С меня хватит

Тим приподнялся на локтях и старался разглядеть мое лицо в темноте.

– Вряд ли я смогу изнасиловать тебя, дорогая, – самодовольно заявил он. – Ты всегда готова…

Он протолкнул руку вниз по моему животу к трусиками. Я сдвинула ноги изо всех сил, чтобы не позволить ему проникнуть дальше. Стала извиваться, пытаясь сбросить его с себя.

– Нет. Я не хочу.

– Уверена?

Тимур не спешил слезть с меня, но и не стал злоупотреблять силой и властью. Он выбрал другую тактику: стал водить пальцем под резинкой трусиков, дразня и соблазняя.

– Ты не хочешь меня, Ева? Серьёзно? – насмешливо поинтересовался он. – Будь честной.

О, я хотела. Ужасно хотела почувствовать его губы на своей коже, пальцы на груди, ощутить его внутри.

– Секс у нас всегда классный. Не порти хотя бы его, – продолжал сладко петь Тим.

Его слова придали мне сил, стойкости и возмутили до глубины души

– Значит, это я порчу все, кроме секса? Не ты ли превратил наш брак в ад?

Я оттолкнула его, и Тимур наконец-то скатился с меня на матрас.

Дышать сразу стало легче. Но я бы с удовольствием дышала через раз, продолжая прижиматься к нему.

– Ты думала, я буду послушным пушистым котом? После всех своих интриг. Нет, дорогая жена.

– Катись отсюда. – Мой голос звучал жалобным писком.– Я не жена тебе больше.

– Это мы еще посмотрим,– огрызнулся Тим.

Он сел на постели, растрепал волосы.

Я думала, он оставит меня, как я просила, но не сбылось.

– Да какого черта! – возмущённо воскликнул Тим. – Это мой дом, а не сраная гостиница. Не хочешь спать в моей постели, значит, я сам лягу здесь.

Моему изумлению не было предела.

– Ты дурак? – спросила я, совершенно не понимая, зачем он пытается любой ценой остаться со мной.

Тимур не стал отвечать. Видимо, посчитал вопрос риторическим.

– Спи, Ева, – сказал он. И добавил издевательски: – Если сможешь.

Чтобы разозлить Тимура, я решила, что сразу усну. И уснула.

Глава 3. Кофе, синяк и ягоды

Утром я проснулась одна и трусливо понадеялась, что Тимур ушел на работу.

Вопреки уверениям мужа, мой пыл не угас. Я не передумала. Нам нужно расстаться.

Хотя одна мысль об этом причиняла мне боль. Но после драки мои демоны обрели свободу, и я больше не собиралась прятать их глубоко внутри.

Спустившись вниз, я увидела в гостиной свой чемодан. Одежда лежала внутри кучкой. Тим не сподобился ее сложить или отнести в стирку. Но я и представить не могла, как он собирает мои вещи по всему двору.

Я осмотрелась и прислушалась. На кухне кто-то гремел посудой.

Конечно, это не муж собрал вещи, а ребята из клининга, и экономка уже тут. Видимо, Тим пустил их в дом, уезжая на работу. Натянув на лицо улыбку, я поспешила на кухню поздороваться.

– Доброе… – начала я, но осеклась.

Никого чужого в доме не было. Это Тимур гремел кастрюлями.

Тим хмыкнул и саркастично повторил:

– Угу. Доброе. Добрее не бывает.

Растрёпанный, босой, в боксерах и простой белой майке он выглядел как очень сексуальный домовенок.

Тим повернул голову, и я заметила у него под глазом синяк. Не большой, но синяк.

Мне стало стыдно, но демоны подсказали не показывать своих эмоций. Тем более слабости.

Поэтому я уверено потребовала прояснить ситуацию:

– Что ты здесь делаешь?

Тимур снова хмыкнул и полез в холодильник.

