Разыскиваются хранители

– Об`я-за-тель-но, – энергично кивнула та, – чуть-чуть после, правильно?

– Позднее, – поправил, улыбаясь дядя Мирек, – вы ещё её гуляша не пробовали.

– А что он какой-то не такой? – удивилась тётя Нелли.

А Светланка уже раскладывала по тарелкам ароматный гуляш с картофельными лепёшками.

– Удивительно нежное мясо, – похвалила тётя Нелли, – кролик?

Светланка зарделась и кивнула.

– Чувствую нам будет о чём поговорить, – довольно кивнула Сашкина мама. – Мужчины пусть занимаются делами, детям тоже думаю есть что обсудить, а мы с вами потолкуем о своём, о девичьем, согласны? Я вас тоже кое-чему научу.

Светланка застрекотала, поглядывая на Мирека. Тот улыбаясь перевёл:

– Она согласна, только по-русски говорит ещё плохо, просит простить, за плохое произношение.

– Какие мелочи, право, – отмахнулась тётя Нелли, – думаю мы отлично договоримся, Мирек. Не переживайте.

И отхлебнула из чашки тонкого фарфора душистый кофе с гвоздикой и перцем, к которому Светланка подала фруктовые кнедлики.

После сытного обеда нас развели по комнатам второго этажа. Причём мне досталась отделанная в зеленоватых мшистых тонах, а Саньке – с обоями цвета морской волны. Дядя Мирек и Сашкин отец уединились в кабинете с золотисто-коричневыми стенами, где был массивный письменный стол с кожаными креслами и книжные шкафы до потолка. А Светланка и тётя Нелли пожелали остаться в столовой.

– Неплохо тут у тебя, – сказал Сашка, входя и осматриваясь по сторонам. Я села на кровать и похлопала рядом с собой.

– Садись.

На стене рядом с кроватью висело бра, но учитывая светлое время суток, включать его не хотелось. Санька хмыкнул и двинулся к кровати по пути взлянув на себя в зеркало, с огорчением отметив, что на белоснежной рубашке осталось пятно от гуляша, и чуть не сшиб тумбочку на которой стояла стопка каких-то старых книг. От толчка та опасно накренилась и рухнула на ковёр.

– Эй аккуратнее!

– Да блин, – выругался Сашка потерев бедро. Сел на корточки и повертев в руках карманный словарь, – что делать – то? Рубашка совсем новая!

– Кинь в стирку, – пожала плечами я, протягивая ему пухлый томик, – пятно свежее должно отойти.

Некоторое время мы не разговаривали, собирали книги. Среди них была папка, в кожаном переплёте с золотым тиснением, удивительно тёплая на ощупь. Мне даже не хотелось выпускать её из рук.

– Похоже, это рисунки, – заметил мой интерес Санька, – посмотрим?

– Ага, а остальное кто соберёт Пушкин?

– Да чего тут собирать? Вот, вот и вот. Он быстро сложил на тумбочку оставшиеся книги и кивнул на папку, открывай.

– Погоди, давай на кровать сядем.

Сбросив обувь, мы по-турецки умостились на широком пружинистом ложе, и я открыла папку. В ней оказался старый альбом с рисунками.

– Ох, ты, начало века, – протянула я с уважением. На первых страницах альбома были рождественские открытки, зато остальные были пусты.

– Смысл вкладываться в издание с пустыми страницами? – изумился друг.

Недоверчиво я провела рукой по чистому листу и ойкнула, отдёрнув, когда поняла, что под ней стали проступать рукописные буквы.

– Вот это да! – возбуждённо выдохнул друг. – Янка попробуй ещё, не убирай руку!

Я опасливо приблизила руку к странице и вот хотите верьте, хотите нет, её словно примагнитило к центру. Альбом засветился, из-под руки поползли буквы, переползая на соседние страницы. Пекло так, что у меня слёзы из глаз брызнули. Сашка попытался оторвать мою ладонь от книги, но у него ничего не вышло. Более того, непонятная сила отбросила его к стене. Наконец книга смилостивилась, жгучее сияние потухло, и я смогла убрать руку.

