Игры Сушеного (часть 1)

Если бы я жил с Ниной, то мог не произносить эти слова вслух. В «воспоминаниях», которые у меня появились, мы были так настроены друг на друга, что часть разговоров вели безмолвно. Это особенное наслаждение – и оно невозможно без полного доверия. Общение голосом, игру интонациями тоже часто и с удовольствием практиковали.

Но и сейчас проговаривать вслух жестокие слова я не собирался. Это навсегда бы изменило наше общение, я этого не хотел. Аля должна понять сама.

Выдержав достаточно долгую паузу, холодно ответил:

– Нет, нисколько. Но мы договорились, что ты не будешь меня об этом спрашивать.

Аля уткнулась мне в плечо и разрыдалась. Горько и искренне, как ребёнок, у которого родители отобрали в наказанье телефон.

– Что-то случилось? – спросил я уже куда более тёплым тоном и нежно привлёк к себе вздрагивающую от слёз девушку.

Она покачала головой:

– Извини. Не могу успокоиться с утра. Шарлотку приготовила, чтобы тебя порадовать.

– Спасибо, я понял. Это приятно, но не стоило.

– Нет, что ты. Мне хочется готовить для тебя. Хочешь, в выходные испеку торт?

Я оценил угрозу и вкрадчиво заметил:

– Мы найдём чем заняться в выходные. Махнём за город?

Аля для проформы ещё раз всхлипнула и с надеждой переспросила:

– Может, на неделю в Дубай, а, зайка?

Тьфу ты, опять «зайка». Сколько раз говорил, да что уж там, легче сделать вид, что не замечаю, чем тратить нервы.

Но вот чего уж мне точно не хотелось, так это романтичного отпуска с Алей. И так жалел, что неосторожно брякнул про выходные за городом. Ладно, их перетерплю. Но неделя – слишком долго. К тому же как я не любил жару, но сорок пять градусов жарко даже для меня.

– На работе полно проблем, – покривил я душой. – Пока вырваться не смогу. Да и жарко там, не сезон. Лучше снимем коттедж на выходные. Свежий воздух, шашлык. Поплаваем в озере. Месяц назад отлично оторвались, помнишь?

– О, да. Но тогда твои друзья из Питера приезжали. Может, теперь позовём моих подруг?

Аля заметила, как я невольно скривился, и рассмеялась:

– Я пошутила. Зай, хочу побыть с тобой вдвоём. Жалко, что сегодня только понедельник.

Тактичность Али я оценил, но проявлять великодушие и приглашать её подруг не стал. До этого момента не только не был знаком ни с одной из подруг Али, но и не подозревал об их существовании. За год совместной жизни никто из них нас ни разу не посетил.

– Давай завтра займёшься поиском коттеджа, а в пятницу рванём, – предложил я.

Я ласково гладил Алю по волосам и думал, что что-то всё-таки происходит. И кто меня тянул за язык с этим коттеджем? Чтобы всласть поразмышлять, предложил посмотреть фильм.

В тот вечер мы ещё не догадывались, что зря не были более откровенны друг с другом.

Я смотрел в экран, безнадёжно пропуская сюжет фильма, и размышлял о том, что сказал бы о моём сне Сушёный.

Глава 3. Сушёный

«Timete voluntates vestras nam eae evenire solent».

«Будьте осторожны со своими желаниями –

они имеют свойство сбываться».

За прошедший год моя жизнь кардинально изменилась. С работы я сгоряча уволился, но через некоторое время в личные сообщения телеграмма робко постучалось бывшее руководство с неожиданным предложением возглавить новый филиал. Денег на тот момент ещё хватало, но я понимал, что они рано или поздно подойдут к концу. Меня и так удивили немалые суммы на счетах, скопившиеся скорее вопреки бездумным тратам. В прошлую беспечную пору жизни я не думал ни о чём, кроме собственного удовольствия, воспринимая как должное и успехи, и чрезмерные доходы.

Меня не смущало, что я зарабатывал в десятки раз больше коллег. Считая себя умным и проницательным, я находил такое положение вещей само собой разумеющимся и свысока посматривал на окружающих, которые с трудом наскребали на взнос по ипотеке. Деньги так легко приходили ко мне, что тратил их, не задумываясь. Чувствовал себя обладателем волшебного крана, открыв который в любой момент смогу получить нужную сумму. В качестве спонсора, как я тогда считал, выступала моя собственная гениальность.

