Восход Ярила

– Здравствуй, э-э-э…, – а имя девчушки Пересвет и не припомнил.

– Раска. А он, – девочка указала на плотного мальчугана, – Давило.

Мальчик толкнул её локтем в плечо, отвернулся и пробурчал:

– Неча с чужаками дружбу водить.

На его негодование Лешек только пожал плечами. Раска недоумённо замерла, пугливо хлопая глазками.

– Ладно, ребятки. Я понял, вы меня боитесь. Пойду, не буду вас смущать.

Лешек взбеленился:

– Кто боится?! Мы?! Да я тебя одной десницей наземь свалю! И даже матушку тревожить не стану.

Мальчик показал чужаку кулак и угрожающе им потряс, подтверждая серьёзность своих намерений. Но чужак и бровью не повёл.

– Так уж и быть. Уходи. Днесь я добрый, – Лешек хитро прищурился, ухмыльнулся и, взяв затихших друзей за руки, пошёл к группке ребятишек на окраине площади, откуда поднимался ароматный дух свежей выпечки.

Пересвет поторопился к галдящему столпотворению. Везде у них армия поклонников, думал он, продираясь сквозь деревенский люд. Глаза скользили поверх голов, благо, рост позволял. Пересвет как можно аккуратнее расталкивал людей, чтобы продвинуться вперёд. Неожиданно кто-то влетел ему в грудь. Пересвет чуть не повалился на спину от такого удара, но надёжно упёр стопы в землю, и это его спасло. Он посмотрел вниз: худющий, ещё тоньше него, молодой человек злобно сверкал косыми глазами снизу вверх. На голове «птичье гнездо», обруч съехал на ухо, ворот мешковатой рубахи разорван почти до живота, на шее болтается берестяной жетон, исписанный мелкими рунами. Пересвет почему-то вспомнил бомжа из своего подъезда, которому выносил хлеб и воду. Его было откровенно жаль.

Парень выглядел безобидно, но что-то во взгляде его косых голубых глаз, подёрнутых белёсой пеленой, откровенно пугало. Вряд ли он слепой, тогда почему они такие? Незнакомец улыбнулся – хищно, плотоядно, словно дикое животное.

– Век тебе в земле куковать! Хе-хе-хе! Пламень чистый Русь дотла сжигает! Чернобог ратью возьмёт – никого не останется. Никого!

Безумец, догадался Пересвет, когда мужчина стал размахивать руками, безудержно смеяться и тыкать в него пальцем. Люд вокруг бросал на земляка сочувственные взгляды, будто они знали и точно также жалели его, но подходить не спешили. Видимо, сумасшедший и правда считался безобидным. А вот на Пересвета посматривали с подозрением и интересом: кто-то узнал его сразу, а кому-то потребовалось приглядеться получше. Сумасшедший, меж тем, оскалился почерневшими зубами. Безумный смех огласил многолюдную площадь. Люди перестали оборачиваться, а Пересвет начал нервно выискивать глазами друзей.

– Простите, что не увидел вас сразу, но позвольте пройти, – твёрдо произнёс он и сделал шаг к незнакомцу. – Мне не нужны проблемы.

– Лети, сокол, лети, ясный! – вращая мутными глазами, молвил сумасшедший. Он будто говорил не с Пересветом, а сам с собой. – Не останется! Никого! Никого! Никого!!!

Надрывно выкрикивая единственное слово, безумец толкнул Пересвета в грудь и, размахивая руками, скрылся в толпе. Удар оказался слабым, поэтому запределец удержался на ногах, но эти слова почему-то его беспокоили. Он посмотрел в толпу, где парень только что исчез, и задумался: а есть ли в тех словах хоть толика правды? Откуда-то со стороны кузни донеслись безумные крики, будто бы в ответ на его вопрос.

Ярмарка продолжала гудеть. Возле последней лавки с калачами в два ряда выстроились музыканты и румяные бабы. Под гусли и рожки певуньи затянули унылую песню, которая враз перекрыла отдалённые крики безумца:

Не кормлёны дитятки, да червлёна стрелушка,

Буде отче живенький, буде радость племени.