– Не поверишь, живу я здесь, дорогая жена, – ответил он с насмешкой. – Тебе яйца сварить?

– Нет. А хотя давай. А вообще нет. Не буду.

Я не издевалась над ним, просто действительно не могла понять, голодна или нет.

Тим покачал головой и достал себе три яйца. Он деловито налил воды в блестящий сотейник, включил плиту с первого раза. Я не стала упрекать его за неподобающую посуду.

Мама меня бы прокляла за яйца в посуде для соусов. У нас всегда для этого была отдельная плохонькая кастрюлька.

Тимур засыпал зерна в кофемашину и окончательно меня удивил.

Я не могла промолчать.

– Не знала, что ты умеешь пользоваться бытовыми приборами.

– С потерей зрения обостряются все остальные способности, – пошутил в ответ муж. – Кофе-то налить тебе?

Я кивнула и присела за стол. Тим включил кофеварку и устроился напротив. Его синяк светил мне ярче любой лампы. Я не мола смотреть на красивое побитое лицо мужа и не нервничать.

– Ты не поехал в офис из-за… – я не смола договорить и показала на лицо.

– Нет, – спокойно, в своем стиле, проговорил Тим. – Синева еще неделю не сойдет. Я точно не могу позволить себе такой отпуск.

– Тогда почему ты сейчас дома?

– Потому что нам надо поговорить.

Тимур отвлёкся на готовый кофе и достал чашки. Я думала, он будет орать на меня за свой неподобающий вид, но муж вел себя невозмутимо. Даже мило. Такого с ним давно не случалось.

Или… никогда?

Я почувствовала пьянящую свободу и впервые в жизни воспользовалась своей странной безнаказанностью.

– Как мило. Видимо, давно надо было тебя избить, чтобы ты начал говорить со мной, а не отдавать приказы.

Муж игнорировал мои издевательства.

Я наблюдала, как он наливает себе и мне кофе. Тим пил черный всегда. Если честно, я не ожидала, что он достанет мою любимую фарфоровую пару и нальет мне кофе именно туда. Также внезапно муж добавил банановое молоко. Чуть больше, чем мне хотелось бы, но все же…

Его наблюдательность и любезность порадовали бы меня в любой другой день. Только не сегодня.

Я сделала глоток и поспешила расстроить Тима.

– Если считаешь, что я передумаю из-за кофе и вареных яиц на завтрак с твоих рук, то спешу расстроить. Я все еще хочу развестись.

Ни один мускул на его лице не дрогнул. Черт знает, готов он был к моему упрямству или нет. Думаю, нет. Но Тимур не выдал досады.

– Я думаю, мы можем в очередной раз договориться, Ева, – проговорил он, усаживаясь за стол. – Что ты хочешь?

Я открыла рот, но он поднял руку.

– И не надо петь песни про измены, гордость, брезгливость и прочее. Я прекрасно знаю, что ты просто набиваешь цену. Как всегда. Чего тебе нужно? Новую машину? Обновить гардероб? Мальдивы? Или матери твоей приспичило расширяться?

Мне ужасно не хотелось плакать при нем снова, но нервы звенели от обиды. Я сглотнула ком и с трудом выдавила:

– За что ты так со мной, Тимур? Что я тебе сделала?

Он покачал головой и улыбнулся.

– Артистка, – безобразно ласково проговорил Тим. – Бога ради, Ева, прекрати ломать комедию. Глупо делать вид, что наш брак наполнен счастьем, любовью и нежностью. Просто озвучь свои условия и избавь меня от скандала. Как обычно.

– Слушай, даже для тебя такой цинизм – это перебор. Неужели ты считаешь, что брак – это сделка? Я твоя жена, а не партнер.

Он расхохотался на весь дом, запрокинув голову. Даже стер воображаемые слезы с уголка здорового глаза.

– Класс! Офигеть, – веселился Тимур. – Невероятно забавно слышать такие слова от девицы, которая заставила меня жениться.