Поразмыслив, я решил согласиться на предложение. Зарабатывать магией не хотелось, к тому же я смутно представлял, как это делать. Раскидывать карты Таро перед глупыми девицами, желающими знать, как скоро они выйдут замуж? Скучно и грустно. Продавать зелья для похудения? Лучше цепи на холодильник. Писать книги по теоретической магии, как бабуля? Не уверен, что это обеспечило бы мне тот уровень жизни, к которому привык, да и не силён я в теории. Меня привлекала практика.

К тому же, пренеприятнейшим образом выяснилось, что силы мои бабуля всё-таки переоценила. Впечатляющий финт, который я провернул, вернув всё на круги своя и закрыв тему с «магическими наркотиками» и зачарованными курьерами, принёс мне определённую известность в узких кругах, но найти ему объяснений я так и не смог. Как не смог похвастаться и дальнейшими успехами.

Мне не удавалось не только решать судьбы мира, лениво пошевелив мизинцем, но и как-то продвинуться в изучении магии. Не очень понимая, с чего начать, я топтался на одном месте.

Впрочем, мои интуиция и везение не только никуда не делись, но даже приумножились от скромных попыток хоть как-то преуспеть в практической магии. Это позволило нанять нужных людей и организовать работу филиала так, чтобы он приносил максимально возможную прибыль, очень скоро опередив по показателям центральный офис. Но самое важное – я появлялся на работе не часто, но, к ужасу своих подчинённых, в самые неподходящие, по их мнению, и стратегически важные для бизнеса моменты.

Двоих сотрудников, Андрея и Жеку, пришлось уволить для острастки остальных. В теории без этого можно было бы обойтись. Я знал, что даже в центральном офисе под самым носом у начальства малую толику кладут в карман абсолютно все.

Сам я в своё время, работая простым продажником, был единственным, кто не брал откатов. Не из каких-то особенных моральных соображений, не потому, что боялся быть пойманным или не знал, как проворачиваются такие дела.

Просто я и так зарабатывал больше всех остальных вместе взятых. Поэтому считал, что договариваться о теневых схемах ниже моего достоинства. Это клиенты нуждались во мне, а не я в них. Это они ко мне шли на поклон. Никакого компромата в их руки я давать не собирался. Моя репутация говорила сама за себя.

Андрей и Жека присвоили себе не так уж и много, и всего лишь по разу, и у обоих были на то причины. Я не стал дискутировать, можно ли считать достаточными причинами необходимость срочно оплатить годовое обучение дочери в элитной школе и найти средства для оплаты операции по увеличению груди для жены. В моём офисе нельзя воровать, это правило закрывало все вопросы.

Я знал, что ребята напуганы и будут в дальнейшем работать честно, если я дам им такую возможность, но мне хотелось совершенства. Результата, которого никто кроме меня не мог добиться. Потому я встретился с каждым из них и откровенно побеседовал. Объяснил, что следовало попросить денег у меня. Шепнул на ушко, что второго шанса не даю никому.

Не стал слушать объяснения и клятвенные обещания исправиться, распорядился выплатить обескураженным парням зарплату и положенную компенсацию за отпуск за вычетом украденных сумм, а затем выставил обоих умников за порог одним днём. Но разрешил написать заявление на увольнение по собственному желанию.

Любой другой руководитель на моём месте создал бы прецедент, громко и назидательно огласив позор ребят для острастки остальных. «Так будет с каждым, кто…» Я же, напротив, пресёк закулисные разговоры, объявив во всеуслышание, что Андрей и Жека покинули нас по личным причинам.

Расчёт оказался верным. Каждый из уволенных дружил или хотя бы тесно и доверительно общался с кем-то из коллег. Андрей и Жека не преминули шепнуть своим на прощание, что со мной шутки плохи. И что, мол, у меня, как видно, своя агентурная сеть. Иначе каким образом не дающая сбоев схема выплыла наружу?

Время от времени я подкидывал каждому из подчинённых выгодных клиентов, отчего на вопросы коллег из других филиалов о зарплате мои сотрудники только скромно отводили глаза в сторону и снисходительно прятали улыбку. Поэтому, поразмыслив, сотрудники сделали правильные выводы: больше откатами не грешил никто.

