Тени нашего города

Мария Андрес

Тени нашего города

Глава 1

Нервно оглядываясь назад, я перешла на бег. Дыхание сбивалось, а страх толкал меня в спину, заставляя бежать все быстрее. Кровь шумела в висках, и сердце колотилось так, словно вот-вот пробьет ребра. Бок нещадно резал от боли.

Ночной влажный воздух, предвещающий дождь, проникал в легкие обжигающим жаром. Я бежала, не разбирая дороги, и, кажется, загоняла себя в тупик все больше и больше.

Сама виновата. Сама полезла туда, куда не следовало. Честно говоря, в какой-то момент я даже поверила, что мое присутствие осталось незамеченным, но ОН меня заметил.

Ни одной проезжающей машины, ни одного прохожего, даже свет в окнах домов был везде выключен.

Мои мысли вернулись к маме и брату. Как же я виновата перед ними! Мама завтра ждала меня на ужин. Она хотела, чтобы я помогла ей организовать маленький семейный праздник, которого так давно не было в стенах нашей квартиры. Братик очень часто звонил мне, прося прочитать ему сказку на ночь. И сегодня он звонил перед моей вылазкой, только на этот раз я не ответила.

«Прости меня, Кирюша!» – мысленно молила я, предчувствуя, что больше его не увижу.

Пока мама сутками пропадала на работе после смерти отца, я сидела с Кирюшей вместо прогулок с друзьями. Ему часто снились кошмары, но после моих сказок он всегда успокаивался. Кирюша первым чувствовал, что со мной что-то не так, и всегда старался поднять мне настроение своим теплым детским смехом. А еще он приносил конфеты, которые мама покупала ему.

Сегодня город выглядел неестественно пустым. Ночные фонари гасли один за другим, оставляя за спиной непроглядное полотно ночи. Я родилась и выросла в этом городе, знаю каждую его улицу и могу отовсюду найти выход, точно зная, куда ведет та или иная тропинка. Но именно сейчас мне казалось, что я потерялась.

Хотелось кричать о помощи, но я боялась, что, если сделаю это, не смогу бежать, и он нагонит меня.

Когда лампочка ночного фонаря треснула, как будто, я на миг замерла от испуга. Последние искры света посыпались на меня и растаяли, едва коснувшись земли.

За спиной отчетливо раздался тяжелый, шаркающий шаг, сопровождаемый хрустом ломающихся костей. Я свернула в узкий переулок и оказалась перед старым кирпичным забором с небольшими выступами.

Внутри все рухнуло от чувства безысходности. Отсюда я убегала, а теперь вернулась вновь.

Кратко оглядевшись, в конце улицы увидела мужской темный силуэт. Он не отбрасывал тень, точно сам ею и являлся. И он гнался за мной.

Чувствуя себя крысой, загнанной в угол, я быстро залезла на забор, пробралась по нему на крышу так, словно делала это десятки раз, и по шиферу забралась в окно, которое являлось единственным входом и выходом из этого проклятого здания.

«Заброшки не для таких слабых девчонок, как ты, – заносчиво произнес Андрей, откровенно насмехаясь надо мной перед группой исследователей руин, подобной ему. Он был безумно красивым парнем, первым среди первокурсников нашего университета. Тонкие бледно-розовые губы, острые скулы, высокий лоб, натуральные блондинистые волосы и ярко-голубые глаза. Андрей был высоким и накаченным, а улыбка его впечатляла, словно он сошел с обложки журнала. Какая девчонка не влюбится в него? Я тоже влюбилась.

Узнав, что он занимается диггерством, я решила, что у меня есть шанс, и впервые рискнула. Желая показать, что достойна внимания, я сказала:

– Спорим, что смогу сама проникнуть в заброшенный госпиталь и принести оттуда сувенир?

– А давай! – задорно согласился парень, подмигнув своим товарищам.

Смех в компании поутих. В их числе было еще двое парней с его курса нашего местного университета.

– Но этого будет мало, – продолжил он. – Мне нужно видеодоказательство. Принесешь – будешь с нами».

Военный госпиталь считался одним из старейших зданий города. Когда город еще именовался военным портом, военная часть была перенесена, а сам госпиталь закрыт, оставив за собой заброшенные вещи. Ходили слухи, что там произошла вспышка туберкулеза или еще чего-то похуже. Эта заброшка считалась самой охраняемой, и далеко не каждый решался туда зайти. Страшнее встречи с отрядом милиции была только возможность заразиться чем-то неизлечимым и умереть в муках.

