Комплекс превосходства: Причина

– Я лучше пойду сам найду, где поспать, – сказал Уайт. – А ты отдыхай.

– Слышь, Уайт, – окликнул Блэк, когда брат отвернулся, – расскажи хоть, чего счастливый такой? Хоть и уставший до ужаса, да с безделушкой ненавистной проносился весь день, а глаза у тебя так и светятся. Колись, что случилось.

– Просто рабочий вечер хорошим удался.

Он ушел. Блэк, хмыкнув, опустил взгляд на жетон. Покрутил металлическую пластинку между пальцами.

Файл18: Участь второсортной

7 июня 3100 г.

Island 3

– Что значит «посидишь дома»? – возмутилась Нудл, когда они с Даффером сидели в монорельсе. – Что происходит? Мне же работу не засчитают. Опять потом придется вместе работать, ты это понимаешь?

– Будем надеяться, что тебе дадут завершить это дело в моей компании, – ответил Даффер. – Поверь, я тоже не в восторге.

Монорельс начал тормозить, приближаясь к первой станции. Нудл и Даффер сидели напротив широких окон, выходивших на просторную платформу. И когда мимо начали проплывать люди, готовящиеся к посадке, тигры заметили большое скопление военных серви в белой закрытой броне. Одни оттесняли людей от монорельса, а другие готовились зайти первыми.

– Что случилось? – не поняла Нудл. – Что здесь забыла армия?

– Не знаю, – ответил Даффер. – Когда я уезжал, такого не было.

Женский голос из динамиков, звучавший на станции, доходил до ушей немногочисленных пассажиров. Сообщалось о запрете выходить из монорельса до окончания сканирования.

Пассажиры настороженно заозирались. Начали перешептываться.

Двери открылись. Внутрь заходили громилы, скрывавшие лица под противогазами с увесистыми фильтрами. В руках они держали небольшие приборы, похожие на термометры.

Подошедший к тиграм солдат глухо сказал:

– Спокойно, ребята. Померим вам температуру да отпустим.

– Это из-за эпидемии? – уточнил Даффер, когда к его запястью приставили термометр.

– Какой эпидемии? – насторожилась Нудл.

– Только не распространяйтесь особо об этом, – попросил военный, светя фонариком в глаз Даффера. – Во избежание паники в обществе. Последствия могут быть очень серьезными.

Когда человек их расы приступил к осмотру Нудл, в конце вагона началось какое-то волнение. Молодой мужчина из высшей расы просил не трогать его, бросался оскорблениями в сторону серви, тем самым вынуждая двоих представителей крупных пород достать шокеры. Они были при исполнении, им не запрещалось применять силу.

Когда буйного удалось усмирить, на его руки одели наручники. Обездвиженное тело вынесли из монорельса.

– Проверка окончена, – сообщил военный с коротким хвостом с другого конца вагона. – Здесь безопасно.

– Похоже, закрытие города – вопрос времени, – сказал Даффер, когда внутрь начали запускать людей снаружи. – Плохи дела.

– Да что происходит-то?

– За куполом дела хуже, чем мы ожидали. Ревизор мне рассказал, что там буйствует непонятная зараза. Поэтому тебе придется остаться. Это приказ свыше.

– Знаешь, – сказала Нудл, – а может, оно и к лучшему, что я останусь под куполом. Ты и так все на себя берешь. Зачем я тебе?

– Все равно стажировку придется пройти. Иначе отправят в колонию.

Нудл закатила глаза. Она уже слышала эту байку: рексы много раз грозились отправить ее на Девятый Остров. Не отправят и сейчас. Эта сказка не казалась ей страшной. Даже если она сбудется.

***

Холодное темное пространство. Здесь Нудл оказалась через полчаса после обследования в клинике под куполом. Там врачи сменили ей повязку, сказали, что рана почти затянулась, рекомендовали чаще отдыхать и выдали охлаждающую мазь для цветущего синяка под глазом. Брать ее на лечение по просьбе Даффера они отказались.

Рабочую одежду Нудл сменила на привычную мешковатую футболку. Рваные джинсы пришлось выкинуть да взять другие.

