Папа против сказочных недоразумений

Михаил Гинзбург

Папа против сказочных недоразумений

Часть 1: Красная Шапочка и Экологический Надзор Очень Строгих Гномов

Глава 1

Борис Вадимович Книжкин исповедовал простой жизненный принцип: если проблему можно проигнорировать, она, скорее всего, рассосется сама собой, как прошлогодний снег под весенним солнцем, которого, кстати, тоже никто не просил. Именно поэтому он с философским спокойствием взирал на то, как его тринадцатилетняя дочь Алиса в очередной раз пыталась сбалансировать на собственном носу увесистый том под названием «Тысяча и одна самая скучная лекция по теоретической магии». Артефакт – потому что эта дьявольская книга определённо была артефактом, хоть и маскировалась под невинное чтиво – достался им по наследству от троюродной бабушки Алисы, личности настолько эксцентричной, что даже говорящие коты обходили её дом по широкой дуге.

«Пап, а если я её уроню, мы попадём в лекцию про энтропию нелинейных заклинаний?» – спросила Аля, кося глазом на фолиант, который угрожающе покачивался.

«Если ты её уронюшь, Алюша, – Борис оторвался от газеты, которую безуспешно пытался прочесть уже минут сорок, – то мы, скорее всего, попадём в магазин за новым клеем для твоего носа. И прекрати уже с ней эквилибристикой заниматься, выглядит это, мягко говоря, вызывающе для законов гравитации».

Не успел он договорить, как книга, словно обидевшись на пренебрежение, вспыхнула нездоровым фиолетовым светом. Страницы её зашелестели с энтузиазмом осеннего листопада в эпицентре урагана, а иллюстрация на раскрытом развороте – до этого момента там был какой-то пресный пейзаж с овечками – вдруг сменилась на изображение густого леса и чьей-то красной шапочки, мелькающей меж деревьев.

«Ой!» – только и успела пискнуть Алиса.

«Да что ж ты будешь делать…» – начал было Борис, но его слова утонули в вихре, пахнущем хвоей, сырой землёй и чем-то неуловимо сказочным, как бабушкины пирожки, если бы бабушка была лесной феей с дипломом по ароматерапии.

Мир качнулся с грацией гружёного бегемота, сделавшего пируэт, и выплюнул их на зелёную поляну. Газета Бориса улетела куда-то вверх, вероятно, став подстилкой для какой-нибудь особенно привередливой белки.

Лес вокруг был таким… нарочито сказочным, что хотелось немедленно потребовать у режиссёра смету на декорации. Деревья стояли идеально ровными рядами, словно солдаты на параде очень зелёной армии. Солнце, пробиваясь сквозь листву, оставляло на траве такие чёткие и круглые пятна, будто кто-то специально навёл прожекторы. Воздух был густым и сладким, с нотками земляники и лёгким оттенком «что-то-сейчас-произойдёт». Погодка стояла – хоть на открытку печатай, из тех, что дарят дальним родственникам с подписью «У нас всё почти хорошо».

«Пап, смотри! – Алиса, уже оправившаяся от телепортации с ловкостью бывалого космодесантника, тыкала пальцем куда-то в чащу. – Кажется, у кого-то пикник!»

Из-за кустов, больше похожих на гигантские шапки из зеленого бархата, доносились звуки, меньше всего напоминающие мирное поглощение бутербродов. Слышался отчаянный визг, негодующее кряхтение и чьи-то деловитые, почти канцелярские выкрики.

«Ну вот, не успели прибыть, а уже в гуще событий, – проворчал Борис, отряхивая с пиджака (совершенно неуместного здесь, как фрак на пляже) прилипший лист размером с небольшую сковородку. – Никакого тебе плавного вхождения в сюжет».

Они осторожно двинулись на шум, который становился всё громче и определённо включал в себя слово «протокол».

Картина, открывшаяся им, заставила бы и видавшего виды сюрреалиста задуматься о смене профессии. Посреди поляны, отчаянно прижимая уши и подвывая баритоном обиженного ребёнка, сидел огромный серый Волк. Да, самый настоящий Волк, только вид у него был такой, словно его только что исключили из профсоюза злодеев за излишнюю мягкотелость. Перед ним, размахивая сачками размером с небольшие гамаки и толстенной папкой с бумагами, суетились трое гномов. Гномы были одеты в немыслимо яркую униформу цвета «бешеная канарейка встречает пожарную тревогу», а на их остроконечных колпаках красовалась аббревиатура «СкЭкНад».