Ворог твой хоронится во Кудесье, чащею

Не ходи, кровинушка, мать свою желеючи.

Минуло с прощания две седмицы, вороны

Угостили криками, привели к нам ворога.

Супостаты грянули, да накрыли пологом,

Полны злата длани их, сажей души скованы.

«Готовятся к сражению? Или уже готовы? Да, Ведомир от своих такое скрывать не станет», – думал Пересвет, обводя глазами толпу. Наконец в гуще деревенской молодёжи мелькнула знакомая копна рыжевато-алых волос. А около неё две белокурые макушки, и все трое в цветущих венках.

Прорваться к ним оказалось трудно: локти и колени оживлённой толпы больно били по костям запредельца. Ему вспомнилось, как мультяшные герои проходили подобные препятствия: вставали на четвереньки и с лёгкостью проползали между ног. Правда, он не учёл свой рост. Метр девяносто – это вам не шутки. Так что вместо четверенек пришлось ползти по земле буквально лёжа, на локтях, как опытный сапёр. Да это ещё полбеды: толпа не стояла на месте, и ему часто прилетало ногой то по голове, то по бокам, то по рёбрам. Кто-то даже наступил на его чересчур длинные волосы и пригвоздил к земле. Последней каплей стало то, что сбили с носа и чуть не раздавили очки. Благо, он успел их подобрать и нацепить обратно.

Пересвет не выдержал. Кое-как, постоянно извиняясь, он встал, выпрямил спину, протиснулся меж двух грудастых девушек и почувствовал себя килькой в бочке. Примерно так он обычно ездил с утра в метро, отчего ситуация показалась вполне обыденной. Нет, даже не в метро. Сейчас он скорее снова оказался в эпицентре семейного застолья. Справа и слева фигуристые девушки громко обсуждали красоту Ярилы, и, не замечая худого молодца, жали его почём зря. Вскоре он мог бы стать листом бумаги, таким же белым и тонким, если бы его не окликнула Леля. Богиня без труда прошла сквозь толпу и выдернула Пересвета из живых тисков.

– Пересвет! Вот ты где! А мы ужо тебя обыскались, – она с весёлой улыбкой провела друга к остальным.

Ярило и Догода непринуждённо похлопали его по спине.

– Долго ты, – сказал бог солнца, с ног до головы осматривая друга. – Цел?

– Да, вроде бы…, – Пересвет бегло ощупал тело. Болели только бока, руки и рёбра, по которым лупили больше всего. – А что?

– Ты первый, на моей памяти, запределец, кого Старшие боги отправили через Явные врата. Точно ль цел?

– Вот-вот, – важно поддакнул Догода. – Хочешь, я тебя проверю? Так сподручней будет.

Погодный бог протянул руки к ноющим рёбрам Пересвета. Но тот мигом отшатнулся, бережно приобняв себя за живот.

– Не надо, я сам. Всё…в полном порядке. Лишних рук-ног нет, голова на месте, желудок пока не выплюнул, сердце стучит. Не стоит волноваться.

Говорить друзьям о том, как полз, пинаемый всеми, а после с позором втиснулся между болтливых девиц и дёрнуться не мог, было слишком уж стыдно. Сошлись на том, что боги попросят волхва осмотреть друга.

Волнение в толпе стихло, жители деревни с любопытством устремили взгляды на Пересвета. Узнали его не сразу. Многие сомневались и перешёптывались, слушая разговор человека с молодыми богами. Из народной гущи доносились возгласы удивления, ликования и недовольства: чтобы чужак вернулся с Буяна живым – да быть того не может! Но люди потихоньку узнавали в пришельце того самого Пересвета, который ещё недавно ходил в кузню, ткацкий дом и к знахарю, и за которым бегали многие окрестные красавицы. Кто-то должен был спросить напрямую, он это или не он. Этим кем-то стал нечёсаный рослый мужик в дырявых лапотках. Вышагнув вперёд, он направил на Пересвета грязный указательный палец и громко заявил:

– Брехун! Запредельцы с того свету не ворощаются. А, народ?