Я чуть со стула не упала от такого заявления.

Глупо оправдываться, но я не сдержалась и напомнила:

– Я не заставляла тебя, Тимур.

– Ага. И вы с матерью не планировали устроить мне травлю, обвинить в насилии. Разумеется, такого не было.

Он говорил слишком зло и уверенно. Не мог Тим так нагло врать мне в глаза. Тем более о том, чего не было. Он тот еще гад, но прямой при этом.

Я невольно вспомнила те дни, когда мы еще не были женаты.

Два года назад я познакомилась с красивым веселым мужчиной. Влюбилась в него по уши и, кажется, это было взаимно. Я забеременела. Ладно, скажем прямо, я залетела. Но ответственность осознавала и уж точно не пыталась давить на Тима.

– Тимур, ты сам предложил пожениться, – напомнила я ему. – Какая травля? Какое насилие?

– Насилие, которое сложно доказать, – объяснил Тим. – Но после таких заявлений я точно попрощался бы с инвестициями. Да и с бизнесом своим тоже. Брось, Ева. Это был шикарный план. Снимаю шляпу. Ты же сама придумала. Или все-таки матушка?

Я сидела и качала головой, как будто это могло убедить мужа.

– Я ничего не придумывала, – проговорила я, стараясь держать себя в руках. – Я не заставляла тебя. Разве не помнишь? Ты вернулся в Москву. Я узнала позже, позвонила тебе. Я ведь даже не была уверена, что хочу ребенка.

– Да, это был отличный ход. А потом твоя мать явилась ко мне в офис и… – Тим махнул рукой. – Слушай, какой смысл сейчас копаться в этом дерьме? Я тебе в какой-то степени благодарен. После женитьбы меня стали воспринимать всерьез. Сама знаешь, что в нашей стране тридцатилетние холостяки вызывают вопросики. Короче, Ева. Возвращаемся обратно к нашим баранам. Чего тебе, блин, не хватает для счастья?

«Тебя», – хотела я прокричать на весь дом. – «Твоего внимания, уважения, хоть капли твоей нежности».

Я закусила губу и молчала, стараясь не разреветься.

Сложно и одновременно легко представить, как моя мать врывается к Тиму в офис и угрожает оклеветать его.

Я пыталась вспомнить, уезжала она или нет? Но мне и своих переживаний хватало. Я пыталась не попадаться матери на глаза, много работала, домой приходила ночевать. Тимур действительно не собирался жениться на мне, но обещал поддержать.

Неужели она заставила его? Как он мог согласиться?

– Ева! – раздраженно позвал меня Тим. – Ты мне ответишь?

– Не знаю, – прохрипела я едва слышно. – Я не знаю, Тимур.

– Подумай, – бросил он. – Я не тороплю.

Краем глаза я заметила, что его телефон вспыхнул. Тимур недовольно прорычал и скинул звонок через часы. Он снял кастрюлю с огня, сунул ее под холодную воду.

– Задолбали, мать вашу. Еду я, еду, – выругался он и ушёл наверх одеваться.

Через пять минут муж спустился уже в костюме. Я все еще сидела за столом, тасуя в голове воспоминая, слова, мысли. Этот калейдоскоп сводил меня с ума.

– Все еще не придумала, что хочешь? – спросил муж, доставая контейнер и складывая туда яйца. – Придется в офисе поесть. Да и на фиг все это… Аппетит пропал.

Он оставил еду на столе, так и не собрав себе завтрак.

Если у Тима аппетит пропал, то мой внезапно прорезался. Я вдруг очнулась и вспомнила, что вчера ела ледяную клубнику. Мне захотелось ее до дрожи. Пока муж завязывал галстук, я копалась в морозилке. Но там были только его проклятые брокколи, тунец, пачка бифштексов.

– Тим, – позвала я. – А куда делась клубника?

