Египетский фокстрот. Часть 2. Царь Египта

В дальнем конце выстланной коврами поверхности причала находилась группа высших чиновников, сбившихся в кучу и покорно потупивших взоры.

Что и говорить, церемониал встречи царей в общем и целом проходит по единому сценарию, неподвластному эпохам и общественным формациям.

Грандиозное пиршество организовали в дворцовом зале для праздненств и торжественных приёмов.

Роскошное кресло Тутмоса III было установлено посредине центрального стола, визуально возвышая фараона над сидящими рядом родственниками мужского пола и боевыми товарищами. Супруги царя, обычно присутствующие на праздничных мероприятиях, ныне остались в дворцовом гареме. Их удел – ждать и грустить, ибо боевые подвиги отмечаются воинами в узком кругу соратников и официальных лиц, получивших персональные приглашения от правителя.

Справа от царя находился стол для представителей аристократии. Слева – для правительственных чиновников и министров: финансов, налогов и сборов, военного обеспечения, почтовой службы, водного транспорта. Там же находился и главный архитектор Пуемра, скромно помалкивающий и весьма смущающийся от посторонних взглядов.

Доставшееся Неракару место за правым столом, в общем-то, соответствовало его рангу жреца, являющегося элитным членом египетского общества. Расположившиеся рядом три других жреца представляли храмы Фиванской триады – Амона-Ра, его супруги Мут и сына Хонсу. Увешанные амулетами, золотыми нагрудными символами и многорядными ускхами, они бросали оценивающие взгляды на весьма скромно одетого, неизвестного им молодого человека, носящего жреческие одежды. Однако делать нечего: воля фараона не обсуждается, а неизвестный жрец находится здесь не просто так.

Тем временем действо прибавило темп.

Поздравительные речи сменились началом массового гульбища, сопровождаемого обильной едой и не менее обильными возлияниями. Спустя некоторое время насытившиеся гости возжелали ярких зрелищ. И они их получили.

Эротические танцы полуобнажённых танцовщиц, мелькающих в огненных сполохах широких чаш светильников, чередовались с выступлениями кривляющихся шутов. Поднявшийся невообразимый гвалт нетрезвого общества резко оборвался по взмаху руки фараона.

– Объявляю начало боевых схваток среди рабов. В первом туре дерутся случайные пары, соответствующие друг другу по физическим данным. Во втором туре сражаются между собой победители первого тура. Финалистам, в виде награды, будет предоставлена свобода и возможность стать полноправными гражданами Египта, – пафосно произнёс Тутмос III. – Надеюсь, свои таланты они смогут реализовать в дальнейшем, поступив на военную службу. Первая пара на выход!

Стражники мгновенно расчистили круг, диаметром десять метров, встав по краям с опущенными копьями, направленными внутрь. И началось…

Вооружённые короткими мечами рабы: хетты и финикийцы, нубийцы и ливийцы, принялись поочерёдно рубить друг друга прямо в центре зала под радостный рёв вскочивших с мест болельщиков.

В это время за правым столом шла беседа между жрецами.

– Думаю, что нам пора познакомиться, – вкрадчиво обратился к Неракару верховный жрец Карнакского храма Харес. – На этом празднике я знаю всех, кроме тебя.

– Не имею против. Меня зовут Неракар, и я являюсь жрецом храма Тота в Мемфисе. Фараон пригласил меня сюда лично.

– Но ведь здесь проводится мероприятие высшего уровня, куда простым жрецам входа нет.

– А я и не являюсь простым жрецом. Владея боевыми искусствами, я обучил фараона владению тонким мечом, сделанным из небесного металла, привезённым заморским купцом в подарок от царя далёкой страны. Дело в том, что храм Тота предоставил этому купцу покровительство и жильё, а фараон выдал разрешение на строительство торговой фактории рядом с храмом. В настоящее время межгосударственная торговля лишь набирает обороты, поставляя, в том числе, и товары для царского двора.

– Так это про вашего купца ходят невероятные слухи? Доставленная недавно партия товаров, несмотря на закрытость информации, не на шутку взволновала египетскую знать.

– Ну да.

– Я рад с тобой познакомиться, – Харес слегка наклонил голову. – Прошу пожаловать завтра в наш храм в качестве почётного гостя.

