Восточная невестка

Ольга Брюс

Восточная невестка

Глава 1

– Девушка, я вам ещё раз повторяю, следующий поезд до Рязани будет только завтра. Чего ещё вы от меня хотите? – голос кассирши звучал устало, как будто она уже сотню раз слышала этот вопрос. Она уже держала в руках табличку «Перерыв», готовая в любой момент приставить её к окну назло назойливой пассажирке.

– Посмотрите, пожалуйста, ещё раз! – не унималась та. Её голос, тонкий и испуганный, едва пробивался сквозь гул вокзала. – Может что-нибудь рядом с Рязанью? Я вас очень прошу.

Кассирша, кажется, решила, что назойливость девушки перешла все границы. С раздражением в голосе она всё же поставила табличку «Перерыв» и, быстро и решительно, удалилась в уборную, закрыв за собой дверь.

Девушка красивой восточной наружности, с удивительно темными глазами, которые сейчас блестели, словно угольки, отошла в сторону, оглядываясь по сторонам. Её взгляд, скользящий по лицам людей, был полностью лишен спокойствия. Она смотрела по сторонам, будто кого-то боялась, будто за ней гонятся и вот-вот догонят.

Интуиция её не обманула. В большом окне зала ожидания она увидела их – тех, кто преследовал её повсюду, куда бы она не уехала. Два силуэта: один – крупный мужчина с добрым бородатым лицом, второй – щуплый, с хмуро сросшимися в одну густую линию бровями. Они рыскали по привокзальной площади, вглядываясь в лица всех девушек и женщин, пытаясь отыскать ту, что скрывалась от них в людных местах.

Беглянка поняла, что медлить нельзя. Она бросилась по залам вокзала, спотыкаясь на каждом шагу, сбивая прохожих, словно ураган.

И вот – тупик. Залы закончились, пути отступления не осталось. Бежать больше некуда. Девушка остановилась, испуганно оглядываясь по сторонам. Никаких дверей, ни проходов – она была как загнанный зверь в клетке, прижатая к стене. Она уже чувствовала приближение преследователей, которые вот-вот настигнут её. В воздухе повисла звенящая тишина, прерываемая только торопливыми шагами и тревожными мыслями.

– Дочка, что случилось? – услышала она голос откуда-то сзади.

Оглянулась. Перед ней была женщина средних лет с добрыми, сочувствующими глазами, излучающими свет, который будто проникал сквозь всё в этом шумном и бесчувственном месте. Она сидела на низкой скамейке и смотрела на неё, казалось, переживая её страхи вместе с ней.

– Бежишь от кого-то? – продолжала женщина, её голос был успокаивающим, будто колыбельная. Но девушка молчала, сканируя стены на предмет скрытых проходов.

– Да подойди уже сюда! – сказала женщина довольно бесцеремонно, схватила её за руку и потянула к себе. Девушка, словно обреченная марионетка, подчинилась.

В следующее мгновение женщина вытряхивала содержимое большого пакета, который стоял рядом с ней. Из него вывалились мятый домашний халат, украшенный яркими узорами, и огромный шелковый платок, свернутый в тугой рулон. Быстрыми, но уверенными движениями, она надела все это на напуганную незнакомку, и вот уже перед её глазами предстал совершенно другой человек.

– Вот тебе и маскировка! – подмигнула спасительница, сажая переодетую девушку рядом с собой. – А ну притворись спящей! Так тебя будет легче спрятать.

Девушка, словно послушный котёнок, свернулась калачиком, положила голову на коленки сердобольной женщины и закрыла глаза. Та натянула ей платок на лицо и принялась поглаживать, напевая что-то вроде колыбельной, её голос проникал сквозь шум и суету, успокаивая и согревая. В этот момент девушка почувствовала опасность. Она услышала шаги, которые быстро приближались к ней. Ей казалось, будто она чувствует дыхание своих преследователей, которые шли за ней по пятам, словно натасканные собаки-ищейки. Сердце её колотилось, как бешеное. Но, видимо, ей повезло.

