Протокол Кайрос

Не верите? Тогда спросите меня, что будет завтра в восемь утра? Не нужно быть провидцем, чтобы ответить: завтра ровно в восемь меня разбудит проклятый будильник! А что будет в восемь утра через неделю? А через год?

Будущее разочаровывало. Имеет ли смысл вообще ждать будущего? И куда мне деться, если моё будущее такое же пустое и тоскливое, как и моё настоящее?

«Думать о будущем – здорово, но в настоящем твой кофе остывает! – напомнил нейросимбионт. – М-м-м… кофе! Ароматная, маленькая, но ежедневная радость!»

Боковым зрением я увидел, как призывно засветился стаканчик кофе, возвращая меня в круговорот повседневной жизни. Внутри всё взбунтовалось против этой мысли. Я взглянул налево, на вечное зарево над мегаполисом арки межзвёздных варп-ворот, но быстро отвёл глаза, настолько оно надоело. Я перевёл взгляд на протяжённое от горизонта до горизонта магнеполотно, по которому мчались грузовые магнепоезда и несметные тучи магнекаров, и вздохнул. Нового ничего не было. Абсолютно ничего.

Поднялся сильный ветер, превращая кроны деревьев подо мной в волнующееся море. Я был как потерянный. Что мне делать? Как я встречу этот мой новый День рождения? Вероятно, так же, как и прошлый? Как это страшно: каждый миг моего будущего похож на моё прошлое и настоящее… Но сегодня я сломаю это!

Я торжественно поднял голову, всматриваясь в знакомые очертания местности, ища глазами дверь в новое Настоящее… хотя бы зацепку! Но ветер раскачивал деревья, и было пусто… Так на душе было мёртво и пусто! И я не выдержал и закричал во всё горло:

– Ты!! Я обращаюсь вообще-то к тебе!! Настоящее!! Если ты не дыра между прошлым и будущим, то прошу, отзовись!! Смысл моей настоящей жизни, прошу, проявись!! Если моё существование для чего-то нужно, скажи, зачем я сегодня существую?! Потому что, если незачем, то зачем мне существовать завтра?!

На последний словах мой голос охрип и сорвался. Я замер… Я реально ждал ответа! Да! Я всерьёз ждал ответа здесь и сейчас!

Через какое-то время, я понял, что стою на остановившейся дорожке как ненормальный с раскинутыми руками и смотрю на горизонт. Я уронил руки, взгляд опустил в ноги.

Никто и ничто не ответило мне. Постепенно я выдохнул. Ладно… ну, если нет ответа… а чего я, собственно, ждал? Даже смешно. Даже нейросимбионт тактично промолчал, а то бы кукухи уже вовсю нарезали круги вокруг моей головы. Я вслух рассмеялся каким-то неискренним злым смехом, оторвал взгляд от пола и бессмысленно уставился на окно.

Вдруг я заметил в парке какую-то вспышку, осветившую бушующие кроны деревьев, за ней ещё две… и ещё! Я пригляделся: что среди деревьев так сильно искрит? Энергетическая подстанция? Но откуда ей взяться в биозоне? Охваченный внезапным волнением, я быстро натянул спортивный костюм, впрыгнул в спиджамперы и бросился к выходу.

>4

Парковая дорожка пружинила под спиджамперами, холодный ветер бросал навстречу остатки дождя, который лил всю ночь. Оставался целый час до момента, когда орбитальный климат-контроль разгонит тучи и выглянет бублик тороида термоядерного солнца. Было ещё слишком рано, чтобы кому-нибудь, кроме меня, пришла мысль в этот час выйти погулять просто так, а не по какому-нибудь неотложному делу. Сначала за мной увязался виртуальный тренер, но быстро отстал, видя, что я не нуждаюсь в нём. А я бежал так, словно на волоске висела моя жизнь. Нейросимбионт подстроил под бег ритмичную музыку, но я хотел в моих мозгах полного покоя и попросил его помолчать. Я просто летел по ухоженному парку мимо мокрых скамеечек, редко посаженных деревьев и стриженого кустарника.

Наконец я выбежал на какую-то полянку. Я заметил, что на её противоположной стороне у кустов кто-то лежит. Может багнутый андроид? Но мог ли он так искрить? Я пригляделся: нет, не андроид. Это человек. Вокруг него – обгоревшие кусты и опалённая трава. Над поляной вместе с запахом дыма нависло тягостное чувство чего-то нехорошего. Мне стало не по себе. Захотелось сбежать, внутри я уже пожалел, что любопытство привело меня сюда.

«Что ж, неудивительно, – успокаивал мою совесть нейросимбионт. – Каждый вправе лежать, где хочет. Мало ли что? Надо обойти стороной».

Я согласился. Да, я всегда обхожу вот таких вот валяющихся людей стороной.

Тут другая моя часть поймала меня на слове «всегда»: «Я всегда обхожу стороной»… Но сегодня же особый день! Я же решил, что сегодня – всё новое!» Эта мысль меня так приободрила, что я направился к человеку бегом.