Требовательно-оценивающий взгляд сопроводил устное приглашение.

Ну, как тут отказаться…

– Приду после окончания утренней службы.

– Договорились.

«Иескиль, – мысленный вопрос ушёл в адрес инопланетного разума. – Что он задумал?».

«Завербовать тебя в качестве шпиона».

Утро следующего дня несло в себе прохладное начало, однако оно было несравненно мягче по отношению к февральскому Мемфису, ведь пятьсот километров строго на юг имеют большое значение. В субтропиках не бывает промозглой погоды.

Карнакский храм возвышался на ровной береговой возвышенности Нила монументальным изваянием циклопических размеров. Ограждающие его каменные стены имели большую высоту, чем у дворца фараона, а выглядывающие из-за них плоские верхушки культовых строений, размещённых вплотную друг к другу, своей ступенчатой формой напоминали величественную лестницу, созданную НЕ людьми.

Родной храм Тота по сравнению с данным сооружением казался мелкой провинциальной букашкой, получившей статусность по чистому недоразумению.

Миновав парадные северо-западные ворота, соединённые аллеей бараноголовых сфинксов с пристанью на берегу Нила, Неракар зашёл на внутреннюю территорию храма.

По обе стороны от вымощенной каменными плитами дороги виднелись отдельные часовни, посвящённые Богам Фиванской триады и их древним родственникам. Вдали же, предваряя грандиозные пилоны храма, возвышались два 30-метровых розовых обелиска с письменами об исторических деяниях женщины-фараона Хатшеспут.

Свою мачеху Тутмос III ненавидел, как женщину, укравшую у него 20 лет правления. Груды строительных блоков, высеченных из камня и свезённых к подножию обелисков, её прославляющих, наводили на соответствующие мысли.

«Похоже, что решено построить очередные пилоны… хм-м-м… заслоняющие собой творения мачехи. Ох и выдумщик наш фараон», – подумал молодой Избранник.

Верховный жрец Харес не заставил себя долго ждать.

Пока Неракар, любуясь колоннадой храмового двора, из которой на полшага вперёд выступали огромные статуи покрытых листовым золотом фараонов, непонятно откуда появилась группа жрецов.

Харес, широко улыбаясь, выступал впереди процессии.

– Приветствую тебя, Неракар из Мемфиса!

– Мир вашему храму, да согреет его благодать Амона-Ра!

– Спасибо за добрые слова, адресованные великому Богу Солнца, и нам, его скромным служителям.

Неракар поклонился, затем протянул вперёд сдвинутые руки.

– Я не мог прийти без подношения во славу Амона-Ра.

В его ладонях находилась круглая латунная коробочка шестисантиметрового диаметра с выгравированной на крышке розой ветров. Лёгкое нажатие боковой кнопки, и крышка откинулась, открывая взору стекло компаса, под которым в вязком глицерине покачивалась бело-красная стрелка, указывающая красным концом на Север.

Команда жрецов, казалось, перестала дышать.

– Что это? – тихим голосом поинтересовался Харес.

– Этот прибор красной стрелкой указывает направление течения вод Нила. Называется компас. Его привёз заморский купец и передал нашему храму. Имея компас, невозможно заблудиться даже в песках Сахары. Он сделан в единственном экземпляре, что придаёт ему особую значимость.

Неракар протянул изделие в сторону Хареса, и тот, с опаской оглянувшись по сторонам, принял подарок. Некоторое время жрецы изучали свойства магнитной стрелки, поворачиваясь, то лицом к Нилу, то спиной. После кругового обхода храмового двора внимание изумлённых служителей вновь обратилось на гостя. За всех сказал верховный жрец:

– Мы принимаем в дар чудесное изделие из далёкой страны. Скажи, как зовут заморского купца?

– Михаил.

– Спасибо. А теперь мы хотим показать тебе величие нашего храма. Имей в виду, данной почести удостаиваются очень немногие люди. Однако ты, завоевавший уважение фараона, относишься к числу избранных.

«Хм-м-м… Правильнее сказать – к числу Избранников», – мысленно умехнулся Неракар.

Пройдясь экскурсией по основным святилищам, осмотрев ритуальную барку Амона-Ра в Красной Капелле, и посетив берег Священного озера, процессия завернула под своды главного храма. Миновав массивную колоннаду невероятной высоты, процессия остановилась на пороге необычого помещения.

