Фата-моргана из будущего

Виктор Буйвидас

Фата-моргана из будущего

Космический крейсер «Цактирс» с Танидада, что находится в далекой Галактике Эридана, в нескольких миллионах парсек от нашей Земли, представлял собой четыре соединенных шара. Самый большой в центре – жилой блок, в трех поменьше, расположенных по краям большого, находились ионные двигатели. Сейчас работала правая дюза, а корабль летел влево, по направлению к лазурной планете в легкой туманной дымке и среди бесконечного антрацитового вакуума Космоса, блистающего россыпью мириадов звезд. Конечно, инопланетяне с Танидада еще даже не вошли в Солнечную Галактику.

В огромном черном зале под потолком-экраном полулежали в глубоких креслах пять исследователей грамма-пространства. Разговаривали они, абсолютно не шевеля бескровными губами на бесстрастных, отрешенных лицах, вообще-то очень похожих на человеческие физиономии. Руководитель рейда Латаэл Шестой был одет в белоснежную шерстяную тогу, упершуюся волнами материи в титановый пол. Старик Латаэл монотонно бубнил лекцию о цели путешествия – планете Синедад:

– Тридцать пять столетий назад в синедадском исчислении мой предок по отцовской линии Латаэл Второй даже присутствовал на Синедаде в рамках программы «Спасение человекоподобных от диких тварей». Тогда Синедад был совсем другим. В лесах бегали страшные мохнатые мамонты – это примерно как наши слоны, только в десять раз выше и толще!

Розовощекий практикант Иригел впервые участвовал в бесконечно дальнобойной космической экспедиции. Эксцентричный юный ученый Иригел не выдержал и нарушил торжественную академическую тишину восторженным вскриком:

– Это же невозможно! Особь такого большого масштаба должна питаться растениями. Это какие же там должны были произрастать сочные представители флоры?!

– Совершенно верно, дорогой Иригел, – снисходительно покосился на неофита мудрый Латаэл Шестой. – Тогда там произрастали гигантские деревья и травы. Также на Синедаде обретатались совершено огромные очаровательные цветы. Удивительно пахучие. Совершенно несравнимые по божественному благоуханию с нашими тринидадскими кирисами и тюльпами.

– Там и сейчас также обворожительно? – с надеждой спросил мечтатель Иригел.

– Монстра Черного! – Серьезный штурман Мантар нагло отбрил наивнала. – Там сейчас всё как у нас – смог от бензиновых и атомных двигателей бустеров, тяжелые металлы с радиацией, парниковый эффект и преступность выше крыши!

– Неправда! На Синедаде прекрасно сохранились экологические уголки нетронутой природы, – слегка возмутился Латаэл. – Наши непоседливые гики-историки открыли: на Синедаде проживали представители трех рас: черной, желтой и белой. Черноликие обладали землями по одну сторону океана, белоликие – по другую, желтоликие жили за жаркой пустыней. И развитие было бы у них вполне хорошим, быстрым и успешным, но тридцать пять столетий назад случилась жуткая космическая катастрофа. Она привела к глобальному потопу. Мы не можем сейчас представить, каких успехов бы достигла синедадская цивилизация, если бы оную планету не постигло то прискорбное мегазатопление. Вот и всё.

Астронавты «Цактирса» прикрыли веками выпуклые глаза в знак глубокого сочувствия армагеддону космических братьев по разуму.

Гламурная красотка Люся Бахметьева поехала изменять мужу на троллейбусе. Она давно не пользовалась общественным транспортом, и перенесенная тягота должна была еще больше увеличить глубину ее нравственного падения. «Христос шел на Голгофу пешком, да еще крест на себе тащил! Пусть мой путь тоже будет трудным и грубым», – Люся самоотверженно постановила, нежно стукнула кулачком в грудь, как римский центурион, и решительно пошагала к остановке с плотной толпой простых смертных.

Наконец подошла нужная громыхающая колымага. Люся взобралась на ступеньку. Кто-то заботливый предложил Люсе подняться повыше. Она вскинула глаза и широко улыбнулась. Это был симпатичный парень, очень аккуратно причесанный, в бежевой куртке из плащевой ткани и модных брюках-галифе. «Приятный кадр. Видно, я неплохо выгляжу», – томно подумала Люся, прекрасно зная, что супермодели Сидни Кроуфорд и Адриана Лима уже дуплетом лопнули от зависти. По последним наблюдениям оккультистов, смелая мысль, направленная точно на объект, разит его наповал. «Ух, ты! Точно гоблин втюрился. Смертельно! А что, может, с этим переспать?» Протиснувшись между двумя толстухами, Люся очутилась возле Гоблина, немного смущенного, кумачево зардевшегося, и наэлектризованного, как литиевый конденсатор.

