Тени Свартальвхейма: Танец Пламени и Обмана

Как? Мысль билась, как птица о стекло. Святилище было неприступно. Руны защиты, выбитые предками, были сильнее стали. Капитан… тот самый Эльриан, чей облик принял трикстер… он был здесь. Улыбался. Говорил о докладе. И Эльриан… настоящий Эльриан… подпустил его. Доверился. Пропустил к Сердцу.

Взрыв разорвал не только кристалл. Он разорвал саму веру Эльриана. Веру в порядок, в ясность, в непогрешимость их миссии. «Сила должна служить ясности», – твердили Учителя. А что теперь? Сила уничтожена. Хаос восторжествовал. И виноват был он. Его доверчивость. Его слепота.

Он поднял осколок. Он был тёплым, как живой. Внутри что-то слабо пульсировало, напоминая агонию. Эльриан сжал его в кулаке, чувствуя, как острые края впиваются в кожу. Боль была реальной. Ясной. Единственной ясностью в этом хаосе.

«Предатель!» – его собственный крик эхом отдавался в пустом зале. Он кричал это Локи, когда тот вонзал чёрный кинжал в Сердце. Но предатель ли только Локи? Разве не предали они сами себя, возомнив, что могут укротить силу Древа? Что их порядок сильнее древнего хаоса?

Его взгляд упал на корни Иггдрасиля, обвивавшие стены. Раньше они дрожали в такт могучей пульсации Сердца. Теперь они были неподвижны. Мёртвы? Или просто… спящими? Что это означало для миров? Для Альвхейма? Для их войны?

Приказ был ясен: готовиться к наступлению. Использовать момент слабости врага. Но теперь Эльриан видел за этим приказом не стратегию, а отчаяние. Отчаяние ослеплённых светом, потерявших свой источник силы. Он смотрел на осколок в своей руке. Крошечный. Ничтожный. Как он сам. И в нём отражалось искажённое лицо капитана Эльриана – альва, который позволил Тьме украсть их Солнце. Теперь им оставалось только жечь. Жечь до последнего, пытаясь светом своих доспехов заменить утраченное Сердце. Он знал – это будет конец. Для всех. Но иного пути не было. Он встал, пряча осколок за пазуху. Холодная ясность боли сменилась ледяной ясностью долга. Идти вперёд. В последний бой. В пламя.

Глава 4: Жертва ради Хаоса

После уничтожения артефакта в Святилище Светлых Альвов и визита к Ниорун, Локи и Асура вернулись в Нидавеллир. Шиобан, хоть и не доверяла трикстеру, признала его помощь, но потребовала от дочери немедленно заняться подготовкой клана к новым атакам. Однако Локи, к удивлению Асуры, остался.

– Ты думаешь, война закончилась, как только я раскрошил их игрушку? – спросил он однажды, застав её в кузнице, где она пыталась выковать новые клинки.

– Артефакт уничтожен. Без него они слабее, – парировала Асура, не отрываясь от наковальни.

– Слабее? – Локи рассмеялся, и его смех эхом отозвался в каменных стенах. – Малышка, даже муравей может убить, если ты не заметишь, как он заполз под доспехи.

Он щёлкнул пальцами, и пламя в горне погасло. Асура вздрогнула, выронив молот.

– Что ты делаешь?!

– Урок первый: иллюзии – это не фокусы для ярмарок. Это оружие. И тебе оно понадобится, если хочешь выжить.

Она хотела возразить, но Локи уже махнул рукой. Воздух вокруг них сгустился, превратив кузницу в лесную поляну. Асура почувствовала запах хвои и влажной земли, услышала шелест листьев.

– Как…

– Светляки нападут снова. И когда это случится, ты должна видеть то, чего нет, – его голос прозвучал со всех сторон. – И прятать то, что есть.

С тех пор тренировки стали частью их ритуала. Локи учил её плести иллюзии из страхов врагов, маскировать шаги под шум ветра, превращать камни в змей. Асура сопротивлялась, но видя, как её сестры гибнут в стычках на границах, поняла: гордость не заменит жизни.

—

Тени в тренировочном зале казались живыми. Они извивались по стенам, как щупальца, повторяя каждое движение Асуры. Локи, прислонившись к колонне, наблюдал за ней с полуулыбкой.