– Перед тобой зал «Ах-Мену», – пояснил Харес. – Это праздничный зал фараона Тутмоса III.

Неракар обомлел.

Все предметы, находящиеся в поле зрения, были сделаны из золота, либо покрыты им: статуи фараонов и Богов, светильники, двери, основания колонн и их колоколообразные навершия.

Оштукатуренные поверхности всех пятидесяти шести колонн украшали иероглифические барельефы, где рисунки птиц, животных и священных анхов имели зелёную окраску. Прочие же знаки, относящиеся к фонетике языка, отсвечивали красным цветом. Узорчато-синий потолок напоминал пронзительное осеннее небо, ниже которого располагались узкие горизонтальные щели оконных проёмов для освещения и вентиляции. Изображения на стенах демонстрировали подношения Тутмоса III фараонам-предкам, размещённым в несколько рядов. Над головой каждого из них был выбит картуш с двойным написанием царского имени.

Преномен (тронное имя) ближайшего к собственному изображению Тутмоса III фараона Первой династии читался, как «Осока и Пчела».

– Это помещение было построено совсем недавно, к юбилейным торжествам церемонии «хеб-сед» правления Тутмоса III, – пояснил верховный жрец. – Впечатляет?

– Я даже представить не мог такого великолепия, – честно признался гость.

Очередные золотые двери впустили процессию в следующий зал, доверху расписанный изображениями деревьев и цветов.

– Данный зал имеет название «Ботанический сад». Лишь отсюда можно войти в главное святилище Амона-Ра, которое я не имею права тебе показывать. Лишь два человека имеют доступ в святилище: верховный жрец и фараон.

Харес повернулся в сторону сопровождающих лиц.

– Прошу оставить нас наедине.

Свита послушно развернулась, исчезая из поля зрения.

– Присядем, мой юный друг, – добродушно произнёс хозяин, махнув рукой в сторону низкого столика и двух стульев рядом с ним.

На идеально ровной столешнице располагался подсвешник с тремя зажженными свечами. Отлитый из чистого золота, он изображал расходящиеся в стороны стебли папируса, увенчанные бутонами, выточенными из лазурита. Жёлтый цвет и цвет насыщенно-синий гармонировали между собой, дополняя друг друга, воспринимаясь законченностью образа, созданного безымянным мастером. Лавина мыслей захлестнула сознание молодого Избранника.

«Ювелирный шедевр, вопросов нет… Золотая подставочка, несмотря на скромную толщину, имеет вес не менее восьми килограммов, – прикинул в уме Неракар. – Вот и держит всю конструкцию в устойчивом положении. Хрен опрокинешь».

Слово «хрен», услужливо выскочившее из памяти, обозначало неизвестное египтянам растение, однако успело крепко засесть в голове молодого египтянина в качестве разговорного междометия.

Кивнув на глиняный кувшин Харес торжественно произнёс:

– Хочу угостить тебя горьким нубийским пивом – весьма редким напитком, ввиду его ограниченного срока хранения. Однако вкус… – кто не пробовал, тот много потерял.

«Нет ли тут подвоха?» – вопрос к Иескилю.

«Нет».

– С удовольствием попробую. Находясь в стенах величайшего из храмов Египта и в компании столь уважаемого человека, я не в силах отказаться.

Верховный жрец удовлетворённо улыбнулся, всем своим видом выражая одобрение.

– Расскажи мне про отношения заморского купца с фараоном, – отпив из высокой кружки, украшенной эмалированными ликами египетских Богов, попросил хозяин.

– Их личное знакомство состоялось после возвращения царя из Финикии, однако ещё перед походом Тутмос III ознакомился с отдельными товарами и дал добро на их поставку в Египет.

– Какого размера налог вменён купцу?

– Договор предусматривает передачу половины доставленных товаров в государственную казну, и не в денежном выражении, а натурой. Взамен фараон дал согласие на размещение постоянной торговой фактории, присвоив купцу звание «официального поставщика царского двора» и разрешив вести любую ценовую политику, получая оплату за товары золотом.

– На мой взгляд царь предложил достойные условия ведения торговли. Однако размер податей в пятьдесят процентов… тебе не кажется, что это слишком сурово?

