Под Древом Ши

Выходит Яз собирался поступить не лучше? Тогда уж им с Амиль точно не по пути. Она никогда, ни при каких обстоятельствах не нарушит правил Искупления.

Риз заметил, что Яз совсем поник. Из весельчака, что весь вечер не переставал шутить и болтать, он превратился в свинцовую тучу, готовую обрушить свой гнев. Теперь ему стало неловко от того, что он вылил вот так всю правду на голову Амиль, а она в свою очередь категорично отсекла все надежды парня.

– Я все равно не собираюсь менять своего мнения, – вдруг со всей серьезностью заговорил Яз – И если оно тебе не нравится, Амиль, то тебе придется лично меня остановить.

– Не говори глупостей, – возмутилась она – Ты все равно ничего не изменишь.

– Вот и посмотрим.

Яз нервно поправил капюшон своего плаща, вернулся к очагу, у которого они собрались, взял свои вещи и собрался уходить. В последний момент он обернулся.

– Чуть не забыл, – парень выудил из кармана пузырек с красным содержимым – Я сделал еще, – Обращался он к Вене. Ровным броском пузырек полетел в руки к девушке и она ловко его подхватила. Окинув всех презренным взглядом, Яз бросил на прощанье – До скорых встреч.

Вена потупила взгляд и быстро спрятала пузырек во внутреннем кармане плаща. Тем не менее, любопытные взгляды требовали ответа. А Амиль и без того знала, что так выглядит заживляющий бальзам.

– Зачем он тебе?

– Мне кажется на сегодня с разговорами пора закончить, – отрезала Вена – И с излишними вопросами тоже. Я пойду.

В считанные секунды силуэт девушки, вслед за Язом, растворился в ночи.

– Да, я представлял этот вечер иначе, – протянул Риз.

Амиль будто почувствовала укол совести.

– Ну не говори только, что это я все испортила.

– Я не это имел ввиду.

Чтобы не нарваться на испорченное настроение сестры, Риз решил ее подбодрить. Они вдвоем вернулись к очагу.

Тем временем, пока шли ожесточенные споры, к удивлению, Жан и Хира спокойно болтали о всяких мелочах. Кажется роза ненадолго спрятала свои шипы. Жан светился от счастья. Для него этот вечер напротив превзошел все ожидания.

Глава 16. Левада – дитя пустыни.

23 года назад.

– Матушке нездоровится. Нужно отправиться за лекарством.

Молодая девушка сидела рядом со входом в палатку, спрятавшись в тени, и очищала хворост, с трудом собранный после недавней песчаной бури. Ее волосы были собраны в полухвост на затылке, крупные темные кудри рассыпались вдоль лица, укрыв тенью лоб и глаза. Глаза у нее были красивы – яркие, цвета горного меда, обрамленные угольно-черными густыми ресницами.

На ушах и шее висели камни, которые бедуинка собирала сама в многочисленных путешествиях по пустыне, и делала незамысловатые украшения. Некоторые она продавала в городах, рассказывая о волшебных свойствах даров пустыни.

– Тани собирался в город, – донесся мужской голос из палатки – Я нужен в поселении. А ты ступай.

Впервые старший брат позволил своей шестнадцатилетней сестре отправиться в город без него. Левада не поверила своим ушам.

– Одна?

– Ну почему одна? Говорю же, с Тани, – брат вышел из палатки, потянулся и прищурился, ослепленный светом солнца – Ты уже взрослая, и в случае чего можешь за себя постоять.

Это была правда. Левада давно освоила приемы самообороны. Недавно она уложила брата на лопатки. Видимо тогда он убедился – она готова ко всему. Тем более Хама был бойцом, защитником племени, а Левада теперь ему не уступала.

Девушка обрадовалась, бросила хворост и рванула внутрь палатки. В сундучке, что она держала у изголовья спального места, лежали разных размеров мешочки, расшитые узорами. Внутри каждого были обработанные камни. Левада собиралась выменять их на лекарства и еду.

– Я подготовлю верблюда и воду, – крикнул Хама.

Девушка собрала сумку, одела синий бурнус, заранее покрыв голову белой куфией и направилась к оазису, где отдыхали от зноя верблюды. Латиф – так звали личного верблюда Левады – уже был полностью снаряжен, и приветливо кивал головой, завидев хозяйку.

