Серый кардинал

– А «кукол» навещаешь просто так? – наконец, легкая усмешка коснулась его губ.

Я плохо скрывалась.

– Можешь сообщить Грегори, если хочешь, – отмахнулась, толкнув его и пройдя вперед. Я знала, что хозяин уже давно в курсе.

– Будь осторожна, Мелит.

– Пошел ты на хуй, Даниэль.

Примечания:

Трекс – традиционная дайидская игра в карты.

Глава VIII

– Еще немного, маленькая, терпи, – твердила Рупа, еле ковыляя и придерживая меня за руку. – Нас ждет проводник.

Мы бежали по ночному лесу, периодически прячась за густыми кустами акаций. Скоро в борделе меня спохватились бы. Не успели даже выбраться из города. Затея – сплошное безумие, но няня вернулась за мной, не бросила!

Звуки сверчков казались своеобразным сопровождением в отдыхающем от дневной жары лесу. Лунный свет стал яснее, а тени, напротив, чернели и искажались, будто помимо нас кто-то еще был здесь.

– Мелит, нам надо идти быстрее, скоро лорд Дисад узнает о побеге.

Острые черные ветви царапали ноги, мягкие туфли, которые я носила в борделе, не защищали. Дыхание начало подводить, из-за чего при каждом вздохе нас подставлял мой кашель, громкой трелью раздававшийся ночью. Где-то вдалеке завыла собака, а спереди все еще пролегал мрачный ночной лес, конца которому не было видно.

– Терпи, маленькая, терпи! – несвойственным себе образом рыкнула она, ломая очередную ветку, едва не ударившую по лицу.

– Рупа, – еле дыша попросила я. – Рупа, куда мы идем?

– Проводник поможет перебраться в Сумеречную, все будет хорошо, маленькая. Я же обещала, что никогда не оставлю тебя, – оборачиваясь произносит няня, грустным взглядом рассматривая меня.

За этот год она сильно постарела и стала напоминать старушку, хотя раньше просто была молодой женщиной. Не представляю, что ей довелось пережить ради моего освобождения. Впервые за все эти годы задумалась, почему я не называла ее мамой? Ведь она была со мной с рождения, кормила и воспитывала, в ответ никогда не слыша ласковых слов и получая постоянные вспышки гнева. Она никогда даже не претендовала на роль матери, свято чтя память усопшей. И самое главное, я считала выше своего достоинства произнести необходимые для нее слова, которые она пыталась выбить на протяжении всего моего детства.

– Рупа, я тебя лю…

Треск. Сотней гибнущих насекомых захрустела листва под ногами. Спрятаться в очередной раз мы не успели, да и не смогли бы, ведь он стоял у нас на пути. Луна слепила, выжигая все тени и не позволяя скрыться от красного взора. С ужасающим безразличием смотрел палач на Рупу, а черная маска лишь подчеркивала нечеловеческое, присутствовавшее в нем.

В этот момент все казалось зловещим: и черные ветви деревьев, чеканящиеся на круглом лунном соцветии, и обнаженный подобно игле длинный меч, который расслабленно держал убийца.

– Даниэль, – пролепетала со страхом, нервно взяв Рупу за руку.

Идет медленно. Уверенно, плавно и пугающе. Будто плывет по земле. Затянутый в черное, как предвестник апокалипсиса, с белоснежной, не человеческой кожей, на контрасте с одеждой придающей ему вид мертвеца.

Рупа глядела на него с ужасом, по сравнению с которым все пережитое ей казалось лишь легким пляжным песком.

– Уходи, – тихо произнесла няне, глядя только на Даниэля Дисада.

– Ты нарушила правило, Мелит, – негромким голосом произносит палач.

– Даниэль, стой! – заорала вне себя, уловив ход его мыслей.

Молниеносным движением он скрылся из виду, но сразу же появился за спиной Рупы и одним хладнокровным движением вогнал меч в спину няни, лишив ту жизни.

Что я помню? Только лицо, застывшее в немом ужасе. Еще несколько часов назад она спасала меня, строила планы на совместное будущее, а сейчас напоминала сломанную фарфоровую куклу.

Когда я осознала убийство Рупы полностью, когда поняла, что ее больше нет, только тогда отчаянный крик вырвался из горла.

– Рупа! Рупа! – орала, тряся ее и не отрывая взгляда от родного лица. – Рупа! – обняла, рыдая и словно пытаясь вдохнуть жизнь в тело, навсегда потерявшее душу.