Неракар внимательно посмотрел в глаза хитрого жреца, собраясь с мыслями.

– Хотя моё мнение никого не интересует, но отвечу на поставленный вопрос. Все мы знаем, что слово фараона является законом, ибо он сын Бога, а, как известно, «Пути Господни неисповедимы» (Рим. 11:33), – процитировал он известную библейскую истину. – Если условия ведения торговли приемлимы и взаимосогласованы, то они считаются нормальными.

Харес изумлённо уставился на гостя, не понимая, как реагировать на озвученную фразу. В итоге, отпив из кружки ещё глоток, вопросил:

– Разъясни смысл слова «неисповедимы».

– Понимаешь, оно выражает непредсказуемость жизни и невозможность предвидеть все повороты судьбы, известной лишь Богу. В одном древнем папирусе озвучено высказывание Бога Солнца – главного среди Богов: «Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших» (Исаия 55:9).

Обескураженный ответом, верховный жрец вмиг растерял красноречие. Ровный свет горящих свечей озарял его загорелое морщинистое лицо, бритую голову и задумчивый взгляд тёмных глаз.

Вяло кивнув, Харес перешёл к главной теме разговора.

– Признаюсь честно, ты произвёл на меня должное впечатление. Ты молод и образован. Хм-м-м… и, к тому же, божественно красив. Сдаётся мне, что занимаемое тобой общественное положение не соответствует твоим способностям, ограничивая перспективный карьерный рост. Собственно, твоё место не в Мемфисе, в стенах угасающего храма Тота, а здесь, в Фивах, обласканных щедростью фараона. Культ Амона-Ра может предоставить тебе возможность стремительно возвыситься и занять важный пост среди иерархов Карнакского храма. Что ты думаешь по этому поводу?

– Очень необычный вопрос… Ты правильно расставил акценты относительно моих способностей и амбиций. Но суждение относительно моего храма ошибочно. С появлением заморского купца храм Тота получил реальную возможность восстать из пепла, подобно легендарной птице Феникс.

– Что это за птица?

– С западной стороны по отношению к Хеттскому царству расположена страна Эллада, в которой птица Феникс связана с символом солнца. Солнце бесконечно возрождается вновь и вновь – это один из главных законов мироздания.

– Закон… да, согласен. Про существование Эллады мне тоже известно, но про птицу Феникс слышу в первый раз. И откуда ты владеешь столь разносторонней информацией? Я лишь в курсе, что жители Эллады чтят Богов, компактно проживающих на какой-то горе.

– Их Боги ничем не лучше и не хуже наших.

Харес нахмурил брови.

– Ты не ответил по основной теме.

– Я, действительно, отвлёкся. Сообщаю тебе, уважаемый верховный жрец, что твоё предложение действительно интересное, но мною не принимается. Я заслужил уважение и доверие Сатхуба, а это много значит, учитывая его невероятно долгую жизнь и огромный опыт. Я не могу подвести своего наставника, перейдя на службу в Карнакский храм, либо став твоим тайным агентом.

После упоминания о «тайном агенте» лицо Хареса перекосила зловещая улыбка, напоминающая улыбку киллера, держащего палец на спусковом крючке.

Тем временем Неракар невозмутимо продолжил:

– Наши храмы могут сотрудничать, восславляя египетских Богов и фараона. Причём, сотрудничать на равных. В противном случае может начаться вражда. Выбор за тобой.

Глаза хозяина сверкнули негодованием. Отрывисто и чётко, делая остановку после каждой фразы, он подытожил разговор.

– Что в твоём понятии означает «на равных»? Ты даже представить себе не можешь степень могущества храма Амона-Ра, не можешь представить даже десятой его доли! Я разочарован.

Встав из-за стола, Харес два раза хлопнул в ладоши. Холодный взгляд скользнул по молодому Избраннику.

– Прощай.

Незамедлительно появившиеся молчаливые жрецы сопроводили гостя прочь.

За низким столиком в «ботаническом» зале Карнакского храма расположились двое.

Начальник службы безопасности удивлённо взирал на верховного жреца, находящегося вне себя от гнева.