– Настасья сегодня привезет в обед, – сказал муж.

– Нет. Вчера была целая пачка. Заморозка. Я съела всего пару штук.

– И оставила на столе. Я утром еле отмыл лужу.

– И куда дел ягоды?

Тимур закатил глаза и похлопал себя по карманам, ища ключи.

– Выкинул, конечно, Ева. Что я еще должен был сделать? Компот сварить?

Это стало последней каплей. Я расплакалась в самый неподходящий момент. Уверена, Тимур в очередной раз окрестил меня истеричкой, актрисулькой или просто дурой.

Он разозлился. Предсказуемо. Мои слезы всегда его раздражали.

– О, конечно. Давай поплачь. Я снова во всем виноват.

Тимур надел очки, пряча синяк, развернулся и ушел, не попрощавшись.

Я почти привыкла к такому отношению, но сегодня мне все было особенно больно.

История с Викой, уверенность Тимура в моей тотальной меркантильности, да еще и его странные обвинения двухлетней давности вымотали меня, почти уничтожили.

Я с трудом успокоилась к обеду. Приехала бригада уборки и Настасья Михайловна. Она закупала продукты и готовила для Тимура еще до нашей свадьбы. Эта женщина была самым приятным человеком в этом городе. Она единственная относилась ко мне тепло.

Настасья никогда не задавала лишних вопросов, но смотрела всегда проницательно и красноречиво. Я чувствовала ее симпатию и поддержку.

Думаю, чемодан в гостиной натолкнул ее на очередные выводы. Но я уже знала, что Настасья ничего не спросит об этом.

– Евочка, здравствуйте, – как всегда ласково поздоровалась она. – Вы обедали? Сварить быстренько супчик с лапшой?

– Нет, спасибо. Я не голодна.

От нервотрепки мне уже ничего не хотелось. Даже ягод. Но благодаря появлению в доме людей я хотя бы взяла себя в руки и прекратила киснуть.

– Я сварю, – улыбнулась Настасья. – А там сами решите.

Разумеется, как только я уловила запах супа, сразу захотелось есть. Пообедав, я начала соображать и первым делом позвонила матери.

Она не взяла трубку.

Смешно. Мои неотвеченные вызовы всегда приравнивались к преступлению. Она же и через два часа не соизволила мне перезвонить. Только написала:

«Занята в салоне. Завтра созвонимся».

– Ну уж нет, – сказала я сама себе вслух. – До завтра я с ума сойду.

– Добавки, Евочка? – спросила Настасья.

– Нет спасибо. Очень вкусно. Я наелась.

Она причмокнула языком, не одобряя мое быстрое насыщение. Подружки в школе рассказывали такие истории про бабушек. Они всегда считают, что внучка голодна и кормят до отвала.

У меня бабушки не было, поэтому я очень ценила немного токсичную гастрономичную заботу Настасьи.

– А на ужин картошечки сделаю, да? И рыбки пожарю, – с надеждой проговорила она.

– Боюсь, я не буду дома ужинать. Сделайте для Тимура. Он ничего не поел с утра.

И снова Настасья фыркнула.

– Ему все по калориям готовить надо. Ты же знаешь.

Я знала и покивала сочувственно. Мне было неловко расстраивать Настасью Михалну, но и врать я не хотела.

Пока мы с ней болтали о еде, я одной рукой заказывала билет до дома.

Вернее, в город, где я выросла.

Домом то место я давно уже не считала. В коттедже Тима тоже редко чувствовала себя в безопасности, но точно чуть лучше, чем с матерью под одной крышей.

Тимур отчасти прав. Я терпела его похождения не только от великой любви. Мне совершенно не хотелось возвращаться к прежней жизни.

Но сейчас я остро ощутила потребность разобраться во всем, что произошло два года назад. Если Тимур не хочет говорить, я должна спросить у мамы.