– Ты нарушила, – без тени эмоций сказал Даниэль. – Вернись немедленно, – схватил меня за плечо и поднял.

– Нет! Не трогай меня! – плакала, обнажив сердце перед ним.

С чего я взяла, что меня убьют? Вряд ли, как только Грегори узнает, смерть покажется для меня лишь благословением.

– Не трогай меня, ублюдок! – я орала, вырываясь, ведь Даниэль держал над землей так, будто мой вес приравнивался нулю. – Я не уйду, Рупа! Рупа! – дрожа и захлебываясь слезами только и могла произнести.

– Ты должна пойти.

– Нет! Сдохни! Сдохни! Умри!

Молча поднял и отнес меня к одному из кустов, поставив на ноги. Только сил не осталось, я рухнула на землю и медленно отползла от него подальше, пытаясь обратно пройти к Рупе. Не позволил – своим телом преградил дорогу, закрывая даже обзор на нее.

Организм попрощался со здоровьем, меня вырвало прямо на его сапоги. Блевала я долго, основательно, и все это время он не двигался, равнодушно глядя на мою макушку.

– Ненавижу, – прошептала плача.

– Я до смерти тебя ненавижу, Даниэль, – хрипло выдала, выходя из обиталища Зинар, по факту же сбегая от призраков прошлого.

Столовая, обычно оживленная и встречавшая обсуждением событий предыдущей ночи, сейчас пустовала – никто еще не «снял кассу», а потворница задержек не любила. Сарика излишне серьезно воспринимала ее слова, поэтому раньше всех сдавала деньги и до вечера занималась своими делами.

Капусточка привычным движением указала на излюбленное место – уголок, куда той приносили миску с едой. Завтракала кошка с нами, поварихи за отдельную плату кормили ее, с ужином появлялись проблемы, поскольку, опасаясь извращенцев, способных сорваться и на кошке, еду из кухни я забирала сама. В дни моего отсутствия с кормежкой животного помогала Сарика.

– Тебе лишь бы поесть, – буркнула, шлепнув кошку. – Иди, нахалка.

– Сиви, – просипели сзади. – Т-ты убежала, оставив меня.

По интонации Сарики можно было сделать вывод, что она вот-вот расплачется. Зыбучие пески, я же забыла, что там присутствовал Даниэль!

– Он с-страшный, – произнесла, сжав мою ладонь, как ребенок, от испуга ищущий поддержку в родителе.

– Со страхами надо бороться, а не избегать их, – кинула назидательно и устроилась на излюбленное место во главе стола.

Сарика села рядом, с нетерпением ожидая еду. Готовили в плене вкусно, на удобства девушек в принципе не скупились, все отлично понимали, что любая ночь может стать для них последней. Алкоголь на столе отсутствовал, по правилам, пить девушки могли только с гостями, в остальных случаях это запрещалось. Кого подобные ограничения останавливали? Да никого, все употребляли тайно, допивая в комнатах остатки от вчерашнего кутежа.

– Кушать хочу, – жалобно выдохнула Сарика, начиняя лепешку нарезанными овощами и легким сметанным соусом.

– Как твой гость?

Парень, которого я отправила к ней, должен был вести себя очень хорошо, что и подтвердил вспыхнувший в голубых глазах восторг.

– Он такой хороший и добрый, Сиви, никогда таких не видела. Обещал сегодня снова вернуться ко мне. Эрик не похож на других мужчин, мы с ним полночи разговаривали, и еще он такой красивы-ы-ый.

«Шлюхе нельзя влюбляться в гостя, – мрачно подумала, немигающе рассматривая коллегу, – Вмешаться или нет?».

Между тем, Сарика не унималась, продолжая распаленными эмоциями рассказывать о клиенте и нежно складывая ладони у сердца.

– Угомонись, – отсекла ее хладнокровно. – Ты достойна большего.

Плечи маленькой распутницы, прикрытые тонкими лямками цветастого платья, грустно опустились.

– Лучше никогда не будет, – прошептала девочка.

– Будет. Когда-нибудь, – улыбнулась, сама не веря в сказанное. – Ты вернешься домой замужней леди и докажешь отцу, что достигла большего, чем он. И будут у вас дети. Сколько детей ты хочешь?

Сарика, до этого поймавшая толику грусти, приободрилась и показала пальцами три.

– Не много? – поинтересовалась, будто не знаю о ней абсолютно все.