– Ушли! – голос женщины раздался над ней, вырывая из ужасающих фантазий. В тот момент, когда девушка раскрыла глаза, женщина посмотрела на неё с улыбкой.

Девушка слегка приподняла голову, посмотрела. Действительно, преследователи исчезли. Вокзал, который казался ей тюрьмой, вдруг стал чуть просторнее.

– Ухажеры? – пошутила спасительница с добрыми глазами. – Оно и понятно. Глянь, какая красотка, проходу не дают! Женихи! Небось, украсть хотят, как в том фильме?

Девушка улыбнулась, но улыбка была несмелой, будто боялась исчезнуть.

– Нет, братья мои, – наконец, заговорила беглянка, её голос звучал тихо. – Домой хотят вернуть.

– Домой? – лицо женщины вытянулось от удивления. – Так чего же ты домой не хочешь? В чём проблема?

– Замуж меня отдают, – ответила девушка, смущаясь и опуская глаза.

– А ты, стало быть, не хочешь? – женщина мягко спросила, не торопя её с ответом.

– Замуж надо по любви выходить, – ответила беглянка твёрдо, словно для неё решение было уже принято.

– Понятно, что по любви. А что родители? Они же не могут просто так тебя отдать замуж?

– Так они и отдают. Соседи богатые сосватали, а они и рады. Меня никто не спросил.

– Да, не по-нашему это, дочка! Тут я с тобой полностью согласна. Но бежать-то из дома зачем? Разве нельзя было поговорить?

– Говорила, никто не слушает. Просто не хотят меня слышать.

– А в милицию?

– Тетя, какая милиция? Никто даже разбираться не станет. Вот я и сбежала.

– Сбежала, значит? Далеко сбежала? – Женщина поинтересовалась с неподдельным любопытством, пытаясь понять всю серьёзность ситуации.

Девушка показала женщине четыре пальца.

– Четыреста километров? Ну, это еще нормально. Перебесятся родители, потом обратно вернешься.

– Тетя, не четыреста, а четыре тысячи километров… почти…

У женщины глаза на лоб полезли от удивления.

– Четыре тысячи километров? А ты, дочка, отчаянная! Вот это да! Зовут-то тебя как?

– Ясмина.

– Ясмина! Красиво-то как! Это как можно сокращенно назвать? Яся?

– Можно и так.

– Ну, прекрасно. А я тетя Люда, или Людмила Егоровна. Как тебе будет удобно.

– Очень приятно! – Ясмина впервые за весь диалог улыбнулась, и это была искренняя, тёплая улыбка, которая немного смягчила тяжесть момента.

– Что делать-то с тобой, беглянка Ясмина?

– Я тут переночую, а завтра в Рязань поеду. Там у меня одноклассница живёт. Бывшая. Лизка. Обещала помочь.

– Ишь, чего удумала! На вокзале ночевать? А ну-ка, поедем ко мне. В деревню, а утром тебя мой мужик отвезёт сюда, на вокзал. Это ж рядом, совсем.

– Теть Люд, неудобно как-то… – Ясмина покраснела, засмущалась.

– Неудобно по вокзалам ночью шастать. А вдруг маньяк какой-нибудь? Или шпана? Ко мне поедешь. Тем более, комната дочери пустует. В больницу попала, дурочка – аппендицит у неё. Говорила ей, семечки с кожурой не жрать! Нравится ей так, видишь ли!

Ясмина молча кивала. Ей было немного не по себе от того, что причиняла хлопоты незнакомой женщине. Но настойчивость тети Люды, её доброта, как будто согревающая своим светом, убедили её.

Вскоре Ясмина, вместе со своей спасительницей, ехала на электричке в деревню, которая находилась в часе езды от города. Время от времени девушка оглядывалась по сторонам, ей все ещё казалось, что братья идут за ней по пятам. Но вскоре усталость взяла своё, и она уснула, положив голову на плечо тоже задремавшей тети Люды. Та открыла один глаз, посмотрела на спящую девушку, улыбнулась и тоже погрузилась в легкую дремоту, под стук колес электрички, несущей их навстречу новой главе в жизни беглянки Ясмины.

