В джазе только рокеры

Ctrl+Alt+Del

В джазе только рокеры

Глава 1 Человек который слышал тишину между Ctrl и Alt

Он проснулся от того, что его клавиатура перестала печатать букву «Й». Не то чтобы это было критично, в конце концов, он работал в отделе логистики, где даже запятые считались излишеством. Но факт оставался фактом: клавиша «Й» теперь выдавала лишь короткий писк, похожий на крик чайки, задавленной бетономешалкой.

Главного героя звали Артем, но коллеги звали его «Alt-Артем», потому что однажды он случайно нажал Alt+F4 во время презентации о повышении эффективности пустых коробок. С тех пор он жил в мире, где реальность была похожа на зависший BIOS: серый экран, мигающий курсор и ощущение, что кто-то вот-вот нажмет Delete.

Рабочее место Артема напоминало археологический слой офисной эпохи. Его стол, заваленный папками с надписью «СРОЧНО ВЧЕРА», стоял в углу open space, под кондиционером, который капал на клавиатуру конденсатом, словно плакал о своей судьбе. Монитор древний CRT, с желтизной экрана, как у зуба курильщика, покачивался на подставке из книг: «Логистика для чайников», «Excel: магия формул» и потрёпанный томик Кафки, который Артем перечитывал в обеденные перерывы, чтобы не забыть, что реальность это не только прайс-листы.

Артем работал в отделе, который называли «кладбищем идей». Здесь тишину нарушал только стук клавиш и вздохи сотрудников, перекладывающих цифры из одной таблицы в другую. Его компьютер, Pentium IV с операционкой, напоминавшей предсмертный хрип, загружался ровно 12 минут, столько же, сколько он тратил на утренний кофе из автомата с надписью «Капучино (почти как в Италии)». Кофе был жидкий и горький, как его мысли о счастье, но Артем пил его ритуально, держа кружку с надписью «Я LOVE ЛОГИСТИКУ» – подарок начальника на пятилетие службы. Кружка была треснута, как и его вера в осмысленность происходящего.

Его главной привычкой было «программировать хаос». Каждое утро он раскладывал на столе три ручки: синюю для отчётов, красную для пометок «ВЕРНУТЬ НА ДОРАБОТКУ» и чёрную, которой писал стихи на полях накладных. Стихи никто не замечал и они растворялись в столбцах цифр, как соль в супе. Над монитором висел календарь с пикантными фото девушек в купальниках, подаренный коллегой из соседнего отдела. Девушек Артем заклеил вырезками из газет: «Кризис в цепях поставок», «Роботы заменят менеджеров», «NASA, астероид приближается». Получился коллаж из информационного апокалипсиса.

В ящике стола, под стопкой квитанций о доставке, лежал раритет: дискета с надписью «Резервная копия, 2003». Артем хранил её как талисман, веря, что однажды старые технологии восстанут и уничтожат Excel. Рядом валялись скрепки, согнутые в форме самурайских мечей – он ломал их в моменты, когда система визжала «ОШИБКА 404» при попытке сохранить файл.

Но главной его тайной был ритуал «Alt-побега». Каждый день в 15:51, когда солнце билось в окна, превращая open space в аквариум с тусклым светом, Артем нажимал Alt+Tab, переключаясь с таблиц на вкладку с рандомайзером гитарных аккордов. Он подключал наушники-капельки, закапывая в уши не джаз, а гул силовых кабелей под полом, их гудение напоминало ему рок-н-ролл 50-х, который он никогда не слышал, но чувствовал что он такой в вибрациях. В эти минуты его пальцы, привыкшие стучать по кнопкам, начинали дёргаться в ритме воображаемого риффа, будто отбивая морзянку: «SOS… SOS…».