Приблизившись, я похолодел. Это был молодой парень. На нём был надет верховик с капюшоном, под ним – туника. Он лежал на спине, подтянув колени, руки в застывшей судороге прижимали к животу какой-то обгоревший бэгбэк. На левой скуле краснел след, как от удара. И, похоже, он уже не дышал.

Настоящее отозвалось, но как-то странно. Новизна моего дня заключалась в том, что с утра я нашёл труп.

Ну, ладно, и на том спасибо. Настоящих трупов я ещё никогда не видел.

– Да, парень, – вслух сказал трупу я. – Повезло же тебе: ты сбежал то того, от чего хочу сбежать и я…

Вдруг пальцы, сжимающие бэгбэк, вздрогнули, как будто по ним прошла судорога. Сердце моё сильно забилось – он ещё живой? Превозмогая ужас и брезгливость, я легонько пнул его под бок ногой. Руки парня расцепились и выронили бэгбэк. Нейросимбионт тут же заблюрил некоторые части его тела.

– Убери блюр, – потребовал я.

«Демонстрация изображения может вызвать психологический дискомфорт или травму поэтому…»

– Убери блюр! – еще более настойчиво повторил я.

«Снятие блюра может нарушить политику по защите личной посмертной информации…»

– Убери блюр, я сказал! Он ещё живой!!

Я не мог добиться своего – нейросим не снимал блюр. И тут я заметил: рядом с парнем в траве что-то металлическое блестит. Я присел, чтобы внимательно рассмотреть. Это была штыревая антенна для беспроводной связи, похожая на гвоздик с плоской шляпкой. Точно такая же, как у меня! И она была погнута…. Что же это получается? Кто-то лишил умирающего доступа к облачному ИИ, выдернул из разъёма в его черепе антенну и погнул? Но она из сверхпрочного сплава! Кто же обладает такой силой?

Я решил вставить ему свою антенну, вдруг связь с облачным ИИ может его сознание восстановить? Поскрёб пальцами затылок, нащупал у себя антенну, подцепил её под шляпку ногтём и вытащил из шунта. После повернул голову парня немного набок, и вставил свою антенку в его затылочный шунт. Всё! Теперь у него есть связь, а у меня нет.

И тут спал блюр. Я увидел, что у парня от живота до плеча наискось обгорела одежда, а руки обожжены. Я знаю: такие ожоги можно получить от удара полицейской энергоплетью, причём на максимальной мощности… За что же его? Ведь так можно и убить! Тут я вспомнил не одну, а целую серию вспышек… Может, его и хотели убить?!

Я поднял обугленный бэгбэк и взвесил его в руке. Что-то нетяжёлое лежало в нём. Неудобно как-то лезть в чужие вещи, но… нужно же мне убедиться, что в нём нет какого-нибудь оружия или опасных веществ!

Я открыл основной слим бэгбэк и стал осматривать его. Там лежал скетчбук с уголком, почерневшим от разряда энергии. Настоящая бумага, на обложке – какой-то пейзаж. Я взял его перелистал. На каждой странице – карандашные зарисовки: лист с замысловатыми прожилками, сухая травинка на ветру, мокрые камешки в луже после дождя… На одной из страниц аккуратным почерком написаны стихи с заголовком: «Бродский». Стихи длинные, но некоторые строчки жирно подчёркнуты. Возможно, они имеют особое значение для этого парня? Я прочитал одну строку:

«Умеющий любить, умеет ждать».

Я почесал затылок и стал читать другие подчёркнутые:

«Он ждёт, поскольку он умеет ждать.Вернее, потому что он встаёт.Так, видимо, приказывая встать,знать о себе любовь ему даёт».

Да, рисунки ещё ничего, а вот стихи очень странные, как и то, что парень держал их не в варп-кармане, а в бэгбэк. Но ничего криминального. За что его били энергоплетью?

Я сунул скейч-бук обратно в бэгбэк и низко наклонился, разглядывая органическое, совершенно не современное лицо. Удивительно, как он умудрился до своего возраста дожить, и ни разу внешность не сменить? Вдруг парень медленно открыл глаза.

Он смотрел на меня. Такого взгляда я у людей никогда не видел, потому что у людей глаза пустые, по ним обычно ничего нельзя понять, если б не эмодзи эготипа. А тут… несколько мгновений глаза в глаза, и я что-то понял о нём. Он был какой-то… чистый! В нём чувствовалась сила. И ещё ему нужна была помощь. В его глазах читалось много боли.

– Слушай, парень, держись! – сказал я. – Сейчас позову помощь!

В глазах парня появился страх.

– Не надо? – переспросил я.

Что же? Я ошибся? Не так он и невиновен, раз не хочет к органологам. Я решил настоять.

– Послушай, твои дела плохи. Тебе надо срочно в реанимационку!

Парень слабым движением руки указал на бэгбэк.