– Нет, нет, малышка, – протянул он, щёлкнув пальцами. Иллюзия кинжала, которую Асура пыталась создать, рассыпалась в дым. – Ты слишком стараешься. Иллюзия – это не копия. Это намёк.

Асура вытерла пот со лба. Её руки дрожали от напряжения.

– Как можно «намекнуть» кинжалом в горло врагу?

– Вот так, – Локи махнул рукой, и воздух сгустился в десятки лезвий, висящих в воздухе. Каждое было разным: одно – из льда, другое – из паутины, третье – из собственного страха Асуры. – Пусть их разум дорисует угрозу. Экономит силы и… веселит.

Она сжала зубы и повторила жест. На этот раз контур кинжала дрожал, но не исчезал.

– Лучше, – кивнул Локи, внезапно появившись у неё за спиной. Его дыхание коснулось её шеи. – Но не забывай: иллюзия работает, только если ты веришь в неё сильнее, чем враг – в реальность.

Асура резко обернулась, но он уже был на другом конце зала, жуя яблоко.

– Почему ты меня учишь? – спросила она. – Что ты получаешь?

– Скучно, – он бросил огрызок в стену, где тот превратился в мотылька. – А ещё… ты смешная, когда злишься.

___

Через неделю Локи объявил, что теория закончилась.

– Сегодня ты попробуешь обмануть не меня, а тех, кто захочет тебя убить, – заявил он, бросая ей чёрный плащ. – Мы идём к Руинам Альвхейма. Твои светляки патрулируют там – идеальные подопытные.

Асура нахмурилась:

– Зачем нам туда? Ты же уничтожил артефакт.

– Чтобы убедиться, что они не нашли обходной путь. И… – он усмехнулся, – чтобы ты перестала прыгать при каждом шорохе.

Они вышли под покровом ночи. Лес на границе миров был густым и молчаливым, словно сама природа затаилась в ожидании беды. Локи шёл впереди, растворяясь в тенях, а Асура повторяла его движения, как он учил: шаги лёгкие, дыхание ровное, разум – холодный металл.

– Здесь, – прошептал Локи, указывая на поляну, где возвышались древние обелиски. – Твоя задача – провести разведку, оставаясь невидимой.

Она кивнула, сплетая иллюзию пустоты вокруг себя. Но едва Асура сделала шаг, из-за деревьев вышли двое светлых альвов. Их доспехи мерцали в лунном свете.

– Чувствую чужое присутствие… – проворчал один, сжимая копьё.

– Это ветер, – фыркнул второй, но пальцы его сомкнулись на рукояти меча.

Асура замерла. Сердце колотилось так громко, что ей казалось – его слышно на весь лес. Локи наблюдал с ветки, не вмешиваясь.

– Спокойно. Ты – тень. Ты – ничто, – вспомнила она его слова.

Иллюзия дрогнула, но устояла. Светляки прошли мимо, даже не взглянув в её сторону.

– Неплохо, – Локи спрыгнул рядом, когда опасность миновала. – Но дрожала, как осиновый лист.

– Я справилась! – выдохнула она, сбрасывая маскировку.

– Сегодня – да. Завтра… – он внезапно прижал её к дереву, и его голос стал ледяным. – Если я разрушил артефакт, это ещё не значит, что тебя не убьёт первый же солдат-светляк. Ты думаешь, война – это благородные поединки? Нет. Это грязь, подлость и трупы. И если ты не научишься исчезать, твоя кровь станет удобрением для этих деревьев.

Асура вырвалась, но кивнула. Он был прав.

Разведка в лесах Альвхейма напоминала игру в жмурки со смертью. Светлые альвы патрулировали границы, их доспехи мерцали в лунном свете, как сигнальные огни. Локи снова шёл впереди, растворяясь в тенях, а Асура следовала за ним, повторяя каждое движение.

– Стой – он указал за деревья. – вокруг… – он принюхался, – пахнет ловушками.

– И что теперь? – прошептала она.

– Теперь, малышка, твой экзамен. Отвлеки их.

Асура кивнула. Её пальцы сплели знак, и из тумана возникли тени – фигуры тёмных альвов, бегущих по лесу. Патруль светлых взревел, бросившись в погоню.

– Неплохо, – Локи усмехнулся. – Но слишком очевидно.