Вскоре прибыл и Тани. Мужчина был вдвое старше Левады. Он продавал в городе верблюжью шерсть и фрукты, иногда, если приходилось, и мясо. Супруга Тани была в положении, поэтому сейчас деньги им были нужны как никогда, и будущий отец каждые два дня отправлялся торговать.

Путь к городу занял по меньшей мере четыре часа, и прибыли они к полуночи. Было время для отдыха перед насыщенным днем. Но город в это время не спал. Улицы были заполнены людьми, что отмечали местный городской праздник.

Левада завороженно смотрела на уличные фонари разных форм и размеров, слушала стук барабанов и пение бродячих артистов. А аромат лился по улицам такой, что даже сытый желудок девушки издал требовательное бурление.

– Тани, может прогуляемся немного? – спросила она как бы невзначай, пока они размещались в крошечном уголке караван-сарая.

– Местные не слишком нас любят. У нас даже одежды по случаю нет – сразу примут за чужаков.

Левада расстроилась до глубины души. Она любила свою кочевую жизнь, дикую пустыню и привкус свободы. Но это не отнимало и того, что ей безумно хотелось почувствовать себя хотя бы на пару часов одной из горожан. Ей хотелось пуститься в пляс посреди площади, а потом без сил доползти до какой-нибудь лавки с жареным мясом и объесться так, как местные девушки себе позволить не могут.

Отпустив свою маленькую мечту, Левада расстелила одеяло прямо на земле и завалилась на бок. Вскоре Тани громко захрапел, верблюды тоже тихо посапывали, иногда с чавканием перебирая губами. Одна только Левада все никак не могла уснуть. Город манил ее.

Она подумала, что ее исчезновение буквально на час никто не заметит. Тем более Тани вымотался в дороге и крепко уснул. Аккуратно шурша одеялом, она вынырнула наружу. Проверив, что ее спутник по-прежнему глубоко пребывает во сне, она стащила свою сумку и на цыпочках зашагала прочь.

Вскоре Левада оказалась на шумной площади. Праздник уже выглядел не таким, каким она его представляла. Музыканты лениво отбивали дробь, молча, без пения. Самые стойкие гуляки были смертельно пьяны. Некоторые спали то оперевшись о стену здания, то под ближайшим кустом. И она не на шутку испугалась, когда компания из нескольких мужчин громко загоготали, тыкая в нее пальцем.

– Это что бедуинка? – крикнул один из них едва перебирая языком – Сейчас мы ее это…

Другой мужчина треснул его по затылку, что успокоило Леваду. Но испытывать судьбу она не стала и тут же скрылась в тени подворотни. Праздник не оправдал ее ожиданий. Хотелось только урвать чего-нибудь вкусного, но возвращаться тем же путем на площадь она не стала – побрела по дворам и узким извилистым улочкам.

Достаточно быстро девушка поняла, что заплутала. И как на зло ни единой души не встретилось на ее пути. Она решила все же пойти назад – дорогу она запомнила – и вернуться в караван-сарай с пустыми руками. Завернув за очередной угол, Левада остолбенела и напряглась: перед ней было трое незнакомцев и они совсем недобро улыбались, глядя на нее.

– Заблудились? – Спросил высокий мужчина, чье лицо единственное не было скрыто платком. Он не выглядел как пьяницы с площади. Напротив, одет был с иголочки – Мы могли бы вам помочь.

– Я знаю дорогу и помощь мне не нужна.

– Позвольте поинтересоваться, – улыбнулся он – Что вы забыли тут в столь поздний час?

– Это имеет значение? – Левада старалась скрыть свой дрожащий голос – Я спешу. Не заграждайте дорогу, – чтобы показать свое бесстрашие, она сделала два шага вперед.

– Не так быстро, – мужчина выставил руку вперед, а двое других угрожающе двинулись навстречу девушке – Знаете, я увидел вас на площади и ваша красота никак не оставляет меня в покое.

Левада никак не понимала чего от нее хочет этот незнакомец. Он был похож на аристократа, не меньше. А она простая бедуинка. Разве нужна ему такая как она? Нет – это точно лживые речи.

– Чего вам нужно? – оскалилась девушка и выхватила кинжал, спрятанный в поясе – Не советую приближаться.

– О-о, – улыбаясь, протянул мужчина – Я слышал, что вы, дети пустыни, хорошие воины. Я бы с удовольствием посмотрел, – он махнул рукой, давая сигнал своим подручным и те бросились в атаку.