Раздалось с дюжину неуверенных голосов людей, которые были с ним согласны, остальные же смотрели на чужака в полном замешательстве. И, вроде бы он, а с другой стороны, и правда, не видали ещё, чтобы запредельцы второй раз в деревне появлялись. Если уходили – то насовсем. Видя, что ему кто-то доверяет, мужик продолжил, лукаво прищурив орлиные глаза:

– Нечем ответить, ась? Не наш он, а ежели и наш, то в нежить обращённый. Кожа бледная, уста синюшные…того и гляди вцепится, не оттащишь. Гнать его надобно! Слышали? Гнать!!!

Уверенный тон мужика заразил тех, кто сомневался, и они дружно стали прогонять Пересвета, хотя ещё недавно здоровались и разговаривали, как со своим. Кулаки взметнулись вверх, люди решительно настроились обезопасить свои дома от нечисти. Кое-кто успел схватить с земли камень и кинуть в чужака. Попали в грудь, но не сильно. Пересвет погладил место ушиба и стал пятиться назад. Он не понимал, как быть, что ещё сказать и как заставить их поверить. То, что человек бледный, как полотно и синий ещё не значит, что он мертвец. Ну…почти. Боги встали на его защиту, но люди их будто не видели. Они желали лишь одного – вышвырнуть нечисть за ворота. Любыми способами. И тогда из толпы к богам и Пересвету вырвалась рыжая девица, сплошь усыпанная конопушками. Она сердито глянула на мужика-подстрекателя, а затем обратилась к людям:

– Он это! Он! Наш запределец, Пересвет! Кому вы верить вздумали? Этому колоброду? Я вам истину глаголю, родные. Приглядитесь, он ведь. Нежить баять не станет, так сожрёт. Младые боги, окажите милость, поведайте, кто из нас прав!

Пересвет вспомнил девчушку, которой однажды посоветовал не сводить веснушки, и благодарно ей улыбнулся. Боги переглянулись. Ярило вышел вперёд и сказал:

– Мы с Пересветом прошли долгий путь. Дошли до самого Буяна, повстречали Старших богов. Они велели нам воротиться в Любозень. Всем вместе. Сварог и Лада отправили нас чрез Явные врата. Посему утверждаю – пред вами тот самый запределец, Пересвет.

Кулаки тут же опустились. На лицах жителей деревни отразилось немое удивление. Люди испокон веков безоговорочно верили словам своих божеств. Они не умеют врать. Или говорят, что не умеют. А если уж сказали, что запределец свой, значит он действительно тот самый. И встретить его нужно, как подобает. Однако были и те, кто просто развернулся и ушёл, не желая мириться с возвращением чужака. Не хотят, не надо, подумал Пересвет, глядя на поредевшую толпу народа. Его тотчас окружили девушки, и стали наперебой расспрашивать о том, как ему удалось добраться сюда живым, и о чудесах, которые встретил по дороге. Мужик, заваривший всю эту кашу, гневно сплюнул, зыркнул на чужака, и исчез в толпе. Пересвет рвался поблагодарить веснушчатую девушку, но в плотном кольце любопытных селян её не нашёл. Отблагодарю позже, подумал, выслушивая ряд вопросов.

Запахи сочной травы и весенней свежести пленяли разум. Как же давно он их не ощущал, пока жил в мегаполисе…кажется, целую вечность. Где-то неподалёку Ярило интересовался у девиц и молодцев:

– Ну как? Хороводы водить идёте?

– Идём, идём! – дружно отвечала деревенская молодёжь, предвкушая озорное веселье.

– А советы мои подсобили?

– Подсобили! – снова хором ответили молодые люди.

Наперебой они стали рассказывать богу, как нашли свою любовь. С разных сторон только и слышалось:

– Он меня в березняк позвал!

– Добро дала на встречу, посвататься токмо осталось.