Он щёлкнул пальцами, и иллюзии обрели плоть. Запах крови, звон мечей – патруль повернул назад, заподозрив обман.

– Бежим! – крикнул Локи, хватая Асуру за руку.

Они пробирались через чащу, но крики светлых альвов звучали всё ближе. Стрела просвистела мимо уха Асуры, вонзившись в дерево.

– Проклятье, они… – Локи обернулся, чтобы создать дымовую завесу, но в этот миг Асура увидела движение справа.

Светлый альв, притаившийся на ветке. Его рука взметнулась – метательный кинжал, отравленный сияющей жижей, полетел в спину Локи.

Она не думала.

Тело Асуры двинулось само. Она толкнула Локи в сторону, приняв удар на себя. Лезвие вонзилось ей в плечо, и боль пронзила тело, как раскалённый гвоздь.

– АСУРА!

Локи взревел. Его голос слился с рёвом стихии – земля вздыбилась, деревья превратились в щепки, а светлые альвы взлетели в воздух, разорванные невидимой силой. Когда пыль осела, вокруг остались только кровавые пятна.

Асура лежала на земле, сжимая рану. Яд светляков жёг вены, но она не кричала. Не могла.

– Ты… глупая… – Локи прижал ладонь к её ране. Его пальцы светились алым, будто раскалённое железо. – Я неуязвим!

– Зна…ю… – прошептала она, чувствуя, как его магия выжигает яд. Боль сменилась жаром, потом холодом. – Но ты… управляешь… хаосом…

Он замер. Его глаза, всегда полные насмешки, стали чужими – пустыми, как ночное небо.

– Что?

– Ты… не даёшь ему… поглотить себя… – Асура попыталась сесть, но он прижал её к земле.

– Молчи.

– Ты… направляешь его… как реку…

Локи резко одёрнул руку. Рана закрылась, оставив лишь шрам.

– Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, – прошипел он. – Хаос не река. Это океан. И однажды он утащит тебя на дно.

Он встал, отвернувшись. Асура видела, как дрожит его рука, сжимая кинжал.

– Почему ты это сделала? – спросил он тише.

Она поднялась, опираясь на дерево.

– Потому что если ты утонешь… кто тогда спасёт нас?

Локи рассмеялся. Жёстко, безрадостно.

– Наивная дура. Спасать – не моя роль.

Но когда он повёл её обратно, его шаги замедлились. А в кармане его плаща, незаметно для всех, теперь лежал осколок отравленного кинжала. На память.

Глава 5: Лесной Младенец

После исцеления раны Асуры Локи стал избегать её. Он пропадал на целые дни, возвращаясь лишь затем, чтобы бросить очередную колкость о её "наивности". Но в его насмешках теперь звучала странная горечь, а взгляд задерживался на шраме у неё на плече дольше, чем следовало.

В ночь перед своим исчезновением он застал её в библиотеке чертога, где она изучала древние свитки о корнях Иггдрасиля.

– Ты всё ещё надеешься найти способ победить без жертв? – спросил он, перебирая страницы книги с иллюстрациями паутины Вирда.

– Надежда – это всё, что у нас есть, – ответила Асура, не отрываясь от текста.

– Надежда – удел глупцов. – Он швырнул книгу на стол, и страницы захлопнулись с глухим стуком. – Ты умрёшь с её именем на губах, а мир даже не дрогнет.

– Почему ты тогда здесь? – она встала, в глазах вспыхнул вызов. – Если всё бессмысленно, зачем помогать мне?

Локи замер. Его тень на стене изогнулась, как готовый к прыжку зверь.

– Потому что ты… – он запнулся, впервые за всё время потеряв дар речи. – Потому что ты раздражаешь.

Он исчез в тумане, оставив после себя запах грозы. А утром его не было.

—

Локи исчез на три дня. Асура не хотела признавать, что заметила его отсутствие, но её взгляд то и дело скользил к пустому коридору, где он обычно появлялся с едким замечанием или украденным яблоком. «Наверное, строит новую пакость», – убеждала она себя, тренируя иллюзии. Но даже тени, созданные ею, казались тусклее без его насмешек.

Он вернулся на рассвете четвёртого дня – не с ухмылкой, а с младенцем на руках.

– Что… это? – Асура замерла на пороге его покоев, глядя на свёрток из чужеродной ткани, расшитой золотыми нитями Асгарда.