Меня с детства привлекало все заброшенное и покинутое. Казалось, что история в этих местах остановилась, и я могла бы прикоснуться к ней. Втайне я мечтала столкнуться с чем-то по-настоящему мистическим и потусторонним, а также увидеть призрак отца.

В первый раз я все тщательно спланировала и, легко проникнув внутрь через окно, освещала себе дорогу фонариком. Окно вело в палату с пробитым полом, дверь в которую давно снесли. Следом начинались коридоры с двумя крыльями, а напротив была первая обваленная лестница на первый этаж. Телефон с включенной камерой записывал каждый шаг, а сердце ускорялось от любого шороха за спиной.

Сначала это казалось ярким приключением, и я уже представляла, как предъявляю Андрею эту запись и описываю все, что видела, во всех красках. Запах пыли и эхо собственных шагов наполняли пространство вокруг. Я бежала вдоль коридора к дальней лестнице, мимо палат, двери которых были распахнуты, словно приглашали войти. В одной из комнат свисала белоснежная тюль на окнах. Откуда она могла здесь взяться?

Услышав позади, со стороны единственного выхода, знакомые шаркающие шаги, я закрыла рот ладонью, подавляя истерический вопль. Бежать уже не было сил, а куда деваться – я просто не знала. Добравшись до конца коридора и увидев целую лестницу вниз, я спускалась осторожно, нащупывая каждую ступеньку и время от времени спотыкаясь. Постоянно казалось, что кто-то смотрит мне в спину. За мной все отчетливее слышались тяжелые шаги. Они нагоняли меня, а тени на стенах танцевали под бликами горящих фонарей и вспышками молний, пробивающимся сквозь заколоченные окна.

Дождь забарабанил по крыше, а дикий ужас усиливал громкий раскат грома.

На первом этаже заброшенной больницы оказалось намного меньше света. Телефон, как назло, разряжен. Вспотевшими руками я пыталась его включить, но едва заметив корягу с ржавыми гвоздями, упала на холодный бетонный пол, оцарапавшись о битые стекла. Телефон выпал из рук и потерялся в темноте.

Не найдя иного выхода, я нащупала палку и сжала ее в руках, забившись в угол, пытаясь не дышать, но заглушить стук сердца не удалось. Слезы градом стекали по щекам.

«Боже, если ты есть, помоги», – молилась я, вспоминая лицо Кирюши и мамы. Лучше бы я ответила на звонок. Лучше бы никуда не пошла и осталась в общежитии.

В следующий миг я увидела его. Вспышка молний осветила коридор, пробиваясь сквозь заколоченные окна. Под черным капюшоном его мертвое, разложившееся лицо искажала неестественно большая улыбка от уха до уха. Глаза были стеклянными и неподвижными, а каждый его шаг сопровождался хрустом костей. Он не отбрасывал тень.

Я закричала во весь голос, замахнувшись палкой, надеясь прогнать его и вновь убежать прочь, но ощутила, как нечеловеческая сила вырвала ее из рук, и наступила тишина, окутанная бесконечным холодом.

22 сентября. Сводка из новостных газет

Утром в заброшенном госпитале было найдено тело молодой студентки педагогического вуза Екатерины Мирской 18 лет, ранее считавшейся пропавшей безвести.

Глава 2

Андрей

Утро в общежитии всегда начинается раньше, чем прозвонит будильник телефона. Соседи хлопают дверями, пол скрипит под ногами, а разговоры эхом разносятся по этажам.

– Андюх, просыпайся, – толкнул меня в бок сосед по комнате Виталик, который также является другом и напарником по ночным вылазкам по заброшкам города.

Я вяло продрал веки и взглянул на взволнованного парня, уже готового к первой паре. Виталий Смирнов, как и большинство студентов, был родом из этого города, но выбрал жизнь в общежитии, потому что дома у него несколько младших братьев и сестер. Там не было личной комнаты и тишины. Самым главным аргументом стала сложность с транспортным сообщением: он жил почти на краю города, можно сказать, в деревне, и автобусы ходили далеко не всегда. К тому же кому не хочется немного самостоятельности после восемнадцати?

