Невидимые. Люди, исчезнувшие из цифрового мира

Рина Авелина

Невидимые. Люди, исчезнувшие из цифрового мира

ГЛАВА 1 ВНЕ ЗОНЫ ДОСТУПА

– Готова? Поехали!

Вера Колесникова включила прямую трансляцию, махнув пальцем по сенсору своих навороченных очков. Счетчик зрителей подскочил как на дрожжах: двадцать тысяч, пятьдесят, семьдесят пять… Ракета на старте, не иначе! Сегодня был ее звездный час – презентация "НейроСинк", первый чип, который подключается прямо к мозгу и обещает перевернуть наше общение с цифровым миром.

Вера улыбнулась своей отрепетированной улыбкой телезвезды. Краем глаза она видела собственное изображение, транслируемое на миллионы экранов: идеально уложенные каштановые волосы с выбритым левым виском и ярко-синей прядью, четкий макияж, подчеркивающий скулы и карие глаза, стильный серый комбинезон с неоновыми вставками – все продумано до мелочей. Два часа подготовки, о которых ее зрители даже не догадываются.

– С вами Вера Колесникова, "Цифровой Дайджест", – произнесла она, мгновенно переключившись в режим профи. – Я нахожусь в главном центре корпорации "Нексус", где через пару минут начнется презентация технологии, которая навсегда изменит то, как мы взаимодействуем с информацией.

Вера шествовала по фойе исследовательского центра с уверенностью тигрицы на охоте. Ее малютки-дроны, размером с муху, кружили вокруг, снимая ее с самых выгодных ракурсов. Данные о предстоящей презентации, деньгах компании и биографиях спикеров мелькали на краю поля зрения, готовые выскочить по первому требованию.

– Как вы знаете, последние пять лет корпорация "Нексус" разрабатывала чип, способный напрямую передавать сигналы от мозга к цифровым устройствам. И сегодня… – Вера сделала драматическую паузу, – мы первыми увидим готовый продукт. Поехали распаковывать!

Она заметила комментарии, всплывающие в трансляции.

"Вера, ты первая на подключение?" "Колесникова, спроси их про безопасность этой штуки!" "Уже заказала такую же, хочу быть такой как ты!"

Краем глаза Вера заметила, как число зрителей перевалило за миллион. Еще один маленький триумф, еще одна доза цифрового кайфа. Да, она на коне. Она впереди всех.

***

– Колесникова, ты просто бомба! – Николай Ветров, главный редактор "Цифрового Дайджеста", расплылся в кресле из натуральной кожи – нарочитая роскошь в мире, где большинство довольствуется дешевой синтетикой. – Два миллиона зрителей в прямом эфире и почти пятнадцать лимонов просмотров за шесть часов. Ты бьешь собственные рекорды!

Вера позволила себе скромную улыбку. В офисе она предпочитала казаться сдержанной – так к ней относились серьезнее.

– Презентация была многообещающей, но без какой-либо конкретики. Меня интересуют долгосрочные последствия. НейроСинк – это не просто новая игрушка, это первый шаг к…

– Да-да, интеграция, эволюция, слияние с технологией, – отмахнулся Ветров. – Эту философию оставь для трансляций. Мне нужны эксклюзивы и трафик.

Он поднялся из-за стола – высокий, подтянутый, возраст выдавали только седеющие виски. Его пульс, давление и уровень стресса высветились на краю поля зрения Веры – стандартная фишка для начальства. Все показатели чуть выше нормы. Волнуется? Заинтригован?

– У меня для тебя особое задание, – Ветров понизил голос, активировав жестом режим конфиденциальности. Стекло офиса моментально затемнилось, отрезав их от остальной редакции. – Слышала о "цифровых отшельниках"?

Вера приподняла бровь.

– Технофобы, которые живут в глуши без интернета? Старая песня, у нас был репортаж в прошлом…

– Не те, – перебил Ветров. – Я говорю о "Невидимых". Городская легенда о людях, создавших параллельный мир вне цифрового поля. Полностью стерли свои цифровые следы, но продолжают жить в мегаполисах.

– Городские легенды меня не…

– Это не легенда, – Ветров подошел вплотную. – Последние полгода мы фиксируем странно высокий процент "цифровых исчезновений" – людей, которые методично удаляют свои аккаунты, отключают устройства и полностью выпадают из системы. Слишком организованно для совпадения.

Он активировал голографический проектор в центре стола. Появилась объемная схема: десятки точек, соединенных линиями, каждая подписана именем.

– Посмотри внимательно. Все эти люди исчезли из цифрового поля за последние восемь месяцев. Разный возраст, профессии, социальные слои. Что их объединяет?