До следующей остановки они молчали… «Ну, вообще-то хорошо, что Гоблин стоит рядом и сопит мне в ухо. Не надоедает ни чуточки, – расслабленно подумала Люся. – Нет, да вы посмотрите на этого идиота! Стоит, сопит и помалкивает, как столб! – раздраженно заключила она еще через остановку. – Едет себе и молчит, а что у него на уме неизвестно… Ишь, прижался сбоку. Может, чего задумал? Мама мия!!! У меня же сто евро в кармане! Украдет еще, вон какими глазищами смотрит!!!» – Люся крикнула про себя, уже окончательно свирепея.

– Ну, чего уставился?!

– Я не на вас вовсе смотрю…

– И не дыши мне в ухо, пол. Сопишь как паровоз!

– Да я и не дышу на вас совсем…

– Вот и не дыши! Чего прижался? Ну-ка, отдвинься, паря!

– Да здесь тесно очень! Я и так на одной ноге стою…

– Вот и стой. Мне выходить скоро.

Чтобы не волноваться за деньги, Люся опустила в карман плаща руку, достала банкноту и зажала ее родимую в кулачке. Парень почему-то кисло поморщился, но стоически промолчал.

На следующей остановке Люся выпрыгнула на кочковатый асфальт. Троллейбус вжикнул дверьми и грохотливо помчался дальше. «Вот и все. И разошлись они, как в море корабли», – Люся умиротворенно подумала, вдохнула прохладный апрельский воздух, разжала свой кулак… На ее миниатюрной ладони лежала смятая купюра достоинством в сто рублей. «Что ж это такое?! Я украла, как мелкий карманник! Это я к нему в карман залезла! К гоблину-пассажиру!!! – переполошилась Люся. – Это знак ошибки. Может, повернуть, пока не поздно?» Сомневаясь, она остановилась, но тут же взяла себя в руки и продолжила падать в бездну греха. «Нет! Раз я для НЕГО ничто – я и стану ничем. Воровкой уже стала! А теперь еще и стану скверной путанкой! Вот так!!!»

Космический крейсер «Цактирс» с Танидада, что находится в галактике Эридана, продолжал длительный полет по параболической траектории. Громадный корабль неутомимо двигался по направлению к Солнечной Галактике.

Пять исследователей грамма-пространства по-прежнему полулежали в глубоких креслах в огромном черном ангаре под потолком-экраном. Разговаривали астронавты, абсолютно не шевеля бескровными губами на бесстрастных, отрешенных лицах, вообще-то очень напоминающих человеческие физиономии.

– Вот та самая Синяя планета из 7136-го скопления форм. На Синедаде живут существа, во многом идентичные нам, – сказал старший исследователь Латаэл Шестой на танидадском языке. – Я уже спускался на нее в прошлой эре. Сейчас мы посмотрим, что изменилось с тех пор.

– А сейчас мы будем спускаться? – возбужденно спросил молодой практикант Иригел. Он впервые участвовал в весьма деликатной космической экспедиции.

– В зависимости от обстоятельств, – спокойно ответил седовласый Латаэл. – Может, у них там не всё в порядке. Хотя пробу грунта и воздуха желательно взять. Из прошлой пробы выросли совершенно волшебные цветы!

– Внимание! Включаю аналитический визуальный обозреватель, – резко объявил штурман Мантар. Он ядовито скривился от последней неделовой реплики старшего покорителя вселенной.

Все астронавты сосредоточили взоры на матовом экране. На нем появился гудящий автомобильным потоком проспект Мира в столичной Москве. Голубое небо было красиво окрашено в розовые и малиновые тона предзакатным солнцем. На тротуарах было очень многолюдно: улыбчивый народ возвращался домой с работы, толпился возле станций метро и кинотеатров. На громадных билбордах полыхала фосфорно-кислотными цветами реклама бурного любовного блокбастера «Сорок четыре оттенка красного»…

Матерый мошенник Руслан Лилов проживал в монументальном помпезном доме. Это было крепкое многоэтажное здание древних сталинских времен. На кухне, обставленной итальянским гарнитуром под красное дерево, Руслан нагружал деликатесами передвижной столик и бодро говорил коллеге по аферам Марату Шаповальянцу: