Смерть заберет нас в один день

Асами отпустили уже со второго тура соревнований, потому что она себя плохо чувствовала, но она болела за ребят все оставшееся время. Кашляла, но кричала громче всех и до конца подбадривала наши команды. Все это знали, потому-то слова Асами так их и тронули. Рядом с ней мир всегда светлеет, и там, где она, всегда тепло.

Океанариум не стал исключением.

– Дельфины такие умные! По-моему, умнее меня, – не унималась Асами, даже когда мы уже переоделись и вышли на улицу.

Я пытался улизнуть на парковку, но одноклассница не отставала и, разумеется, не умолкала ни на минуту.

– Завтра последний день. Даже жалко…

Я молча отцепил велосипед от стойки и сложил сумку в корзину. Мог бы прямо сразу укатить, но почему-то решил еще какое-то время пройтись пешком. Понятия не имею, что на меня нашло. Просто подумал: почему бы и нет.

– Кстати! Сакимото-кун, а ты почему выбрал именно океанариум? – спросила Асами, которую я чуть опередил.

Не останавливаясь и не оборачиваясь, я честно ответил:

– Просто потому, что он мне нравится. Тут я забываю обо всем плохом, и на душе становится спокойнее. Я прихожу сюда всегда, когда мне горько, грустно, да и просто так. Захотелось посмотреть, как выглядит океанариум с той стороны, куда не пускают посетителей, вот и записался.

На время повисла тишина. Наверное, я сболтнул лишнего. Забылся, потому что очень уж люблю океанариум. Я побоялся оборачиваться, поэтому шел, глядя прямо перед собой.

– Кажется, понимаю. Там красиво, как в сказке, и с первого шага кажется, что попал в какое-то волшебное пространство, а рыбки исцеляют сердце, – наконец произнесла Асами.

– Ага.

– Надо же, про морских обитателей ты всегда готов поговорить. Так забавно! – Она рассмеялась.

Я не обернулся, но почему-то и не обиделся.

– Ну ладно, мне на автобус!

Я оглянулся, и оказалось, что Асами машет рукой и сворачивает к остановке.

– С-слушай… – вдруг окликнул ее я и тут же пожалел об этом.

Я и сам не понимал, зачем вообще к ней обратился. Просто никак не выходили из головы вчерашние мысли, и, видимо, оно как-то само…

– Мм? Что такое? – У Асами от удивления округлились глаза.

– Ты, это… Т-ты знаешь Зензенманна?

Казалось бы, сам начал разговор. И все же я растерялся и выпалил первое, что пришло в голову. Но, кстати, не так уж плохо получилось. Лучше, чем в лоб вываливать на нее новости о скорой смерти. Лучше уж все объяснить по порядку. Пот катился по лицу, но я терпеливо ждал, что она ответит.

– Зензенманна? Это герой какой-то манги? Прости, я ее почти не читаю, так что не знаю персонажей. – Она сложила перед собой ладони в покаянном жесте.

– А, нет, он не… Эм… Как бы сказать, ну…

Пока я пытался увязать хоть пару слов, Асами смотрела на меня с интересом. Не выдержав ее взгляда, я пролепетал:

– Ничего, извини.

Вскочил на велосипед и ретировался.

Я слышал, как она меня окликнула, но только усерднее налег на педали.

Ну как такое скажешь в лицо? Да и сомневаюсь, что она мне поверит. Может, она бы провела последние дни с пользой, если бы знала, как мало ей осталось, но ведь нельзя же так с человеком! А если предсказание еще и не сбудется, то, получится, я только зря ее напугаю.

Но, с другой стороны, разве я могу смотреть со стороны и ничего не сказать?

Нет-нет, она же чем-то болеет. А что, если от такого эмоционального потрясения болезнь усугубится?

Я разрывался между двумя вариантами, пока катился вниз по длинному склону под темнеющим осенним небом.

И вот настал последний день стажировки. Сегодня я без труда выбрался из постели, но от вчерашних терзаний всю ночь толком не сомкнул глаз, так что голова соображала туго.

Я быстро собрался и двинулся в путь. В очередной раз решил, что еще немного обожду что-то рассказывать Асами и лучше пока прикину варианты, от чего она умрет. Может, ее смерть и моя как-то связаны?