– Янка? Ты в порядке? – приподнялся Тимофеев, опасливо подошёл к кровати, потирая затылок, и указав подбородком на альбом спросил,

– Что там написано?

– Сам читай, – буркнула сквозь слёзы баюкая повреждённую конечность. Рука от кисти до предплечья была красной, как от ожога.

– Merde, – тихо выругался он, и рявкнул: – Вас-силий!

Не знаю, как, но мой ушастый обормот, его услышал и в ту же секунду материализовался в комнате. Зыркнул неласково на Сашку, видимо, тот оторвал его от чего-то вкусного, знаю я его как облупленного.

– Ну, что тут у вас, – начал вальяжно, но тут заметил лежащий на кровати альбом и заплаканную меня, и глаза у него расширились,

– Ого! Даже не так, ого-го! Вы представляете, что вы нашли?

– Я представляю, что Яне сейчас больно, – окрысился на него Санька.

– Пустяки, – отмахнулся Василий, жадно смотря на книгу.

Я замахнулась на него здоровой рукой.

– Ах ты, стервь неблагодарная!

– Тихо, тихо, – попятился Василий, смотря на мою руку, – говорю же сейчас всё будет в порядке.

И точно, жжение отступило, а рука медленно стала приобретать нормальный цвет.

– И? – кивнув в сторону раскрытой папки поинтересовалась я, – что это такое?

– Наша с Кощеем разработка, где записана часть ваших общих воспоминаний, забыла, что-ли? Сама же на неё защиту ставила, вот она тебя и приголубила.

Я молча обратилась к Ясе, и увидела, как она мотает головой и пунцовеет от бровей по самые уши.

– Не помню, и Яся не помнит.

– Горе ты моё, – совершенно по-человечески вздохнул кот. Так, для начала её нужно снять, пуговицы не потеряла?

Я полезла в карман и ткнула мохнатому прохиндею под нос свои сокровища. Правда пуговиц почему-то было четыре. Тот пошевелил их лапкой и выбрал тёмно- вишнёвую.

– А где? – недоумённо начала я.

– Отработала ты её, – буркнул Василий, пристраивая пуговицу на середину страницы и придерживая лапкой, чтобы не укатилась.

Я нахмурилась, может кота остановить? Вон и Яся головой мотает.

Наверное, у меня был очень глупый вид, потому что, закатив глаза этот обормот пояснил:

– ну, а из чего ты силы взяла, чтобы шофёру кофе сделать?

– Интересно, – заметил Сашка, – и откуда же у Янки такие пуговицы?

– Оттуда, – буркнул кот, – не мешайте.

Глава 7

Глава 7 Симпозиум на полюсе

На наших глазах пуговица стала исчезать, растворяться. По поверхности альбома прошли радужные волны, и исчезли, словно впитавшись в гладкую пожелтевшую бумагу.

– Вот теперь можно читать, – заметил Василий, – только ты, – он смерил Тимофеева взглядом, – всё равно ничего не поймёшь.

– Это почему? – возмутился Санька.

– Потому, текст, – он дернул усами подбирая слово, – закодирован. Никто кроме нас троих ни слова не поймёт.

Вздохнула и притянула к себе альбом, вчитываясь в убористые с завитушками строки.

– Яна, осторожно позвала меня Баба-Яга, смотри. И сразу в глаза ударил холодный ветер щедро бросив в лицо пригоршню колючего снега. Больно вообще-то! Поёжилась, уж больно щедро Яся делится своими ощущениями, или это я теперь так её чувствую? В панике поискала взглядом Саньку, но его не было. Только снежное поле, искрящееся на солнце так, что голова заболела. А что я тут делаю? Ага, ясно, лежу в засаде за айсбергом. Но вроде айсберги, ледяные глыбы, которые встречаются в море? А это что? – напрягла память вспоминая уроки географии: торос? Ледник? Не помню. Мои размышления прервал весьма ощутимый тычок в бок. Да что ж такое-то?

– Не спи, замёрзнешь, – прошипел, показывая мне кулак, Кощей. Посмотрел, оценивая моё состояние и кивнул. Вспомнила похожий взгляд у Мирека и сглотнула. Капюшон оленьего костюма высунулся из-за глыбы, и теперь уже мне, пришлось стягивать друга Яси вниз.