– Можешь себе представить, Шиу, что ответил мне, верховному жрецу величайшего храма Египта, этот сопляк? Он отверг моё щедрое предложение, видите ли, по причине преданности Сатхубу – старой жабе, засевшей в храме Тота. Я нахожусь в ярости ещё и причине непонимания происходящего. Какой-то залётный купец доставил, непонятно откуда, уникальные товары для двора фараона. И будет их далее доставлять. Фараон уже дал согласие на строительство защищённой территории для торговли, а это означает серьёзные планы по проникновению в Египет третьей силы, которую я не могу оценить по причине отсутствия информации. Однако я чувствую… я просто кожей ощущаю назревание опасной ситуации – угрозы для нашего благополучия. Обычный юноша… хм-м-м… врёт он… никакой он не жрец, предъявил мне выбор. Я мог приказать заковать его цепи, посадив в земляную яму до скончания лет, однако он пользуется покровительством фараона, проживая в его дворце. Сегодня я испытал неслыханное унижение. Оставить такое без ответа? Никогда! Ты должен уничтожить этого малолетнего приятеля Тутмоса III. Закопай его в песок на глубину четырёх метров и, желательно, живым. Чтобы духу его в Фивах больше не было!

Шиу, указательным пальцем поставленной на столешницу руки, почесал левый висок. На его грубом лице не отразилось никаких чувств, кроме лёгкой озабоченности.

– Задача понятна, но есть нюанс. Фараону докладывают о перемещениях приглашённых им гостей. Если Тутмос узнает об исчезновении мальчишки, то может связать это с посещением нашего храма. Мы же не в курсе серьёзности их отношений, а они могут оказаться весьма близкими – гораздо ближе, чем видится на первый взгляд. Гость из Мемфиса, с твоих же, Харес, слов, обладает невероятной красотой лица и статной фигурой. В общем, советую не рисковать благосклонностью правителя из-за всяких неучтённых факторов.

Верховный жрец нервно поднялся со стула, став вышагивать по залу, мучительно пытаясь сформулировать правильное решение. Его губы беззвучно шевелились, произнося то ли молитвы, то ли ругательства. В конце концов, остановившись, он произнёс:

– Рано или поздно Неракар двинется в обратный путь. Скорее всего, на корабле. Ты должен не прозевать этот момент, подсадив на борт парочку наёмных убийц. В течение длительного путешествия случаются разные неприятности. На берегах Нила полно разбойников и грабителей – это известно всем. Да и на корабле не исключены несчастные случаи. Одни пассажиры, оступившись, выпадывают за борт, другие лоб о мачту расшибают. И тогда никто не сможет предъявить нашему храму за нелепую гибель жреца в дороге.

– Полностью согласен, повелитель.

– Действуй.

Для экскурсии по городу Неракар взял в конюшне фараона поджарую узкотелую лошадь рыжей масти и отправился на осмотр местных достопримечательностей. Высокий выход шеи, развитая холка… кобыла была породиста и легко управляема. Лошадь то, что надо.

«Нельзя терять времени, ибо задача, поставленная Избранником Михаилом, требует безупречной реализации», – засевшая в голове мысль звала в путь.

По настоятельному требованию ему было предоставлено сопровождение из трёх конных стражников, вооружённых мечами и копьями. Те молча ехали на незначительном удалении от официального гостя фараона, зорко всматриваясь в окрестности. Опасности могут подстерегать чужака за каждым поворотом, за каждым кустом. А если что… О наказании, положенном за допущенную халатность, думать не хотелось. В лучшем случае – просто отрубят голову.

Побережье Нила было плотно застроено домами египетской знати, царских советников, военноначальников, министерских чиновников и строительных подрядчиков. Вблизи некоторых строений виднелись искусственные пруды с плавающими на их глади гусями белого, серого и смешанного окраса. Их красные клювы периодически ныряли в воду в поисках корма, порой же раздавалось заливистое «га-га-га», сопровождаемое хлопаньем крыльев.

Чуть дальше от берега реки располагались бедняцкие кварталы, переходящие в трущобы – неизбежные спутники столичных городов, перемежающиеся с лоскутным одеялом возделываемых полей и фруктовых рощ, заполненных сотнями неутомимых рабов под приглядом надсмотрщиков. Из прорытых каналов специальные люди черпали воду, выливая её в надземные желоба, раздающие живительную влагу по сельхозугодиям. Множество запряжённых быками и гружёных ящиками повозок ехали навстречу маленькому отряду Неракара в сторону Фив, речных пристаней и Карнака – деревни жрецов, примыкающей к стенам храма Амона-Ра.