Она легла на платформу. Та с тихим гудением задвигалась назад, на свет под полукруглой массивной аркой томографа. Нудл поворочалась: из-за твердой поверхности лежать было неудобно.

– Не шевелитесь.

Услышав мужской голос из встроенного динамика, Нудл замерла. Вроде смогла устроиться поудобнее.

– Прежде, чем мы начнем говорить о вашей задаче, предлагаю поговорить о прошлом. Вспомните приют Второго Острова. Расскажите о любом воспоминании.

– Мытье полов в коридорах. У них были роботы-уборщики, никогда не понимала, зачем они заставляли меня драить полы. Лишняя бесполезная работа, которую шестилетка сделает хуже сломанного пылесоса… Ругали, если оставляла какой-то участок, подзатыльники давали. Этого достаточно?

– Достаточно. Поговорим о будущем. Каким вы его видите? Опишите вашу будущую квартиру, вашего мужа, ваших детей…

– У меня не будет детей. А квартира большая, трешка, с кучей зелени и с широкими окнами. А вот мужик, – она задумалась. Усмехнулась, – покорного да безропотного охота, чтобы не возникал, пока по другим мужикам ходить буду…

– Достаточно. Видны оба полушария. Вернемся к настоящему. У вас было первое посещение мира за куполом. Довольно продолжительное. Поделитесь впечатлениями?

– Мрачноватое местечко, – ответила Нудл.

– Понравилось?

– Не хотела бы я там жить.

– Хотите продолжить выполнять нынешнее задание? Вам нравится работать с вашим напарником?

– А у меня есть выбор?

– Ответьте на вопросы.

– Да. С радостью. Мой напарник даже похвалил за такое рвение. Обожаю его.

– Храните несанкционированное оружие?

– Нет.

– Помогали людям вне купола?

– Нет. Я что, на эмпата похожа?

– Расскажите, что вы делали прошлой ночью.

– Рьяно работала на благо государства, разумеется.

– Вспомните, на чем вы спали и чем питались.

– Я не спала, на асфальте не очень-то удобно, знаете ли. Жрать пришлось протухшие объедки. Натерпелась, в общем, не буду там больше ночевать…

Платформа снова пришла в движение, выкатываясь из-под томографа. Нудл вскочила, желая как можно скорее покинуть кабинет, а после и здание, принадлежавшее корпорации Бестера. Однако отпускать ее явно не спешили.

Дверь кабинета бесшумно отъехала в сторону. За ней стоял коренастый смуглый рекс в белом халате, лоб которого полосовали едва заметные морщины. Сквозь очки на Нудл с негодованием смотрели темные глаза.

– Пройдемте со мной, – сказал он, держась на расстоянии от высокой девушки.

– Зачем?

– Нужно поговорить о результатах исследования.

Сотрудник корпорации вел Нудл куда-то вглубь светлых коридоров. Мимо идеально чистых белых дверей и окон, на подоконниках которых тянулись навстречу свету алые лепестки азалий.

– Томограф лжи видит всю вашу лимбическую систему и отслеживает активность всех отделов мозга, – говорил сотрудник. – Так мы можем видеть, когда вы говорите правду, а когда выдумываете.

– И?

– Вы знаете, где очутитесь, если опуститесь ниже нынешнего положения?

– В колонии, знаю.

– Ошибаетесь.

– Что? – удивилась Нудл, выпрямив уши.

Они подошли ко странному тупику с широкой дверью. Когда она открылась, Нудл прошла в очередное затемненное помещение. Оно не было просторным, наоборот – узким и тесным. По боковым стенам шли полоски света, под светом – какое-то подобие террариумов. Приглядевшись к одному из них, Нудл заметила сильно недоношенного младенца. Судя по тонким полоскам на хвосте – тигренка.

– Это инкубаторы для недоношенных младенцев, – пояснил рекс.

– Что они здесь делают? – удивилась Нудл. – Они ведь должны быть там, где их рожают.

– Верно, – ответил рекс. – Они здесь и родились.

Тигрица оглянулась на невысокого человека.

– В каком смысле?

– В прямом. Пройдем дальше.

