Фантомные боли

Марк Потехин

Фантомные боли

1

В августе 2005 года Айво вернулся домой, чтобы проведать старого друга.

Ему двадцать два года, студент, четвёртый курс за плечами. Сидел в электричке, в полупустом вагоне, всего около десяти человек. Очень хотел курить. Напротив него лежал какой-то мужик в сандалиях без носков, спортивных штанах и камуфляжной футболке. Без какой-либо сумки даже. Он крепко спал, характерно сложив руки под голову, как будто бы он персонаж мультфильма. Айво часто обращал на него внимание, когда тот громко причмокивал или дёргался во сне, и каждый раз думал: «Вдруг он пропустил свою станцию?». Старый, потёртый кожаный рюкзак Айво лежал слева от него, а рядом расположилась трость. Он начал хромать уже в одиннадцатом классе после неприятного инцидента в школе. С тех пор трость – его верная спутница. И спасительница от армии. Айво, облокотившись головой о стекло, смотрел сквозь него на пролетающие мимо леса и поля. Лёгкая улыбка держалась на его лице почти весь путь.

Дома его не было давно, года три не заезжал. Поэтому он предвкушал, каково это будет увидеть вновь те самые лавочки, дома, магазины, как только он сойдёт с вагона и доковыляет до родных улиц. Может, даже одноклассников увидит случайно. Представлял их радостные лица, смех и разговоры о прошлом. Было бы славно. Айво не общался с ними после окончания школы. Только с некоторыми он ещё поделился впечатлениями о новой студенческой жизни, когда только поступил в универ, а потом всё – тишина. Почему так произошло, у Айво не было ответа. Как-то так само вышло. А ведь даже он влюбился в одну девушку, и причём серьёзно так. Но, уехав, всё забылось. Даже любовь. До тех пор, пока до него не дошла одна ужасная новость. Айво и о ней думал тоже, трудно как-то выкинуть из головы. И каждый раз улыбка исчезала, как только мысли про эту неприятность приходили в голову.

Айво родом из маленького шахтёрского городка, плотно окружённого соснами. Молодёжи там делать нечего, потому что перспектив мало. Есть пара школ, один техникум, продуктовые, пара магазинов с одеждой, несколько парикмахерских с салонами красоты, какие-то забегаловки и с десяток пивных ларьков. Это такой городок, где парни, отучившись в школе, поступают в техникум на шахтёров, а потом работают в тех же шахтах на тех же экскаваторах с тем же оборудованием, что и их отцы. А выпускницы уезжают, потому что, кроме шахт, салонов красоты, пивных ларьков, школ или продуктовых – другой работы просто нет. И они уезжают за лучшей жизнью. А парни их возраста начинают ухаживать за школьницами, потому что ровесниц нет, а кто ещё остался – заняты другими. Бывают исключения, конечно же, но в основном всё происходит именно по такому сценарию. Поэтому после школы большинство старается уехать, не оглядываясь. У кого-то выходит, а у кого-то – нет. Айво был из тех, у кого вышло.

Когда в динамиках прозвучала нужная станция, он спокойно встал, накинул на себя рюкзак, взял в руку трость и прошёл к выходу. Тот мужик всё ещё спал. Двери отворились, Айво спустился вниз, и его ноги уверено встали на плитку. Воодушевлённый он посмотрел на округу. Станция никак не изменилась. То же красивое здание вокзала, тот же перрон, та же старая плитка под ногами, через щели которой прорастала трава. Айво набрал воздуха в грудь, держа улыбку на лице, закурил и зашагал к парковке, чтобы поймать там таксиста. Скоро он будет дома. Увидит свою семью и, возможно, старых забытых друзей.

В городе, словом, ничего не переменилось. Такие же улицы, пятиэтажки, магазины. Этот город как будто бы просто застрял во времени. Айво смотрел на всё это из окна, сидя на заднем сиденье, и почему-то ему стало неспокойно. Весь энтузиазм куда-то пропал, когда он начал всматриваться в лица людей. Он глядел на хмурых мужчин, на уставших женщин, на диких подростков – и никого не узнавал. Ни одного знакомого лица он не увидел. Странное дело, подумал он. Когда сам учился в средних классах, он всегда видел ребят постарше, и с каждым годом был свидетелем того, как они росли. И всех Айво знал: кто с какой компании, кто чем знаменит, у кого какое прозвище. И это было что-то постоянное, разве что самые старшие ребята с каждым годом заканчивали школу и уходили. И потом – всё. Айво в один момент стал самым старшим в школе. И никого он не знал больше, кроме своих одноклассников, потому что с малолетками он никогда не общался. А теперь, видя его, это уже они называли Айво старшаком, и уже они следили за ним на протяжении своего обучения и взросления. Такая вот обычная смена поколений, о котором Айво никогда не задумывался до того, как сам понял, что в школе ему осталось учиться всего лишь один год. А когда он уже школу закончил, и подавно не следил, кто там остался после него. И вот он едет до дома на такси, смотрит из окна на людей, и его живот заныл от волнения. А может, даже и от страха.