Глава 2

Небольшая деревенька с забавным названием Пыжово находилась в полутора километрах от станции. Путь туда лежал через тёмное поле, где в это позднее время суток царила глухая тишина, нарушаемая лишь шуршанием травы под ногами. Тетя Люда заранее извинилась перед Ясминой за то, что придется топать это расстояние пешком. Гостья, укутанная в чужой, но такой уютный халат, лишь улыбнулась в ответ. Она сказала, что ей не привыкать много ходить пешком, так как сама выросла в поселке, где до ближайшей школы было не меньше трёх километров. Ходьба её не пугала.

Но, как только их ноги ступили на скрипучие доски платформы, все ночное пространство перед станцией озарилось ярким, слепящим светом фар. Не один, не два – казалось, целая флотилия мотоциклов стояла в поле, направив свои лучи прямо на них. Глухие звуки работающих моторов нарушили деревенскую тишину.

– Вадик, ты что ли? – спросила Людмила, закрывая лицо ладонью от назойливого света. – Сказала же, не встречай, сама дойду! Что за представление устроил?

Навстречу женщине и девушке, словно вынырнув из потока света, вышел молодой парень. В свете фар Ясмина не смогла разглядеть его лица, только чёткий, хорошо сложенный силуэт. В нем чувствовалась какая-то сила и уверенность. Копна волос, темная и густая, слегка растрёпанная, возвышалась над его головой. Походка была неторопливой, но целеустремлённой.

– Мам, ты на часы смотрела? – отвечал парень вопросом, в голосе его звучали нотки беспокойства. – Куда ты в такую темень одна пойдешь? Заблудишься ещё, или какой-нибудь шушеры нахватаешься.

– А ты мать свою, что ли, не знаешь? – возмутилась Людмила. – Я же как кошка, в темноте вижу! Всю жизнь по этой дороге хожу! А ну гасите фары, шпана деревенская! Ослепили совсем!

Мотоциклисты, до этого тихо сидевшие на своих «железных конях», послушно выполнили указание строгой женщины. Яркие лучи погасли, и мир вокруг вновь погрузился в лунный свет. Ясмина смогла разглядеть компанию из четырех человек, и пятого – парня, который только что называл тетю Люду мамой. Это были обычные деревенские парни и одна девушка, затесавшаяся в их мужскую компанию.

– Это Вадим! – Людмила обернулась к Ясмине, слегка прикасаясь к её плечу. В её голосе звучала гордость, но и лёгкое материнское ворчание. – Мой сын. Хулиган редкостный, конечно, ветреный, но добрый душой. Всегда за своих горой.

Ясмина кивнула, продолжая исподлобья разглядывать Вадима. В полутьме, при свете луны, его лицо показалось ей очень даже симпатичным. Его черты в этом призрачном освещении казались такими резкими, выразительными. Прямой нос, сильный подбородок, высокие скулы. Глаза темные и глубокие, волосы густые, слегка растрёпанные ветром.

– А это Яся! – представила тетя Люда свою спутницу, обращаясь к сыну. – Моя… гостья. Я тебе потом расскажу, как мы познакомились, без лишних ушей.

– Ха! – раздался возмущенный возглас из темноты. – Вадюха нам потом всё равно всё расскажет! Скрывать от нас нечего! Мы же братаны!

– Ну, это Вадюхино дело, рассказывать вам или не рассказывать, – отрезала тетя Люда, строго глядя в сторону компании. – Вам лишь бы сплетни погонять! Бабульки на завалинке, честное слово!

– Не иначе, как Людмила Егоровна домработницу привезла! – произнес женский голос, и в нем слышалась неприкрытая издевка. Голос был резким, пронзительным.

Тетя Люда нахмурилась.

– Верка, ты, что ли, юморишь? – недовольно ответила она. – Петросян в юбке ты эдакий. Остроумная нашлась! А если и привезла, значит тебе в укор! Значит невестка ни шиша не помогает, вот тетя Люда и нашла себе помощницу, чтобы одной не надрываться!

– Не невестка, а будущая невестка! – поправил женщину всё тот же недовольный девичий голос, явно желая подчеркнуть свой статус.

– Все равно! – отмахнулась тетя Люда. – Отстань от девочки! Гостей встречать надо с хлебом-солью, с добрым словом! А ты… Эх, молодежь, всему вас учить надо. Никаких традиций не знаете.

– А она мне не гостья! – продолжала та, которую Людмила назвала своей невесткой, и в её голосе зазвучала явная враждебность к Ясмине. – Пусть валит, откуда приехала! Нечего ей тут делать!

Тетя Люда ещё больше нахмурилась. Ясмина почувствовала это напряжение, исходящее от женщины. Людмила обернулась к Вере, и в лунном свете Ясмина увидела, как сверкнули её глаза.

– А ну цыц, мелюзга! – тетя Люда не на шутку разозлилась на Верку, но, обернувшись к Ясмине, тут же переключилась и добродушным тоном сказала. – Ты на нее не обижайся, Яся. Невоспитанная у меня невестка. Но, какая есть. Ко мне в дом жить придет, мигом перевоспитаю.

– Ха! А мы с Вадиком отдельно жить будем! – выдала Верка, пытаясь съязвить, но в её голосе слышалась только обида.

– Ну и ладно! – ухмыльнулась тетя Люда. – Мне легче – за вами двумя подтирать не придется. Сами будете свой бардак разгребать. Всё, хватит болтать! Уже ночь на дворе. Ехать надо.

– Садись ко мне, маман, – сказал Вадик, кажется, довольный, что перепалка между матерью и его девушкой, наконец, закончилась. – А ребята твою подружку докинут с ветерком. Там Боря аккуратный.

– Эй нет, сынок, я твоим охламонам Ясю не доверю! – Людмила развела руками. – А если перевернут девку по дороге? Или куда-нибудь не туда завезут? Это же международный скандал, получается! Вези-ка ты сам ее! У тебя хоть мозги под шлемом остались, а твои дружки – они же совсем без башки!

– А ты как же? – спросил Вадим, слегка опешив от напора матери.

– А я к Косте сяду! – уверенно заявила тетя Люда, глядя на самого спокойного и молчаливого члена «сельского мотоклуба». Костя был невысоким, крепким парнем, с серьёзным, немного задумчивым лицом. Он почти никогда не говорил, но в его глазах читалась надёжность.

И тетя Люда, не дожидаясь возражений, бесцеремонно взобралась на мотоцикл Константина, устраиваясь за его широкой спиной. Костя молча смотрел на Вадика. Взгляд его излучал уверенность и всю полноту ответственности за безопасность матери друга, а это святое.

Вадим кивнул, принимая решение матери. Он подошёл к Ясмине, протянул ей руку, помогая сесть на свой мотоцикл.

– Але, гараж! – все услышали возмущенный голос Веры, обращенный к её парню. – Если ты сейчас её повезешь, я домой поеду! Прямо сейчас!

Вадим обернулся к Вере, на его лице появилась лёгкая, чуть насмешливая улыбка.

– Ну и отлично! Мы тоже по домам. Правда ребята? – Вадим говорил спокойно, будто не понял претензии подруги или делал вид, что ничего не понимал. – Боря тебя отвезет. Да же, Боря?

Здоровяк в кожаной куртке, по имени Боря, послушно кивнул.

Верка была в бешенстве. Её лицо покраснело, губы сжались в тонкую нитку. Но, несмотря на это, она злобно взгромоздилась на мотоцикл Борьки и вцепилась в его широкую спину.

Мотоциклисты тронулись. Их моторы заурчали, и колонна из четырёх мотоциклов направила своих двухколесных коней в сторону мерцающей скупыми огнями деревни. Вадим ехал первым, за ним – Костя с тетей Людой, замыкал процессию Боря с разъярённой Веркой.

Ясмина крепко держалась за Вадика. Она с детства жутко боялась мотоциклов, её пугал их рёв, скорость, чувство незащищенности. Но ехать за спиной этого парня казалось ей как-то надежно… безопасно… От его спины исходило тепло, а сильные руки, держащиеся за руль, вселяли уверенность.

Наконец, проехав по темным деревенским улицам, компания остановилась у дома на углу, из окон которого струился мягкий свет. Это был дом тети Люды.

Вадим, слезая с мотоцикла, спросил у ребят про Веру. Но та, как оказалось, не доехала, попросила Борьку довести её до своего дома, который был на другой улице. Похоже, обида взяла верх.

– Ох, и гоняете же вы, мальчишки! – то ли недовольно, то ли испуганно произнесла тетя Люда, слезая с мотоцикла Кости. – Когда же вы уже переженитесь, да бросите это дурацкое увлечение?

– Вот, Вадик женится, а мы следом за ним! – подмигнул парень из компании с короткой стрижкой.

– Когда рак на горе свистнет, тогда и женится ваш Вадик! – засмеялась тетя Люда, знающая своего сына как облупленного. – Ему ещё гулять и гулять.

– Я вообще-то тут, и всё слышу, – сказал Вадим, помогая Ясмине слезть с мотоцикла.

– Так мы и говорим громко, чтобы ты слышал! – улыбнулась тетя Люда. – Ну что, мальчишки. Спасибо, что довезли. А может чаю попьем? Заходите, всех приглашаю!

– Нет, Людмила Егоровна, – ответил парень с короткой стрижкой за всех. – Мы ещё круг вокруг поселка дадим, проверим, всё ли спокойно. А потом по домам. Завтра вставать рано – на пруд рыбачить пойдем, пока солнце не встало.

– Ну, как хотите, рыбаки! – тетя Люда махнула рукой. – Мое дело – предложить. Удачи с уловом!

Тетя Люда ещё раз поблагодарила мальчишек за то, что доставили до дома с ветерком, и мальчишки, попрощавшись, умчались, оставив за собой лишь облако пыли, висящее в лунном свете, и тонкий запах выхлопных газов, смешанный с ароматом деревенской ночи.

– Ну что, Яся, – сказала тетя Люда добрым, немного уставшим голосом, поворачиваясь к девушке. – Добро пожаловать к нам! Считай, что ты дома.

Девушка вошла в дом вслед за тетей Людой. Это был скромный, но со вкусом обставленный домишко старинной постройки. Крепкие бревенчатые стены, невысокие потолки, широкие подоконники. Внутри было чисто, уютно, и чувствовалось, что здесь живёт хорошая хозяйка. Все на своих местах, ничего лишнего, но при этом не пусто. Было видно, что мужик в доме присутствовал – ничто не болталось, ничто не скрипело, все было крепким и надёжным. На стенах висели вышитые картины, на окнах – кружевные занавески, на полу – домотканые половики.

Тетя Люда тут же направилась на кухню и поставила электрический чайник. Он приятно, по-домашнему заурчал. Ясмина давно не чувствовала этой приятной, уютной атмосферы дома. После дней, проведённых в бегах, в тревоге и напряжении, этот тихий звук казался успокаивающей музыкой.

Тетя Люда говорила шепотом, чтобы не разбудить мужа, который уже спал. Она сказала, что тот встаёт очень рано, ещё до рассвета, потому что много хлопот с домашним хозяйством – скотина, огород, сад.

Вскоре чайник закипел. Тетя Люда достала из шкафчика большие глиняные кружки и фарфоровый заварник. Насыпала в него немного чая, сушёной мелиссы и душистого чабреца, залила кипятком, и по кухне тут же разлился волшебный аромат лета и спокойствия. Минуту спустя тетя Люда разлила душистый напиток по кружкам и протянула одну Ясмине. Та вдохнула пар, выпила глоток и почувствовала себя… как дома. Давно забытое чувство уюта и безопасности. В этом простом деревенском доме, с этой удивительной женщиной, она почувствовала себя защищённой.

Глава 3

Ничто не раскрепощает и не располагает к доверительному общению так, как душевное чаепитие. Ароматный чай с мелиссой и чабрецом, разлитый в глиняные кружки, создавал атмосферу спокойствия. За этим простым, но таким приятным ритуалом, Ясмина, наконец, смогла немного расслабиться и рассказать тёте Люде о себе, своей семье, о том, где она родилась и выросла и почему всё-таки решилась на такой отчаянный шаг, как побег из родного дома.

Она говорила тихо, выбирая слова, стараясь не пропустить ничего важного. Рассказала о строгости обычаев, о навязанном браке с богатым, но совершенно незнакомым человеком, о том, как её чувства были проигнорированы, а голос – не услышан. Говорила о своей любви к свободе, к возможности самой выбирать свою судьбу, о том, как важно для неё было чувство собственного достоинства. Её голос, сначала ровный и спокойный, постепенно становился все более эмоциональным, но тетя Люда слушала её внимательно, кивая головой, лишь изредка задавая уточняющие вопросы.

– Суровые, конечно, у вас в стране обычаи, – помотала головой тетя Люда, когда Ясмина закончила свой рассказ. Её лицо выражало понимание и сочувствие одновременно. – Одно тебе скажу точно, дочка. Родители тебе зла не желают. Хорошей жизни тебе хотят. Чтобы не так, как у нас, от получки до получки. А тут сразу – замуж вышла, и уже всё есть! Как в сказке!

– Да я на родителей и не сержусь, – отвечала Ясмина, её голос стал мягче, как будто ушла обида. – Я знаю, что они меня любят. И я их люблю. Но разве можно так? Человек – не товар! Они привыкли так жить. Это их мир, их правила. А я… нет. Не хочу. Не буду. Я хочу самой выбирать свою жизнь, свою судьбу.

– Это ты, конечно, правильно говоришь! – задумчиво сказала тетя Люда, отпивая из кружки горячий чай. – Но это – если с одной стороны. А теперь давай с другой стороны посмотрим. Вот сын мой – Вадим. Путается с этой Веркой. Девчонка веселая, смазливая, добрая по-своему. Но не подходят они друг дружке! Не вижу я их вместе в будущем. Покатушки да потанцушки закончатся, детки родятся, а там уже совсем другая петрушка. И вот тут я Верку не вижу рядом с сыночком своим. Ему бы другую… Серьёзную… Вот, скажем… Антонина. Одноклассницы моей дочка. Девочка домашняя, хозяйственная, руки откуда надо растут. Вот взять бы, и по-вашему, по-восточному женить их друг на дружке. Напором, чтобы не спрашивать никого. Не семья получится, а песня!

– Это вы сейчас моих родителей защищаете? – вздохнула Ясмина с грустью.

– Ну, можно и так сказать, – улыбнулась тетя Люда. – Вы, молодежь, с наше поживите, там может и поймете. А что сейчас? Гормоны! Любовь! Это всё, конечно, здорово. Романтика. Но этой самой любовью детей не прокормишь… на гормоны дом не купишь… Вот такие пироги!

Ясмина молча кивнула. Спорить с тётей Людой ей не хотелось. Её слова были простыми, но в них чувствовалась житейская мудрость, опыт многих лет. Да и усталость за день накопилась такая, что хотелось только одного – немного вздремнуть.

Людмила заметила, что глаза Ясмины медленно закрываются, что её голова склонилась к столу. Она тут же вскочила из-за стола, засуетилась, собирая пустые кружки.

– Постелю тебе в Алькиной комнате! – прошептала она, как будто боясь спугнуть сонное состояние Яси. – А утром поднимем тебя, да на вокзал отвезём в город. Заодно дочку проведаем в больничке. Пусть хоть глазками посмотрит на мою гостью.