Пересвет остолбенел, когда до него дошёл смысл происходящего, и круглыми глазами уставился на Ярилу. Так он всё это время не только флиртовал, но и раздавал любовные советы? Сразу догадаться было трудно, ведь со стороны казалось, будто бог солнца лишь забавляется и разбивает девушкам сердца.

– Издали всякое почудится может, – внезапно возник около запредельца Догода. Он расплылся в довольной улыбке, глядя на то, как друг самозабвенно раздаёт новые рекомендации по свиданиям. – Что, небось мнил Ярилу губителем девичьей любви? Не таков он. Обидеть никого не желает, оттого и мается. Думал, почему жениться не торопится? Янтарь женских сердец хрупок, того и гляди словом расколешь. Стал советы любовные раздавать, девиц от себя отвадил. Всех люблю, мол, да всех лелею, ано ищите-ка лепше молодцев иных. Кто-то поверил, любовь сыскал, а кто-то и доныне жаждет любови одного Ярилы.

– М-да, – Пересвет подытожил: – Жертвует собой ради блага молодых. Похвально. Я и подумать не мог, что он на такое способен. Балагуры вроде вас, не в обиду, в моём времени считаются кем-то вроде вечных любовников. Они не ищут настоящего чувства, им важен лишь охотничий азарт и быстрая добыча в виде скромной девушки за барной стойкой. На большее такие люди не способны. Но, возможно, я ошибался. Он ведь не использует женщин, так?

Он вопросительно посмотрел на Догоду, ища подтверждения своим догадкам. Белокурый бог мотнул кудрявой шевелюрой и растянул губы в улыбке:

– Так! Кулачные бои – лепший способ унять ярый нрав.

Пока Ярило раздавал советы, Леля от него не отставала. Немного поодаль богиня нашёптывала что-то юным девицам, похоже, довольно близким подругам. А те всё поглядывали на бравых молодцев, что били себя в грудь, отдельной группкой стоя у оружейной лавки.

– Они воины? – спросил Пересвет, кивая на парней.

– Молодняк. И в бою-то ещё не бывали, – махнул на них рукой Догода.

– А вы, можно подумать, частые гости на поле брани.

– Что правда, то правда, – он вздохнул и потёр коренастую шею. – Бывали, да проку от нас, что от козла молока. В людских сечах нам нельзя сражаться. Поразить ворога особого труда не составит, да победа будет нечестной. Вот и стоим в рощице, глядим, опыту набираемся. Стало быть, потому-то нас Старшие и отправили. В этой битве сокрыта нечистая сила, а с ней ужо нам потягаться давно кулаки чешутся.

– Извини.

Догода повернул голову к запредельцу. На весёлом румяном лице отразилось непонимание.

– Я сказал глупость. Наверное…да что там…наверняка вам пришлось нелегко, когда смотрели, как гибнут люди. И с одной, и с другой стороны. Мне не стоило поднимать эту тему. Конечно, на войне я никогда не бывал, но слышал о ней от дедушек, бабушек и дяди. Дядя так вообще спился и стал творить подсудные вещи. Не выдержала психика. Я не понимал, почему он так много пьёт. Взрослые отмахивались, а мне хотелось знать. Похоже, сейчас до меня наконец дошло, почему он внезапно изменился.

– Ты на дядьку не серчай, – Догода печально улыбнулся, – У нас, вон, тоже полно оных вояк. Насмотрятся, как побратимы гибнут, а после к жизни всё воротиться не могут. Пьют, буянят…Из века в век подобное видим. Люди не меняются, а боги – подавно.

– Вы оплакиваете друзей или врагов?

– Всех, – голос Догоды помрачнел, как и весёлые глаза. – Для нас все равны. Люди – создания богов. И нет среди них тех, кто люб нам меньше. Горько видеть, как они рубятся, да встревать нельзя.

– Мир без драк идеален, но не реален?

– Истинно так. У каждой твари земной свой нрав, будь то человек, будь то бог, будто то зверь. И склоки – дело обыденное. Без них Миролада нет. Навь строит козни Яви и Прави не забавы ради. Уразумел?