– Недостаточно, – показала мне язык блондинка.

– Сколько сыновей и дочерей?

– Хочу одного сына и двух дочек, – с едва заметным сожалением произнесла она, оставляя остальную часть мыслей неозвученными.

Сарика мечтала о большой семье, где все любили бы друг друга и берегли. Муж и сын стали бы защитниками, а она с дочками эдакими цветами, за которыми нужно было бы тщательно ухаживать, и которых, безусловно, необходимо было любить.

– Как назовешь? – поинтересовалась, равнодушно накладывая салат в тарелку.

– Малика и Эмилия, а сына Хэнел, – нахохлилась девчонка.

– Мальчику сильно с именем не повезет, – заметила вскользь.

– Эй! Это прекрасное имя!

– Ну-ну.

Девушки подтягивались на завтрак, уже умытые, причесанные и одетые в легкие тонкие платья, особенно удобные в жару. В меня вцепился круговорот чужих мыслей. За недолгое пребывание успела узнать, что Ирта больна и не знает, как скрыть инфекцию от врача на еженедельном осмотре, Шайна предположительно беременна, сегодня отправится в лавку аптекаря за снадобьем для избавления от плода. В борделе мы все пили отвар, чтобы уберечь себя от подобных случаев, но иногда девушки пренебрегали мерами защиты, и происходили ситуации, как с девушкой. Однако я всегда опасалась того, что меня могут изнасиловать и потому предпочитала обезопасить себя и таким образом.

Сонно потягиваясь, «пленницы» откидывались на спинки стульев, покуривая, читая газеты и лениво притрагиваясь к еде.

Со мной предпочитали не разговаривать, то ли боялись, то ли считали высокомерной, в любом случае, меня все устраивало. А вот мелкая пыталась подружиться с каждой, не понимая, что той недавно едва не отстригли волосы и не прыснули кислотой прямо в лицо эти якобы «подружки». Отсутствуй я, Сарика сгинула бы. И умудрялись так пакостить, хотя в этом месте, напротив, должны были сплотиться. Поистине, горе может или объединить, или сделать из людей монстров.

Позавтракав мясом, завернутым в виноградные листья, и салатом, взглянула на окно в ожидании Почты духов. Каждый день, кроме выходных, ветряная почта приносила письма, в которых присутствовали индивидуальные указания для девушек, важные гости, «занявшие» определенных девиц, их пристрастия и модель поведения, которую необходимо было запомнить и подыграть в необходимый момент.

«В отличие от тебя, зайка, работу твой хозяин выполняет лучше и смог через связи пригласить нашего львенка в “Сладкий плен”. Готовься к танцу, дорогая, устроим герцогу жаркий прием. Встреча запланирована на завтра».

– К нам едет лорд Реневальд! – пискляво обрадовалась Тесса, восторженно перечитав письмо.

М-м-м, мое любимое. Девушки из подобных мест свято верят, что выберутся отсюда благодаря надежному покровителю, способному выкупить их и дать роскошную жизнь. За семь лет работы в «Сладком плене» подобных случаев оказалось всего три, и те дамы до сих пор на содержании своих благодетелей, но ни одна не замужем. Хорошо скрывающихся одиночек периодически звали замуж, о них знали немного, их видели не так часто, к тому же они были свободны, а вот с бордельными девицами подобное не работало. Один случай на тысячу, когда девушка из такого места обручалась с аристократом, поскольку отсутствие свободы, дорогой контракт и общая потрепанность после окончания последнего многих почему-то не соблазняли, и подобные мне коротали последние деньки где попроще, отдаваясь всякому сброду.

– Невероятно! У нас будет эрцгерцог! – заверещала Найда.

– Но, – поникла сразу Тесса, устроившая балаган, – его должна обслужить Сив.

Три десятка эмоций ненависти и зависти затопили разум. Неудивительно, возможно, я также завидовала бы, кто знает.

– Сиви, ты будешь танцевать? – обрадованно спросила Сарика.

– Мы на подтанцовке, – пробурчала Эрна, отличавшаяся пышностью форм, особенно смуглой кожей и волосами цвета вороного крыла. Одна из любимиц гостей: пластичная, лучшая танцовщица, аппетитная, она всегда выглядела хорошо и нередко пользовалась своими преимуществами, пытаясь найти спонсора. Я знала, что Грегори вел переговоры с бароном Дайгодоном на обладание ею, тот рьяно хотел выкупить распутницу, пока не истаскалась.