– Подкидыш, – бросил Локи, укладывая ребёнка на стол. Младенец, завернутый в плащ трикстера, мирно посапывал, не обращая внимания на холод камня. – Нашёл в лесу Йотунхейма. Видимо, кому-то не понравился.

Асура подошла ближе. Лицо младенца было бледным, с лёгким сиянием, как у асов, но в его волосах уже пробивался рыжий оттенок.

– Он твой? – спросила она, хотя ответ знала.

Локи фыркнул, разворачивая плащ. На груди ребёнка виднелась метка – руна Дагаз, символ перерождения.

– Его мать предпочла забыть о его существовании. Назвала позором.

– Сиф… – прошептала Асура, о золотовласой богине ходили слухи, о том что, она ждет позорное дитя.

Локи резко обернулся, и в его глазах вспыхнуло пламя:

– Она не мать. Матери не бросают детей.

Тишина повисла густым туманом. Младенец зашевелился, и Асура невольно протянула к нему руки. Локи отступил, позволив ей взять ребёнка.

– Как его зовут?

– Улль, – ответил Локи, избегая её взгляда. – Но это неважно. Ему не выжить в Асгарде, а здесь… – он махнул рукой в сторону подземелий, – гномы спрячут его.

Локи неуклюже поправил плащ, в который был завёрнут Улль. Младенец зашевелился, и его крошечная рука выскользнула из-под ткани. Трикстер замер, будто держал не ребёнка, а нестабильную бомбу.

– Ты… умеешь с ними обращаться? – спросила Асура, скрывая улыбку. Его растерянность была почти смешной.

– Что сложного? – буркнул он, но Улль внезапно зашёлся в плаче. Локи дёрнулся, как будто его укусили. – Проклятье, он что, сломан?

Асура осторожно забрала младенца, прижимая к груди. Её пальцы автоматически начали покачивать его, а губы зашептали колыбельную на языке тёмных альвов – грубые, гортанные звуки, которые неожиданно успокоили Улля.

– В моём клане женщины рожают по семь детей, – сказала она, глядя на Локи поверх головы ребёнка. – Я нянчила сестёр, племянников… Ты даже пелёнки сменить не смог бы.

– Пелёнки? – Локи сморщил нос, будто услышал неприличное слово. – Мне это не нужно. Я нашёл гномов, которые спрячут его.

– И отдашь им ребёнка, даже не убедившись, что они знают, как о нём заботиться? – Асура прикрыла Улля краем плаща, защищая от сквозняка. – Мы отведём его вместе.

– Мы? – он фыркнул. – Ты решила, что я нуждаюсь в няньке?

– Нет. Но ему нужна мать. Хотя бы на время пути.

Локи хотел возразить, но Улль потянулся к его пальцу, случайно задев его крошечной ладонью. Трикстер замолчал, глядя на эту хрупкую цепкость.

– Как скажешь, – пробормотал он, отводя взгляд. – Но если замедлишь нас – брошу в ближайшей пещере.

—

Дорога через подземные тоннели заняла несколько дней. Асура не выпускала Улля из рук: кормила его соком ягод, выжатым в деревянную чашу, пела те самые колыбельные, что слышала от матери, и даже сплела из волос Локи амулет-оберег – рыжие пряди, смешав с серебряной нитью.

– Зачем? – спросил он, наблюдая, как она привязывает амулет к люльке из коры.

– Чтобы твой хаос защищал его, – ответила Асура просто.

Локи не стал комментировать, но позже, когда она уснула, долго смотрел на амулет. Его пальцы коснулись рыжего волоса, и на миг в глазах мелькнуло что-то, похожее на сожаление.

На второй день пути Улль впервые засмеялся. Звук, звонкий и чистый, заставил Локи обернуться.

– Он… нормальный? – спросил он, нахмурясь.

– Это называется радость, – улыбнулась Асура. – Попробуй, тебе понравится.

– Предпочитаю сарказм, – буркнул он, но уголок его губ дрогнул.

—

История Улля всплывала обрывками, как сон, который Локи не хотел вспоминать. Однажды ночью, когда Асура кормила младенца кашицей из мха и кореньев, он заговорил сам.

– Я отрезал её волосы, – начал он, глядя в стену. – Сиф гордилась ими, как сокровищем. А я… мне было скучно.