– Уже скоро, успокоил знакомый голос, идущий откуда-то снизу. У меня на коленях в белом костюмчике из шкуры молодого тюленя лежал Василий. Увеличенная копия подобного балахона, была на мне.

– Всё страньше и страньше, – пробормотала я.

В этот момент до моего слуха донёсся плеск.

– Прибыл родственничек, – язвительным шёпотом прокомментировал Кощей.

Я осторожно высунулась, и прикусила губу, чтобы не ойкнуть.

Из чёрной воды в ледяной промоине с помощью приплясывающих от холода друидов в шерстяных одеяниях, выползал, выползало нечто. Толстое, с головой как у жабы, выпученными от холода огромными глазами. Единственным его украшением была роскошная, слегка растрёпанная борода медного цвета, но уже было понятно, что она вместо кистей рук, у прибывшего были клешни.

– Квак холодно, – раздался скрипучий голос из недр жабьей головы. Когда толстяка наконец вытащили на лёд.

– Вот, поква что. Меднобородый щёлкнул клешнёй и на всех прибывших оказались костюмы, подобные нашему с Кощеем и унты. Согласна не особо удобно, зато тепло. Вон друиды даже плясать перестали.

– Кваким интересным будет этот симпозиум, – мерзко захихикал Меднобородый.

Внезапно снег померк, навалилась темнота, удушающая, тяжёлая, и я очнулась в своём теле.

Василий сидел рядом, гипнотизируя меня своими зелёными глазищами, напротив него примостился Тимофеев, который стопудово не поверил коту и пытался что-то разобрать, читая у меня из-за плеча. Судя по его сопению и тихим французским ругательствам, у него ничего не выходило. Дочитала до конца и задумчиво посмотрела на друга.

– Тут действительно только часть, остальное нам предстоит отыскать. Кстати, ты за обедом не заметил ничего странного в нашей хозяйке?

– Яся, – насупился Василий, – не отвлекайся!

Я хмыкнула и, медленно подбирая слова, начала пересказ.

При моём заявлении, что мир Сказок был создан для охраны мира людей, брови Сашки медленно поползли вверх, а глаза округлились.

– Можно подумать, я сама это выдумала, что узнала от Яси то и пересказываю, – рассержено фыркнула я.

Друг нацепил на лицо более вменяемое выражение и жестом показал, что слушает.

– В общем, раньше-то они соседствовали, но однажды люди объявили войну старым богам. Было много крови, людских и не только жертв.

Обхватила плечи руками, хотя в комнате было в общем-то не холодно, и продолжила.

– В то время совместными усилиями жрецов была поставлена надёжная защита, отделяющая сказочный мир от людского. Но сказка продолжала влиять на наш мир. А когда стали развиваться технологии нашу реальность словно накрыл тёмный купол, который стал постепенно расширяться. Люди стали забывать старые сказки. Ведь появилась куча новых. Кому интересно читать про Бабу-Ягу, когда есть Гарри Поттер? Ой, это я отвлеклась.

Замолчала, потрогала языком пересохшее нёбо. Василий зыркнул на Саньку, и тут же у друга в руке материализовался стакан с водой, который он поспешно мне сунул.

– Спасибо, – поблагодарила я, и залпом выпила прохладную жидкость, сразу стало намного легче.

Поискав глазами, куда поставить стакан, пристроила его позади книг на тумбочке.

– Если коротко, то в те времена между сказочными героями тоже произошла м-м, как бы объяснить? В общем, грубо говоря, магическая война за влияние, но там волшебники сумели договориться и запечатать излишки своих магических сил. И те, кто знал это место, ушли из нашего мира, точнее мира Яси, о-очень давно. Надеюсь о теории множественности миров тебе папа рассказывал?

– Ну, ты язва! – Сашка показал мне кулак и сердито засопел.

–Давай дальше, – буркнул он чуть погодя.