«Гражданин Волк Сероволков Пушингтон Третий! – верещал самый главный гном, ростом Борису по колено, но с апломбом трёх генералов. – Именем Сказочного Экологического Надзора, вы арестованы за… э-э-э… – он заглянул в папку, – за несанкционированное нахождение в лесу в неустановленное время с выражением морды, не соответствующим утверждённому списку благостных выражений для диких животных!»

«Да что вы себе позволяете, крючкотворы лесные! – раздался звонкий девичий голос. Из-за спины Волка, сверкая праведным гневом, выступила девушка лет шестнадцати. На голове у неё была та самая красная шапочка, только сидела она на копне ярко-рыжих волос с вызывающе зелёными прядями, а из-под короткой юбки виднелись туристические ботинки со стальными носками. – Пушок ни в чём не виноват! Он просто гулял!»

«Ясна, деточка, не связывайся с этими… бюрократами в коротких штанишках! – поддержала её пожилая дама, вынырнувшая из-за дерева с корзинкой, полной чего-то аппетитно пахнущего. Вид у неё был самый что ни на есть бабушкин, если не считать боевого блеска в глазах и скалки, которую она сжимала с профессионализмом заправского дружинника. – Опять к бедному зверю пристают!»

Волк, он же Пушок, тем временем издал особенно жалобный стон и попытался спрятаться за бабушкину юбку, что, учитывая его габариты, выглядело как попытка слона замаскироваться под комнатный цветок.

«Так, стоп! – Борис решительно шагнул вперёд, чувствуя, как внутри закипает священное негодование бывшего библиотекаря, столкнувшегося с вопиющим нарушением всех мыслимых и немыслимых порядков. – Что здесь, позвольте осведомиться, за представление устраивается? И на каком основании вы пытаетесь упаковать этого… э-э-э… крупногабаритного представителя местной фауны?»

Главный гном обернулся, смерил Бориса взглядом, полным служебного рвения и подозрительности к посторонним элементам. «А вы, гражданин, собственно, кто такой будете? Предъявите разрешение на вмешательство в дела СкЭкоНадзора! И пропуск в эту локацию сказки, будьте любезны!»

Алиса рядом с отцом тихонько хихикнула. «Пап, кажется, это наша остановка. И, по-моему, у Волка очень умные глаза. Можно я его потом поглажу?»

Борис только тяжело вздохнул. Кажется, спокойной жизни им с этим артефактом не видать, как собственных ушей без двух зеркал и долгих тренировок. И почему неприятности всегда находят их с такой завидной пунктуальностью? Вопрос был, разумеется, риторическим. Придётся разбираться. Опять.

Глава 2

Главный гном, которого, судя по золоченой (и слегка облезлой) шишке на колпаке, звали Начальник Отдела Флоры, Фауны и Финансовых Взысканий (НОФФиФВ) Пыхтелыч Третий, напыжился, как индюк перед грозой.

«Гражданин Неопознанный Вмешивающийся Элемент! – проскрипел он, едва доставая Борису до середины голени, но глядя при этом с высоты как минимум Эльбруса. – Ваши полномочия? Основания для пререканий с представителем власти при исполнении? Лицензия на ношение столь вызывающе несказочного пиджака?»

Борис подавил тяжелый вздох, который мог бы сдуть этого Пыхтелыча вместе с его папкой в соседний овраг. «Послушайте, уважаемый… Пыхтелыч. Я – Борис Вадимович Книжкин. Это моя дочь, Алиса. Мы здесь, так сказать, транзитом и совершенно случайно стали свидетелями… э-э-э… активной правоприменительной деятельности. Не могли бы вы пояснить, на основании какого именно пункта какого именно уложения этот… джентльмен, – он кивнул на Пушка, который как раз пытался изобразить из себя невинную овечку, – подлежит задержанию?»