За рощами и полями начиналась пустыня.

«Пустыня… чтоб ей было пусто», – фразеологизм, возникший голове, отдавал досадой.

Плоская, словно блин, безжизненная, заполненная бараханами, она просвечивала сквозь местечковые заросли колючего кустарника и не вызывала энтузиазма в душе молодого Избранника.

«Должна же быть хоть одна возвышенность, и я обязан её найти».

Неракар развернул лошадь, отправляя галопом в сторону Нила. Охранники послушно последовали за ним.

На противоположном (западном) берегу великой реки высились холмы города мёртвых – места царских погребений. Однако до них не доплыть – слишком широкое русло.

Ну что ж… придётся ехать дальше, благо дорога, проложенная параллельно берегу, была очень приличного качества.

Скачка.

Последние признаки цивилизации вскоре исчезли из виду, медленно переходя в пойменный лес, сдвинувший кроны акаций, пальм и платанов практически над головой. Появившиеся рытвины свидетельствовали о малой востребованности данного участка дороги, теряющейся в дальних зарослях девственной растительности. И вдруг… Вот она – возвышенность по правую руку. Осадив кобылу, Неракар осторожно двинул её по высохшему руслу ручья, уходящего вверх по склону.

Цок-цок-цок, ритмичные звуки бронзовых подков сопровождали неторопливый шаг лошади, взбирающейся на высшую точку.

– Я хочу осмотреть местность, – кратко пояснил он сопровождающим лицам.

Возражений не последовало. Надо, значит надо.

Спешившись, молодой Избранник походил по вершине, затем нагнулся, незаметно засовывая камень «Взгляда» под одинокий валун. Распрямившись и зажав в руке поднятый с земли случайный булыжник, Неракар что-то недовольно буркнул себе под нос, затем эффектно швырнул его вдаль.

– Возвращаемся во дворец.

Стражники облегчённо вздохнули и, впервые за день, заулыбались. Привередливый клиент устал, а это означает конец их мучениям под жаркими лучами полуденного солнца.

«Ух… – в свою очередь выдохнул Неракар. – Задание выполнено, а значит можно пообедать и расслабиться в прохладе каменных стен жилища Тутмоса III. На исходе трудового дня не грех и выпить пива, а после – осмотреть дворцовый зоопарк экзотических животных. Утомили меня эти напряги со жрецами, разъездами и, особенно, дневной уличной жарой».

День отплытия.

Лёгкий ветерок, дующий вдоль русла реки, ласкал щеки, а едва взошедшее солнце согревало лицо первыми нежными лучами. Опёршись на перила кормовой палубы, Неракар задумчиво смортел вдаль.

«Вернусь ли я сюда? – роящиеся в голове мысли отдавали неопределённостью. – Это одному Богу известно».

Лёгкие набегающие волны издавали плачущие звуки, будто жалуясь деревянной обшивке на жизненные невзгоды.

«А волны и стонут, и плачут, и плещут на борт корабля», – исполняемая хором детских голосов песня вылетела откуда-то из подсознания.

«Песня о родимой земле, что ожидает меня в конце пути. Как же я соскучился по Мемфису».

– Отдать швартовы, – раздался крик капитана. – Теперь дружно отталкиваемся.

Находящиеся на судне люди схватили шесты, дружно упирая их в брёвна причала, и лишь кормчий остался на месте, подстраивая положение руля под тягу поймавшего ветер паруса. Медленно, с натягом, корабль отошёл от берега, выходя на центральное течение. Члены команды уложили шесты, бросая прощальные взгляды на столичный город, отдаляющийся в туманной утренней дымке. Пятьсот километров до Мемфиса, семьсот – до берега Средиземного моря – столь значительные расстояния являлись реальностью великого государства Египет.

Дорога домой обещала растянуться на несколько дней.

«Ну что ж, посадка на корабль прошла успешно, можно и вздремнуть».

Неракар поискал взглядом свободное место среди перевозимых ящиков и тюков и, найдя уголок, пристроился, пытаясь придать телу оптимальное положение. Побудка ни свет ни заря провоцировала недосыпный туман в голове.