Я кивнула, забрала на колени Василия и почёсывая его между ушей продолжила,

– У чародеев разных народов, есть что-то вроде симпозиума. На него съезжаются все более-менее значимые чародеи, колдуны, алхимики, друиды. Место каждый раз разное, то Лысая гора, то Бранишовский лес, то Долина эльфов. И не щурься так, они существуют ещё и как. Один раз мы собирались даже на Северном полюсе у магического источника.

– Мне… Ясе, нравилось наблюдать за экспериментами Деда Трескуна и Макоши, иногда она им даже помогала. Самое интересное было, когда к ним присоединялся Кощей: с его подачи хитрозакрученное волшебство принимало иногда такие формы, – покачала головой.

– Например? – живо заинтересовался Санька.

– Ну, – попыталась припомнить, – например создание волшебной школы. Это теперь только ленивый эту идею не растиражировал, что, кстати, говорит об ослаблении волшебной защиты. Кстати, хохму с иглой и своим жутким скелетным обликом, тоже он выдумал. Дескать, так маскироваться легче, и людишкам занятие, пока они иглу ищут, он десять раз успеет скрыться. Кстати, о том, что он любит хранить сокровища, – брехня. Сколько себя помню, он всё время в свой схрон тянул то свитки, то глиняные таблички, то книги. Так, что можно сказать, что именно он создатель первой библиотеки.

Сашка не удержался и присвистнул.

– А как на самом деле выглядит Кощей?

– Нормально, – пожала плечами, – высокий, широкоплечий, витязь. С кем бы сравнить? – задумалась. О! Портрет Ньютона, из учебника физики помнишь?

Сашка кивнул.

– Слегка увеличь ширину плеч, добавь мускулов, шевелюру погуще и голубые глаза – вот тебе Кощей в полный рост.

– Врёшь, – не поверил Санька, – кто же такого испугается?

– Вот и он говорил то же самое, – кивнула и, переглянувшись с Василием, взяла с тумбочки стакан с водой.

– Тот, симпозиум Яся запомнила почему-то обрывочно, – отпив продолжила я, покосившись на вздыбившего шерсть Василия. По крайней мере, я видела только часть её воспоминаний, может позже будет ещё, не знаю. Видел бы ты участников! Ладно мы северные чародеи, нас костюмами из оленьих шкур не удивишь, но бедные греки и эльфы которых кое-как удалось туда зазвать, всё же представители теплолюбивых народов. Покрутила головой, отгоняя картинку Повелителя эльфов с замёрзшим носом в одежде из нерпичьих шкур. На его фоне Кощей, укутанный в оленью малицу, смотрелся весьма представительно, ещё бы бороду покосматее – вылитый дед Трескун.

В висках застучало, поморщившись, поднесла руку к голове, и мотнула встревоженному Тимофееву подбородком, мол, ничего страшного. Через некоторое время боль утихла, и я продолжила:

– В волшебном мире все сферы влияния, Яся называет их границами власти, давно поделены, и у каждой сказки есть свои хранители. Этих границ никто не переступает, но один раз Кощей сцепился с Меднобородым и его компанией.

– Это кто? – вытаращился Санька.

– Польский аналог водяного, – пояснила я, потерев лоб, и попросила: – не перебивай и так трудно.

– В некотором роде родня Кощею, дальняя правда, и всю жизнь завидовал своему родственнику, что тот Бессмертный, а он нет.

– Если я, точнее Яся правильно помнит, один из прошлых симпозиумов был в Греции и Меднобородый во – первых, задумался о продолжении рода. А во – вторых, ему пришлись по душе легенды о восстании Титанов. Точнее он бы на них и внимания не обратил, если бы кто-то, как мы подозреваем из-за Океана, его не направил. Ух доберусь до этого кукловода, оторву всё что шевелится!

Судя по виду, Санька что-то хотел спросить, но мужественно укусил кулак. Василий прикрыл лапой нос, чтобы скрыть усмешку.