Левада вгрызлась в жизнь, что грозились отнять, клыками зверя. Отчаянно вскрикнув, она увернулась от атаки, а потом прыгнула на спину одному из обидчиков и воткнула кинжал прямо в горло. Отвратительный булькающий хрип, что вырвался из горла мужчины, вызвал приступ тошноты. В глазах потемнело от ужаса. Левада замерла, но быстро пришла в движение, потому что второй сбил ее с ног. Ударившись о камень виском, она почти потеряла сознание. Только страх смерти вернул ее к жизни.

Мужчина запрыгнул на нее, со всей силы ударил кулаком по щеке. Левая половина лица моментально онемела, во рту ощущался вкус крови. Левада разозлилась, зарычала и вцепилась пальцами в лицо нападавшего. Он взвыл, когда хрупкие девичьи пальцы без колебания воткнулись в глазницы. По рукам девушки потекла горячая жидкость. Мужчина повалился на спину и стал вопить. Левада быстро встала, сплюнула кровавую пену, что собралась во рту и с размаху всадила клинок в грудь беззащитного злодея.

Она победила их. Третий выглядел наименее опасным, поэтому Левада, охваченная яростью и сладким привкусом силы, двинулась на него. Незнакомец рассмеялся, взмахнул рукой и мир застыл вместе с Левадой.

– Мое имя Гласеа-Лаболас. Но тебе это ни о чем не говорит, знаю, – он щелкнул пальцами и кинжал в руках девушки осыпался прахом – Все, кто хотя бы раз слышали мое имя, вскоре умирали, – он подошел к Леваде, коснулся кончиком указательного пальца ее подбородка – Жалко будет убивать тебя, дитя пустыни. Ты молода и красива. Но ты послужишь на благо мне и всему миру.

Бедуинка не понимала, что происходит. Она не верила своим глазам – это была самая настоящая магия. Но как такое возможно? Вся магия запечатана в неприступных стенах Дворца Ши. Тогда кто он? Она хотела знать ответ, но как бы не старалась, вопрос так и не сорвался с ее уст.

А потом наступила темнота.

Тело ее продрогло до самых костей, так что просыпаться не хотелось. Но кто-то настойчиво бил по щекам. Потом стало больно и горячо. Левада взвыла, приоткрыла глаза и с трудом вдохнула воздух сквозь боль застывшую в легких.

Комната плыла в тумане. Девушка не сразу сообразила, что находится за решеткой. Вокруг были сырые каменные стены. Некто, чье лицо было скрыто чёрным платком, все пытался привести ее в чувства.

– Где… – Еле слышно прошептала Левада – Где я?

– В инкубаторе, – равнодушно ответил женский голос из-под маски.

Сердце Левады пронзил страх. Она забыла как дышать. Этого просто быть не могло.

– Почему? Я не совершила ничего такого, – от страха она вновь обрела голос – Я не преступница.

Женщина, судя по голосу которой годилась Леваде в матери, подняла свой пустой взгляд на бедуинку. Отвечать она явно не хотела. Вместо этого она достала большие железные ножницы из-за пояса. Девушка дернулась, и только сейчас обнаружила что руки и ноги ее были крепко скованы цепями, а на теле полностью отсутствовала одежда.

Женщина схватила ее за волосы и одним точным движением состригла достояние Левады – волосы. В этот момент ей показалось, что ее лишили части собственной души. Слезы покатились по щекам.

– Я не собираюсь говорить, что мне жаль, – начала женщина – Я вас таких уже сотни повидала. Все вы плачете, все кричите, а потом все ненавидите то ли нас, то ли себя. Но мы делаем благо. И тебе нужно принять это.

– Я не преступница! Меня здесь быть не должно!

– Я знаю. Но силы Древа Ши на исходе, вера трещит по швам уже десятки лет. И нам приходится прибегать к крайним мерам.

– Что вы имеете ввиду? – Левада не хотела слышать ответ, но вопрос вырвался сам по себе.

– Ты молодая и здоровая девушка. А еще ты бедуинка, которую вряд ли будут искать, – объяснила женщина – Такие, как ты, на вес золота.

Осознание прошибло Леваду. Она стала биться в агонии, лишь бы вырваться из кандалов.

– Не пытайся. Оковы созданы нашим Господином. Их ничем не сломать, – Женщина подошла к решетке, где на полу стоял поднос, усыпанный разными яствами. Взяв его, она вернулась к бедуинке и протянула ложку с едой ко рту – Ешь. Ты должна хорошо есть, чтобы родить здорового ребёнка.