– Да, – твёрдо ответил Пересвет и сфокусировал взгляд на Яриле, который бодро попрощался с деревенским людом, подхватил Лелю под руку и с задорной улыбкой двинулся к ним.

Когда компания подошла к избе старейшины, Пересвет ахнул: у двери радостным лаем его встречал Волк. Хозяин совсем о нём забыл, а пёс каким-то чудом оказался у крыльца, целый и невредимый. Пересвет обратил недоумённый взгляд на молодых богов. Ярило объяснил:

– Для зверья у нас иной проход. Сварог немедля отправил его следом за нами.

– Ну, дружок, рад снова тебя видеть! – Пересвет присел на корточки и потрепал четвероногого приятеля по рыжей голове.

Из светлицы раздались грубые низкие голоса. Они о чём-то спорили. Громкий стук посоха о пол прервал эту перепалку. Затем донёсся приглушённый старческий голос. Он не бранил, не отчитывал, а скорее что-то растолковывал. Его разъяснения сопровождались уханьем совы. Ярило приложил указательный палец к губам и заговорщически сказал друзьям:

– Ш-ш-ш, вызнать надобно, прежде чем входить, об чём толки ведут.

– Слухом прослыть желаешь, Ярилушка? – спросила Леля. Её строгий голос застал бога врасплох.

– Не желаю. Да ежели помешаем…ух, страх берёт…

– Там Колояр с воинами? – тихонько поинтересовался запределец, поправляя очки.

– А кто ж ещё! – громче остальных ответил Догода, за что мгновенно был награждён двумя укоризненными взглядами.

– Неча стоять, заходим, – предложила Леля и стала протискиваться между богами.

Под натиском её непоколебимой решимости оборона Ярилы и Догоды пала. Пересвет только сочувственно моргнул, ведь он с самого начала следовал воле юной богини. Леля легонько отворила дверь и вошла. Следом Пересвет, Ярило и Догода.

За столом собралась вся честная компания: Ведомир с Дарко на плече, Колояр и его приближённые воины. Ситуация показалась Пересвету знакомой, он испытал чувство дежавю. Только вот на этот раз его сопровождали боги, поэтому было не так страшно заходить.

Лица собравшихся вытянулись, едва они повернули головы в сторону незваных гостей. Ведомир радостно и в тоже время изумлённо воскликнул:

– Пересвет!

Колояр поднялся из-за стола. Вжав кулачищи в деревянную поверхность и нахмурив кустистые брови, он пристально посмотрел в глаза чужаку.

– Ты всё ещё жив?

– Вашими молитвами, – последовал саркастичный ответ.

– Глумишься…хоробрый больно стал? – вскинулся военачальник, но его мягко осадил Ярополк, водрузив на мощное плечо соратника свою огромную ручищу.

Колояр обратил к нему убийственный взор, но рыжий воин с укором покачал головой, мол, нечего на гостей бросаться. Дарко немедленно покинул хозяина и сел на плечо Пересвета. Недоумение воинов резко возросло. Голубые очи Колояра как будто потемнели, сделались синими, как морская вода. Он обратился к волхву, не меняя серьёзности тона:

– С каких пор Дарко к чужакам льстится?

Пересвета его вопрос задел. С богами он почувствовал себя более уверенным, и страх оказаться под ударом тяжёлого кулака отступил. Он храбро посмотрел прямо на воина и ответил:

– Я – человек, отдельный вид искусства, или, как его ещё называют, акт божественного ремесла! Не думаю, что меня следует причислять к чужакам. Я такой же, как и вы – две руки, две ноги, голова на плечах. И волшбой не обладаю. Почему ты относишься ко мне так, как будто я какая-то нечисть или сумасшедший с ярмарки?

Лица воинов помрачнели. Колояр отвёл взгляд и стал упорно буравить им деревяшки под своими ногами. Сказать ему было нечего. Выждав неловкую паузу, он гордо поднял голову и, проигнорировав присутствие запредельца, пошёл к двери. Путь преградил старейшина, вытянув перед ним длинный посох. Воин остановился, недовольно поморщился.