– Жалеешь, что не ты в этот раз в центре внимания? – саркастично осведомилась Хельга, та еще завистница, больше всех стремилась походить на самую успешную девушку в борделе. На меня.

Танец со змеей считался визитной карточкой «Сладкого плена», но рептилий любили не все, осмеливалась выступать лишь пара девиц, остальные либо использовали кинжалы, либо язык тела в чистом виде.

– Почему Сив всегда?!

– Она лучшая, – с детской непосредственностью выдохнула Сарика.

Адский хор мыслей орал в голове, обрушивая на меня одно недовольство за другим. В реальности девочки возмущались тише.

– Заткнитесь! – рявкнула младшая потворница, вошедшая в столовую. – Поели? Марш в гостиную, раз не голодны. Возмущаться решениям хозяина, вот же наглые девицы! Сегодня дом закрывается, герцога необходимо встретить в полной готовности. Приведите себя в порядок, распутницы недоделанные и старайтесь не бухать, как уличные прошмандовки!

То, что здесь фактически сидели прошмандовки комментировать мы не стали.

– Сильвия, Альвира, Найда и Левил, только попробуйте, – она грозно прищурила свои и так узкие глазенки. – Идите в купальни, неизвестно, кого выберет герцог, вдруг ему Сив не понравится.

– А как же записи? У нас были свидания, гости не разозлятся?

– Гости придут в день приезда герцога, Найда, для них это большая честь, остальных эти полтора дня не принимаем. К нам нагрянет святой отец, девочки, ни в коем случае не обслуживаем! Ана* Зинар решила очистить от грязи дом до приезда столь высокопоставленного лица.

– В борделе, – многозначительно протянула, опустошив стакан с водой.

– Сомневаешься в методах потворницы?!

– Только в возможности «очистить от грязи» бордель.

– Не смей!

«Кому ты приказываешь, идиотка».

– Лайлат юн*. Капуста, за мной, – ограничилась кивком.

«Преподобного в бордель, что они задумали?».

В идею очищения места разврата от грязи верилось с трудом, что-то Грегори темнил, для чего этот идиотский фарс? Несмотря на то, что основным божеством империи считался Единый, вероисповеданий у нас было огромное количество. Маги вовсе славились своим атеизмом, однако церковь имела авторитет в государстве, без ее вмешательства не проходило ни одно из важных событий. Подозрения только нарастали.

– Сиви, а читать будем?

– Будем, – выдохнула с равнодушием.

– А чай с шоколадом?

– Будем.

– Ура, день просто прекрасный! – меня наградили широкой улыбкой.

Когда Сарика радовалась, голубые глаза мило щурились, а лицо становилось таким беззаботным и наивным, что можно было забыть о том, кем она является.

***

– Джа алхимар вааэкал алшуфа*, – читала девочка, старательно проводя тонким пальцем по каждому слову в книге. Из-за особенного южного диалекта она смягчала некоторые буквы, отчего бесилась и хмурила светлые брови. Письменности на имперском языке я обучила ее еще в первый год, на второй она бегло зачитывала эльфийские романы, которыми успешно спонсировала бордель Найда, на третий Сари решила начать изучать второй по важности язык Приграничья: дайидский. Опять же припахали для этого дела меня. Заинтересованные в получении новых знаний, к нам присоединились Тесса, Розмари и Найда, таким образом, мы умудрились собрать что-то вроде языкового клуба.

На коленях уютно разлеглась Капусточка, девушки расселись по креслам и диванчикам, занимаясь разными делами: кто-то вязал или вышивал, кто-то читал, кто-то пил чай со сладостями. Идиллию портили только мы с этим кружком любителей языка рабовладельцев.

Продажные женщины по факту были такими же, как и обычные. Они не поролись каждые пять минут, не думали о сексе или разврате, они жили обычной жизнью, как бы ни убеждали в обратном моралисты, презирающие их за «похоть» и «развязное поведение».

– Жарко, – пожаловалась Сарика, обмахиваясь опахалом.

Щелкнула пальцами, распахивая окна настежь, но не было даже легкого ветерка, только раскаленный воздух.

– Хуже сделала, – проворчала Фира.

Молча призвала силу земли, закрыв все обратно, а дальше внушила Фире пойти и собственноручно открыть все семь окон в помещении. Никто ничего не понял, все посмеялись лишь над глупостью девушки, однако зависть даже к тем крохам магии, которые у меня присутствовали, была практически у всех.