Для начала попробую спросить, что же с ней все-таки такое. Может, диагноз все прояснит. Или наоборот: я пойму, что дело не в болезни.

Вопрос крайне чувствительный, и я не знал, с какой стороны подступиться. Ломал голову всю дорогу. Стоит ли поинтересоваться прямо в лоб? Или подождать удобного момента, когда разговор сам свернет в нужную сторону? Океанариум показался впереди прежде, чем я пришел к однозначному решению.

– Утречко доброе! Смотрю, сегодня не опаздываешь!

Я поморщился от пронзительного голоска, попрекающего меня с самого утра. Строго говоря, я и вчера не опоздал, но я не стал поправлять.

В конце концов я решил не поднимать тему болезни до конца рабочего дня и решительно направился в раздевалку для сотрудников. Обуреваемый противоречивыми мыслями, я поспешил переоблачиться в форму и вскоре присоединился к Саэки по пути к тому помещению, где мы нарезали корм.

– Доброе утро! Сегодня последний день нашей стажировки, но, надеюсь, вы будете к нам так же внимательны! – с порога вежливо поприветствовала куратора Асами.

Она глубоко поклонилась, и я запоздало к ней присоединился.

– Рина-тян[10], Сакимото-кун! С вами приятно поработать! – отозвалась старшая сотрудница океанариума.

Все женщины коллектива с первого же дня полюбили Асами, так что и обращались к ней соответственно.

Сегодня Асами опять нарезала мелкую рыбешку, не закрывая рта. Остальные сотрудницы весело болтали с неловкой стажеркой. Вокруг Асами все всегда улыбались, а я, полная ее противоположность, делал свое дело молча. Порой она и меня пыталась вовлечь в разговор, но я на все вопросы отвечал односложно и тут же снова умолкал. Впрочем, Асами не смущали даже самые холодные ответы: она все так же непринужденно улыбалась и разделывала рыбу. Я то и дело бросал на нее косые взгляды.

Не умолкая ни на секунду, она все же добросовестно выполняла порученную ей работу. Когда что-то не получалось, хмурилась, когда ее хвалили – вся расплывалась в улыбке.

Лицо ее менялось так живо, что мне вспомнился кафельник-хамелеон[11], который умеет стремительно менять цвет, и я невольно улыбнулся.

Далее нам предстояло накормить обитателей океанариума нарезанным кормом. Потом мы проверили температуру воды, почистили аквариум с тропическими рыбками – выполнили все те задания, что уже стали утренней рутиной.

Как и вчера, обедать я пошел в столовую и заказал то же самое карри. Сегодня посетителей было мало, потому за место с красивым видом у окна даже не пришлось воевать. На море поднялись волны, чуть-чуть штормило.

Вскоре мой заказ приготовили, я сходил за ним и понес поднос с тарелкой к столику – только чтобы обнаружить, что Асами устроилась напротив меня и уже раскладывает принесенный из дома обед.

– Отсюда прекрасный вид! Что же ты сразу не рассказал, что тут такое есть? – упрекнула меня одноклассница. У меня руки, держащие щедрую порцию карри, стали как каменные. Я тихонечко, чтобы девушка не услышала, вздохнул. Но не пересаживаться же показательно, так что я покорно расположился напротив.

– Ты уверена, что сюда можно со своей едой?

– Можно. Я спросила разрешения у тетеньки на раздаче.

– Ах вот оно что…

Я про себя упрекнул женщину в мягкотелости, а сам впился зубами в отбивную. Пусть и с такой соседкой, но надо отдать должное – готовят тут вкусно.

– Жду не дождусь выступления в дельфинарии! Надеюсь, у нас все получится как надо.

Это был не вопрос, так что я просто угукнул, не отрываясь от мяса.

Нас поставили ассистентами в том шоу, которое начиналось сегодня в три. Мы будем подкармливать дельфинов после трюков, гладить их по носам и указывать направление, куда им плыть, но все это – в присутствии основного дрессировщика, так что, думаю, с такой работой справился бы любой.

– Слушай, а давай сегодня после работы пройдемся по океанариуму? Ты так много знаешь о рыбах, все мне расскажешь…

От такого неожиданного предложения у меня аж рука с ложкой застыла над тарелкой. Пока я придумывал удобный предлог отказаться, она уже продолжила.