– Чего тебе, я спать хочу… – протянул я, зевая и пытаясь снова погрузиться в блаженную дремоту.

– Помнишь Катьку Мирскую? Ту, что пропала? – возбужденно проговорил Виталик.

– Ну, помню, – без интереса ответил я.

Новость о ее пропаже в конце прошлой сессии гремела на просторах города, но вскоре появились слухи, что она просто сбежала в другой город, и на этом шумиха стихла.

– Вчера нашли ее тело в заброшенном госпитале, – произнес Виталик.

Все остатки сна немедленно исчезли.

– Да ты гонишь! – воскликнул я, не веря своим ушам, и приподнялся на локтях.

Но Виталик выглядел серьезно.

– Все сегодня только и говорят об этом, – сказал он, протягивая мне мобильный телефон. На белом фоне экрана отображался заголовок о том, что в военном госпитале было найдено тело. Судмедэксперты оценили, что она умерла как раз в конце июня, вскоре после того, как она подошла ко мне.

– Мы ведь были там после этого… – проговорил я, все еще не в силах поверить в происходящее. Новость казалась неестественной, напоминала глупый розыгрыш. – Мы были, и ничего странного не видели.

– Это было несколько месяцев назад. Ты ведь не знаешь, когда именно она там была, – пожал плечами Виталик.

По ребрам словно заскребли кошки, вновь пробуждая чувство вины. Он ведь сам ее туда отправил, надеясь, что она испугается и не пойдет. А теперь она мертва…

– Думаешь, это убийство? – засомневался я.

Пять лет назад (в 2007 году) назад весь город охватила паника из-за серийного убийцы, но его поймали и признали невменяемым (в 2008 год). Убийцу поместили в психушку. Именно поэтому мама и отправила меня жить в общежитие, где много людей и всего в паре шагов от университета. Пусть это было давно, воспоминания о том времени до сих пор отзывались во мне ужасом.

Дома круглые сутки крутился местный новостной телеканал. Мама не разрешала выходить за продуктами даже в магазин, а в школу я всегда ходил с кем-то, как малолетка.

– Надеюсь, нет, – протянул он.

Воцарилась неловкая пауза, после которой глаза Виталика загорелись азартом.

– А пойдем туда ночью? – вдруг предложил он.

В любое другое время я бы с удовольствием согласился. Мне нравилось исследовать заброшенные места, как в городе, так и за его пределами. Больше всего мне нравилось фотографировать и находить вещи, которые можно было продать на цветмет или на барахолке. Виталик всегда тянулся к острым ощущениям. Димон, наш сокурсник голосом разума, удерживая нас от необдуманных действий. Да и в компании всегда безопаснее. У нас даже сформировалось негласное правило: до полуночи мы должны успеть вернуться.

– Ты с ума сошел, там сейчас менты будут ошиваться. Как потом я в глаза родителям посмотрю? – возмутился я. – Может, лучше снова на маяк?

Так мы называли техническим заброшенным зданием рядом с самим маяком. Там нет охраны, и открывается потрясающий вид на море.

– Ты хочешь узнать, что случилось с той девчонкой? – поддразнил меня друг.

Я задумался. С одной стороны, мне было все равно, но с другой – очень хотелось убедиться, что это не убийство, и что не я виноват в ее исчезновении.

– Ладно, но не сегодня. Нужно подождать хотя бы пару дней, чтобы не попасться, – ответил я.

Виталик кивнул, попрощался и убежал на занятия. Я же начал собираться ко второй паре, занятый только мыслями о новостях, о Катьке. Девчонка была симпатичной, и известие о ее пропаже потрясло всю нашу компанию.

Прохладный душ помог мне отвлечься от ненужных размышлений и настроиться на новый учебный день. Выйдя из общаги с рюкзаком за спиной, я подошел к соседнему корпусу за десять минут до начала занятий, где уже собиралась приличная толпа студентов.

Погода выдалась прохладной. Серые кучевые облака то и дело скрывали последние лучи еще теплого осеннего солнца, а ветер заставлял меня вздрагивать в легкой футболке. За воротами паровались автомобили, и каждый второй шептался о Катьке. На доске объявлений меня встречала ее выцветшая фотография с добродушной улыбкой и большими наивными глазами, которая до жути напоминала о том, что произошло.