Вера изучила схему, автоматически выискивая закономерности. Ее аналитический ум быстро выделил ключевой паттерн.

– У каждого была причина бояться цифрового преследования. Бывшие сотрудники спецслужб, разоблачители корпоративных секретов, жертвы преследования, люди с темным прошлым…

– Бинго, – Ветров щелкнул пальцами. – И вот что интересно: они не просто "залегли на дно". Они полностью изменили способ существования, но при этом не свалили из города. По нашим данным, они создали параллельную экономическую систему. Бартер, собственная валюта, подпольная инфраструктура.

Вера скептически усмехнулась:

– В 2028 году? Без цифровой идентификации невозможно снять квартиру, получить медицинскую помощь, пользоваться транспортом. Как они…

– Именно, – глаза Ветрова загорелись азартом. – Как они это делают? Что, если у них есть технология, способная создавать "слепые зоны" в системе тотальной слежки? Представляешь масштаб эксклюзива?

Редактор выдержал драматическую паузу.

– Слушай внимательно, Колесникова. Это задание может вывести тебя на национальный уровень. Награды, контракты, собственное шоу. Я хочу, чтобы ты внедрилась в это сообщество.

Вера почувствовала, как забилось сердце. Ее карьерные амбиции и журналистское любопытство мгновенно взыграли. Но профессиональный скептицизм заставил сохранить покерфейс.

– Заманчиво. Но как мне найти сообщество, которое специализируется на невидимости?

Ветров улыбнулся и передал ей маленькую карточку – удивительно старомодный жест в мире мгновенных цифровых передач.

– Сегодня утром к нам в редакцию анонимно поступило вот это. Настоящая бумага, никаких цифровых следов.

Вера взяла карточку. На ней был нарисован простой символ: круг с диагональной линией, а под ним написаны координаты и время. Реальная бумага между пальцами вызвала странное чувство – смесь ностальгии и чего-то чужеродного.

– Зачем им выходить на контакт с медиа? – спросила Вера. – Если их цель – оставаться невидимыми?

– Тебе и предстоит это выяснить, – Ветров снова сел в кресло. – Создай легенду. Ты – потенциальная "исчезнувшая", ищешь убежище от цифрового преследования. Кто-то, кому нужно залечь на дно.

– И что помешает им пробить меня по сети и обнаружить одного из самых известных технологических журналистов страны?

Ветров улыбнулся:

– Мы инсценируем твою "цифровую смерть". Временно, конечно. Наши спецы уже работают над планом.

Вера ощутила внезапный холодок. Отключиться от сети? Потерять доступ к миллионам подписчиков, контактам, данным? Даже на время – это вызвало приступ почти физической паники.

– И как долго продлится моя… цифровая смерть?

– Сколько потребуется для хорошего материала. Месяц? Два? – Ветров пожал плечами. – Не волнуйся, мы сохраним твои аккаунты. Просто приостановим активность. Скажем… творческий отпуск для работы над большим проектом.

Их разговор прервал тихий сигнал – личное сообщение для Веры. "Мария Т. – новый запрос на интервью". Одна из тысяч повседневных цифровых мелочей, которые составляли ткань ее существования.

Вера автоматически смахнула уведомление и посмотрела на карточку с координатами. Внезапно перспектива выпасть из сети предстала не только как профессиональное неудобство, но и как личностный вызов. Кто она без своего цифрового следа? Без постоянных лайков и информационного шума?

– Когда начинаем? – спросила она, уже зная, что не откажется.

– Прямо сейчас.

***

Координаты привели Веру к неприметному книжному магазинчику на окраине делового квартала – настоящий динозавр среди стеклянных башен и голографических рекламных щитов. Вывеска "КНИГИ ПРОШЛОГО" тускло светилась настоящими, не цифровыми, лампами.

Перед входом Вера машинально потянулась к сенсору очков, чтобы включить запись, но одернула себя. По легенде, она уже должна была избавиться от всех гаджетов кроме одного – тайного импланта экстренной связи, тщательно замаскированного под старый шрам. Чувство информационной наготы было почти физическим.

Колокольчик над дверью мелодично звякнул – звук из другой эпохи. Внутри пахло бумагой, кожаными переплетами и пылью. Немногочисленные посетители бродили между высокими стеллажами, иногда вытаскивая книги, перелистывая страницы – жест, к которому Вера не прибегала со студенческих времен.

За прилавком сидел немолодой мужчина, читающий настоящую газету – еще один динозавр. Он посмотрел на нее поверх очков и кивнул, словно ждал именно ее.

– Чем могу помочь? – спросил он.

– Я ищу редкое издание, – произнесла Вера заранее подготовленную фразу. – "Исчезновение" Жоржа Перека.

Мужчина внимательно посмотрел на нее, словно сканировал.