Еще одни двери, на сей раз двойные. За ними – помещение со стеклом, а за стеклом Нудл увидела нечто страшное. Даже для нее. Она вылупилась на обнаженную женщину в шлеме, лежащую в кресле среди еще троих других в точно таких же шлемах. У всех видны полосатые хвосты и характерная шерсть на ногах. К их венам крепились капельницы, очевидно, с питательными веществами. От сосков тянулись тонкие шланги. Позади – массивные устройства.

У всех четырех – крупные животы. Больше, чем при обычной беременности.

– Вы видели их детей.

Навострив уши, Нудл испуганно посмотрела на рекса, стоявшего рядом с ней.

– У вас нет права на ошибку, – говорил он. – Оступитесь еще раз и окажетесь среди них. Мы найдем способ выжать из вас человеческие ресурсы несмотря на употребление вами веществ в прошлом.

– А Девятка?

– С недавних пор мы не отправляем женщин вашей породы в колонию, но пока это скрывается. Здесь от вас больше толку, чем там. Показываю потому, что вам все равно не поверят, – он пожал плечами. – Тигриц слишком мало, чтобы воспроизводить популяцию. Эти женщины перед вами модифицированы на плодовитость и приносят не менее двух младенцев, но по-прежнему в основном мальчиков. Женские эмбрионы часто погибают, и мы до сих пор не знаем, как исправить этот недочет из прошлого, как починить ваш ген. Пытались, но все без толку, – он помолчал, глядя на бедолаг за стеклами. – Они смотрят сны, а система имитирует их ощущения. Они не чувствуют, когда их искусственно оплодотворяют, не чувствуют, как рожают. Но это все равно неэтично, не так ли?

– Это их вместо колонии всех сюда?

– Именно.

– Так есть же инкубаторы.

– Ими могут пользоваться только рексы. Или думаете, что все питательные вещества для развития эмбриона берутся из воздуха? Их нелегко дозировать, требуются штаты сотрудников и призраков, а еще нужно круглосуточно наблюдать за развитием каждого эмбриона в каждом отдельном инкубаторе. Государство не может покрывать расходы на обеспечение эмбрионов, только на недоношенных младенцев, ибо слишком дорого. А развитие в материнской утробе гораздо дешевле, почти бесплатно.

– Хрень какая-то. Это неправильно. Вы вообще думаете о будущем этих детей?..

– Или все среди вашей породы будут обязаны рожать больше двух детей, как еще недавно, или несколько непослушных будет постоянно рожать вместо них. Других вариантов нет. Пока что, – рекс посмотрел на Нудл. – Вы не горите желанием работать, вы кушали что-то вкусное за куполом, судя по глазам – хорошо там выспались, и напарник вам вовсе не по душе. Советую обдумать свое поведение, сдать оружие, которое храните незаконно и усерднее трудиться. И больше нам не врать.

***

Из здания Нудл вышла без той спешки, с которой покидала томограф. Спустилась по широким ступенькам. Стоя внизу, оглянулась назад. Над входом в здание большими буквами по мрачному мрамору высечено название компании – «Beaster Corporation».

Она хмурилась, опустив уши. После произошедшего сегодня ей больше не хотелось заходить в эту высотку. Никогда в жизни. Теперь это место казалось чуждым и пугало ее: судьба тех женщин могла стать и ее судьбой тоже. Ужасала мысль о том, насколько их раса зависит от воли этих ученых.

Снова посмотрела перед собой. Небольшая площадка на территории корпорации оканчивалась бордюром, за которым начинался зеленый сквер. Прекрасное цветущее место рядом с серым, безжизненным центром корпорации.

По прямой аллее через сквер шла оживленная группа из четырех тигриц. Наверное, тоже на обследование. Их беззаботность вызывала зависть. Глядя на них, Нудл подумала: узнав, что здесь происходит, как бы они поступили? Может, начали бы настаивать на вживление им мутации, позволяющей рожать двойняшек или тройняшек. Захотели бы облегчить ношу тех женщин. Сама Нудл никогда бы на такое не подписалась. Это общество не сделало для нее ничего хорошего, чтобы ради него еще и жертвовать своей жизнью.