– Сядь и остуди свой пыл, Колояр.

Твёрдость волхва походила на скалу, что внезапно встала между могучим мужем и закрытой дверью. Военачальник перестал вести себя как капризный мальчишка и вернулся к соратникам. Наступила гнетущая тишина. Младые боги и Пересвет неслышно присели за стол, куда их любезным жестом пригласил волхв. Ведомир дал всем время, чтобы обмозговать ситуацию и немного остыть. Первым нарушил тишину Мураш. Чернявые очи сверкнули хитрым блеском.

– Коли дозволите, подмечу…Навьи из лесу не кажутся, дожидаются чего-то. Чего бы им выжидать? Я покумекал тут малость…

– И? – Ярополк в нетерпении скрестил на груди руки.

– Думается мне, нападать будут честно, вместе с Рудыми. А потому до дня битвы тревожиться нам не надобно.

– И я так думаю! – выпалил Радим в поддержку друга.

– Ретивые…, – буркнул Ярополк. – Ано мыслят верно.

Ведомир обратил взор на запредельца и с лисьей улыбкой спросил:

– А ты что скажешь?

– Я? – Пересвет окинул собравшихся опасливым взглядом. Под пристальными взорами воинов и богов ему стало жарковато. Поэтому оттянул пальцем ворот рубахи и нервно сглотнул. – Ну…я не стратег, и ничего не смыслю в военном деле. Но согласно тому, что я услышал от всех вас, полагаю, лучшая тактика – ждать. Если враг не нападает первым, то и нам лучше не провоцировать. Дождёмся, пока они будут готовы, а за это время подготовимся как следует сами. В назначенный день вы атакуете.

– Мы? – угрюмо приподнял брови Колояр.

– Да, конечно. Бравые воины, богатыри, витязи, если угодно.

– А ты, выходит, в деревне отсидишься? – не скрывая сарказма, поинтересовался военачальник. – Молиться за нас Роду будешь, аль чужим божкам, якоже Велий князь наш?!

– Поймите вы уже, я работник культуры, а не историк! – повысил тон Пересвет. О том, что он крещёный по православным обычаям промолчал, а то б Колояр его первым бы на костре и сжёг, вместо чучела. Так сказать, для устрашения врагов.

– Э, вон оно как! Отлынивать вздумал…То-то мужики наши так тебя невзлюбили. Больно на бабу похож. Русак малодушный!

Военачальник обрушил громадный кулак на стол, и тот чуть не треснул. Все, кроме Ведомира, разом вздрогнули, устремив напуганные взгляды на разъярённого воина. Пересвет вцепился в лавку, чтобы немного унять дрожь в руках. Старейшина плеснул в кружку сурьи и протянул запредельцу. Тот опустошил её не глядя.

Дабы немного утихомирить военачальника, заговорил Ярополк. Рыжий воин заглянул в испуганные глаза Пересвета и промолвил с неким подобием ироничной усмешки:

– Оберегом будешь. Науз из тебя не сплести, так хоть стяг подержишь.

Его шутку не оценили даже боги. На скулах Ярилы заиграли желваки, Догода тоже заметно напрягся. Леля поджала розовые губки и вымолвила:

– Нельзя ему на поле сечи!

– Отчего ж нельзя, вешняя богиня? Ох, и непривычно слышать подобны речи от тебя, – с подозрением покосился на неё Ярополк.

Его скептический взгляд поддержали Колояр и Радим с Мурашом. Военачальник неприятно ухмыльнулся:

– С роду не видывал, чтобы младые боги запредельца защищали. Да как рьяно! По ликам вижу, преблагие, все трое не хотите пускать парня на битву. Вы были для меня примером всегда, с самого детства. Примером отчуждённости от дел, кои вас не касаются. И на запредельцев глядели издали, близ не подпускали. А этот чем заслужил вашу благость? Накой вам чужак? Другие сгинули, и он долго не протянет.