– Меднобородый – не знаю, что на него нашло, не захотел существовать в границах своей сказки. Собрал вокруг себя друидов и алхимиков, которым дал задание перенаправить магические потоки таким образом, чтобы всё волшебство стянуть в одном месте. Эти чудики начали экспериментировать и в конце-концов у них, что-то начало получаться. Сначала особых последствий никто не ощутил, потом магические границы стали истончаться и рваться, то здесь, то там, и волшебство стало утекать. Источник на полюсе иссякал. Первым догадались откуда ветер дует Кощей дед Трескун и Василий. На очередном срочно созванном симпозиуме Кощей вместе с чешским королём-чародеем Иштваном попытался вправить мозги Меднобородому, но ничего не получилось. Волшебные границы продолжали рваться, из нашей сказки один за другим исчезали хранители. Иштван с сыновьями недолго держал оборону, но потом пропали и они.

Я замолчала, пытаясь перевести дух, быть переводчиком чужих откровений нелегко.

– А Светланка то здесь при чём? – не выдержал Санька

– А я разве не сказала? – удивилась я, – Светланка, его дочь.

Санька сложил губы трубочкой, присвистнул, взъерошил волосы и признал:

– Surprise.

Потом что-то прикинул и прищурившись посмотрел на Василия.

– Погоди-ка. Если всё так, как рассказала Яна, значит у Кощея и Светланки, память только-только пробудилась?

–Похоже на то, – насупился Василий, – не нравится мне всё это.

– То есть в вашем эксперименте что-то пошло не так? – догадалась я. Рассказывай уже, чудо толстопузое, не тяни кота, за его доблесть.

– Этого опыта не было бы вовсе, – мрачно зыркнул Василий, – но Деду Трескуну приспичило сделать свою копию и наделить всеми своими умениями, а спорить с ним, сама знаешь.

Я покивала:

– Чревато, не по его так и в сосульку превратит, не поморщится. А зачем не объяснил?

– Говорил, что хочет проучить Меднобородого и компанию, дескать, пусть думают, что их план по его захвату сработал и наткнутся на… грабли.

Сашка сдавленно хохотнул.

– Ничего так, грабельки! Целый Дед Мороз!

– Деды Морозы, – поправил Василий, – они создали их в разных сказках: ну там Папа Ноэль, дед Жара и так далее и тому подобное, да. А после завершения он сказал, что теперь даже если он уйдёт, его силы в надёжных руках. Правда им сперва придётся поднабраться опыта.

Я почувствовала, как у меня начинают полыхать щёки от злости. Получалось, что по вине этих горе-экспериментаторов чуть не погибла сказка. Мне пришлось цыкнуть на Ясю, чтобы сидела смирно, иначе ничего не узнаем, очень уж она порывалась сказать Василию, всё что она о нём думает.

– И ты молчал, – всё же не утерпела я, – не предупредил.

– А что я, – взъерошился кот, – меня там вообще не было, ключ к записям Кощея, расшифровал не так давно.

– К записям? – уцепился Санька. То есть ты всё время знал где они находятся?

– Не всё, – буркнул тот. – Начал их искать, когда Яся напомнила, что я всегда знал про эксперименты Бессмертного.

Кивнула:

– Судя по всему, ты их нашёл, и, если я не ошибаюсь, уже после нашего отъезда сюда. Где кстати?

Глаза наглого котяры стали ехидными:

– Есть такое место, библиотека называется. Не слышала, нет?

Так, всё, держите меня семеро, то ли моё, то ли Ясино терпение со звоном лопнуло, и я потянулась за подушкой.

Саньку и Василия с кровати, как ветром сдуло. Причём кошачий паразит не нашёл ничего лучше, как прыгнуть на руки Тимофееву и теперь друг наматывал круги вокруг ложа, прикрывая наглого котяру от справедливого возмездия. Грозно помахивая подушкой, пыталась их догнать, но пока двум негодяям сказочно везло. Если бы не задравшийся ковёр, который не выдержал такой гонки, вряд ли у меня что-то получилось, бегать Тимофеев умел.

Бамс! Подушка впечаталась в затылок запнувшегося Саньки. Тот хэкнул и завалился, прижав своим весом кота, Василий придушенно взвыл.

– Васька, merde de chat! Убью!

Я выпустила из рук подушку и села около кровати. Уф, устала.