Я подошел к своей компании, и пожал руку Димону. У него одного в нашем кругу, у кого была машина. Он всегда выступал в роли основного транспорта для наших вылазок к заброшкам.

– Как ты? Все нормально? – спросил он, прикуривая сигарету. Я отмахнулся от дыма и кивнул.

– Все хорошо, – ответил я, собираясь рассказать о предложении Виталика, когда рядом с нами остановился мотоцикл, больше всего напоминавший крашеное ведро с гайками.

Водитель сняла шлем, и я узнал в ней девушку со светлыми русыми волосами, собранными в тугую косу. Она была одета в черные брюки и кожаную куртку. Оценивающе посмотрев на нас, она заглушила мотор, вытащила ключ из зажигания, достала рюкзак из-под сиденья и направилась к главному входу в университет.

– Мне показалось, или это была Кристина? – задумчиво спросил Димон, не сводя с девушки взгляда.

– Сестра того психопата? – уточнил я.

– Вот тебе на, – хмыкнул Виталик. – Нашли тело, а она тут как тут.

– Ага, приехала, чтобы следы замести, – усмехнулся я, сам не в силах оторвать от нее взгляда.

Судя по шепоткам и удивленным взглядам других студентов, многие ее узнали, и, похоже, не особенно были рады ее появлению.

Прозвенел звонок, и я вместе с друзьями направился в аудиторию. Второй парой была лекция по психологии для всего потока. Показав вахтерше студенческий билет на входе, я на автомате убрал его в карман. Без него в корпус могли и не пустить.

Аудитория располагалась в самом конце коридора, прямо за лестницей, ведущей на второй и третий этажи. Университет представлял собой большое трехэтажное здание с высокими потолками и разветвлённой структурой крыльев. За университетом располагался огромный стадион, на котором у нас почти каждый день проходили занятия.

После летних каникул стены обновили, окрасив в белый и светло-зеленые тона, а у гардеробной установили дополнительные скамейки. На окнах висят новые занавески, придавая помещению более современный вид.

Лекционная аудитория была почти полностью заполнена, даже до последнего ряда. Преподавательница, Ульяна Ивановна, женщина средних лет в строгом черном костюме, настраивала проектор вместе с группой студентов, которые активно обсуждали что-то между собой.

Заняв место где-то посередине, я вытащил из рюкзака тетрадь с ручкой, намереваясь безмятежно продремать всю пару. Как только прозвенел следующий звонок, шум разговоров стих, и Ульяна Ивановна включила первый слайд на проекторе.

«Социальная психология.

Принципы и теории взаимодействия между людьми, формирование групповой динамики, а также влияние окружающей среды на поведение личности».

– Всем здравствуйте, сегодня мы начинаем новую тему – социальная психология, – начала своё введение Ульяна Ивановна, а затем зачитала определение со слайда. – Скажите, кто из вас может привести яркий пример?

В этот момент в дверь лекционной постучали, и на пороге появилась Кристина.

– Извините, я новенькая, только что перевелась с Владивостока. Можно войти? – вежливо спросила она, не обращая никакого внимания на воцарившуюся тишину, которую можно было сравнить разве что с гробовой.

Обычно даже на задних партах всегда кто-то перешептывался, и идеальная тишина на лекциях была настоящей редкостью.

– Кристина, верно? – уточнила преподавательница, на что девушка кивнула. – Проходи, в перерыве подойдёшь ко мне.

– А вот вам и яркий пример, – неожиданно произнес я, когда Кристина проходила мимо нашего ряда, явно намереваясь устроиться на последней парте. – Сестра психопата, который терроризировал весь город, под давлением общества исчезает из виду после ареста своего братца и появляется только тогда, когда находят тело пропавшей девочки.

Я хотел, чтобы она обратила на меня внимание, и, похоже, цель была достигнута. Она остановилась и посмотрела на меня с таким уничтожающим взглядом, что я не удержался и улыбнулся.

– Прокопьев, это некрасиво, – вмешалась Ульяна Ивановна. Кристина, не ответив на мой выпад, молча развернулась и села на самом дальнем ряду, прячась от моего взгляда за двумя братами-близнецами, которые не отрывали глаз от карточной игры под партой.

– Разве это не так, Ульяна Ивановна? Разве психопатов вообще допускают к педагогике? – не унимаюсь я.

