
Полная версия
Откровения

Frustrat1on
Откровения
Глава 1
Откровения
«Разве могут люди стать чужими
после стольких откровений?»
Ф.М. Достоевский
Глава Первая.
Крохотная белая снежинка – бархатная звездочка, обросшая набухшими полупрозрачными кристаллами, тонкостью и изящностью своих ледяных линий она походила на красивую паутину, сплетенную опытными лапками волшебного мастера. Словно вырванная со страниц сказки, эта снежная звездочка медленно выпала из темного грозового облака и неторопливо, кружась и ловко выкручивая сложнейшие танцевальные номера, полетела вниз, на пылающий в золотых красках ночной город. Вертлявая и непредсказуемая, она рассекала темный воздух нежными и плавными поворотами и сливалась в один великий снежный вальс. Мириады прекраснейших снежных звездочек выплывали из огромного грозового облака и грациозным сквозящим вихрем устремлялись к земле; спустившись, этот вихрь с силой ударял по тающим сугробам, лужам, мокрому асфальту и, подхватываемый жестким порывом ветра, с пронзительным свистом пролетал насквозь все улицы и парки, врезался в фонарные столбы, машины, дома, бился в стёкла – и на том путешествие многих звездочек заканчивалось: все снежинки, врезавшиеся во что-либо, сразу же таяли. Однако вихрь оттого ничуть не редел, а только набирал звонкости и всё громче, и пронзительнее завывал.
Одна такая прекрасная звездочка, вытолкнутая из общего потока, прилипла к окну спальни в небольшой новостройке. Лишь на какое-то мгновение она на нём задержалась, словно отчаянно пытаясь выиграть себе ещё немного времени, но все же протянула недолго и так же, как другие, растаяла, оставив после себя водную дорожку на стекле, такую крохотную и грустную, похожую на слезу. Когда она растаяла, вихрь этого точно и не заметил – с той, уличной стороны, ничего не изменилось: красивые снежные звездочки продолжали нестись в грациозном вальсе насквозь через весь мерцающий город, продолжали врезаться в фонарные столбы, дома, машины, суетливо биться в стекла, и ветер продолжал завывать. В ту мартовскую ночь на город опустилась одна из самых сильных метелей за весь год, все её видели и почти всем было абсолютно всё равно: занятые продолжали как ни в чем не бывало заниматься своими очень важными делами, носясь и бегая по городу так безумно, что ничем не уступали самой метели, а незанятые и подавно не обращали никакого внимания на то, что происходило за их окном. И так равнодушны были почти все – почти все, кроме одного мужчины и одной женщины, лежавших в ту ночь в той самой спальне, на окне которой приземлилась, дожила свои последние мгновенья и растаяла снежная звездочка.
Спальня была освещена одной только белой гирляндой, серебристым водопадом спускавшейся по голубым полупрозрачным шторам. Её мягкий беспрерывно источающийся свет укутывал всю комнату в некую волшебную вуаль: он пронизывал воздух необычными, светлыми тенями и заставлял его призрачно сверкать, сглаживал все углы у бело-серых стен, придавал всему округлый, добродушный вид и закрывал от всего остального мира, уносил в какое-то далекое-далекое место, где не было кого-то и не было когда-то, а была одна только кровать и один Юноша и одна Девушка, лежащие в ней. Голые, лишь наполовину прикрытые толстым одеялом, они крепко обнимались – так крепко, словно в последний раз они могут друг за друга держаться, и оттого только сильнее они пытались друг в друга вжаться, – точно они пытались вовсе вдавиться внутрь друг друга. За ними, на стене висели три картины – не подлинники, но весьма качественные репродукции: в центре была подвешена «Звездная ночь» Винсента Ван Гога, откуда своими яркими желтовато-синими кругами, господствующая, оглядывала всю комнату; слева висела картина Ивана Айвазовского «Туманное утро в Италии», а справа – «Последний день Помпеи» Карла Брюллова. На стеклянном журнальном столике в лиловой вазе сладко благоухали на вид ещё свежие кустовые розы, насыщая спальню необыкновенным для такой поры, но самым желанным – весенним – ароматом. Что было удивительно и, в то же время, прекрасно – так это то, что, несмотря на закрытые окна, дух в комнате был не только не застойный, не пресыщенный сладостью цветов, но даже наоборот: воздух был свеж и имел странный, несвойственный вкус – пахло чем-то отдаленно напоминавшем подснежники. Этот вкус оставался на губах при дыхании, его можно было буквально распробовать, и, ко всему прочему, он словно вырывал спальню из городского дома и погружал её в лесную глушь, где из-под снега показывалась первая зеленая трава и на ветках распускались пухленькие почки. От этого у Юноши и Девушки создавалось ощущение непосредственной близости – и к свистящему вихрю, что взвывал за окном, и к самой весне, так неторопливо заступавшей на смену, и ещё больше друг к другу, как к двум существам, сведенным в эту самую пронзительно бушующую ночь, в эту самую весну по правилам чего-то Большого и Необъятного, объединившего всё это вместе.
Подле лиловой вазы стояли несколько тарелок, – одна фарфоровая, побольше, с наполовину пустой кистью зеленого винограда, и две стеклянные, с остатками какого-то крема, – и два у дна слегка уширенных бокала. Рядом же стояла и бутылка красного итальянского вина, а на прикроватных тумбочках на стопках глянцевых журналов и книг, у которых в волшебном сияющем свете блестели обложки, стояли ещё недавно выпитые из-под чая кружки в золотой оправе.
Женщине было мало просто лежать на теле мужчины, как бы высоко она не запрокидывала на него свои ноги и руки, ей хотелось протянуть их ещё выше, пустить их по телу ещё дальше и полностью быть на нём. А мужчине было мало прижимать её голову к груди и ощущать её руки и ноги на своём теле: ему хотелось раскрыть свою грудь, взорвать свои рёбра и опустить голову женщины к самому своему сердцу. В горле у обоих застрял огромный ком – это был ком непостижимого счастья, такой щепетильной радости и чувства, который испытывается лишь несколько раз за всю человеческую жизнь.
– Я вот знаю тебя всего пару месяцев, а внутри такое ощущение… – нежнейшим женским голосом прошептала Она, – как будто знаю всю жизнь. Я как будто всегда тебя знала, как будто всегда знала, кто ты, какие твои интересы, чем увлекаешься, чем ты живешь. Точно я ещё в детстве, классе в 7, делала домашнюю работу: алгебра, в руках ручка, передо мной уравнение – и вот, решая его, я откладываю тетрадь, смотрю куда-то в карту на стене и скучаю по тому, что до нашей встречи ещё так далеко!
Женщина смущённо подняла голову и глазам мужчины открылась её милейшая улыбка и яркий возбуждённый взгляд.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.