Через несколько минут тётя Люда уже показывала Ясмине, где помыться перед сном, во что переодеться, и где прилечь в уютную постель. В маленькой, но аккуратной комнате, пахнущей свежестью и лавандой, стояла односпальная кровать, застеленная чистым бельём. Вскоре девушка уже лежала в постели, радуясь тому, что удалось наконец-то сходить в душ и немного привести себя в порядок. Она чувствовала себя, как никогда, расслабленно и спокойно.

Ясмина сама не заметила, как уснула. И это была первая ночь за многие дни, когда она спала глубоким, безмятежным сном, не боясь, что её нагонят и вернут домой, в то место, которое стало для неё таким чуждым и враждебным. В тишине маленькой деревенской комнаты, окружённая заботой незнакомой женщины, она наконец-то почувствовала себя в безопасности. Впервые за долгое время её душа обрела покой.

***

Открыв глаза, Яся – как стала называть ее тетя Люда – не сразу вспомнила, где она находится и что случилось прошлым вечером. На мгновение её охватил лёгкий испуг, будто она проснулась в незнакомом месте. Но воспоминания быстро вернулись, и, осознав, где она, Яся улыбнулась, потянулась, чувствуя приятную расслабленность во всем теле.

Следующая мысль немного напугала её. Яся заметила, что солнце за окном светит подозрительно ярко. Она взглянула на часы – был почти полдень. Проспала! Уехали без неё! Паника начала подступать, но девушка быстро взяла себя в руки.

Накинув на себя мягкий, уютный халат дочери хозяйки, Ясмина выбежала из комнаты и по небольшому коридору направилась в кухню. Она увидела там тетю Люду, пекущую блинчики, и ей сразу стало легче. Атмосфера царила домашняя, спокойная, наполненная приятными запахами – блинов и свежесваренного кофе.

Людмила оглянулась и, увидев смятенье в глазах своей гостьи, тут же пояснила, будто прочитав её мысли:

– О, уже проснулась! А Вадька мой теперь до обеда прохрапит… Тут такое дело, Яся. Вася, муж мой, утром в город умотал. Сам гостинцев собрал, дочке, в больницу, – сам уехал. Меня будить даже не стал. А я, болтушка старая, с тобой допоздна протараторила вчера. Спала как убитая.

Яся смотрела на тетю Люду, которая между делом ловко переворачивала блины на раскаленной сковороде и смазывала готовые румяные кругляши куском насаженного на вилку ярко-жёлтого сливочного масла. В глазах её читался вопрос: «Что делать?».

Тетя Люда была спокойна.

– Ты не переживай! Вася приедет, мы ему всё расскажем, и к вечеру тебя на вокзал доставим. У нас есть время, не торопимся.

– Как-то неудобно, – смущенно сказала Яся, – мужа вашего по два раза за день в город гонять. Может, я сама… На электричке…

– На какой такой электричке? – возмутилась тетя Люда. – А если эти твои… братушки… тебя найдут? Мешок на голову и в багажник! Не-ет! Я себе этого не прощу!

Ясмина представила картину, описанную тётей Людой, и ей стало весело. Она улыбнулась.

– Какой мешок, тетя Люда? – сказала она, смеясь. – Не настолько сурово у нас, уж поверьте.

– А я почем знаю, – надулась Людмила, – как там у вас? Ты бы глаза свои вчера видела испуганные. Как косуля загнанная, ей-богу. А теперь смеется, вы посмотрите! Развеселилась!

– Простите, не хотела вас обидеть, – извинилась Яся. – Просто рассмешили меня.

– Ну, это хорошо! – подытожила тетя Люда, вываливая очередной готовый блин на золотистую тарелку. – Смеешься, значит отошла! Ещё недельку у нас погостишь, и будешь вообще, как огурчик! Отдохнёшь, наберешься сил.