– Именно ты, Прокопьев, и являешься ярким примером данной темы, а не Кристина, – ответила она с недовольством. – Ты открыто начинаешь травлю и веселишься от этого, а Кристина даже слова тебе не сказала. Что касается второго вопроса, то, разумеется, нет, если на то есть заключение психиатра. Остальное, надеюсь, у тебя хватит ума додумать самостоятельно.

– Так защищает её! – прошептал Димон, возмущённо наклонившись ко мне. – Как будто не она рассказывала нам пару лекций назад, что психические заболевания могут быть наследственными. Мало ли кто у неё в роду был, может, сам Чикатило.

Мы с Димоном и Виталиком рассмеялись, но после замечания Ульяны Ивановны быстро затихли. Виталик уткнулся в телефон, а я, убаюканный монотонным голосом преподавательницы, чуть-чуть задремал. Димон тем временем рисовал заброшенный госпиталь в тетради вместо конспекта. Ему явно было неинтересно, и я понимал почему: последняя их ночная вылазка завершилась успешно, они наполнили карманы всякими безделушками и благополучно сбагрили их на городской барахолке за несколько тысяч рублей.

– Пссс… – привлёк моё внимание Виталик, толкнув меня в бок.

– Чего тебе? – сонно пробормотал я.

– У сестры психопата вообще нет социальных сетей. Ни страниц в «ВКонтакте», ни на «Одноклассниках», а в «Аське» показывает, что заходила последний раз почти четыре года назад.

Виталик протянул мне телефон, показывая фото с профиля. На снимке девушка с светлыми волнистыми волосами, пронзительно зелеными глазами и ямочками на щечках, её пухлые губки придавали ей ещё больше привлекательности. Она выглядела очень юной, но уже тогда была красивой. Сейчас ее волосы стали чуть длиннее, глаза подчеркнуты черной подводкой, а взгляд значительно ожесточился. В целом видно, что она подтянулась с того времени – грудь стала более округлой.

Я вновь попытался найти взглядом сестру психопата, чтобы сравнить её с тем, кем она стала, но смог увидеть только её макушку.

– Ты прав, на заброшку надо идти сегодня, – тихо произнес я, привлекая внимание и Димона. – Пойдем втроем: Димон останется снаружи и будет на связи с нами. Мы же обойдем госпиталь. Если наша новенькая как-то связана с тем, что случилось с Катькой, мы поймаем её с поличным. – Интригующе добавил я.

– А как же милиция? – вспомнил о моих утренних упреках Виталик.

– Конечно, они уже всё, что могли, подчистили, но могли что-то и упустить. Поэтому Димон останется на страже и даст нам время улизнуть незамеченными. Как вам план?

– Очень сомнительное мероприятие, – обрелеченно вздохнул Димон. – Я в деле.

– И я, – задорно согласился Виталик.

Прозвенел звонок, и мы были одними из первых, кто покинул аудиторию. На протяжении оставшихся пар мы обсуждали детали вылазки: что взять с собой, как не привлекать внимание фонариками и множество других мелочей, словно это действительно было огромное и веселое приключение.

Я постоянно искал взглядом Кристину, но в итоге она сама нашла меня в тот момент, когда я меньше всего этого ожидал.

Выходя из университета, я неожиданно ощутил сильный удар в пах, а затем в шею. Кристина крепко сжала мою футболку и прошипела мне в лицо, обдавая сладким мятным дыханием:

– Если ты еще хоть слово скажешь про меня или моего брата, то я найду способ подтвердить все слухи, которые ты распускаешь.

Я рассмеялся ей в лицо и сильно сжал ее запястья, заставив её милое личико сначала исказиться в изумлении, а затем в отвращении.

– Так и подтверждать ничего не нужно. Ты ненормальная, как и твой брат-убийца, которого ты так рьяно защищаешь. Психованная шизофреничка, которая во время всего судебного процесса кричала о демонах. Так что мой тебе совет: беги в психушку к своему дорогому братцу.

Кристина снова попыталась меня ударить, но я поставил блок, не сводя с неё взгляда. Удары у этой психованной были сильными, но вырваться из моего захвата она не могла. Только шипела, как дикая кошка.

Почему-то мне нравилось травить ее и наблюдать за рекцией. Таких, как она, не должно быть в нашем городе, особенно после всего, что произошло. И как же нужно быть наглой, чтобы снова вернуться сюда!

