Тукай

Преодолев те силы зла,

С которыми, он долго бился,

К рассвету новому стремясь,

Спеша уйти от злой болезни.

Вновь к жизни вспыхнувшая страсть

Подняться помогла над бездной,

К которой, был лишь шаг один.

И, он, успел остановиться.

И всё ж, болезни той следы

Успели в сердце затаиться.

Чтобы когда-нибудь опять

Для бед иных вдруг стать причиной.

Его лечили, кое-как,

И вовсе даже не лечили.

В тяжёлые те времена

Врачи в деревне не бывали.

И жизнь примерами полна,

Когда больные умирали.

Ведь от любых болезней, их,

Лечили знахари, не зная

Какой диагноз у больных,

Смесь разных трав, пить заставляя.

В глаза, пуская горький дым

И натирая снегом сильно.

И одинаково к любым

Болезням, их лекарства были.

И помогали не везде,

Не всем их грубые старанья.

Невежество – беда людей,

Далёких от наук и знаний.

Итак, как будто бы назло

Старухе, Габдулла поднялся.

Мальчишке, видно, повезло –

Живым, целёхоньким остался.

Но очень сильно ослабел.

Всё в голове его кружилось.

Он ничего почти не ел.

Все впроголодь в то время жили.

Ему же, меньше всех в семье

Воды и хлеба доставалось.

Ни крошки он просить, не смел –

Старуха сразу б, впала в ярость.

Голодный и печальный он,

Не знал, что завтра с ним случиться.

И жизнь, похожая на сон,

Рождала горестные мысли.

Опять предчувствие беды

Незримо в сердце зарождалось.

Внутри измученной груди

Любви почти, что не осталось.

Когда у деда в Училе

Он жил, в деревне скудной, нищей,

Все говорили Габдулле,

Что был, он, здесь чужим и лишним.

Он и без слов осознавал,

Что был обузой для семейства.

И всё же, чувствовал и знал,

Что не придётся жить им вместе.

Одна лишь только Саджида,

Дочь деда от второго брака,

Была нежна к нему, когда

В избе отсутствовала бабка.

Иные дети, же, во всём

Старались мальчика обидеть.

И жизнь была, как страшный сон.

Но не умел он ненавидеть

И всех заранее прощал.

А им хотелось с ним расстаться.

И вскоре этот день настал,

На горе или же, на счастье.

Однажды в дом свой, ямщика,

Соседа, бабка пригласила,

И вместе с дедом, кое-как,

Забрать мальчишку упросила,

Чтоб он отвёз его в Казань,

Отдав любому, кто захочет

К себе, в семью мальчишку взять.

Ямщик был сильно озабочен,

Но согласился и повёз

В Казань мальчишку. Путь был долгим.

Скрипел, катился, трясся воз

По неухоженной дороге.

И наконец, его глазам

Предстала, вспыхнув, как зарница,

Великолепная Казань,

Неповторимая столица.

Такого чуда Габдулла

И не мечтал, наверно, встретить:

Дома из камня и стекла.

Большие улицы, проспекты,

И шум, толпящихся людей.

И магазины, и киоски.

Большая масса лошадей

Впряжённых в разные повозки.

Вагоны-конки.… Первый раз

Он видел множество народа.

Текла, шумя и суетясь,

Здесь жизнь, в любое время года.

А над Казанью древний Кремль

Стоял, величием блистая,

Как покровитель всех земель

И рек родного Татарстана.

Как память вечная времён

Далёких, но не позабытых.

Был мальчик просто покорён

Казанью гордой и открытой.

Но, в этот город привезли

Его, чтобы отдать любому,

Во власть иной, чужой семьи.

Не нужный никому, бездомный

Мальчишка, круглый сирота,

На произвол судьбы был брошен.

И, вероятно, неспроста

Попал в семью людей хороших.

Когда привёз его ямщик

В Казань и на сенном базаре,

Перебивая шум и крик,

Вскричал, в толпу людей влезая:

«Кто, мальчика, себе возьмёт

На воспитание, сиротку?»

Смущаясь, замолчал народ.

Но из толпы вдруг вышел кто-то,

Взял за руки, повёл домой.

Ямщик с ним тут же, попрощался.

Попав впервые в мир другой,

Мальчишка просто растерялся.

Чужой среди чужих людей,

Не тешил он себя надеждой,

Готовый каждый миг к беде

И к унижениям, как прежде.

Но муж с женой жил без детей.

Они мальчишку приютили.

И стала жизнь его светлей.

Он чувствовал – его любили,

Ухаживали, как могли.

И стал ему отцом приёмным

Торговец Мухамметвали,

Или кожевник, он не помнит.

И Газиза, жена его,

Как мать, для мальчика старалась.

Для сироты пора тревог

И бед, как будто бы кончалась.

Приёмные отец и мать

Трудились, рук не покладая.

Они привыкли созидать:

Мать, тюбетейки вышивая,

Порой сидела до утра.

Отец из кожи шил изделья.

А утром на базар пора.

Отец и мать всегда при деле,

Как пчёлы или муравьи.

И жизнь им радостью казалась.

Так в лоне счастья и любви

Жизнь беззаботно продолжалась.

Но не всегда была светла

Жизнь мальчика, увы, так часто