Именно в один из таких моментов он и нашёл ту злополучную флешку. Она валялась под принтером, засыпанная конфетти из дыроколов, рядом с засохшей кактусом по имени Октябрин ( кактус, который расцвел лишь однажды в 1917-м, а потом навсегда ушёл в режим революционной экономии воды). Артем потянулся к ней автоматически, как к очередному артефакту бессмыслицы, даже не подозревая, что Django Reinhardt на корпусе это не имя музыканта и композитора, а пароль. Пароль к двери, которая открывалась не в IT-отдел, а в ту самую ноту «Соль#», что висела в воздухе, как осиное гнездо, готовое рухнуть на мир, где джаз был лишь тенью рока, а рок – криком клавиши «Й», застрявшей между реальностью и Ctrl.

Он вставил ее в компьютер, ожидая увидеть отчеты, таблицы или, на худой конец, вирус-шифровальщик с требованием биткоинов. Но вместо этого экран погас, а из колонок полился звук, который нельзя было описать словами.

Флешка жгла порт USB, как раскалённый паяльник. Артем хотел выдернуть её, но пальцы прилипли к клавиатуре, будто к гитарному грифу в середине соло. Монитор, теперь чёрный как нефть, отражал его лицо, но это было не его лицо. Это была маска: кожа – пиксели, глаза – курсоры, а вместо рта – строка поиска с мигающим приглашением: «Введи запрос, чтобы выжить».

Рядом, на подоконнике, кактус Октябрин начал мерно пульсировать. Его иглы вытягивались в антенны, ловя частоты из радиоэфира пустоты. Из горшка выползли корни, похожие на провода VGA, и впились в розетку. Октябрин замигал как стробоскоп, транслируя световой азбукой Морзе: «Рок… не… джаз… рок… не… джаз…».

– Эй, Alt-Артем! – крикнула со своего стола Ольга из бухгалтерии, чей голос всегда звучал как синтезатор Casio из 90-х. – Ты опять запал в своём «Alt-режиме»?

Он хотел ответить, но вместо слов из его горла вырвался гитарный визг. Ольга замерла. Её волосы, уложенные в тугой пучок, распустились в гриву, а костюм-двойка превратился в кожаную куртку с заклёпками. На лбу вспыхнула неоновая надпись: «Groupie v1.0».

– Ты… ты что сделал? – прошептала она, но это был уже не её голос. Это было звучание, как если бы Сибил Шепард читала мантры под аккомпанемент Motorhead.

Артем понял: флешка не просто играла музыку. Она переписывала реальность, как вирус код. Каждый аккорд менял правила. Django Reinhardt на корпусе оказался не паролем, а именем демона, того, что сидит в серверах и смеётся над бэкапами.

Внезапно Октябрин взорвался. Не грохотом, а тишиной, которая вырезала кусок пространства. На месте горшка возник портал, похожий на экран загрузки Windows 95. Из него выполз местный уборщик Валера, но он был уже не уборщик, а гитарист с лицом, собранным из помех. Его борода была клубком патч-кордов, а в руках топор Gibson, искрящийся молниями.

– Привет, рокер, – прохрипел он, и голос его гудел, как серверная при перегрузке. – Ты запустил riff.exe. Теперь либо сыграешь битву, либо станетхъ… – он запнулся, и рот его на секунду превратился в чёрный квадрат ошибки.

– Станешь чем? – закричал Артем, но ответа не последовало. Вместо этого из динамиков повалил дым, а стены офиса поплыли, как лава в Visualizer’е Winamp. Столы сложились в барабанную установку, стулья в усилители, а потолок открылся, показав небо, где вместо звёзд горели знакомые клавиши Ctrl, Alt, Delete.

Октябрин теперь больше напоминающий киборга-кактуса, выстрелил иглой в Артема. Та вонзилась в руку, и он увидел системный код:

IF (rock > jazz) THEN reality = "explode"; ELSE system("shutdown /h /t 0");CopyDownload

– Выбирай, логист! – заревел Валера, бьющий аккорд, от которого слегка треснул пол. – Или ты рок, или ты… – он снова завис, на этот раз надолго.

Артем потряс гитару, которую всё ещё держал в руках.