– В оригинале или в переводе?

– В оригинале. С пометками на полях.

Он кивнул и указал на неприметную дверь в глубине магазина.

– Проходите в отдел специальной литературы. Михаил вам поможет.

Вера прошла через указанную дверь и оказалась в маленьком кабинете, заставленном книжными шкафами. За столом сидел мужчина лет сорока. Он неторопливо листал потрепанную книгу в тканевом переплете.

– Вера Александровна Колесникова, – произнес он, не поднимая глаз от книги. – Тридцать лет. Ведущий журналист "Цифрового Дайджеста". Три номинации на премию "Технологический обозреватель года". Два миллиона подписчиков на основном канале. Имплант "Нейро-Линк" третьего поколения, установлен три года назад. Кредитный рейтинг – 822 балла. Рейтинг социального доверия – 787. Геномный риск-фактор – низкий. Среди ваших последних материалов – эксклюзивное интервью с создателем системы распознавания эмоций "ЭмоСкан"…

– Достаточно, – прервала его Вера, чувствуя странный дискомфорт от того, как свободно этот человек оперирует данными, которые она считала если не секретными, то хотя бы не публичными. – Я пришла не для того, чтобы слушать свою биографию.

Михаил наконец поднял взгляд:

– А зачем вы пришли, Вера Александровна?

– Мне нужно исчезнуть, – произнесла она заготовленную легенду. – Временно выпасть из системы. У меня есть информация, которую хотят… скомпрометировать.

Михаил смотрел на нее без тени эмоции:

– И вы решили обратиться к городской легенде? К слухам о "Невидимых"? – он слегка усмехнулся. – Какая удача, что эти слухи дошли до такого влиятельного технологического журналиста.

Вера почувствовала, как потеют ладони. Этот тип явно не верил ей. Нужно было срочно менять тактику.

– Послушайте, – она подалась вперед, переходя на доверительный тон, – вам прекрасно известно, кто я. И вам известно, что я не стала бы искать встречи без серьезной причины. Моя редакция не знает, что я здесь.

Это была ложь, но произнесенная с такой убедительностью, что Вера сама почти поверила в нее.

– Я работаю над материалом о том, как корпорация "Нексус" подделывает результаты своих клинических испытаний, – продолжила она импровизировать. – У меня есть информатор со взрывным компроматом, но за мной следят. Каждый мой цифровой шаг отслеживается. Мне нужно исчезнуть на время, чтобы закончить расследование.

Михаил молча изучал ее. Вера не могла прочитать его реакцию – непривычное чувство для человека, привыкшего к дополненной реальности с автоматическим анализом эмоций собеседника.

– Почему вы думаете, что я могу вам помочь? – наконец спросил он.

– Потому что вы уже помогли другим, – Вера указала на книгу в его руках. – "Исчезновение" Перека – роман, написанный без использования буквы "e", самой частой во французском языке. Символично для тех, кто хочет исчезнуть из самой распространенной системы – цифровой.

Михаил впервые слегка улыбнулся:

– Неплохая аналогия. Но этого недостаточно чтобы доверять вам.

Он извлек из ящика стола небольшую штуковину, похожую на компактный сканер.

– Позволите?

Вера напряглась:

– Что это?

– Детектор имплантов и цифровых устройств. Стандартная процедура, – его голос стал жестче. – Если вы действительно хотите нашей помощи, вам нечего скрывать.

Вера сглотнула. Сканер обнаружит ее тайный имплант экстренной связи – единственную ниточку, связывающую ее с редакцией.

– Сначала скажите, кто вы на самом деле, – потребовала она, выигрывая время.

– Проводник, – просто ответил Михаил. – Я помогаю тем, кто хочет пересечь границу между мирами. Подготавливаю их к переходу. Оцениваю искренность намерений.

Он поднял сканер:

– Итак?

Вера приняла мгновенное решение. Если откажется – потеряет контакт. Если согласится – сканер обнаружит имплант, и она все равно провалит задание.

– У меня есть имплант экстренной связи, – призналась она, опережая сканирование. – Предлагаю компромисс: я готова его удалить, но мне нужны гарантии, что я смогу вернуться к своей жизни, когда завершу материал.

Это был риск, но оправданный. Неожиданная честность часто подкупает больше, чем идеальная ложь.

Михаил опустил сканер:

– Искренность – редкая валюта в вашем мире, госпожа Колесникова. Я ценю ее.

Он убрал устройство обратно в стол.

– Допустим, мы поможем вам исчезнуть. Но сначала вам предстоит доказать серьезность намерений. Мы называем это "цифровой детоксикацией".

– Что это значит?