– А чем я заслужил вашу ненависть? – хмуро спросил Пересвет, осмелившись, наконец, заглянуть Колояру прямо в горящие очи.

– Ты! Да ты…! – военачальник побагровел, сверля его взглядом.

– Полно! – стукнул посохом оземь Ведомир. – Оставьте склоки, покамест дела не поправим.

Его властный, сухой голос отрезвил буйную голову Колояра. Пересвет же затрясся, то ли от страха, то ли от обиды, неуклюже поправил очки и положил руки на стол. «И что я ему сделал? Или сила есть, ума не надо? Завидует моему интеллекту?» – думал, исподтишка поглядывая на красное лицо воина.

Волхв почесал пушистое брюшко совы и молвил:

– Гонца они пошлют, назначить дату. В день битвы мы отправим Дарко к полю сечи, пущай разведает, что там, да как.

– Дельный совет, – потёр светлую бороду Колояр. – Выступим, как вести принесёт.

Радим неоднозначно кивнул в сторону Пересвета:

– А с этим что делать? На сечу без должной подготовки брать?

– Наловчим, кабы не сгинул, – ответил Колояр, метнув неприветливый взгляд на запредельца. – Оружие ему в дланки давать опасно. Перевесит.

– Всё ж порешил его с собой взять? – с укоризной спросил Ведомир.

Младые боги упёрли на Колояра взгляды, полные осуждения. Пересвет напрягся. Ему казалось, что слово богов для воинов закон.

– Меня? На поле брани? – голос его дрожал, как и худосочное тело.

– Тебя-тебя, соколик. Сражаться не умеешь, значится, пойдёшь впереди, понесёшь стяг. А обороняться тебя наши воины обучат. Так, Колояр?

В ответ военачальник только вытянул губы в тонкую линию и коротко кивнул, подтверждая слова старика.

– А это не опасно? – судорожно сглотнул Пересвет.

– Не опасней, чем в пасть голодному медведю руку совать.

– Не зачинай, старче! – Колояр закатил глаза. – Обучим, авось, выживет.

– Авось?! – возмущённо выпалил Ярило. – На авось надейся, а сам-то плошать не смей! Не простим, ежели Пересвет падёт в бою из-за твоего упрямства.

– Ха, да он скорее с поля метнётся, нежели с ворогом встретится, – язвительно усмехнулся военачальник, скрестив руки на груди. – Ну, молви, запределец, ужо напрудил в штаны со страху-то?

Пересвет возмутился:

– Нет, я решительно не понимаю! Определись уже. То ты гонишь меня на битву стяг держать, то проверяешь на храбрость, пользуясь, откровенно говоря, детскими насмешками. Я такое от сверстников много лет слушал, так что запугать не выйдет. Хорошо. Если считаешь меня трусом – я пойду и докажу, что ты глубоко заблуждаешься! В первую очередь, докажу себе. Не смотри на худое тело, дух мой силён.

Озадаченные лица Колояра и остальных только подогрели решительность Пересвета. Его пламенная речь вызвала противоречивые чувства: воины притихли, не сводя с него суровых взглядов, старик расплылся в довольной улыбке, а младые боги встревоженно переглянулись.

– Чего время попусту терять? – прервал молчание Ведомир. – Завтре передам его в твои могучие длани, Колояр. Пущай глядит, как требно отвечать обидчикам.

– Добро, – буркнул военачальник. – Перейдём к сути. Возьмём построение клином. Якоже стая птиц. Мураш, карту!

Черноокий парнишка проворно достал из кожаной сумки, что висела у него на поясе, берестяной свёрток. Аккуратно развернул и разложил на столе так, чтобы все видели. На карте неумелой рукой были вычерчены кривые линии, отдалённо напоминавшие деревья и дома. Колояр ткнул мясистым пальцем в круг посреди схематичного Кудесья. По левую сторону круга, в глубине леса, была изображена большая деревня с несколькими дворами, а по правую – маленькая.