У меня снова была идеальная работа, на которую я тратил минимум времени, только теперь ещё стал сам себе хозяином. Теоретически я подчинялся совету директоров, но поскольку мой филиал лидировал по всем показателям, меня благоразумно оставили в покое и разрешили принимать решения на своё усмотрение.

***

Этой ночью меня не мучали ни кошмары, ни сладострастные видения, во всяком случае, ничего такого я не помнил при пробуждении. А поднялся я на рассвете, пока Аля сладко спала. Выпил крепкий кофе, быстро собрался и на минуту заглянул в спальню. Прелестная соня разметалась на постели, лёгкое одеяло упало на пол.

Рот Али немного приоткрылся, отчего лицо казалось нежным и беззащитным. Далеко не любая женщина красива, когда спит – без косметики, пуш апов и других новомодных приспособлений, призванных морочить нам, бедным мужчинам, голову, создавая ложное представление о внешности подружек.

Но Аля хороша и во сне. Безукоризненная фигура, нежная кожа, правильные черты лица. Мне даже захотелось скинуть одежду и задержаться дома немного подольше, ведь по сути я никуда не спешил. Но вместо этого легонько провёл рукой по обнаженному бедру Али, ласково прижался губами к точеному ушку и шепнул:

– Побежал в офис. Хорошего дня!

Моментально отстранился, стараясь не вглядываться в то, как довольно и счастливо дрогнули ресницы подруги, как она, ещё окончательно не проснувшись, инстинктивно потянулась ко мне всем телом. Вчерашний порыв некоторое время держаться от Али на расстоянии уже выветрился у меня из головы, но утренние планы нарушать не хотелось. Если чему-то меня и научили последние события, так это тому, что нужно слушать интуицию.

С другой стороны, если бы год назад я прислушался к себе и не набил злосчастное парное тату, то и не открыл бы себя настоящего. Всё в мире относительно. Но я не терял надежды, что когда-нибудь сотворю подробную инструкцию по взаимодействию с миром, и не только сам перестану совершать глупейшие ошибки, но и смогу наставить на верный путь тех, кто захочет прислушаться.

В детстве казалось, что за каждой подъездной дверью таится иной дивный мир. Прошлым летом выяснилось, что миры эти и правда существуют, и я легко и непринужденно мог открывать в них двери по своему усмотрению. Теперь мне хотелось исправить реальный, существующий. Каждый день я рассматривал на свет нашу несовершенную реальность. Вглядывался в её тени, трещинки и ужасался тому, что творят люди, особенно сильные мира сего, совершенно никого не стесняясь.

Кропотливо искал «лекарство», которое сделало бы нас милосерднее, эмпатичнее, добрее и мудрее, но пока не преуспел.

Поэтому меня и привлекала практическая магия. Что, если не она, могло стать светом и спасением для человечества?

Понимал я и то, что, к сожалению, поисками истины зарабатывать на жизнь не получится. За глобальные миссии по спасению мира, как известно, расплачиваются жизнью, а если очень повезёт, то всего лишь шишками на лбу. Супергерои остаются в тени. Несмотря на это, я твердо решил пополнить их список.

***

Хоть я и рассказал Але, что убегаю в офис, на самом деле отправился в кофейню. Позавтракать можно было и дома, но сегодня мне хотелось побыть среди своих. В обстановке, в которой можно оставаться самим собой не на сто, а на все пятьсот процентов. И пусть это математически не верно, зато магически правильно.

На моё счастье, такое место в Москве существует.

Единственное в городе, в котором маги чувствуют себя как дома. Здесь можно узнать последние новости из первых рук, спросить совета, получить заказ на работу, заручиться поддержкой соратников и коллег. Можно переходить от столика к столику, и за каждым тебе будут рады. И даже если хочется уединения, есть отличный вариант: завалиться за столик, поставить на него чёрную свечу, давая этим понять, что тревожить не стоит (но об этом позже!). Насладиться одновременно полнейшим одиночеством и в тоже время наполниться коллективной энергией.