Тёмный подъезд с осыпающейся штукатуркой и непристойными надписями на стенах навёл на Айво холодные чувства. Даже любимая ему надпись «Айво – лох» на обратной стороне лестницы по пути на его этаж, не вызвала улыбки, какую она вызывала у него в последние школьные годы. Когда он с небольшим трудом поднялся на пятый этаж, опираясь на трость, он стоял и смотрел на дверь с кожаной обивкой бардового цвета, не решаясь нажать на пластиковую пожелтевшую кнопку звонка. Начал нервничать. Родителям он не сказал, что приедет именно сегодня, для них это должно стать сюрпризом. Поэтому Айво не знал, как они отреагируют. Не то чтобы они могли разозлиться, просто вдруг они не готовы его встречать. Об этом Айво не подумал. Он решительно надавил на кнопку.

Дверь не открыли. Айво надавил ещё несколько раз, но результата это не дало. Даже лай своей милой собаки он не услышал. Огорчившись, он раскрыл свой рюкзак, пытаясь найти ключ от квартиры. Этот процесс занял у него какое-то время, но наконец, открыв дверь, он шагнул через порог. Свет везде погашен. Любимая собака не выскочила встречать его. Дома вообще никого не было. Айво постоял немного в прихожей, оценивая обстановку, а потом закрыл за собой дверь. Начало многообещающее.

Квартира была четырёхкомнатной. Оттого она и казалась такой настораживающе тихой, когда Айво осознал, что никого здесь нет. Раздевшись, первым делом Айво прошёл в свою комнату. Детские рисунки, повешенные на стену, всё так же весели на ней без изменений. Плакаты, фотографии друзей – тоже на месте. Разве что теперь на его письменном столе лежали не его вещи, а какие-то инструменты, болтики, винтики, стакан с дюжиной засохших пакетиков чая внутри, пожелтевшие газеты и много всякой такой ерунды. Ясное дело, это всё вещи отца. И Айво не обижался, всё равно он тут не живёт уже, поэтому тот факт, что некогда его комната превратилась в рабочее места отца, Айво не смущал, не злил и никак не огорчал.

Руки добрались до его собственно собранного школьного альбома. На страницах была сохранена вся его школьная жизнь с десятого по одиннадцатый класс. Почти все чёрно-белые фотографии с праздников, с уроков, с вечеринок, которые Айво сам сделал, были вклеены на страницы. Он глядел на радостные лица своих бывших друзей и вспомнил, как они все вместе клялись на выпускном никогда не переставать общаться и обязались собираться каждое лето. Да уж. Как же быстро они все нарушили эту клятву. Айво от этого стало противно. Пролистывая вперёд, он всё больше ненавидел этот альбом и себя в том числе. Но, остановившись лишь на одной фотографии, в самом конце, его дыхание перехватило, а внутри снова всё сжалось. На фотографии был он, одетый в костюм Буратино, рядом стояла его одноклассница, Женя, в одежде Мальвины, а между ними стояла красивая девушка в красном платье (На самом деле, платье на фотографии было серым, как и всё остальное на ней, но Айво помнил, что платье в тот день было красным). Эта девушка – молодая учительница, недавно закончившая университет, которая работала тогда свой первый год. Её зовут Динара Сергеевна, но Айво с Женей называли её Диной и общались с ней на «ты». Была любимицей всех учеников. Особенно для Айво. На фотографии даже видно, как его рука скрытно держала Дину за талию. А фотографию, между прочим, тогда сделал тот самый его друг, которого он приехал навестить.

Айво надолго завис. Куча мыслей посетила его голову. Что стало с Женей? Работает ли Дина ещё в школе? Почему он не писал и не созванивался ни с одной, ни с другой всё это время? Сколько он всего пропустил? Айво протёр глаза и обречённо отложил альбом в сторону. И вдруг его осенило.

Номера! Им же можно позвонить сейчас!

Но Айво забыл их, никогда не помнил даже…

Где-то же были записаны, но где?

Айво стал судорожно искать записные книжки, тетрадки, листочки – что угодно, в чём могло быть хоть что-то зафиксировано. Ситуация усложнилась ещё тем, что папа сделал перестановку в комнате, так что Айво ещё приходилось искать, куда отец мог переложить его вещи. На книжных полках – нет. В выдвижных ящичках стола – нет. Под столом – нет. В шкафу с одеждой – тоже нет. Айво перерыл всю комнату, и уже казалось, что ничего он не найдёт, и придётся придумывать что-то ещё. И лишь тогда он заметил на подоконнике тетрадку с коричневой обложкой, на которой стоял цветочный горшок. Айво тут же схватил её, начал листать страницы в клетку, быстро просматривая свои каракули на них. Глаза бегали влево вправо, как маятник метронома. Увидев почти стёртый номер Жени, написанный карандашом, Айво чуть ли не подпрыгнул. Вместе с тетрадкой он похромал в прихожую, забыв в спешке взять трость, набрал на телефоне номер и приложил трубку к уху. Спустя семь гудков он услышал знакомый голос: