Полчаса до весны

Юлия Климова

Полчаса до весны

Припарковаться получилось лишь около аптеки, и это добавило дребезжащего раздражения. Девять утра. Да все уже давно должны разъехаться по офисам! Нет же, выстроились в ряд, ни справа, ни слева не подступиться… Дмитрий Юрьевич хлопнул дверцей и направился по тротуару к нужному дому, преодолевая лужи, запахивая на ходу облегченное полупальто. Зима свои позиции сдает, еще немного – и слякоть исчезнет, вот только лучше бы сейчас календарь показывал март или апрель, а не февраль.

В подъезде пахло газетами, но не свежими, недавно слетевшими с типографского станка, а лежалыми и отсыревшими. Перешагивая порожек, Дмитрий Юрьевич ожидал увидеть мусор, однако ступеньки демонстрировали чистоту, да и почтовые ящики тоже. Ни наспех написанного бранного слова, ни царапины. Будто вчера покрасили.

– Черти что, – на всякий случай произнес Дмитрий Юрьевич, несколько разочаровавшись. Его бы непременно порадовало, если бы оставшиеся метры до лифта, да и сам лифт, были грязны и вызывали устойчивое отторжение и брезгливость.

Душа Дмитрия Юрьевича требовала нарочитого зла во всех его проявлениях, и еще она остро нуждалась в пище, чтобы негодование возрастало, а аргументы буквально размножались и крепли. Да, он знал, что скажет этой женщине, и пусть только попробует возразить. Пусть только попробует…

Вдавив кнопку так, что та всхлипнула, Дмитрий Юрьевич доехал до седьмого этажа, поправил галстук и огляделся, ища взглядом двадцать шестую квартиру. Где здесь самая обшарпанная дверь?

Но дверь оказалась обычной: опрятной, обитой коричневым дерматином. С кнопками-гвоздиками и симпатичными ромбами посередине. И главное – она была чуть приоткрыта, мол, заходи добрый человек, тебя здесь ждут.

– Как ее зовут? – буркнул под нос Дмитрий Юрьевич, пытаясь вспомнить отчество. – Марина… Марина… Григорьевна. Да, точно.

Чтобы узнать номер телефона, ему пришлось бессовестно влезть в мобильник сына. И сколько же потребовалось силы воли, чтобы не ознакомиться заодно и с сообщениями. Что там в голове у Пашки? И насколько все серьезно?

Дмитрий Юрьевич взялся за ручку двери и решительно зашел в квартиру. Только бы эта женщина не оказалась глупой, а то разговор получится напрасным и бестолковым. Все-то у нее нараспашку, может, и в голове ветер гуляет да тучи одна на другую наскакивают.

– Здравствуйте! – громко произнес Дмитрий Юрьевич, улавливая шум воды. – У вас дверь открыта.

– Доброе утро, – донеслось справа, видимо, из ванной комнаты. – Да, я знаю. Я же вас жду.

Значит, это его встречают подобным образом. Отлично… Дмитрий Юрьевич фыркнул и, размышляя над тем, сразу снять верхнюю одежду или подождать официального приглашения пройти, достал из кармана платок и промокнул им лоб. В небольшом коридоре ему, высоченному, широкоплечему, утяжеленному семью-десятью лишними килограммами, было нестерпимо тесно. И, похоже, в комнатах его ожидала та же участь.

«Двенадцать и семнадцать квадратных метров», – прикинул на глаз Дмитрий Юрьевич, заглядывая в дверные проемы.

Он и не заметил, как рядом появилась хозяйка квартиры, слишком уж тихо она подошла. Миниатюрная, щупленькая, с короткой стрижкой, в джинсах и горчичном свитере с высоким воротником. Марина Григорьевна. Пожалуй, больше сорока двух ей не дашь.