Я поймала свободный билет на ближайший поезд и скорее вызвала такси. Пока машина ехала, я собрала минимум вещей, положила в сумку паспорт.

– Уезжаете, Евочка? – спросила Настасья, когда я спускалась с лестницы.

У ворот уже стояла машина.

– Да, – ответила я. – Вы закроете дом? Тим уехал поздно. Вряд ли вернётся до ночи.

– Все сделаю. Не переживайте, – заверила меня экономка и вернулась на кухню.

Я выдохнула и поспешила к такси. Тимур будет в бешенстве, но оно того стоит.

Глава 4. Милый дом

Всего пара часов в поезде, но я устала адски. Успела дважды подремать, размяться и прогулялась во время остановки. Раньше я легко переносила дорогу до Москвы.

Старею или набаловалась. Кресла поезда весьма уступают по комфорту уютным сидениям в салоне моей машины.

Тим часто был груб, но он никогда не экономил на мне.

После полунищего детства и юности я быстро привыкла к жизни в достатке, но не забывала корни.

Мой приятель и бывший коллега Витька называл это синдром бомжа. Я боялась испачкать дорогое платье. Первое время ездила как улитка, переживая, что в меня обязательно кто-то въедет. До сих пор я обращала внимание на цены, хотя могла позволить себе любую еду в ресторане или вещь в магазине.

За два года научилась ценить некоторые плюсы золотой карты.

Например, я не задумываясь заказала себе номер в отеле, чтобы не ночевать у матери.

Взяла обычный сьют, не люкс.

Мать продолжала игнорировать мои звонки. Поэтому я оставила вещи в гостинице и вызвала такси до маминого салона.

Я не сомневалась, что она там не слишком занята. Просто не хочет говорить со мной. Обычная история. Если ей надо – она будет атаковать мой мобильный, пока я не сниму трубку. Мои звонки – не так важны.

В холле я буквально налетела на Витю. Он поймал меня за плечи, попытался извиниться, но узнал и засиял как медный тазик.

– Евик, привееет, – проговорил он нараспев. – Ты откуда тут взялась? Ты наконец развелась со своим арбузером? Опять работать устроилась?

Я посмеялась.

– Привет, Вить. Хорошая шутка. Я на денек приехала.

Витька сник.

– А, к маме?

– Ага. Поехала к ней как раз.

Я смотрела на Витю, который буквально пожирал меня глазами.

– 

Ты изменилась, – мечтательно проговорил он. – Стала как те московские дамочки, что живут в люксе. Мы вечно угорали над ними, помнишь?

Блаженное лицо моего приятеля светилось от ностальгии. Я не скучала по тем временам, но из вежливости поддержала разговор.

– Все помню. Я не такая, клянусь. Номер обычный сняла, никаких люксов. Это дурной тон.

– Значит, вечерком спустишься в бар? – обрадовался Витя.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Я устала, если честно.

Витя держал меня за руку и не собирался отпускать без обещания провести с ним время.

– Не принимаю отказы. Я сделаю тебе любимый коктейль с гранатовым соком.

Я невольно сглотнула. Гранатовый сок в коктейле – это круто, но меня неожиданно взбудоражили мысли о кусочках льда в стакане.

– Черт! Ты просто дьявол-искуситель. Я спущусь.

– Обещаешь?

– Клянусь. Машина ждет.

Махнув рукой в сторону двери, я аккуратно освободила свои пальцы из его хватки. Витя больше не стал меня задерживать.

Сев в машину, я достала салфетки из сумки и протерла руки. Даже невинные прикосновения другого мужчины были мне неприятны. Я хотела, чтобы меня трогал только мой муж.

От мысли, что после развода Тимур не прикоснется о мне, стало плохо почти физически. Я была зависима от близости с ним. В постели он как будто оттаивал. Иногда мне казалось, что такая страсть просто невозможна без любви или хотя бы симпатии.

Возможно, мужчины устроены иначе.