– Урод, – прошептала она, плюнув мне в лицо. На мгновение моя хватка ослабла, и Кристина вырвалась, бросив на прощание: – Оборачивайся теперь.

– Ну-ну, – присвистнул я ей вдогонку, не отводя взгляда, пока она не скрылась за воротами университета.

Глава 3

Кристина

– Ненавижу! – вскинула я руку, бросая дротик в мишень. Он точно попал в центр, но, шлепнувшись, упал на пол иглой вниз. Меня всю трясет.

– Ненавижу этот город!

Второй дротик зацепил край мишени и надежно в ней застрял.

– Ненавижу этих людей!

Третий дротик сбил второй, и оба упали на пол. Я рычу от безысходности. Слова Прокопьева, как заноза, вонзились в подкорку и теперь вертелись в голове каждый раз, когда я закрывала глаза. Хотелось придушить его прямо в аудитории. Жаль, что попытка проучить его обернулась для меня еще большим унижением. Но я точно еще поквитаюсь. Таких наглецов, как Андрей Прокопьев, нужно ставить на место сразу. Школа научила главному правилу выживания: бей первым, чтобы тебя боялись и не трогали.

– Тише, Кристина. Будь спокойнее, – с улыбкой произнес Паша, вальяжно расседая в кожаном кресле за дубовым столом своего собственного кабинета, украшенного рисунком знаменитого амурского тигра. – Ты только приехала. Как, кстати, Влад?

Четвертый дротик, вылетев из моих рук, пролетел в сантиметре от лица первого начальника «риэлторской конторы» и застрял острием в стене.

– И ненавижу тебя, – с особым наслаждением завершила я свой очередной список из «ненавижу».

Выдохнув, я развалилась на диване и прикрыла глаза.

– Он по-прежнему не разговаривает, – хрипло произнесла я, сдерживая подступивший к горлу ком.

То, что случилось четыре года назад, полностью сломало меня и разрушило нашу семью. Теперь Влад находится в психиатрической больнице на пожизненном сроке, отец после развода нашел молодую жену и уехал в Москву, полностью оборвав с нами все контакты. Мать отдала меня бабушке, едва я закончила девятый класс. Что с ней стало, я даже не знаю и боюсь спрашивать.

– Сочувствую, – без тени иронии произнес Паша.

Он когда-то был обычным барыгой, втянувшим моего брата в мутные схемы, а затем и меня. Теперь же занимал кресло в офисе «Тигра» (как он его называет), который спонсируется государством в борьбе с нечистью по всему Приморью. До сегодняшнего дня наше общение было исключительно телефонным и ограничивалось банковскими приложениями, на которые регулярно перечислялась моя зарплата за убитых тварей, скрывающихся в тенях.

Но возвращаться в город «Анна» я не собиралась.

– Что тебе удалось узнать? – прервал мои размышления парень, которого теперь можно было назвать молодым мужчиной.

– Немного. Екатерина Мирская часто посещала заброшенные здания, но раньше делала это только днем. После одного спора с Андреем Прокопьевым она однажды ночью полезла в военный госпиталь. Больше ее никто не видел. К тому же в вещдоках не оказалось ее телефона. – Я прямо посмотрела в его глаза. – Ты уверен, что это не то же самое, что и пять лет назад?

– Я больше не занимаюсь той ерундой. Используя ресурсы государства, я поджег тот дом священным маслом. После этого в городе не осталось нечисти.

– А зачем тогда вызвал меня?

– Потому что убийство здесь неоднозначное, и нужны твои таланты, – честно сказал Паша, направив на меня проницательный взгляд.

Я тяжело сглотнула, пытаясь справиться с нарастающими воспоминаниями.

– Влад, пожалуйста, убери нож! – в отчаянии закричала я в темноте квартиры. Черный силуэт, следовавший за ним, медленно приближался. Это был демон, который овладел Владом, после того как он едва не стал жертвой маньяка.

Глаза Влада горели в темноте, словно два светящихся диска полной луны, и в этом свете я увидела его потерянный взгляд, полон страха и боли.

– Я знаю, это не ты. Прошу тебя, борись! – моё сердце разрывалось от страха, но голос казался слишком слабым, чтобы достичь его.