Ближе к пяти часам, времени, когда мы обычно готовились к ночи, из коридора послышались недовольные голоса. Заинтересованные потенциальным представлением, девушки повысовывались из комнат. В их числе, безусловно, были я с мелкой.

– Я делаю это только из-за маркиза Дисада, но все слишком абсурдно! – бросил недовольно высокий седой мужчина, одетый в белую сутану служителя.

– Поймите, мы хотим основательно подготовиться к приезду важного гостя, – подобострастно протянула Зинар, приложив руки к полной груди.

– Здесь все пропахло грехом. Нечистый дух здесь, безусловно, присутствует! – недовольно ответил он ей, указывая на коридоры и останавливая тощие пальцы на нас.

– Это бордель, ваше преподобие, – заметила, поглаживая кошку. Правило не вмешиваться в чужой разговор я как всегда игнорировала.

Оглядев меня с ног до головы, он нахмурился.

– И кошка у вас какая-то черная. Это к неудаче.

– Не беспокойтесь, я ее покрашу, – учтиво ответила мужчине.

Девочки захихикали, мужчина, несмотря на грубость, хмыкнул и прошел дальше, зато Зинар пригрозила мне кулаком, предупреждая не влиять на людей.

– И что это было? – задала логичный вопрос Розмари, озвучивая мысли всех.

– Очищение, – многозначительно протянула Тесса.

Глядела вслед этим двоим. Точно задумали что-то, поведет ли Зинар священника к куклам? В этом я сомневалась. Исходя из мыслей, мужчина действительно был сердобольным.

– Пошли вон, шалопени! – гаркнула младшая потворница. – Нашлись тут моралисты.

– Да, ира ана*, – девушки сделали подобие книксенов и скрылись из виду.

Закрывая двери собственной комнаты на засов, все равно не могла скрыться от чужих мыслей. Существовало только одно место, где я отдыхала, но сегодня уже было поздно идти туда. Взяв алкоголь из припасенных запасов, улеглась на диван. Хоть воспоминания появлялись редко, хоть я практически никогда не слышала собственные размышления, в редкие моменты, когда это мне все-таки удавалось, я будто сходила с ума.

Бурбон приятно обжег горло, даря организму странное и уже родное тепло.

– Сив, я принесла чай!

Недовольно поморщилась, ощущая отсюда улыбку Сарики за дверью. Блондинка нахмурилась, как только увидела опустошенный стакан и меня, готовившуюся наполнить его снова.

– С ума сошла?! – воскликнула она, положив пирожные на столик и подбежав ко мне с вполне определенными намерениями. – Ты же обещала, Сиви. Ну-ка, отдай, – отобрала бутылку. – Сейчас слуга с чаем придет и увидит, им же дай повод посплетничать только, Сив. Вот, Эрик утром прислал, они такие вкусные, я уже съела одну, попробуй, – всунула мне в ладонь миндальное пирожное из «Кондитерской лавки Уйера».

– Хочешь заменить одну зависимость другой?

– Не издевайся, – села на пол рядом с диваном и, положив голову мне на живот, обняла. – Я боюсь, что ты с собой можешь сотворить, Сиви, честно. Я не понимаю происходящего с тобой, потому что не такая умная, как ты, но вижу, что тебе плохо, и ты мучаешься. Сильвия, расскажи мне, пожалуйста, не скрытничай, мы же подруги.

– Я просто алкоголичка, Сарика, – ответила, повернувшись к той и подложив руку под щеку.

– Все шутишь.

Она выглядела, как кукла: завитые золотистые локоны, гладкий, высокий лоб, широко распахнутые голубые глаза и нежные розовые губы, сейчас поджатые от напряжения. Беспокоилась.

«Почему тебя волнует мое состояние!? Почему в тебе нет ни капли яда?».

– А вот и чай, – она нарочито обрадованно хлопнула в ладони, услышав стук в дверь.

Миниатюрного вида женщина внесла в комнату поднос с круглым медным чайником и небольшими стеклянными стаканами грушевидной формы.

– Спасибо, Таиса, – поблагодарила Сарика, выхватив у нее из рук посудину.

Таиса работала здесь недолго, но уже установила между мной и Сарикой наличие любовной связи, которой, к слову, не было. Кто бы стал оправдываться перед ней? Сарика не подозревала, а мне лично оказалось плевать.