– Постепенное отключение от всех систем, к которым вы привыкли. Методичное удаление цифровых следов. Отвыкание от виртуальных стимулов, – Михаил говорил спокойно, но Вера чувствовала скрытую угрозу в его словах. – Многие не выдерживают даже этого подготовительного этапа. Возвращаются к своим гаджетам, как наркоманы к дозе.

Он достал из стола новую карточку – снова бумажную – и протянул Вере:

– Здесь инструкции для первого этапа. Если справитесь, переходим ко второму. Если нет – нашего разговора никогда не было.

Вера взяла карточку, машинально попытавшись сделать мысленную фотографию через несуществующий сейчас интерфейс очков. Осознав свою ошибку, она испытала смесь раздражения и странного, почти детского любопытства перед неизведанным.

– Когда мне приступать?

– Вы уже приступили, – Михаил едва заметно кивнул. – С момента, как зашли в этот магазин.

ГЛАВА 2 ЛОМКА

Первая ночь без сети была адом. Вера крутилась в постели, как уж на сковородке, автоматически тянулась к несуществующим уведомлениям, пыталась мысленно активировать отключенные системы. Ее мозг, привыкший к постоянной стимуляции, отказывался отключаться. Каждый звук за окном казался громче, каждая тень – отчетливее.

К трем часам ночи она сдалась и включила лампу. Достала бумажный блокнот и механическую ручку – вещи, казавшиеся теперь почти доисторическими. "Симптомы цифровой ломки", – написала она вверху страницы, начиная профессионально фиксировать свои ощущения.

"3:05. Бессонница. Фантомные вибрации в запястье. Навязчивое желание проверить обновления. Тревожность – зашкаливает. Физический дискомфорт – ощущение, будто мое тело очень тяжелое".

Почерк выходил кривым. Когда она в последний раз писала от руки больше, чем оставляла автограф? Года три назад? Четыре?

К рассвету Вера забылась тревожным сном. Проснулась от непривычной тишины – без утреннего брифинга от домашней умной системы, без автоматически отрегулированного освещения, без списка дел и новостей. Странное ощущение, будто мир замер.

Дальше по инструкции нужно было методично удалить все цифровые следы. Вера включила ноутбук в автономном режиме и запустила специальную программу, скачанную по ссылке из инструкции Михаила. Программа сканировала ее цифровой след и предлагала последовательность действий по его устранению.

"Социальные сети – 17 активных профилей, 94 неактивных… Банковские аккаунты – 4… Государственные системы – 11 регистраций… Биометрические следы – 37 баз данных…"

Список был ошеломляющим. Вера и не подозревала, насколько глубоко она встроена в цифровую систему. За годы работы технологическим журналистом она зарегистрировалась в сотнях сервисов, оставила тысячи цифровых отпечатков. Многие из них она даже не помнила.

Следуя инструкциям программы, Вера начала методично уничтожать свое цифровое "я". Для некоторых сервисов требовалось сначала заполнить профиль ложной информацией, затем запустить несколько циклов активности с противоречивыми данными, и только потом удалить аккаунт. Для других – создать временные цифровые алиби, ложные маршруты передвижения, фиктивные точки доступа.

К вечеру первого дня у нее началась головная боль и легкое головокружение. В инструкции это называлось "цифровым абстинентным синдромом" – физическая реакция на резкое снижение информационного потока и дофаминовой стимуляции.

"20:40. Симптомы усиливаются. Голова раскалывается. Раздражительность зашкаливает. Руки периодически трясутся. Постоянное ощущение, что я что-то упускаю, что-то важное происходит без меня".

К концу второго дня Вера начала замечать изменения в восприятии. Вкус еды стал ярче, звуки приобрели дополнительную глубину. Она поймала себя на том, что двадцать минут просто смотрела в окно, наблюдая за игрой света на стенах соседнего здания – без необходимости фоткать, комментировать или делиться этим в соцсетях.

На третий день позвонили в дверь. Вера вздрогнула – обычно система безопасности предупреждала о посетителях заранее. Она подошла к двери и включила простую видеокамеру (единственную разрешенную инструкцией Михаила).

На пороге стоял курьер с небольшой посылкой. Не дрон-доставщик, а настоящий человек – редкость в 2028 году.

– Вера Колесникова? – спросил он. – Посылка для вас. Распишитесь здесь.

Он протянул старомодный бумажный бланк. Вера подписала и получила небольшую коробку без опознавательных знаков.

Внутри лежал простой мобильный телефон – кнопочный, он казался экспонатом из музея. Без сенсорного экрана, с одной-единственной функцией – звонки. К нему прилагалась записка: "Завтра. 10:00. Один звонок".

***

Ровно в десять утра телефон зазвонил. Вера, ждавшая этого момента, мгновенно ответила.