Бредово, конечно, пытаться постичь мужчин, когда я и в женщинах не очень разбираюсь.

Подружек у меня со школы не осталось. На работе я сошлась только с Витькой. Маму свою не понимала совсем. Вернее, понимала, но не принимала ее логики и поступков.

А еще я ее всю жизнь боялась.

Даже сейчас. Казалось бы, я вышла замуж, уехала, жила свою жизнь. Но мнение матери всегда висело надо мной как острый меч.

Выйдя из такси, я буквально тряслась от страха. Я ужасно боялась ее разочаровать, расстроить, разозлить.

Но выяснить правду я была просто обязана.

Войдя в салон, я сразу увидела маму. Она сидела на диванчике и весело болтала с клиенткой.

– Добрый вечер, – поздоровалась я, расстёгивая пальто и стаскивая шарф.

Мама медленно подняла голову. Словно не хотела меня видеть на своей территории.

Также медленно дежурная улыбка расползалась по ее лицу. А глаза смотрели на меня сурово.

– Ева, какой сюрприз, – пропела мама, поднимаясь мне навстречу.

Она едва коснулась моей щеки губами.

– Привет, мам. Я тебе весь день звоню.

– Ах, правда? У меня что-то с телефоном, – наврала она, не моргнув глазом. – Пойдем в кабинет, что ли?

Я последовала за ней, чтобы не устраивать шоу. На нас и так уже посматривали маникюрщицы. Сплетен им хватит надолго.

Едва мы остались наедине в мамином кабинете, ее улыбка сразу сползла с лица.

– Ева, ты сдурела? – отчитала она меня грозным шепотом. – Что за манеры? Явилась сюда без разрешения. Как снег на голову.

– Как налоговая, – пошутила я, припомнив самую страшную присказку Тимура.

Мама поплевала три раза и постучала по столу.

– Не каркай, – огрызнулась она. – Ты зачем приехала в город? У Тимура здесь дела?

– Нет. Я сама. Хотела поговорить с тобой.

Мама ахнула.

– Сама из Москвы прикатила? Ты вроде не любишь трассу.

– На поезде, – уточнила я. – Так быстрее и надежнее.

Мама начала понимать, что мои намерения серьезны и сразу предположила:

– Ушла от мужа из-за вчерашнего?

Я покачала головой. Посвящать ее в наши разборки у меня не было желания. Сейчас меня сильнее всего волновали события двухлетней давности.

Набравшись храбрости и воздуха в легкие, я на одном дыхании выпалила:

– Ты ездила к Тимуру в Москву после того, как я сказала о беременности?

Мама изменилась в лице. Она побледнела, опустила глаза и неловко попыталась сцепить руки в замок.

– Я не… Нет, – проговорила она запинаясь. – Я не видела Тимура больше года. Последний раз в больнице…

Я подняла руку, прерывая ее.

– Я не про больницу, мам. Еще до нашей росписи вы встречались?

– Не понимаю, зачем бы мне это понадобилось? Он твой муж, а не мой.

От ее нестройных оправданий я разозлилась. Все те же демоны, которые освободились после драки с мужем, влили свинца в мой голос.

– Мама! – рявкнула я. – Ты заставила Тимура жениться на мне?

Она всплеснула руками и что-то быстро и невнятно заговорила.

– Не смей врать! – я снова повысила голос, но сразу взяла себя в руки спросила тише: – Ты угрожала ему скандалом о насилии?

Мама поджала губы. Ее подбородок задрожал, а глаза стали наполняться слезами. Такие концерты я тоже видела и не купилась.

– Мама, сейчас не время для сцен. Ты ездила к Тимуру! – повторила я уже без вопроса, а с уверенностью. – Он все мне рассказал.

Она сразу прекратила изображать слезы, упёрла руки в бока и насмешливо проговорила:

– Молодец какой. Два года ждал, чтобы начать болтать.