– Гораздо лучше, согласись? – она двумя руками придерживала стакан. – Попробуй шоколадное, оно такое вкусное-е-е, – с восторгом пролепетала девочка.

– Да, – согласилась, жуя десерт и не чувствуя вкуса.

– Сиви, а если герцог влюбится в тебя, ты пойдешь за него замуж?

Едва не поперхнулась, удивленная такой несусветной глупостью.

– Сарика, он видел все жизни, несмотря на возраст, думаешь, ему интересна обычная куртизанка?

– Но ты же не обычная!

– Кузен императрицы, мальчишка, получивший титул эрцгерцога в двадцать лет, маг со всеми стихиями, малышка, все говорит само за себя.

– Не говорит, ему уже жениться пора, а тут такая красивая Сиви, вот так, – мне показали язык.

Вздох был громким. Сарика-Сарика, надеюсь, ты повзрослеешь и поймешь все, а пока тебе остается только верить. Герцогу скоро исполнится двадцать пять лет, не женат он, так как маги из-за долголетия связывают свои жизни поздно. Просто потому что влюбиться долгожителю сложно, однако, когда это происходит, то чаще всего навсегда. Я как маг тоже обладала долголетием и знала, что в борделе проведу больше, чем все девицы вместе взятые. К сожалению.

– Сиви, ну и фиг с ней, с этой свадьбой! Ты купишь домик в лесу, как и хотела, – бодро сообщила девушка.

– Хватит.

От разговоров девочки разболелась голова. Подозревала ли она, что мой контракт бессрочен? Конечно нет. «Сладкий плен» – моя тюрьма. Вовек.

Примечания:

Ана – «мама».

Лайлат юн – «прохладного дня».

Джа алхимар вааэкал алшуфа – «осел пришел и съел овес».

Ира ана – «маленькая мама», – обращение к младшей маме.

Глава IX

Весь день прошел в подготовке. Купальни мне нравились в тех случаях, если там мылось мало людей, в обычное время я предпочитала душ. Пол в огромном круглом помещении был покрыт узорчатой плиткой и завершался выпуклым стоком. Над молочного цвета водой, в которую добавили разные благовония, поднимался пар.

Мной занялись особенно: не успела зайти, как подошла служанка и потянулась к застежкам платья. Шелк скользнул по талии, на секунду задержался на бедрах и, оказавшись на полу, оставил меня совсем обнаженной. Дальше, взяв черпак, она попросила присесть на скамью, принявшись мылить и смывать. В конечном итоге, мне, как и остальным, распаривали тело, удаляли загрубевшую кожу, а дальше для мягкости наносили на чистое тело различные масла и экстракты.

– Оставите сегодня распущенными? – поинтересовалась девушка, взбивая пену на волосах и аккуратно прочесывая каждую прядь.

– Вероятно.

Закончила, хорошенько промывая и в конце вылив кувшин с теплой водой мне на голову. Ладно, если бы не головная боль, это было намного приятнее стандартных процедур.

К шести часам появилась младшая потворница с приказом заняться внешним видом. Яркие светильники освещали выбеленные лица – в последнее время в Катаре сформировалась мода на белую кожу, поэтому девочки активно старались соответствовать канонам. До Сарики не дотягивала ни одна, а мне с моим оливковым цветом даже пытаться не стоило.

Приводила я себя в порядок обычно в спальне, потому что в гостиной суетились, кидали друг в друга лосьоны и кремы, а дальше с самым отвратительным визгом в мире приветствовали парикмахера. Девушки теснились вокруг него, чтобы быть первыми, отлично зная, что, дойдя до последних, мужчина уставал и начинал халтурить. Услугами пользовались не все, но любители накрутить до хруста волосы разогретыми на небольшой горелке щипцами, едва ли не расталкивали друг друга. Младшие потворницы стояли рядом и бдили, записывая тех, кто принял «подарок от борделя», и впоследствии вычитывая сумму из гонорара.

– Сильвия, оденься! – гаркнула Зинар за дверью.

Стоя за зеркалом и сурьмой рисуя стрелки, проигнорировала ее. За годы я в совершенстве овладела искусством красивого подкрашивания глаз, таким образом, справилась без лишних хлопот. Волосы действительно решила распустить, чтобы дополнительно скрыть лицо от остальных. Капусточка мурчала рядом, отчасти даже успокаивая меня – непонятное волнение овладело, словно что-то должно было помешать исполнению сегодняшнего плана.