– То есть смотри, нам же теперь отчет о стажировке писать, так? Мне кажется, будет очень хорошо включить туда какие-нибудь интересные факты о морской фауне, – на одном дыхании протараторила она, ловко подцепила палочками помидорку и отправила ее в рот. – Хотя если ты занят, то ладно.

Если бы мое молчание еще больше затянулось, она бы непременно снова что-нибудь сказала, так что я поспешил обреченно согласиться:

– Ну раз так…

– Да ладно, правда? Спасибо! – воскликнула девушка на всю столовую.

Я залился краской от смущения и разом проглотил остатки карри на тарелке.

Мы без труда расправились с остатком послеобеденных дел, и вот стрелка часов уже подошла к цифре 3.

Нас оставили ждать выхода за кулисами, и мы сидели как на иголках.

– Не переживайте так! Главное – делайте все так же, как вчера, – подбодрил нас дрессировщик.

Не Саэки: тот дельфинами не занимался. Думаю, и говорить не стоит, что с Асами они тут же нашли общий язык, поэтому вскоре она уже ни капли не стеснялась и почему-то даже сама подбодрила дрессировщика в ответ.

В три часа мы вышли к публике вместе с главными артистами. Набралось только где-то ползала, но мы больше и не хотели.

Дрессировщик представил нас зрителям, и двадцатиминутное представление наконец началось. После каждого трюка я, как нас и учили, подкармливал дельфина лакомством из специального ведра. Асами по моему примеру тоже угощала тех, кто выполнил указания дрессировщика.

Животные ни секунды не отдыхали. Один за другим объявляли новые трюки, и вот наши подопечные уже опять ловили пастями награду.

Следуя программе выступления, я погладил один из тянущихся в мою сторону носов и указал направление. Дельфин выпрыгнул из бассейна с невероятной грацией и вошел в воду с плеском. Меня с ног до головы обдало брызгами, однако я и внимания на это не обратил. Шоу продолжалось. Я впервые наблюдал выступление так близко, и сердце заходилось от радости.

Я украдкой бросил взгляд на Асами. Кажется, она подошла к краю бассейна ближе, чем на репетициях, и теперь ее можно было выжимать. Однако она так и лучилась счастьем и целиком отдавалась работе ассистента. Кажется, она наслаждалась выступлением даже больше зрителей.

Еще вчера так боялась, а сегодня уже и целовалась с дельфинами, и жала им плавники, вызывая у публики бешеный восторг. Да и мое внимание она приковала настолько безраздельно, что я чуть ли не впал в транс.

Пришел я в себя только к самому концу программы, и сегодня после финального, особо впечатляющего трюка зал просто-таки взорвался аплодисментами. Я покосился на одноклассницу – та, промокшая до кончиков волос, сияла улыбкой от уха до уха. Она так заметно гордилась проделанной работой, что я невольно подумал: «Какая красота».

– Шоу подошло к концу. Прошу вас еще раз похлопать нашим дельфинам и прилежным школьникам, которые сегодня помогали выступлению! – заключил дрессировщик, и на нас опять обрушился такой шквал оваций, что по залу прошлось эхо.

Я смущенно поклонился, а Асами весело замахала зрителям руками, как будто она – старшая сестра дрессировщика. Так меня при этом насмешила, что я не удержался от улыбки.

Тут-то она и перехватила мой взгляд и вся просияла, а я опустил голову. Меня опять прошиб пот, но на этот раз вовсе не от страха.

– Спасибо вам большое за эти три дня. Было интересно, и я узнала много нового. Надеюсь, мы вам не сильно помешали! – по всем правилам поблагодарила Асами сотрудников океанариума, которые собрались в конференц-зале.

Я повторил за ней: «Большое спасибо!» – и глубоко поклонился.

– Вот вам, ребята, небольшой презент за усердие! – с улыбкой сказал Саэки и выдал нам по бесплатному билету в океанариум.

– Огромное спасибо! – хором ответили мы, снова кланяясь и принимая подарок.

Я постарался в точности запечатлеть в памяти служебные помещения, которые мне едва ли суждено увидеть снова. Поклонился напоследок и пошел в секцию для посетителей.

Мы с Асами вместе добрели до выхода и хотели тут же пробить билеты, но контролер заверила нас, что мы три дня так славно поработали, что сегодня она нас пустит просто так.

– А в следующий раз приходите сюда на свидание! – добавила она напоследок.

Я сделал вид, будто ничего не услышал.

– Смотри! Вон рыба-козел, а вон таймень. Какие смешные названия! – комментировала Асами, пока мы бродили по залам.

До этого я всегда приходил в одиночестве, так что немного нервничал в такой компании. То и дело отвлекался на соседку, поэтому на рыбах сосредоточиться не получалось. Хоть я и держался от Асами в полутора метрах.

– Гляди, акула! Интересно, они не едят соседей? – вдруг спросила она, когда нагляделась в огромный круговой аквариум.

Я, конечно, не морской биолог, но ответ на ее вопрос знал, поэтому уверенно ответил, провожая глазами ту особь, что привлекла ее внимание:

– Ели бы, но их тут и так хорошо кормят, поэтому они спокойно сосуществуют с другими обитателями. Впрочем, я слышал, что иногда с мелкими рыбешками инциденты все-таки случаются.

– Ого! – с восхищением кивнула она.

Асами вытащила тетрадь из сумки и принялась записывать. Видимо, использует потом в отчете. Я из любопытства заглянул ей через плечо, прочитал: «Акул кормят от пуза» – и с трудом удержался от смешка.

Затем Асами переместилась к аквариуму с яркими тропическими рыбками и чуть не прижалась носом к стеклу. Она напоминала восторженного ребенка, поэтому я сдержанно улыбнулся и оставил ее там, а сам пошел дальше.

В следующей секции сладко спала, покачиваясь в гамаке, выдра.

– Сакимото-кун, какие у тебя любимые морские животные? – задумчиво спросила Асами, которая догнала меня у очаровательной рыбы-наполеона.

Я отступил от нее на шажок и буркнул:

– Медузы.

– Почему? – не отстала одноклассница.

– Ну как… Они такие непонятные. Чем больше я о них узнаю, тем более загадочными они мне кажутся. Ученые до сих пор не все про них знают, к тому же нечасто встретишь такое разнообразие среди похожих видов, чтобы, например, размер особей разнился от пары миллиметров до двух с лишним метров. К тому же некоторые из них в какой-то момент перестают стареть и опять возвращаются в детство. А другие медузы умеют светиться. Некоторые питаются другими медузами, при этом у них нет ни мозга, ни сердца, ни кровеносных сосудов. Их уже насчитали несколько тысяч видов, и у каждого из них – свои особенности. Они такие интересные! Загадочные, но при виде них душа успокаивается. Несколько лет назад за флуоресцентный белок, который выделили из аквореи виктории[12], даже выдали Нобелевскую премию, эта новость наделала шума. Хотя лично мне больше всего важно то, что они меня успокаивают. Что бы ни стряслось, мне достаточно посмотреть, как неторопливо дрейфуют в воде медузы, и сразу становится легче. Как будто они меня подбадривают и велят жить в своем темпе…

Думаю, можно смело сказать, что медузы всю жизнь не давали мне пасть духом или сойти с ума. Когда из-за издевательств матери жить становилось совсем невыносимо, из последних сил я добредал до аквариума с медузами. Удивительно, но после этих походов я оживал.

Вдруг я вспомнил, где я и с кем говорю, и оказалось, что Асами смотрит на меня с улыбкой.

– В первый раз вижу, чтобы ты так много и спокойно рассказывал! Похоже, и правда любишь медуз.

Она лучилась таким довольством, что я покраснел. Это ж надо: забыться и выпустить наружу свою медузофилию!

Мне захотелось забиться в какой-нибудь угол, и тут взгляд упал на пятнистого гетероконгера[13], который втянулся в свою песчаную норку. Впервые в жизни я пожалел, что не родился гетероконгером.

– Медузы вроде дальше? Идем скорее! – воскликнула Асами, указывая вперед.

Я промокнул платком выступивший на лбу пот и поспешил за ней.

– Ничего себе! Разве бывает такая красота?! – восхитилась одноклассница, и глаза у нее сияли.

Вслед за ней и я наконец прошел через арку, которая вела в зал. Не простую, а стеклянный тоннель, и вокруг посетителей там дрейфовали медузы.

В обычный день я бы остановился полюбоваться этим видом, но сегодня пришлось скорее миновать арку вслед за спутницей.