Помятый Василий выбрался из-под Саньки и посмотрел на меня настороженно, но я больше не жаждала крови. А вот мой насупленный и растрёпанный друг, наоборот. Осмотрев свою рубашку, на которой, кроме пятна от гуляша, появилось несколько зацепок от кошачьих когтей он преувеличенно ласково спросил:

– Яночка, солнце моё, ты сдурела?

Я опасливо подвинулась. Так кажется пора делать ноги, меня сейчас размажут в тонкий блин, но снова устанавливать нормативы ох как не хотелось, поэтому вздёрнула подбородок и заявила:

– А что, кто-то считал, что можно безнаказанно надо мной издеваться? Василий знает, что получил по заслугам, а ты… ты случайная жертва признаю, и даже готова привести в порядок твою рубашку.

– Обойдёшься, – рассерженно фыркнул Тимофеев и присев на кровать, попытался оттянуть ворот рубахи, чтобы оценить ущерб.

– Пара царапин, – наконец сообщил он и сурово посмотрел на кота.

– Ну, будешь говорить, что ты нашёл в библиотеке, или мне закончить то, что начала Яна?

И вот честное слово, эта наглая морда поёжилась.

– В общем, пришлось задействовать одно из тех умений, которое я не очень люблю, – торопливо признался кот. – Ходить сквозь стены.

Наверное, у меня был очень прибалдевший вид, потому что Санька выразительно на меня зыркнул.

– Издание, которое было мне нужно, оказалось в отделе редких книг.

– Как оно выглядит, – продолжил допрос Санька. Я открыла рот, но он мотнул в мою сторону подбородком, мол, «не вмешивайся». – Свиток, фолиант?

– Инкунабула, – дёрнув усами, признался Василий. – «Inventio Fortunatа» называется.

– Однако! – изумился Тимофеев и разъяснил специально для меня: – Эта книга считается потерянной, последний кто её видел, – Меркатор. Вам явно, кто-то помогает. Кружево, пуговицы, таинственный фолиант.

Уставилась на своего кота ожидая пояснений.

– Ты же помнишь, что основной источник магии нашего мира, находится на Северном полюсе? – с надеждой посмотрел тот.

Вздёрнув брови, я молча обратилась к Ясе, и она несколько раз энергично кивнула.

– Допустим, – процедила я, глядя в наглую кошачью морду, – что дальше?

– После колдовства Меднобородого, на полюсе появилось несколько зон, где бьют молнии, – зачастил Василий. В книге этого не написано, но современные учёные отмечают аномальность этих мест. Пока Деду Морозу, чародею, заменившему Трескуна, удаётся их сдерживать, но, если не найти амулет, и не активировать его силами всех хранителей, придётся плохо, всем. Даже Меднобородому, который заварил эту кашу.

– Насколько плохо? – подобрался Тимофеев.

Но ответила ему я, успев посовещаться с Ядвигой.

– Если сложить мощность магических молний, ими можно уничтожить Землю. Так что нужно как можно скорее найти амулет и хранителей. К тому же если я правильно поняла, после активации амулета, мы с Ясей разделимся.

– Bonne nouvelle, – пробормотал Санька и спросил:

– У тебя есть предположения, почему Кощей потерял память?

Помотала головой,

– Ни единого, хотя Яся вспомнила любопытную вещь.

«Говори» – нетерпеливо показал друг.

– Дочь Иштвана раньше пыталась ухаживать за Кощеем, а когда поняла, что он не обращает на неё внимания, пыталась вызвать его ревность, общаясь с Меднобородым. – Бр-р, – содрогнулась я, вспомнив внешность, того, кто появился из промоины. – Как не противно-то было? Хоть бы головой подумала, чтобы Кощей приревновал к такому?

– О, жёны, порожденье крокодилов, – изобразил фейспалм Тимофеев, – она случайно с папой на симпозиумах не была? Ах, была? Тогда всё ясно!

– Месть обиженной женщины? – прищурилась я, – не слишком глобально?

– У тебя есть другие версии, Яся? – пробасил кто-то от двери.

Мы с Санькой синхронно подпрыгнули на кровати. У двери улыбаясь во все тридцать два зуба стоял Мирек.

Глава 8

Глава 8 Рокировка

– Почему Яся? – ош