«Кит и кот» – неприметная кофейня без всяких признаков вывески. Расположена она в самом центре столицы, но не со стороны шумной туристической улицы, а в укромном дворе. Узкий проход между шикарными домами на Тверской практически не заметен. Протиснувшись в него, вы попадаете в неухоженный лабиринт, попетляв в котором пару минут, окажетесь в небольшом техническом закутке. Благодаря странной оптической иллюзии, почему-то срабатывающей в этом месте, начинает казаться, что стены потихонечку сдвигаются и совсем скоро от вас останется только мокрое место. Самое главное в этот момент не поддаться панике и не повернуть обратно. В недружелюбном закутке лучше смотреть себе под ноги и глубоко дышать, чтобы успокоиться.

Когда волна кортизола и адреналина схлынет, станет заметен ещё более узкий, чем в начале пути, проход. Не волнуйтесь, он постепенно расширяется и заканчивается широкой, но низкой аркой. Пространство её завалено снизу до верху остатками стройматериалов, так и норовящими поприцельнее упасть на голову незадачливым прохожим. Осталось осторожно продвинуться немного подальше, и можно будет вздохнуть спокойно: ещё два перехода, и вот вы уже у заветной двери.

Как я говорил, в вывеске кофейня не нуждалась, здесь принимали только тех, кто знал, куда стремится попасть. «Бойтесь своих желаний!» Демонстративно расположив тайную кофейню подальше от любопытных и праздных глаз, её создатель, о котором я расскажу совсем скоро, по необъяснимым для меня причинам всё же решил, что какое-то указание на существование заведения нужно оставить.

Поэтому у обычного на вид подъезда рядом с одной из кнопок домофона выведена скромная надпись «киты», что никак не намекает на то, что перед вами место, где можно с комфортом провести время и выпить шикарный кофе, но по-своему соблюдает приличия. Заведение открыто, вход в него свободный. Вывески нет, но есть маленькая надпись. Перед вами не секта, не тайный клуб, не запрещённое властями место. Здесь не нарушают закон, всё благопристойно и на первый взгляд тихо и скучно. Но только на первый.

Здесь собирается отборная магическая столичная тусовка, которую завсегдатаи коротко называют магсоо (магическое сообщество), и прибившиеся к ней шалопаи и нахлебники. Подобные места славятся тем, что о них вроде как никто не знает, но и документы на входе не спросят. Шепнули адресок – что ж, заходи, если не боишься, а там видно будет, как карта ляжет.

Бывало, что мелкие сошки затаскивали сюда длинноногих юных девчонок модельной внешности, чтобы похвастаться перед ними принадлежностью к таинственному богемному миру, и некоторое время восторженные дурочки продолжали захаживать в «китов», очарованные сладостью запретного плода. Но вскоре понимали, что маги – не мажоры с Патриков, а весьма странные, а порой и опасные личности, от которых не дождёшься ни квартир, ни машин, ни даже ковров самолётов, и посещать кофейню переставали.

Злые языки шептали, что некоторые из моделей пропали навсегда, словно их не существовало на свете. Во всяком случае, в Москве их больше никто не видел. Но мало кто что болтает? Люди пропадают каждый день, большинство – отнюдь не по магическим причинам. А юные красотки, стремящиеся в столицу в поисках счастья, нередко возвращаются обратно. Возможно, напротив, дамам повезло, и они давно позабыли подозрительную кофейню, нежась на пляжах Дубая.

Но седовласые маги усмехались, слушая такие разговоры. Они считали, что это место принимает не всех. «Киты» сами выбирают, кого впустить, а кого – ненавязчиво вернуть обратно в реальность, оставив лишь горечь на губах, запах кофе и смутное ощущение, что ты что-то упустил.

«Китов» мне прошлым летом показала Нина во время одной из наших редких прогулок. Я предложил взять кофе в «Конфетнице», на что Нина хмыкнула и объявила, что покажет мне, где варят правильные напитки. На несколько эпатажный путь к заветной кофейне я тогда не обратил должного внимания, полностью сосредоточившись на ладной фигурке Нины, которая уверенно бежала впереди. Мои мысли витали вокруг хорошенькой ведьмы, а ещё больше вокруг собственных проблем, казавшихся тогда неразрешимыми.

Если я и обратил внимание на собравшихся фриков внутри кофейни, то счёл их одержимыми любителями кофе, которые уединились подальше от презренных дилетантов, поглощающих бурду в «Старевро» или «Латтемании» по цене крыла Боинга.