«Всё согласно букве закона! – Пыхтелыч с победоносным видом хлопнул по своей папке, из которой тут же вылетело несколько мятых бумажек с гербовыми печатями в виде надкусанного гриба. – Вот, извольте! «Дополнение к Приложению о порядке отлова и освидетельствования чрезмерно пушистых объектов лесной экосистемы», параграф три-бис дробь восемнадцать, подпункт «Запрещается наличие у вышеупомянутых объектов выражения морды, внушающего необоснованный оптимизм или, наоборот, излишнюю меланхолию, без соответствующего разрешения от Комиссии по Стандартизации Эмоциональных Проявлений». А у него, – гном ткнул пальцем в сторону Пушка, – явная меланхолия с элементами панической атаки! Это дестабилизирует общую благостную атмосферу леса!»

«Вы серьёзно? – Борис почувствовал, как его бровь пытается совершить самостоятельное путешествие на макушку. – Комиссия по Стандартизации Эмоциональных Проявлений? А отдел по регулированию длины хвостов у вас имеется?»

«В процессе формирования! – гордо отрезал Пыхтелыч. – И не пытайтесь увести разговор от сути! Данный Волк также нарушает «Инструкцию о соблюдении шумового режима в местах гнездования редких пташек» – его подвывания явно превышают допустимые тридцать децибел!»

Пока Борис пытался переварить этот поток бюрократического сюрреализма, достойного отдельной диссертации по административному маразму, Алиса, Ясна и Бабушка уже вовсю совещались с Пушком.

«Так не пойдёт, Пушенька, – шептала Ясна, оглаживая дрожащие уши Волка. – Эти грибоголовые от тебя не отстанут. Надо тебя куда-то перепрятать, пока папа Алисы им мозги… э-э-э… регламентом пудрит».

«Мой прадед, конечно, имел неосторожность поучаствовать в несколько двусмысленном инциденте с одной пожилой дамой в красном головном уборе, – вздохнул Пушок таким тоном, словно цитировал трагедию Шекспира, – но это же не повод для семейной вендетты на три поколения и преследования по столь надуманным предлогам! Я, между прочим, убеждённый вегетарианец! Мой рацион – исключительно ягоды черники, молодые побеги папоротника и изредка, для настроения, цветочный нектар».

«Ох, милок, – всплеснула руками Бабушка, – да кто ж этим пенькам чугунным поверит! Им лишь бы галочку в отчёте поставить. Ясна, помнишь ту старую лисью нору за Тремя Дубами? Туда они точно не сунутся, у них же аллергия на лисью шерсть, согласно их собственному циркуляру номер сорок два-тире-чирей».

«Точно, Ба! – обрадовалась Ясна. – Аля, ты с нами? Поможешь Пушка проводить?»

Алиса, разумеется, была только «за». Перспектива спасать говорящего волка-вегетарианца от гномов-бюрократов была куда увлекательнее, чем слушать препирательства отца, пусть даже и весьма колоритные.

Борис тем временем перешёл в контратаку. «А у вас имеется разрешение на использование сачков с размером ячейки, не сертифицированным Обществом Защиты Прав Крупных Насекомых, которые могут случайно в них попасть?»

Пыхтелыч на мгновение завис, лихорадочно перебирая бумаги. «Э-э-э… данный вопрос находится на рассмотрении в Комитете по Межведомственным Согласованиям!»

«Ага! – Борис почувствовал первый укол чего-то похожего на азарт. – То есть, вы действуете, не имея полного пакета разрешительной документации? Это же… это же вопиющее нарушение пункта о «Недопустимости преждевременного правоприменения до получения всех гербовых виз»!»

Пока Пыхтелыч багровел и искал нужный контрдовод, Алиса, Ясна, Бабушка и Пушок уже незаметно отделились от группы и шмыгнули в ближайший малинник, который был густым, как борода старого лесовика. Лес вокруг был всё таким же подозрительно идеальным, но теперь в его красоте чувствовалась какая-то фальшь, словно за нарисованным фасадом скрывалось что-то менее приятное. Тропинка, по которой они крались, петляла меж деревьев, чьи стволы были гладкими, как колонны в дворцовом зале, а под ногами пружинил мох, мягкий, как самый дорогой ковёр.

«Нам нужно проверить их так называемый «заповедник», – предложила Алиса Ясне, пока Пушок с энтузиазмом дегустировал особенно сочную малину. – Что-то мне подсказывает, что там не всё так радужно, как они расписывают».

