь тоже будем? Потом? – говорю шёпотом, еле слышно.

Молчит. Голову опустила.

– Ты очень красивая. Нереальная. Ты мне очень нравишься. Но я помню о чем мы договорились.

– Хорошо.

– Так, все на исходные, Селена, спускаемся со сцены. Крупный план. Грим – почему не подошли к актрисе, крупный план у нас. Так, собрались все, у нас полчаса отставания! Быстро.

Селена делает шаг, потом поворачивается.

– Мне нравится свидание. Это лучшее свидание, которое у меня было.

И быстро спрыгивает, спешит к своей точке, где её ждет уставшая гримёр.

А у меня внутри просто ламбада! Танцы до упаду! Кайф!

Ей нравится свидание. Ей, может быть нравлюсь я. Значит…

Значит есть шанс получить настоящий, не киношный поцелуй?

Четыре дубля крупного плана. Сначала без меня. На танцполе. Потом перестановка.

Сэл о чем-то разговаривает со вторым режиссёром, улыбается. Хорошо, что второй режиссёр девушка, а то я бы уже вздернулся.

Наш крупный план – поцелуй. Только поцелуй.

Губы дрожат. Она вся дрожит. Но это еще и съемочный мандраж.

Целую крепко, сильно, нагло – а как еще будет целовать парень из популярной группы? Только так! И все это под новую песню Тора о том, что любовь это фейк.

Тор у нас пишет отличные тексты. Но с любовью у него пока проблемы. Вернее, с любовью-то проблем нет, девчонок тьма, на таких как мы на раз западают. Просто он ни хрена не понимает в любви.

Да, впрочем, как и я.

Наверное.

Не понимаю. Но что-то мне подсказывает, что скоро пойму.

– Стоп, сцена снята. Всем спасибо.

А вот теперь я притягиваю Селену уже не в кадре.

Но она не дает себя поцеловать. Успеваю только ткнуться в щеку.

– Перестановка. Следующая сцена двадцать один, двенадцать. Продолжаем танцевать.

Мы еще где-то час тусим на сцене, Селена тоже тут, на подтанцовке, вместе с девушкой из групповки.

Время уже позднее, я вижу, что моя Синеглазка в перерыве бегает к телефону. Мне это не очень нравится. Вдруг её маман начнёт бузить по поводу позднего возвращения?

Подхожу к ней.

– Сэл, ты извини, я не знал, что тут все затянется, у тебя проблемы?

– Нет, никаких. Я Глебу все объяснила. Ты… если можешь, напиши ему тоже?

– Ок, напишу, погоди.

Я приобнимаю её, делаю селфи, так, чтобы было видно, что вокруг камеры и толпа народу. Отправляю сообщение её братцу-кролику. Он отвечает смайликами. Потом текстом.

«Все пучком, бро, но чтобы сеструху вернул в целости и сохранности!»

Усмехаюсь – а как еще? Хотя… была бы моя воля, я бы её точно раньше следующей недели не вернул.

Наконец раздается усталый, но довольный голос главного режиссёра.

– Смена окончена. Всем спасибо.

Мы с Селеной в этот момент на разных сторонах – я на сцене, она на танцполе. К ней подкатывают два каких-то придурка. Спрыгиваю, в момент оказываюсь рядом.

– Проблемы, Синеглазка?

– Нет, все ок. Это ребята из театрального, снимаются тут. Спрашивали, где я учусь.

– В школе она учится, и восемнадцати ей нет. Пойдем?

– Подумай, насчет поступления, если надумаешь – звони.

Та-ак… а вот это мне совсем не нравится.

– Ты что, телефонами с ними обменялась?

– А что, запрещено?

Нормально. Та-ак…

– Стас, они просто интересовались насчёт того, учусь я в театральном или нет. Я сказала, что нет и не собираюсь. Ну и…

– Прости, я что-то перегнул. – сам от себя не ожидаю подобных слов. На другую бы вызверился не по-детски, а тут… Реал испугался, что этот прекрасный день закончится так тупо.

– И ты прости, я не подумала, что тебе может быть неприятно, что я…

– Мне не неприятно. Я просто боюсь за тебя, ты…

– Что я? – кажется удивлена.

– Ты…наивная. Чистая. Тебя легко обидеть.

Почему-то она сразу закрывается, опускает голову. Словно вспоминает что-то не хорошее… Или реально вспоминает?

– Сэл, я прав, да? Кто-то уже… обижал?

Мороз по коже от предчувствия. Если какой-то урод сделал ей больно, я…

– Расскажешь? Я его урою…

– Не надо. Не хочу об этом. Там… ничего страшного не было. Только…

– Что? Что он сделал? – сжимаю узкие плечики. Хрупкая такая, невесомая. Как такую не сломать?

– Не со мной. На Глеба напали.

– Уроды…

Чёрт, это тоже больно! Как можно напасть на… на инвалида, да, на слабого! На того, кто не может себя защитить никак! Твою ж…

– Коршун, ты с нами или вы сами? – подгребают Тор и Да Винчи.

– Мы сами, бро!

– Окей, мы с Тором у нас на районе еще затусим, а вы?

– А я пойду провожать вот эту куколку. А потом домой в люлю.

– Один? – Да Винчи просто гад! Я поднимаю брови. Какого?

– Сорян. Да! Там вам подписать надо договор. И гонорар получить. – подмигивает Данила.

– Гонорар? – Сэл удивляется.

– А как же? Ты, считай, сыграла роль. Так что…

Селена довольна. Мы идем к администратору, и нам действительно платят. Моя Синеглазка в шоке смотрит на две купюры по пять тысяч рублей, которые ей дали.

– Теперь можно кутить, да? – усмехаюсь, пряча свой гонорар, – Поехали куда-нибудь? Потанцуем?

Шучу, говорю специально чтобы посмотреть, как округлятся её прекрасные глаза.

– Мне нужно домой. Я Глебу обещала…

– А маме?

– У мамы сегодня ночная смена. – говорит и снова краской заливается.

Хм. Значит… мамы дома нет?

Глава 21

Говорю, что мамы нет дома и жутко краснею. Вдруг он подумает, что я специально это сказала? Ну, как… руководство к действию, что ли?

Ужас. Стыдно. Но и соврать почему—то не смогла.

Мне ведь все равно надо домой. Там Глеб. Я ему обещала. И вообще…

Но как же мне не хочется, чтобы заканчивался этот день!

Да, это лучшее свидание, которое у меня было! Да у меня ведь и не было настоящих, нормальных? То, что с Кириллом я не считаю. Забыла, как страшный сон. Да и нельзя это считать за свидания. С его стороны это было… неискренне. Лживо было и подло. Вот. Хотя он потом еще имел наглость заявлять, что я ему по-настоящему нравилась, но правила игры…

Придурок! Нельзя играть с живыми людьми! Нельзя!

Я так надеюсь, что Стас не играет.

– Селена, ты готова?

Я переоделась, но грим смывать не стала – глаза очень красиво подчеркнули, мне нравится. И нравится, как Коршун смотрит.

– Что? – улыбаюсь, потому что мне нравится его взгляд.

– Ты такая…

– Какая?

– Синеглазая… Глазастая… Лунная девочка. Кстати, почему Селена?

Ох уж этот вопрос! Не скрою, меня замучили!

– Ох… Это длинная история. – смеюсь, и он смеется тоже.

– Подозреваю, что никакой истории нет? Не в честь же Селены Гомес тебя назвали?