От моего внимания ускользнули едва заметные контуры пентаграмм на стенах, огромные деревянные полки с Таро и рунами, взять которые могли только их хозяева, на иных нарушителей немедленно нападала чесотка, а если они намёка не понимали, то начинали покрываться багровыми лопающимися волдырями.

Но кофе в «китах» и правда оказался хорош.

Поэтому, когда я вновь оказался в районе Тверской, то вспомнил про дивный уголок кофеманов и решил забежать на огонёк. С Ниной мы тогда уже расстались. Не без труда повторив путь к заветным «китам», я завалился в кофейню и был немало удивлён раздавшимися при моём появлении аплодисментами.

Оказалось, что новости о бандах Ажана и Степана достигли ушей обитателей «китов», как и о скромном магическом участии вашего покорного слуги в этой истории. Любой профессиональный мир, даже в таком огромном городе, как Москва, невероятно узок. Раболепствовать передо мной не стали, но пригласили выпить в мою честь принесенный лично хозяином коньяк.

В тот вечер я задержался в кофейне и уже через час составил себе представление о его постоянных обитателях. Позже выяснилось, что был прав почти во всех своих предположениях. Лишь один человек остался для меня загадкой: хозяин заведения по прозвищу Сушёный. Как его звали на самом деле, не знал никто.

Когда я заинтересовался историей прозвища, человек семь с неиссякаемым энтузиазмом поспешили рассказать свои версии, и каждый уверял, что именно его история правдива. Стоит ли говорить, что роднило их только одно: в каждой речь шла о невероятных приключениях Сушёного. Только чтобы успеть пережить всё, что мне рассказали, Сушёный должен был прожить лет шестисот.

Сам Сушёный, хотя и не был особенно разговорчивым, при случае подчеркивал, что магией не владеет. Спорить с ним никто не осмеливался, но по глазам присутствующих становилось понятно, что наивных дураков, верящих в эту байку, в тусовке нет. Временами хозяин магической таверны, как я окрестил заведение про себя, откалывал такие штуки, что самые авторитетные маги только стыдливо переглядывались и пожимали плечами. Да и просто поверить в то, что управляет заведением, которое посещают самые опасные жители и гости столицы, «случайный» человек, мог разве что совсем уж клинический идиот.

В «китах» принимались самые важные решения в магсоо, заключались контракты и даже выносились «приговоры» тем, кто нарушал негласный кодекс сообщества. К Сушёному шли за советом, благословением и обращались в случае неразрешимых конфликтов. В результате тот снискал одновременно славу Соломона и серого кардинала. Впасть в немилость к хозяину «китов» означало обрушить на свою голову проклятие. Я слышал смутные слухи о таких случаях. Кто-то в итоге был вынужден покинуть не только столицу, но и Россию, чтобы потом сгинуть где-то на чужбине от «несчастного случая». Кто-то годами замаливал грехи, становясь безмолвной тенью самого опасного члена магсоо.

Я не только обратил внимание на завсегдатаев, но наконец-то рассмотрел незаурядную обстановку.

Для начала меня покорили ароматы, которые с первых минут настраивали на особый лад: в кофейне пахло свежемолотой арабикой, а ещё сушёными травами и чернилами, но стоило сделать несколько шагов в сторону стойки, как запах сменялся на аромат индийских благовоний, полыни и ладана. Но это было не всё: что-то носилось в воздухе, что-то тревожное, призрачное, как дыхание неразгаданного сна, как не конца прикрытая дверь в иной мир.

Я вглядывался в стены, дышащие стариной, словно кофейня находилась не в доме, построенном менее ста лет назад, а в срубленном старинном тереме, и под пентаграммы проступали под моим внимательным взглядом и загорались золотистыми искорками. А едва я отводил глаза в сторону, как стены снова становились тусклыми.

За стойкой между современной крутой кофемашиной и кофемолкой с холодильником с прозрачной дверцей висела гроздь амулетов, свисающих на тонких серебряных цепочках и просто грубых кожаных шнурках. Официанты использовали амулеты также, как и всё другое кухонное оборудование, привычно шепча заклинание, без которого взять амулет мог только сам Сушёный. Иногда сам хозяин «китов» принимался за дело, и тогда в кофейне наступала пугающая тишина, посетили внезапно замолкали, только постукивала о плитку медная старая турка, да потрескивал огонь. Сушёный не признавал технику, а турка, в свою очередь, признавала за хозяина только его, впрочем, в этом не отличаясь от всех остальных.