Она сделала несколько шагов вперед. Снова подумала о тех девушках, идущих навстречу. О том, что на деле они не захотели бы помогать. У них ведь нет эмпатии.

А есть ли эмпатия у рексов? Что чувствуют эти упыри, работая в этой треклятой корпорации?

– Эй, татушка!

Вместо того, чтобы просто пройти мимо, эти задорные девушки остановились перед Нудл. У одной из них был точно такой же оттенок волос, но на фоне здорового цвета кожи смотрелся он куда выигрышней, чем на фоне бледной. Три другие – темненькие. Все в спортивной одежде.

– Сколько берешь? – с издевкой спросила рыженькая. – Мой братец может неплохо заплатить за ночку с такой, как ты. Даже с подбитым личиком.

У Нудл не было ни малейшего желания отвечать на провокацию.

– Отвали, – сказала она, делая шаг назад.

Когда Нудл была подростком, то прикрывала ладонью штрих-код на шее, стыдясь его. Чертово клеймо сироты мешало ей спокойно жить.

– Да ладно тебе, соглашайся, – настаивала задира. – Или шлюхи сегодня только рексов со специфичными вкусами обслуживают?

– С чего ты вообще взяла, что я этим занимаюсь?

– А ты думаешь, я таких, как ты, не встречала? Могу рассказать, чем ты жила до нанесения клейма, куда тебя продали и со скольки лет ты взрослым дядям отсасывать начала. Ты ничем не отличаешься от детдомовок других пород.

Ее слова злили Нудл. Она нервно забила хвостом по воздуху. И казалось, этого незнакомка и добивалась, не желая нападать первой.

– Да пока ты в тепле соску сосала, я с крысами из одной лужи пила.

– Что, завидно? – хохотнула тигрица.

Тут Нудл не выдержала. Оскалившись, она попробовала ударить, но промахнулась: незнакомка отступила. Три других чуть отошли.

Второй удар оказался перехвачен. Нудл словила удар коленом в живот. Кашлянув, услышала насмешливый голос:

– Какая яростная!

Ногу Нудл пронзила резкая боль, когда она отступила: девчонка заехала ботинком по ноге со свежей раной, о коей не подозревала. По громкому вскрику та, похоже, поняла, что драка пошла не по ее сценарию. И перестала нападать.

Нудл отошла. Схватившись за ногу, с мучительным стоном присела на ступеньку. Она ожидала, что все снова закровит, но этого не произошло.

– Боевая рана, что ли? – ворчнула соперница. – Ну извиняй, предупреждать надо.

Четверка девиц прошла мимо, наконец отстав от Нудл. А она так и осталась сидеть, урча от боли. Нога пульсировала, ныла.

– Да когда ж ты заживешь? – гневно прошипела Нудл.

Кроме боли она ощущала горечь обиды. Зажмурилась. Глубоко вдохнула, медленно выдохнула. Эти четверо ничего о ней не знали. Казалось бы, она уже не маленькая, чтобы принимать грубости близко к сердцу. Но внутри все равно копился неприятный ком, которому Нудл не хотелось давать выход.

Подниматься она не хотела. И не знала, сколько вот так просидела. Наверное, долго. За это время боль успела стихнуть.

– Что ты тут делаешь?

Оторвав угрюмый взгляд от асфальта, Нудл подняла глаза на голос. Перед ней стоял Даффер.

– А ты?

– Иду на обследование. Нога болит?

– Уже нет.

– Что случилось?

– Да так, подралась с одной выскочкой нашей породы.

– Штраф дали?

– Еще нет. Да и вряд ли накинут. Я даже ударить ее не смогла.

Нудл непонимающе уставилась на протянутую ей руку. Глянула на Даффера. Махнула ушками.

– Сама встану.

Тигрица оперлась на руку. С тихим кряхтением поднялась. Покопалась в своем НК и внезапно протянула Дафферу травмат. Тот похмурился, неуверенно забрал пистолет.

Если она отдает ему краденое оружие, значит точно что-то случилось.

– Может, тебя проводить?

– Иди куда шел.

Она зашагала к аллее, едва заметно прихрамывая. Даффер смотрел, как Нудл отдаляется. Обернется? Нет. Даже не попрощается.