Гитара, впившаяся в ладони Артема, была чудовищем из эпохи, когда мир ещё не отделился от кода. Её корпус, вытесанный из старого сервера, отливал сизым металлом, словно экран смерти Windows 98. Вместо струн шесть жил витой пары, мерцающих оранжевым, как раскалённые провода под напряжением. На грифе, где должны быть лады, торчали клавиши: Ctrl, Alt, Delete, выложенные кнопками от механической клавиатуры. Каждая с обратной подсветкой: красной, синей, жёлтой, будто предупреждая, что нажатие вызовет не ноту, а системный сбой.

На месте резонаторного отверстия зиял вентилятор, выдыхающий запах перегоревших микросхем. Колки, стилизованные под USB-порты, вращались сами собой, наматывая «струны» на оси из битого кремния. А вместо звукоснимателей два декодера MP3, ржавые и обмотанные изолентой, словно их спаяли на коленке в подпольном клубе IT-шаманов.

Когда Артем дёрнул струну-Ctrl, гитара взвыла синим экраном, и воздух вокруг застыл пиксельной рябью. Alt заставил потолок офиса свернуться вкладкой браузера, а Delete… Delete вибрировал, как бритва занесенная над кабелем жизни. На деке, между порожками, светилась надпись лазером: «Made in /dev/rock».

– Ты что, с материнской платы её спиндил? – захрипел Валера, чей голос теперь напоминал глюки телетекста.

Но Артем уже бил по струнам. Каждый аккорд выплёвывал волны статики, из которой складывались силуэты: то ли гитарные рифы, то ли алгоритмы, пожирающие реальность. Гитара не играла, она компилировала звук в материю. Когда он зажал Alt+F4 на грифе, из вентилятора вырвался вихрь бумаг, превращающихся в летучих мышей с логотипом Excel на крыльях.

А ещё она была живой. Чувствовал: декодеры-зрачки следят за ним, клавиши-рёбра дышат под пальцами, а витая пара натянута так, будто это нервы, выдернутые из его собственного позвоночника. Гитара не хотела джаза. Она хотела сломать все, как ломают пароли, системы, гравитацию.

– Ты её не контролируешь, – сипел Октябрин, чьи иглы-антенны теперь торчали из портала в виде BSOD. – Она контролирует тебя.

Артем не слушал. Он ударил по Delete, и клавиша вошла в палец, как гвоздь. Экран-монитор в груди Валеры погас, гитара взревела обратной перемоткой, а мир начал сворачиваться в архив .zip, оставляя лишь ноту Соль#, звенящую в вакууме, как потерянный бит…

Лады-клавиши жгли пальцы. Он опять ударил по струне Ctrl и время замедлилось. Ударил Alt – пространство сложилось в окно с кнопкой «Отмена». Но Delete… Delete пульсировал красным, словно просил его стереть всё это.

Он сыграл. Не джаз. Не рок. Это был звук, который не описать в жанрах. Что-то между блюзом прокуренных серверных общаг и симфонией сломанного принтера. Октябрин завизжал, Ольга завыла бэк-вокалом, а Валера рассыпался в пиксели, шепчущие: «Ошибка исполнения. Перезагрузка в 5… 4…»

– Вы закроете отчёт до конца дня?Когда всё стихло, Артем внезапно очнулся за своим столом. Монитор снова показывал таблицы. Флешка исчезла. Октябрин стоял на месте, но теперь на нём красовался крошечный цветок в форме черепа. Ольга, уже без неона на лбу, строго спросила:

– Да, – ответил он, замечая, что клавиша Й на клавиатуре снова работает. Но когда он нажал её, вместо буквы на экране появилась нота Соль#… и пропала, как пароль от мира, который не должен был найтись.

А где-то в глубине корпоративной сети, в папке C:/System32/rock_n_roll, загружался новый файл: chapter_3.bat.