– Значит, это правда. – Я охнула и опустилась на стул.

До последнего я надеялась, что Тимур выдумал визит матери и шантаж. Намного проще его представить подонком, чем родную мать лгуньей и интриганкой.

Я старалась не расплакаться. Мать всыпет мне за слезы покрепче мужа.

– Зачем ты это сделала? – проговорила я едва дыша. – Как ты могла?

– Могла! – заявила мама. – Ты же не смогла. Пришлось мне. Как всегда, Ева. Ты должна спасибо сказать, а не устраивать мне разборки в духе сериала.

От ее уверенности в себе меня затошнило. Она вообще не раскаивалась.

– За что мне говорить спасибо? – поинтересовалась я со злой усмешкой. – Ты влезла с ногами в мою личную жизнь. Я тебя не просила. Ты не имела права.

Мама не собиралась соглашаться.

– Имела, Ева. Ты моя дочь.

– Я не твоя собственность. У меня есть мнение…

– В задницу его засунь, – зло выплюнула она. – Где бы мы были, если бы я слушала твое мнение? Жили бы в однушке, терлись задницами. Тебе выпал шанс, девочка. А ты собиралась его профукать.

– Шанс? – повторила я за ней. – Какой шанс?

Мама раздражённо прищелкнула языком и отругала меня:

– Не прикидывайся глупее, чем есть на самом деле. Даже с твоими куриными мозгами сложно игнорировать красивого богатого мужика. У тебя хватило мозгов лечь под него, залететь, а дальше начала фигней страдать. Как можно было сказать ему, что не хочешь ребенка?

– Мне было девятнадцать лет. Я хотела учиться.

– Бред, – оценила мама мои желания. – Зачем тебе учеба, если подвернулась такая возможность? Ты ни слова ему о свадьбе не сказала, не намекнула.

– Тим обещал помогать, – вспомнила я.

И сразу поняла, что мать слышала тот наш разговор по телефону. Когда я рассказала Тимуру о беременности и своих переживаниях.

НАШ ПРИВАТНЫЙ РАЗГОВОР!

Она подслушивала и…

Мама разогналась и активно заполняла пробелы тех дней.

– Да-да, помогать он обещал. Не смеши меня, девочка. С мужиками так нельзя. Ты должна была за горло его взять и тащить в ЗАГС. Но у тебя кишка тонка. Знаешь, я с твоим папашей один раз опростоволосилась. И где он теперь? Кто нам помогал? Никто, Ева. Я тащила все сама, на своем горбу. Я не могла позволить тебе упустить такой шанс.

Я схватилась за волосы. От ее признаний голова шла кругом.

– Мама, это был мой шанс, а не твой. Я любила Тима…

Мама фыркнула.

– Любовь – чушь. Нужно не о любви думать, дочка!

– А о чем?

– О деньгах, надежности, стабильности, о будущем. Чтобы задница твоя в тепле была. Я о тебе позаботилась, дура неблагодарная.

– Позаботилась? – зашипела я на нее. – Да ты все разрушила. Тимур меня ненавидит. Ты хоть представляешь, на что была похожа моя жизнь?

Мама расхохоталась.

– Не смеши, Ева. Я видела твой дом, твою машину. Ты как сыр в масле катаешься.

– Мой муж меня ненавидит, – закричала я, чтобы достучаться до нее. – Он думает, я заставила его жениться, а не ты. Мой брак – это ад, мама.

Я не рассчитывала на извинения, но надеялась, она хотя бы пожалеет меня. Как бы не так. Мама легко объяснила суть моего несчастья.

– Это потому что ты не смогла родить ему. Тимур хотел ребенка, а ты не смогла выносить. Что ты теперь хочешь от мужика? Поэтому он тебя за человека не считает и ходит по бабам.

И снова мое больное место приняло удар. Сначала муж, теперь мать. Все они знали и не стеснялись бить в самое сердце.