– Ни за что! – прорычала она – Я лучше сдохну от голода!

– Не заставляй меня делать тебе больно! – закричала та в ответ.

Левада плюнула ей в лицо. В ответ женщина схватила ее за сосок груди и с силой скрутила его. Боль было невозможно терпеть и бедуинка закричала. В тот же момент женщина впихнула ложку ей в рот и закрыла его ладонью. Левада пыталась сопротивляться, но сил не было, а еда вот-вот застряла бы в горле. Она проглотила ее.

Женщина поднесла еще одну ложку к ее рту. Сначала Левада сомкнула губы. А потом быстро поняла, что ее положение безвыходно. Ей пришлось есть. И она хотела обернуть это в свою пользу – так она наберется сил и что-нибудь придумает.

– Так-то лучше. До зачатия еще три месяца. Я быстро приведу тебя в форму.

Три месяца. Она обязательно что-нибудь придумает.

Прошло четыре. Левада хотела забыть, кто она такая. Её собственное имя казалось ей теперь чужим, словно оно принадлежало кому-то другому – той сильной девочке, которая жила в ней до этого кошмара. Она и представить не могла, что когда-нибудь будет мечтать о смерти. То, что ей пришлось пережить, теперь преследовало бесконечными ночными кошмарами: темные тени, холодные руки, шепоты безликих голосов, сопровождаемые грязными стонами и тяжелым дыханием, от которых кровь стыла в жилах.

Надзирательница каждое утро отпаивала её отвратительными травяными настоями – горькими и вязкими. Они должны были усыпить боль, но не могли стереть воспоминания.

Их было несколько. Они приходили три раза в день. Целый месяц. Столько времени Левада провела в этой клетке из цепей страха и боли. Она была прикована к стене холодными железными оковами, которые впивались в кожу, оставляя болезненные ожоги. Каждый день она теряла частицу себя, словно песок ускользал сквозь пальцы.

Инкубатор работал безупречно. В середине Адара Левада родила мальчика. Роды были мучительно тяжелыми. Каждая минута казалась вечностью, наполненной отчаянием. В те мгновения она молилась не о спасении, а о смерти – своей собственной и ребёнка, который стал воплощением её боли.

Но судьба распорядилась иначе – они выжили.

На рассвете следующего дня в камеру вошёл мужчина в белых одеждах, его лицо скрывала золотая маска. Его присутствие было одновременно величественным и пугающим. Он наклонился к Леваде и тихо произнёс:

– Ты можешь попрощаться с сыном.

Но она отвернулась, не желая видеть плод своих мучений.

Тогда мужчина предложил дать ребёнку имя, но Левада даже не реагировала.

– Значит, будет моя воля дать ему имя, – спокойно сказал он – Нарекаю тебя Язом из Дома Хризолита.

Ребёнка забрали. Левада почувствовала облегчение: больше не придётся слышать этот бесконечный плач, который всё ещё эхом раздавался в глубинах её сознания и разрывал душу на части.

Теперь и разум ей не принадлежал – пережитое сломало её окончательно. Она попрощалась с рассудком и погрузилась в тёмную бездну забвения.

Единственное, что осталось ей помнить – это собственное имя. Левада – дитя пустыни.

Вскоре к ней пришел тот, кто называл себя Гласиа-Лаболас.

– С тебя достаточно. Теперь ты обретёшь покой.

Из-под плаща он вынул золотой кинжал с изящной рукоятью, украшенной древними символами. Лезвие блеснуло в тусклом свете камеры. В последний миг Левада почувствовала странное спокойствие. Нож пронзил её горло – и всё погрузилось во мрак.

Глава 17. Четвертая.

18 лет назад.

Красный свет уличных огней пробивался сквозь тонкую кружевную занавеску в комнату на третьем этаже одного из самых известных заведений Дома Обсидиана. Небольшая спальня была сейчас во владении Лилит, а гостем ее был известный во всей округе сановник Раян – богач, меценат и примерный семьянин. Вот только когда наступала ночь, он отправлялся сюда, в «Обитель сладких снов», когда для жены и двух дочерей – на тяжелую службу. Лилит была его любимицей. Он не смотрел на других женщин, и даже в постели с женой представлял свою Лилит.

Женщина была в самом расцвете сил. Тело ее было округлое, с пышной грудью и упругими широкими бёдрами. А какой у нее сладкий голос! Раян сходил с ума от того, как она шептала ему на ухо соблазны, от которых все его тело пробивало дрожью.