Асура не прерывала.

– Один приказал вернуть всё как было. Пришлось выковать ей новые – из золота, проклятого чёрной магией. Они росли, как живые… и цеплялись за её разум. – Он усмехнулся. – Она пришла ко мне, умоляя снять проклятье. А я…

– Ты воспользовался её слабостью, – закончила Асура.

– Я показал ей, что даже богиня может быть слабой. – Его голос дрогнул. – Она назвала сына ошибкой. Выбросила, как огрызок яблока.

Улль захныкал. Асура прижала его к груди, не сводя глаз с Локи.

– Почему ты его спас?

Он не ответил.

—

Когда они достигли поселения гномов, Асура уже не сомневалась: Локи специально замедлял шаг, чтобы Улль успел ухватить его за палец. И хотя он всё ещё шутил о «глупом бремени», его рука невольно поправляла одеяло, когда ветер задувал слишком сильно.

Перед входом в пещеру гномов Асура остановилась. Младенец улыбался, не подозревая о расставании.

– Ты уверен, что они его не предадут? – спросила она, глядя на Локи.

– Гномы дорожат договорами больше, чем жизнями, – ответил он, но в его голосе не было привычной уверенности. – Им выгодно хранить тайны.

– А если… – она замялась, – если он вырастет, ненавидя тебя?

Локи резко обернулся. Его глаза горели.

– Тогда он станет сильнее. Ненависть – лучший учитель.

Он толкнул дверь, и перед ними открылся зал, где гномы-кузнецы ковали оружие в ритме древних барабанов. Старейшина, борода которого была переплетена железными цепями, подошёл к ним.

Гномы Свартальвхейма жили в пещерах, куда не доходил даже красный свет лавовых озёр. Их царство было высечено в чёрном янтаре, а воздух звенел от ударов кирок.

– Дитя асов? – ворчал старейшина, разглядывая Улля. Его борода, сплетённая в металлические косы, позвякивала при каждом движении. – Он принесёт беду.

– Он принесёт вам это, – Локи бросил на стол слиток уру – металла, что ценился выше золота. – И ещё два, если он доживёт до зрелости.

Гномы загудели, но жадность победила.

Асура не хотела отдавать ребёнка. За эти дни Улль стал частью её ритма: его смех заполнял тишину, а маленькие пальцы цеплялись за её косу, как за якорь.

– Они обидят его, – прошептала она, передавая свёрток старейшине.

– Гномы любят детей больше, чем свои сокровища, – солгал Локи. – Даже асов.

Когда врата пещеры закрылись, Асура ощутила пустоту. Лёгкий ветер из подземелья шевелил её волосы, смешиваясь с эхом гномьих молотов. Локи стоял в нескольких шагах, его спина была напряжена, будто он ждал удара.

– Теперь что? – спросила Асура, не оборачиваясь. Её голос прозвучал глухо, как будто пещера поглощала все эмоции.

– Теперь война, – ответил Локи, но в его тоне не было привычной издевки. – Или ты забыла, ради чего всё это?

Она повернулась, и их взгляды встретились. В его глазах она увидела то, что он тщательно скрывал: усталость. Ту самую, что грызла её саму с момента падения Чёрных Врат.

– Ты прав, – прошептала она, сжимая кинжал так, что рукоять впилась в ладонь. – Пора заканчивать. Я обязательно буду навещать его, когда война закончится! – Локи протянул ей амулет – камень с руной Гебо, символом дара.

– Для равновесия. Чтобы не скучала.

Она взяла его, но утром амулет исчез. Вместо него на подушке лежал чёрный метательный кинжал – точная копия того, что носили тёмные альвы. На лезвии была выгравирована новая руна: Дагаз.

Асура нашла Локи на крыше чертога. Он сидел, свесив ноги в пропасть, и смотрел на вихри тумана.

– Почему ты взял его? – спросила Асура, сжимая кинжал с руной Дагаз. Ветер выл, как потерянная душа.

Локи разглядывал горизонт, где сливались миры.

– Потому что ты бы носила его, как символ веры в доброту. Но мир не добр. – Он повернулся, и в его глазах отразились звёзды, которых Асура никогда не видела. – Этот кинжал напомнит: даже в хаосе есть порядок. Твой порядок.