– Там… возьми… – еле слышно пролепетал он. – В правом…

Я отрыл слим правого кармана. В нём аккуратно в специальных мягких креплениях располагались три автошприца со вставленными в них ампулами.

Выходит, он – трансонарик, решил я и аж выдохнул, насколько был разочарован.

Что странно: парень в моих глазах мог читать так же, как и я в его. Он еле заметно качнул головой и прошептал:

– Читай…

Я извлёк один автошприц и прочитал, что написано на нём: «Биотехнический интеллектуальный нанопластырь». По моим расширенным глазам парень понял, что я понял.

– В живот… – прохрипел он.

Я задрожал.

– Как в живот? Вдруг не туда попаду! Я же только в игре ставил уколы, а по-настоящему – никогда! Давай вызовем органологов?! Они заменят тебе живот… Они помогут…

– Не-на-до… – с надрывом выдавил парень. – В живот… Пол-то-ра…

Точно – он глитчмен, хакерозавр или криптопаразит. Он не хочет к органологам, чтобы не попадаться патрулёрам? А я ему помогаю? Как это поймут? Что скажут, я – его сообщник?

И вдруг я увидел, что взгляд парня угасает.

– Про-шу… те-бя…

В конце концов, что я сомневаюсь? Я никогда не видел настоящей смерти, а что если он и правда умирает? Я, конечно, могу вызвать помощь, но вдруг он простится с жизнью раньше, чем она прибудет?

Я решился.

– Держись, – громко сказал я ему, и на мгновенье его взгляд вспыхнул надеждой.

Я пытался приподнять тунику, чтобы добраться до тела, но её ткань так обгорела, что распадалась буквально на глазах. Я схватился за ворот обеими руками, рванул… и ошеломленно застыл… У парня на обожженной груди переливалась голотуировка: три зигзага с шестернёй посредине, а сверху – крылатая буква «К».

Чтобы не вскрикнуть, я зажал рот рукой. Эготип распахнул глаза на всё лицо. Трясущимися руками я приставил автошприц к верхней части обожженного живота и нажал на спуск. Во втором автошприце установил метку на половину и также спустил его. Всё. Как рассказывал Санька, этот коктейль из нанороботов и биотехнологий даже мёртвых с того света достаёт.

Прошло несколько минут, и тело парня обмякло. Он глубоко задышал, на лицо вернулся цвет. Его губ коснулась улыбка, и он слабым голосом произнёс:

– Спасибо… Спасибо, что ты меня нашёл…

>5

Я как завороженный смотрел на голотуировку. Смотрел искоса, смотрел исподлобья, зажмуривался и считал до трёх, открывал и снова смотрел. Голотуировка не исчезала! Надо с этим что-то делать…

– Тебе нельзя здесь больше лежать, – неуверенно сказал я. – Давай помогу!

Я перебросил его руку через плечо, подхватил и поднял. Парень, вроде, и помогал, но делал всё, как замороженный.

Что же дальше? Куда девать-то его? Умом я понимал, что хорошо бы отвести странную находку к себе в блок, дать отлежаться, отогреть чаем. Но меня сильно смущал вопрос противозаконности моих действий, и я должен был довести всё до фуллскана.

– Послушай, – робея, начал я, – признайся честно, за что тебя так? Почему ты отказываешься от реанимационки? Ты скрываешься? Тебя ищут патрулевики?

Парень опустил глаза, опираясь на моё плечо. Он с трудом передвигал ноги. Потом поднял голову, посмотрел на меня в упор и сказал:

– Да, ищут. Но не патрулевики. Мне нельзя в реанимационку.

– Но что ты сделал? – насторожился я.

Ну, ведь и правда: я не мог совместить этот чистый взгляд и то, что он – преступник.

– Я не преступник, – ответил он, словно читал мысли, – но мне нельзя в реанимационку. Пожалуйста, помоги мне.

Он мягко улыбнулся и просительно посмотрел в глаза. В моём мозгу творился кошмар. Я понял, что струсил. Да, я действительно боялся. Почему я должен верить ему, что он – не преступник?! Но на его груди тот самый знак! В этом парне было что-то настоящее…

Стоп. Настоящее?! Ну, конечно же! Только что я орал в пустоту, призывая Настоящее и, кажется, вдобавок ещё и смысл, а теперь, когда Настоящее мне ответило, я трушу и отступаю?! А зачем тогда орал-то?!

Ну что ж. Нейрозатуп за пособничество преступнику – всё-таки что-то новое в жизни. Всё лучше, чем каждое утро – будильник.

– Если не хочешь в реанимационку, то пойдём ко мне. Я тут недалеко живу. Сегодня у меня День рождения. Никто не удивится, если увидит меня в обнимку с пьяным другом, хе-хе.

Было видно, что парню заметно полегчало на душе. Он кивнул. Мы потихонечку двинулись в сторону блок-хауса.

– Вопросы можно тебе задавать?