Лилит зажгла свечи, встала напротив мужчины и стала медленно опускать края шелкового платка, которым укрывала плечи. Огни играли тенями на ее ключицах, затем на груди и животе. И вот она перед ним осталась в одном лишь белье, что едва прикрывало самые сладкие участки ее тела. Раян уже готов был сорваться, но она его остановила.

Этим Лилит нравилась мужчинам – она была властной, она была хозяйкой в постели. И ей самой это безумно нравилось.

Женщина приблизилась вплотную, потянула за пояс халата своего посетителя, затем медленно стала снимать его с плеч, поглаживая участки тела, которых касалась. Когда Раян остался абсолютно нагим перед ней, а тело его изнывало от предвкушения, Лилит забралась на него сверху, потянула за волосы, чтобы встретиться с его горящими глазами и впилась в его губы страстным поцелуем. Раян застонал от удовольствия, непослушные руки впились пальцами в бедра искусительницы.

– Пожалуйста, Лилит! – умолял он еле вздыхая – Я так хочу тебя!

Но она продолжала испытывать его. Губы спускались все ниже, по шее к груди, к животу и вот-вот Раян должен был получить желаемое.

Лилит остановилась, взгляд ее изменился, лицо приобрело странное выражение.

– Что случилось? Что-то не так? – всерьез обеспокоился мужчина.

Лилит молчала. Она отстранилась, быстрым взглядом пробежалась по комнате от окна до двери, схватила простынь и выскочила в коридор, прикрывая свое голое тело.

Раян продолжал сидеть на краю кровати в полном непонимании, опустошенный. Лилит так и не вернулась. Вместо нее пришел хозяин заведения в компании нескольких обворожительных дам.

– Господин Раян, приношу свои извинения. Лилит нездоровится. Вы можете выбрать другую девушку на ночь. Я привел лучших.

– Мне не нужны лучшие, – с досадой прорычал мужчина – Уведите их.

Хозяин махнул рукой, давая понять своим подопечным, что тем лучше покинуть помещение. Затем он прикрыл дверь и хотел снова извиниться, но Раян заговорил первым.

– Что с Лилит? Ей нужна помощь врача? Я все оплачу.

– Не стоит, – хозяин поклонился в благодарном жесте – Легкое недомогание. Мы справимся.

– Тогда сообщите мне, когда она поправится. Я буду ждать.

– Конечно-конечно, – он снова поклонился – Может желаете выпить? Я попрошу кого-нибудь принести вам ужин.

– Нет, – голос Раяна стал строгим – И уходите уже, мне нужно собраться.

Хозяин стал спешно удаляться, бросая очередные извинения на ходу.

Лилит сидела в общей комнате и с жадностью пила воду с лимоном. Тошнота, накатившая так внезапно, застала ее врасплох. Даже опустошив желудок, легче не стало.

– Может это вино? Мне оно показалось не очень хорошим.

– Я не пила вино, – ответила Лилит своей молодой напарнице.

– А когда у тебя последний раз была менструация?

Лилит задумалась. Вопрос был кстати, потому что она не наступила, хотя уже был срок.

– Не-ет, – протянула она хватаясь за голову – Только не снова.

Для женщины ее профессии это было сродни катастрофе. Конечно, хозяин не бросал Лилит в ее вторую и третью беременность. Но первая далась ей тяжело – денег совсем не было, а из долговой ямы она выбиралась потом долгих три года. Как раз тогда она и попала в Обитель. До этого промышляла на улицах и чудом осталась жива.

Тревога одолела Лилит и она судорожно стала искать в кармане трубку. Как только спасительный предмет был найден, она засыпала щедрую горсть табака, но не успела поджечь.

– С ума сошла! – напарница выхватила трубку – У тебя под сердцем может быть ребёнок!

– Да плевать, – Лилит выдернула трубку обратно, табак рассыпался.

Ей было все равно как на этого ребёнка, так и на предыдущих детей. Она рожала их не от любви, а из страха.

Старшая сестра Лилит, которая и привела ее в профессию, тоже забеременела. Боясь потерять доход, она обратилась к женщине, которая обещала избавить ее от проблемы. В день, когда сестра отправилась убить своего нерожденного ребёнка, Лилит видела ее живой последний раз. Никто не говорил, что вместе с ребенком может умереть и его несостоявшаяся мать. Поэтому Лилит решила, что проще родить. А там уже, как получится.