«Идея! – Ясна щёлкнула пальцами. – Я знаю короткую тропу. Говорят, он находится на краю Оврага Забытых Сказок, там, где лес редеет. Место довольно мрачное, туда даже птицы боятся залетать».

«Тем более надо проверить, – решительно сказала Алиса. – Если они так пекутся об экологии, почему выбрали такое гиблое место для заповедника?»

В это время Борис, одержав тактическую победу над Пыхтелычем (тот был вынужден запросить по рации-шишке «срочную юридическую консультацию у отдела по трактовке особо каверзных возражений»), почувствовал неладное. Алисы нигде не было видно. Только малинник подозрительно колыхался.

«Алиса! – позвал он, стараясь, чтобы голос не слишком дрожал. – Алюша, ты где?»

Ответом ему было лишь возмущённое кряхтение Пыхтелыча, которому, видимо, пришёл ответ по рации, и он снова был готов ринуться в бой с новой порцией нормативных актов. Но Борису уже было не до него. Сердце привычно ухнуло куда-то в район пяток. Ну почему его дочь всегда находит самый короткий путь к эпицентру потенциальных неприятностей?

Глава 3

«Алиса!» – вопль Бориса Вадимовича, полный неподдельной тревоги и плохо скрываемой паники (которую он позже списал бы на «резонанс с акустикой леса»), заставил ближайшую стайку совершенно немагических синичек экстренно сменить дислокацию.

Пыхтелыч Третий, оправившись от юридической оплеухи, тут же попытался взять ситуацию под свой низкорослый, но цепкий контроль. «Гражданин Книжкин! Самовольное оставление места ведения следственных действий! Произвольное изменение тембра голоса выше установленной нормы для зон отдыха разумных грибов! Я вынужден буду составить рапорт!»

«Да хоть симфонию на него составьте, – огрызнулся Борис, лихорадочно озираясь. – Дочь пропала! Вы, как представитель местной власти, обязаны содействовать!» Это была слабая надежда, размером с горчичное зерно в стоге сена, но другой под рукой не оказалось.

«Содействовать? – Пыхтелыч на мгновение задумался, листая свою бездонную папку. – Так… «Инструкция по содействию заблудившимся элементам третьими лицами при исполнении»… Ага! Пункт первый: сформировать поисковую группу. Пункт второй: разработать маршрут поисков. Пункт третий: согласовать маршрут с Комитетом по Безопасным Тропинкам…»

«Пока вы будете согласовывать, – перебил его Борис, чувствуя, как терпение истончается до состояния папиросной бумаги, – моя дочь успеет основать в этом лесу собственное королевство и обложить его налогами! Я иду её искать. А вы… вы продолжайте согласовывать!»

С этими словами Борис решительно двинулся в сторону малинника, оставив Пыхтелыча и его ошарашенных коллег-гномов растерянно переглядываться и шуршать протоколами. Эта девочка когда-нибудь сведёт его в сказочную могилу, засыпанную сверху актами и постановлениями, это уж точно.

Тем временем Алиса, Ясна и Бабушка (Пушок остался в малиннике, маскируясь под очень большой и пушистый куст, и обещал не издавать звуков громче шелеста листьев) уже подбирались к Оврагу Забытых Сказок. Атмосфера здесь была… другой. Если остальной лес сиял глянцевой, почти рекламной красотой, то тут краски были приглушёнными, словно кто-то убавил яркость на телевизоре мира. Воздух стал прохладнее, пахнул пылью старых книг и лёгкой, необъяснимой грустью. Под ногами хрустели не опавшие листья, а какие-то странные осколки – то ли разбитого зеркала, то ли хрустальной туфельки. В туманной дымке виднелись силуэты недостроенных пряничных домиков и ржавеющие рыцарские доспехи без рыцарей.

«Жутковато тут, – прошептала Ясна, плотнее запахивая свою красную шапочку. – Говорят, здесь сказки умирают, когда их перестают рассказывать».

«Или когда их слишком сильно редактируют бюрократы», – добавила Бабушка с неожиданной философской ноткой.

«Смотрите! – Алиса указала на покосившийся указатель, на котором полустёртыми буквами было выведено: «СкЭкНад. Образцово-Показательный Заповедник «Тихая Заводь». Вход строго по пропускам. Выгул волков запрещён (даже если они очень просят)».