Не перегори

Владимир Сединкин

Не перегори

Мальчишка лет восьми уткнулся мордочкой в живот нашего второго пилота Фроловой обхватив её ручонками за талию. Так они и стояли на посадочной полосе вдвоём будто расставались навсегда.

– Мам, ну зачем ты покрасилась? – спросил пострелёнок, указывая пальцем на развиваемые ветром за спиной красно-рыжие локоны женщины. – Теперь рыжая как Катька Пегова из 3 «Б»!

Анастасия Валерьевна улыбнулась и присела на корточки рядом с сыном:

– А ты помнишь какого цвета у меня кончики волос были?

– Ну… рыжие, – чуть помявшись ответил мальчишка.

– Вот! В твоём возрасте я была рыжая, а потом посветлела.

Генка, изумлённо и одновременно забавно, как это могут делать только дети, распахнул глаза и рот:

– Не обманываешь?

– Правда-правда! – поцеловала в щёку сына Анастасия Валерьевна. – Вот я и подумала тряхнуть стариной. Вспомнить какой была.

Робот-погрузчик вильнув в сторону, чтобы не задеть людей, недовольно запиликал, но Фроловы на него даже внимания не обратили.

– Ты не старая!

– Точно? – даже сверху мне было заметно как зелёные глаза женщины блеснули.

– Точно-точно! – запрыгал на месте Генка. – И самая красивая у меня!

Фролова от души рассмеялась и прижала мальчишку к груди.

– Спасибо милый. Дай я тебя обниму. Слушайся тётю Полли пока я в рейсе, – рука Анастасии Валерьевны погладила светлые волосы сына. – Хорошо?

– Хорошо, – кивнул тот в огорчении надув губы. – А можно мне с Франтишеком и Шарлем на выходных за город к Генриху съездить?

– Конечно, милый. С мамой-Гелей я уже договорилась.

– А в поход когда? Ты обещала в поход? На водопады! Помнишь?

– Обещала – значит пойдём. Вот вернусь, возьмём всех твоих мальчишек и… Злату, – на последнем слове Фролова сделала акцент подмигнув сыну.

– Ну мама! – мальчишка смутившись покраснел при упоминании своей одноклассницы.

– В общем всех возьмём и в поход, – улыбнулась та, посмотрев на личный коммуникатор на запястье. Наверняка ей Степаныч уже трезвонил, груз-то весь уже на борту.

– И Злату? – робко спросил сынишка, пряча глаза.

– И её, – потрепав щёку сына, Фролова коснулась указательным пальцем его губ.

Подпрыгнув на месте от радости, Генка ещё раз обнял мать, ткнувшись ей носом в живот, и побежал к одиноко стоявшей в отдалении очкастой высокой тётке похожей на кобру. Схватившись за её руку, мальчишка замахал ручонкой Фроловой:

– Лёгкой дороги! Счастливого обратного пути!

Послав сыну воздушный поцелуй, Анастасия Валерьевна, застегнув на молнию оранжевый лётный комбинезон с кожаными вставками на груди, ловко запрыгнула на крыло корабля, а затем вскарабкалась по ступенькам в борту прямо в кабину. А ведь могла как нормальные люди через грузовой люк подняться.

Меня зовут Ростик Журавлёв. Мне двадцать пять лет. Точнее скоро будет двадцать пять. Я Второй механик грузопассажирского корабля класса «В» «Зелёный». Не спрашивайте меня почему он так называется, не знаю. Тут у техники названия странные. Никаких тебе полководцев, учёных, писателей, называют как захочется. Рядом с нами, например, стоит грузовичок под названием «Грустный». Ну что это за название для космолёта? Кто грустный капитан или сам корабль?

Что ещё рассказать о себе? Работаю в поте лица. Уже второй срок оттрубил на «Иммануиле Канте». Да, знаю, что сошёл с ума, ибо это глубокая Периферия и здесь тяжело, опасно и так далее и тому подобное. Зато платят отлично. А это для меня сейчас самое главное. Хочу жениться и переселиться в центральные миры Империи. В общем идите лесом, так как ещё пара лет и мечта моя сбудется. Но об этом тссс!… никому!

Раньше-то я служил на «Скарабее», но после того как старичка поставили на капитальный ремонт нанялся на «Зелёный». Кораблику всего ничего – лет тридцать, не больше. Команда тут тоже была что надо.

Капитан, он же Первый пилот – Ползунов Виктор Степанович – дядька хоть и смурной, но справедливый. Полжизни на грузовиках пролетал. Первый механик – Кински Фёдор Ильич – крепкий дедок, который по традиции отвечает за всю физику на корабле. Связистом у нас Долгоручка Сергей Альбертович – ходят слухи, что реальный кандидат наук какого-то университета приехавший на Периферию деньгу зашибать, да так тут и прижившийся. И Фролова…

Второй пилот у нас был странный. Это только моё мнение, и я никому его не навязываю. Худенькая, мелкая, вылитая Дюймовочка, с зелёными глазищами… которыми как глянет! Вроде бы вдова. Мужики её слушались и даже, как мне показалось, немножко побаивались. Вот только одно мне было не понятно и даже немножко обидно. О чём я? Получала Фролова втрое больше меня. Не то чтобы я завидовал, нет, просто седьмой год в ТФ и расценки знаю.

– РОСТИК! РОСТИК ТВОЮ МАТЬ! ТЫ ГДЕ ПО РАСПИСАНИЮ ДОЛЖЕН БЫТЬ! – закричал (скорее даже зарычал) из динамика коммуникатора Ползунов. – ОПЯТЬ ВОРОН ЛОВИШЬ ИЛИ ЧУЖИЕ ДЕНЬГИ СЧИТАЕШЬ?

Нырнув в люк и закрыв задвижку, я с разбегу перепрыгнув через РРСМ – ремонтного дроида с отвратительным характером, бросился по коридору корабля:

– Бегу-бегу, Виктор Степанович!

Поворот, спуск, ещё поворот, набрасываю на руки краги и сэкономив время лечу вниз по тросу лифта, а вот и генераторный отсек, и моё кресло с распростёршей крылья птицей на спинке.

– Давай быстрее, пацан! – пробрюзжал Кински дымя вонючей самодельной папироской и накидывая на меня ремни. – Взлетаем уже!