Приятная горечь табака растеклась по легким, и дышать стало легче. Разум прояснился. Она решила, что нужно посетить Матерь. Так называли жену хозяина, которая готовила для работниц Обители отвары, что предотвращали зачатие. Может она сможет чем-то помочь? Может еще не поздно выпить очередной отвар?

– Больше месяца говоришь? – Матерь призадумалась, что-то стала записывать на листке бумаги – Ох, Лилит, я бы не рекомендовала избавляться от этого ребёнка.

– Это еще почему?

– Если я все правильно высчитала, то этот ребёнок родится в Адар.

Глаза Лилит загорелись. Она уставилась на листок бумаги, исчерченный датами и месяцами. Все сходилось.

– Выходит, это мне только на руку! – обрадовалась она – Можно будет не думать о том, чем кормить остальных.

Матерь посмотрела на нее без доли осуждения. Равнодушие Лилит уже не смущало тех, с кем она давно знакома. По-началу ее отношение к родным детям повергло работниц Обители в шок. Но со временем все привыкли.

Дети Лилит почти ничем не отличались от беспризорников с улицы. Она могла позволить себе отправить их в школу, нанять няньку, но ничего из этого не делала. Ее мало интересовала судьба этих троих.

Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась. В доме было тихо и темно. Лилит подумала, что дети наверняка где-то бродят. Это и к лучшему. Она сможет спокойно позавтракать и уснуть.

Зайдя в гостиную, она обнаружила свернутую в одеяле дочь, которая уснула полусидя на полу. Переступив ее, Лилит отправилась в кладовую, достала несколько фруктов – пока другая пища была ей не по вкусу – и отправилась в свою спальню.

Свет утреннего солнца уже забрезжил в окнах, когда Лилит только прикрыла глаза. Усталость навалилась незаметно, тело ослабло.

– Мамочка! – с воем ворвалась дочь в комнату и заставила Лилит вырваться из царства снов – Мамочка! Они сбежали!

Женщина раздраженно отмахнулась, накрыла себя с головой одеялом и попросила дочь уйти.

– Я не уйду! Они убежали, мама! Я просила их остаться! Но они не слушали! – она заливалась слезами – Давай найдем их!

Дочери было всего четыре, она не понимала отказов, не понимала, когда мама уставала и не хотела проводить с ней время. А ребёнок, напротив, все больше к ней тянутся. Со старшими сыновьями было проще. Они понимали, что своей матери вовсе не нужны.

– Сами вернутся, – пробурчала она – Иди поиграй одна.

– А вдруг не вернутся, – девочка шмыгнула носом – Они сказали, что ты нас не любишь. Но это же не правда, мамочка?

Это была правда. Лилит никого не любила, кроме себя самой. И, когда она все же выспалась, а дочь снова закатила истерику о том, что братья сбежали, Лилит даже обрадовалась: в доме станет тише, денег придется тратить меньше – ни забот, ни хлопот.

– Почему ты с ними не ушла? – спросила она дочь.

– Потому что я не хочу бросать тебя. Я люблю тебя, мамочка.

И откуда только этот ребёнок знает о любви, женщина не понимала. За что она вообще может ее любить?

– Понятно, – все с тем же равнодушием отвечала она.

Шли месяца, и живот Лилит стал заметно округляться. С работы пока пришлось уйти. Хозяин выплатил хорошую сумму, чтобы Лилит оставалась на плаву. Сидеть дома дни напролет было ей в тягость. Дочь не давала ей проходу. К счастью Лилит, сыновья так и не вернулись. Может они и правда найдут для себя лучшую жизнь? От этой мысли становилось как-то спокойнее.

– Мама! – Донеслось из коридора. Девочка залетела в спальню и запрыгнула на кровать – Мама, это правда, что у меня будет братик или сестричка?

– Глупости. Кто тебе такое сказал?

– Мальчишки на улице. Они сказали, что тебя снова обрюхатили. Я спросила, что это значит, и они сказали, что у тебя родится ребёнок.

Лилит потрогала свой живот. Малыш внутри в ответ протянул ручку и она это почувствовала.

– У меня родится ребёнок, это правда. Но с нами он не останется.

Глаза девочки заволокли слезы.

– Почему?

– Потому что он родится в Адар. Ты же знаешь, что это значит?

– Он будет могучим воином, что избавит нас от грехов! – малышка встрепенулась, подскочила и стала прыгать на месте – А потом он станет Великим Кесарем!