Глава 2. Сон офисного планктона в тональности Ctrl+Z

Артем решил, что всё это было глюком. Ну или передозом кофе из автомата, который теперь красовался табличкой: «Капучино (почти как в психушке)». Он даже загуглил симптомы: «галлюцинации, гитара из сервера, уборщик-гитарист». Поисковик выдал ссылку на форум «Шизотерика для логистов», но Артем закрыл вкладку, как только прочитал: «Если ваши кактусы моргают азбукой Морзе – срочно смените поставщика удобрений».

Рабочие будни вернулись, но с подвохом. Например, Октябрин теперь цвёл раз в неделю крошечными цветками в форме QR-кодов. Артем сканировал их камерой телефона, но вместо ссылок получал сообщения: «Сервер недоступен. Попробуйте рок вместо джаза». Коллеги ничего не замечали. Ольга из бухгалтерии, чей пучок волос снова стал тугим, как бюджет, говорила:

– У нас тут кризис, а ты с кактусами развлекаешься.

Гитара исчезла. Вместо неё на столе лежала ручка с надписью «Лучший сотрудник месяца», хотя Артем помнил, что вчера её не было. Или не помнил? Он стал спать по три часа в сутки, составляя отчёты об «оптимизации воздуха в пустых коробках». Иногда засыпал за клавиатурой, и тогда снилось, что он снова держит гитару, но вместо струн провода от клавиатурных ковриков, а Валера кричит: «Проснись, это не сон!»

– Это сон, – убеждал себя Артем, находя в лотке для бумаг чеки из несуществующего магазина «Рок-н-ролл для офиса». В графе «наименование» значилось: «1x Реальность, версия 2.0 (бета-тест)».

Сомнения стали его новой рутиной. Каждое утро он проверял клавишу Й, словно это был термометр безумия. Та работала, но если нажать её трижды подряд, экран мигал, и на долю секунды вместо букв возникала та самая нота Соль#, плывущая в чёрном поле, как космический мусор.

Однажды ночью, задержавшись дописывать отчёт о «тенденциях пылеобразования в углу open space», он услышал гул. Гул шёл от Октябрина . Артем подошёл ближе и понял: кактус тихо играл Smoke on the Water на частоте, от которой скрипели зубы.

– Я сплю, – прошептал Артем, ущипнув себя.

– Нет, – ответил Октябрин голосом, похожим на бренчащий скрип cd-r. – Ты просто научился нажимать Ctrl+Z на реальности.

Утром он обнаружил, что кактус снова нем. А на столе лежал стикер памятка: «Совещание в 10:00. Тема: Революция в логистике пустоты». На совещании начальник, похожий на голограмму из дешёвого проектора, говорил:

– Наша задача – доставлять пустоту клиентам быстрее, чем конкуренты. Артем, вы подготовили график?

Артем кивнул, запуская презентацию, которую не помнил, что создавал. Слайды показывали замысловатые гитарные грифы вместо графиков, а в последнем кадре всплыла надпись: «Конец. Или начало? Нажмите Alt+F4».

– Инновационно! – сказал начальник, хотя экран уже погас.

К вечеру Артем нашёл в кармане гитарный медиатор с логотипом .bat. Он хотел выбросить, но вдруг медиатор намертво впился в палец, превратившись в USB-штекер. Артем засунул его в порт и экран завис, показав фото Валеры в рокерской бандане, подписанное: «Ты всё ещё думаешь, что это сон?».

Он выдернул штекер. Всё исчезло. Даже царапина на пальце.

– Переутомление, – сказал он вслух, включая screensaver с летающими окнами ошибок. – Просто надо взять отпуск.

Но «отпуск» в его отделе означал «удалённую работу». В ту ночь Артем уснул под звуки старого системника, гудевшего под столом. Ему снилось, что он гитара, а по нему бьют аккорды, и каждая нота – это кусок реальности, который он не дописал.

А Октябрин, оставшись один, тихо передавал в эфир новый код:

WHILE (sleep == true) { reality = "dream"; }CopyDownload

Но Артему это уже не казалось странным. Как и то, что утром на клавиатуре не работала не только Й, но и Пробел. А без пробела, как известно, все слова сливаются в один сплошной крик.