Свет в зоне медуз приглушали по сравнению с другими залами, и внутри аквариумов, подсвеченных разноцветными лампами, качались их большие и малые обитатели.

«Санрайз» славился в том числе и залом медуз. Пока посетители созерцали их, свет в аквариумах плавно перетекал из красного в белый, из синего в фиолетовый, и свечение помогало расслабиться и забыть о повседневной жизни.

– Медузки – просто прелесть. Я бы на них часами смотрела и смотрела.

Я рьяно согласился – настолько ее слова откликнулись в моем сердце. Ну вот, опять… Я поджал губы, чтобы больше себя не позорить.

Но Асами уже заметила, в какой восторг меня привел зал.

– Сакимото-кун, постарайся в школе тоже иногда так улыбаться. У тебя очень красивая улыбка.

Я поспешно отвернулся. Может, она и права и я в самом деле редко улыбаюсь в школе. Но куда больше меня смущал прямой, без тени робости взгляд Асами.

Вроде сегодня я сравнительно мало потел, однако сейчас случился новый приступ. Я ничего не ответил и сосредоточил все внимание на висящих в воде медузах. Тем не менее в стекле аквариума проглядывало и мое отражение, и я не мог не заметить, что дрожу как осиновый листок.

– Расскажи про медуз еще что-нибудь интересненькое! – спустя какое-то время попросила моя спутница.

Медуз я любил больше всего и знал про них немало, но как выбрать что-то одно?

– Ты, наверное, не знаешь, но медузы после смерти тают. Дело в том, что они по большей части состоят из воды и после смерти их клеточная структура разрушается, и от них почти ничего не остается. Я им немного завидую. Я бы тоже хотел исчезнуть после смерти. Никто и не заметит, если я просто растворюсь в воде. То есть необязательно в воде: можно в воздухе. Если никто не заметит, как я исчез, то получится, что меня вроде как совсем не было. Поэтому и завидую.

Когда я узнал про жизненный цикл медузы, то понял, что лучшей смерти и желать нельзя. Пусть тело себе бездумно дрейфует по волнам и по власти течения бескостную плоть носит то туда, то сюда, а потом ты просто растворяешься в море…

Сколько людей придет ко мне на похороны? Сколько будет навещать могилу? Кого моя смерть искренне опечалит?

Когда Мрачный Жнец объявил приговор, я именно об этом в первую очередь и подумал. Одноклассники точно ничего не заметят. Отец наверняка вскоре забудется в новом браке. Про мать я серьезно сомневаюсь, что она вообще явится на похороны, да я бы и не хотел. Вот и не лучше ли, чтобы никто ничего не заметил? Растаять, как медуза.

Может, поэтому меня так жгуче волновало, как же я все-таки умру.

Какое-то время Асами не говорила ни слова, а затем перевела взгляд на аквариум:

– По-моему, это очень грустная смерть. Ни за что бы не хотела растаять вдали от чужих глаз. Я лучше оставлю четкий след, и я вовсе не хочу, чтобы потом никто меня не вспомнил, как будто меня не было. Я, конечно, ничего про медуз не знаю, но, думаю, они тоже вовсе не хотят поскорее исчезнуть.

Я ничего не ответил, потому что считал, что Асами, мягко оспорившая мое заветное желание, на самом деле права.

Если мы с ней и правда умрем в один день, то что с похоронами? Они пройдут в один день, но в разных залах прощания? Или вообще в разное время? Вот уж не сомневаюсь, что по ней прольют много слез и похороны выйдут очень грустными.

– Хотя, может, я тоже им чуть-чуть завидую, – вдруг тихо вздохнула Асами.

– Чему?..

– Я тоже не прочь беззаботно побултыхаться в воде. Ни забот, ни тревог. Хорошо бы пожить медузьей жизнью.

– Ясно…

Мне казалось, ей и так вольготно живется, но, видимо, и у Асами есть свои печали. На секунду мне показалось, будто она помрачнела. Я вспомнил о болезни, про которую мне рассказал Сэкикава.

Потом мы опять вернулись к круговому аквариуму. Неподалеку от него стояли лавочки, на одну из которых мы присели и уставились в толщу воды.