Злые языки с опаской шептали по углам, что это одуряющий аромат кофе сковывает сердца и заставляет замолкнуть уста, в то время как пар медленно поднимается над туркой, и в нём проступают лица тех, кто посмел задумать недоброе.

В глубине кофейни стояли несколько столов из красного дерева, за которые никто не спешил присаживаться. Один из столов мог избавить от мрачных мыслей, другой изменял вкусовые пристрастия, третий превращал случайно просыпанный сахар в нежные лепестки лотоса и вытворял Боги знают что ещё, желающих проверить не находилось. Клиенты «китов» прекрасно знали, что всё в мире, а уж в этом месте точно, имеет свою цену, и цену немалую.

Посетители предпочитали обычные столы, которые на первый взгляд не фонили магией, и вроде бы опасности не представляли.

Вечерами кофейня освещалась многочисленными свечами, а на потолке тускло светились светлячки. Порой они устраивали целые представления, сновали по кругу в строго заданном порядке, словно пытаясь упорядочить магию, которая так и плескалась в «китах», подчиняя себе любую невольную мысль.

«Киты» отличаются от обычных кофеен также, как роскошные дворцы арабских шейхов от шалаша племени Тумбо-Юмбо. Но самое удивительное в заведении – его хозяин.

Сушёный – долговязый мужчина неопределённого возраста. Я бы принял его за молодого человека двадцати пяти лет от роду, если бы не цепкий взгляд видавшего виды «волка». По мудрости, плескавшейся в глазах, ему не меньше пятидесяти пяти – шестидесяти лет. На вытянутом лице с высокими скулами и крючкообразным носом выделялись большие глаза цвета мокрого янтаря, которые бы прекрасно подошли к образу хорошенькой ведьмочки.

Назвать же хорошеньким Сушёного язык бы не повернулся ни у кого, но лицо хозяина «китов» поражало своим колоритом и моментально притягивало взгляды. Огромные нависшие брови невероятно подвижны, тонкие губы сливались в одну жесткую черту и почти никогда не улыбались. Как вишенка на торте, под левым глазом у Сушёного находилось странное родимое пятно, которое я долго принимал за старый шрам.

В те редкие моменты, когда Сушёный выходил в зал и, ссутулившись, неуклюже пробирался между столиками, меня не покидало ощущение, что я свидетель неумелой клоунады. Казалось, сейчас хозяин заведения расхохочется, выпрямится, лукаво подмигнет и мягкой поступью пантеры переместится в нужный угол быстро и проворно, пританцовывая на ходу.

Я не знал никого, кто мог бы похвастаться близкой дружбой или хотя бы неформальным общением с хозяином. В первый вечер, когда я ещё не особенно представлял, кто передо мной, Сушёный не просто принёс из личной заначки элитный коньяк, но и произнёс тост:

– Добро пожаловать в семью, Серый. Здесь тебе всегда рады. Ты теперь не один.

Сушёный поднёс к губам рюмку, но так и поставил её на стол, даже не пригубив. Если бы такое неуважение позволил себе кто-то другой, его никогда больше не позвали бы за общий стол. Сушёному прощали всё. Он никогда не пил и не ел в компании. Даже символически поднятый бокал считался невероятной честью, о чём мне не преминули сообщить по секрету в тот же вечер поочередно все присутствующие без исключения.

Между тем в момент тоста момент моё сердце забилось так часто, как будто я бежал стометровку. Что-то царапнуло меня, из глубин памяти выпорхнуло смутное воспоминание, но испугалось всеобщего внимания и тут же нырнуло обратно.

Проанализировав ситуацию позднее, я решил, что так бурно среагировал на старое прозвище «Серый». Так звали меня ребята во дворе в глубоком детстве, но уже в средних классах школы кличка от меня отлипла. В параллели было несколько Сергеев, но Серым на этот раз оказался не я.

Было странно услышать старое прозвище из уст Сушёного. Что ж, Серый и Серый.