Мимо неспешно проплывали рыбы, и меня вдруг охватило странное чувство. Ведь никогда в жизни я бы не подумал, что настанет день, когда я буду вот так, вдвоем с девчонкой, сидеть в океанариуме.

Может, все дело в том, что «Санрайз» – мой оазис. Может, мне помогал приятный полумрак, который тут царил. Или я просто слишком хорошо чувствовал связавшую нас невидимую нить, которая оборвется в день нашей общей смерти?

Словом, я не понимал, почему так, но больше на коже не выступило ни капельки пота, а сердце окутывало непоколебимое спокойствие. Уверен, один шаг за спасительные стены – и я снова стану таким же, как прежде. Но раз я пока владею собой, тем более надо успеть задать волнующие меня вопросы.

– Знаешь, мне рассказывали, что ты вроде как болеешь. Что в прошлом году даже два месяца на занятия не ходила, хотя по тебе и не скажешь…

Чего я не смог заставить себя сделать, так это взглянуть Асами в лицо. Едва мой голос затих, тело покрылось испариной. Зал погрузился в тишину, и я распереживался, что задал нетактичный вопрос. Мог, по крайней мере, получше его сформулировать.

С подбородка капнуло на пол. Я не привык, что Асами так подолгу молчит, и уже собирался извиниться, но тут она все-таки ответила:

– У меня, ну… легкие нездоровые, приходится постоянно ходить по врачам. Как я поняла, мою болезнь сложно вылечить до конца, и мой единственный шанс пожить подольше – трансплантация. Жду донора. Хотя в последнее время я себя нормально чувствую: состояние стабилизировалось, – жизнерадостно сообщила Асами совсем не жизнерадостные подробности. Как будто она не о себе рассказывала, а еще о ком-то и вообще уже давно смирилась со своим положением.

– Трансплантация… – эхом повторил я слово, которое поразило меня больше всего. Мне и в голову не приходило, что все настолько серьезно.

Я словно вышел чуть-чуть прогуляться возле дома и неожиданно для себя очутился в Африке – вот с чем можно сравнить мое изумление. Никак у меня не вязался образ жизнерадостной девчонки со зловещим термином «трансплантация».

– Да не хмурься ты. У меня все не настолько плохо, что я сейчас же умру, если меня не прооперировать. Правда, если пустить на самотек, то скоро начнется одышка при простой ходьбе и я не смогу поднимать тяжести, – отмахнулась Асами, и голос ее снова звучал довольно отстраненно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Синигами – согласно японским верованиям, божество, отмеряющее меру жизни человека с помощью свечи. Также синигами забирают души мертвых в царство мертвых после смерти. Аналог Мрачного Жнеца в европейской культуре. – Здесь и далее примеч. пер.

2

В японских школах в одни из выходных, как правило в октябре, проводится фестиваль школьной самодеятельности, на котором все кружки, творческие коллективы и отдельные классы представляют результаты своей работы.

3

В Японии начальная (1–6-й классы), средняя (7–9-й классы) и старшая (10–12-й классы) школы – это, как правило, раздельные заведения. Обязательными являются первые девять классов, но многие продолжают обучение и дальше.

4

В японском языке принята система суффиксов, которые добавляются к именам, чтобы выразить отношение к собеседнику. Суффикс «-кун» используется при обращении к приятелям равного возраста и младшим товарищам.

5

Курс японской иены по отношению к рублю довольно сильно колеблется, однако в среднем один рубль будет равняться примерно 2/3 одной иены.

6

Суффикс «-сан» – вежливый суффикс, использующийся в самых нейтральных ситуациях.

7

Летние каникулы у старшеклассников в Японии начинаются в конце июля и длятся чуть больше месяца.

8

Оякодон – блюдо из курицы, обжаренной в яйце и выложенной на рис. Название произошло от слова ояко – родители и дети – и обыгрывает два основных ингредиента блюда (курица и яйцо).

9

Обон – японский праздник поминовения мертвых, проводимый в начале августа. Аурелии ушастые широко распространены не только в Японском, но и в Черном и Средиземном морях.

10

«– тян» – уменьшительно-ласкательный суффикс, обычно указывающий на неформальные или нежные отношения, чаще (но не всегда) используется по отношению к девочкам. Здесь он (а также обращение по имени вместо фамилии) свидетельствует о том, что Асами в коллективе очень полюбили.